<*>
Семь. Прошла неделя, прежде чем случилось так, что они вошли в темницу в неурочный час. Йеджи поднялась, узнав Джеймса, и подозрительно посмотрела на него. — «Теперь попытаетесь казнить нас при закрытых дверях?» — презрительно сказала Йеджи. — «Потому что я уверена, что тебя взбесит, если ты отпустишь меня на свободу?» Джеймс не ответил. Он отошел в сторону, позволяя тюремщикам щелкнуть и провернуть ключами от камер Йеджи, Рюджин и Юны. Йеджи напряглась, ожидая какой-нибудь выходки, но тюремщики и капитан Джеймс лишь бесстрастно стояли на месте. — «Выходи», — скомандовал Джеймс, когда Йеджи не сдвинулась с места. — «Женщина, выходи оттуда. Ты свободна». Йеджи коснулась своего золотого зуба и моргнула. Что? — «Послушай, если ты собираешься убить меня…» — «Этого не произойдет», — прервал ее Джеймс, качая головой. — «Недовольство достигло ушей короля, и он отдал приказ освободить тебя вместе с товарищами». Ублюдок пытается меня убить, видит, что это ему не подходит, и решает выпустить меня. Будь он проклят. — «Но, думаю, это будет единственный раз, когда я не буду жаловаться на искусность дворянства», — Йеджи шагнула, с осторожностью, в коридор, не сводя глаз с Джеймса. Она встала рядом с Рюджин и Юной, которые сверлили мужчин одинаково подозрительным взглядом. Джеймс покачал головой и жестом указал на дверь: — «Поднимитесь наверх и идите в конец коридора направо», — сказал он. — «Там хранятся все ваши вещи, включая ваши деньги», — он сморщил нос. — «Украденные у невиновных… В любом случае, убирайтесь отсюда». — «Ваша неприязнь выглядит несколько притворной, капитан», — сказала Йеджи, подходя к нему чуть ближе. Джеймс посмотрел на нее долгим взглядом и, наконец, раздраженно ухмыльнулся: — «Черт бы тебя побрал, женщина. Думаю, тот факт, что ты показываешь некоторое раскаяние, заставляет меня ненавидеть тебя меньше», — и добавил очень низким голосом: — «Но я все равно с удовольствием тебя повешу». Йеджи не очень то и заботило то, что думает о ней Джеймс, но она одарила его полуулыбкой прежде, чем повернуться и покинуть темницу, а Рюджин с Юной последовали за ней по пятам.<*>
Было утешительно ощущать в руке вес перемётной сумки, набитой восьмерками. Большую их часть несла Рюджин, и Юна поступила так же. Они медленно шли по тротуару, напряженные, ожидая, что в любую секунду на них набросится патруль стражников. Йеджи хромала, и картинка перед ней слегка наклонялась в одну сторону с каждым мучительным шагом. Она не обращала внимания на боль в нездоровой ноге. Они не останавливались, когда завернули за угол. Йеджи заметила, что Рюджин и Юна следуют за ней, хотя она ходила по городу, как блуждающая душа, испытывая боль. Она ничего не знала об этом городе. Йеджи была потеряна больше, чем проститутка в церкви. Никто из лондонцев не пытался подойти к ним, не так ли? «Они просто с любопытством смотрят на трех изможденных женщин. Наверное. Этот мужчина смотрит на меня со слишком большим любопытством. Боги, перестаньте на меня пялиться. Нас же не преследует стража, верно?» — Йеджи оглянулась через плечо. Только Рюджин и Юна следовали за ней, причем очень близко, словно боялись потеряться. — «Нет, мы одни». Она все еще не могла в это поверить. Джеймс, или кто-то другой, должен был что-то задумать. Неужели они действительно отпустили их? Внезапный приступ боли в ноге вывел Йеджи из состояния нервозности, но лишь немного. Она плюхнулась на первую попавшуюся скамейку. Двое других сели рядом с ней. Рюджин откинулась на спинку, приняв позу ложного спокойствия, в то время как Юна наклонилась вперед, словно ее что-то тяготило или как будто она хотела вызвать рвоту. Впереди них проходили прохожие. Однако у Йеджи по-прежнему оставалось впечатление, что она заперта в камере. Это впечатление подчеркивалось отсутствием волнения от того, что она «свободна». Она не чувствовала себя свободной.<*>
Йеджи, лучше всех владеющая английским языком, взяла на себя задачу спрашивать дорогу. Это стоило того, что многие лондонцы ускоряли шаг, когда она к ним обращалась. После пятого, проскользнувшего в магазин, в который, как Йеджи была уверена, он не собирался заходить, ей захотелось крикнуть, что она не сможет их убить, даже если захочет. Они отобрали у нее все оружие. Тем не менее, ей удалось узнать адрес хорошей гостиницы. Там даже была ванная комната и все необходимое. Прежде, чем что-либо сделать, они спрятали свои вещи под матрасами кроватей в комнате, и убедились, что дверь — единственный путь внутрь. Кто-то мог проследить за ними, чтобы украсть все и вынудить их стать бродягами. В одну большую ванну, предварительно нагретую и источающую запах мыла, забрались три женщины. Их вздохи облегчения тягались друг с другом, хотя Йеджи чувствовала, что ее вздох победил. Неопределенное количество времени прошло в тишине, в течение которого взгляд Йеджи был устремлен на деревянный потолок. Смутно, она заметила, что вода начинает остывать. Вздохнув, она подхватила тряпочку и приблизилась к Рюджин. Рюджин с любопытством посмотрела на нее. Йеджи начала ее мыть. Она терла тряпкой весь торс Рюджин. Грязь, скопившаяся в каждой ложбинке, сходила под её неторопливыми движениями. Поначалу Йеджи проводила тряпкой без особой энергии, но потом, когда заметила, что та становилась всё энергичнее, тёрла всё усерднее. Молочная, пушистая вода быстро стала коричневой. — «Спасибо», — пробормотала Рюджин, когда Йеджи закончила. — «Ага», — ответила Йеджи. Набравшись сил, она переместилась к Юне и сделала то же самое, не обращая внимания на огромное удивление той. — «Ну, то, что этим занимается Разрушительница Торговцев, это…» — «Закончи предложение, и я засуну тебе в рот тряпку», — проворчала Йеджи. Хихиканье Рюджин и Юны застало ее врасплох. Она не рассчитывала услышать эти звуки так скоро. У неё не было ощущения, что она скоро будет смеяться. Или улыбаться. В душе она была пустой. Когда процедура была окончена, Йеджи выдохнула. Она позволила Рюджин и Юне вымыть себя, и это чувство она высоко ценила. Снаружи ванны они заканчивали мыть друг друга с помощью ковшей с водой, каждая распутывая тусклые и ломкие волосы другой. Йеджи даже не поморщилась, когда Юна грубо потянула ее за волосы. Почему ей все еще казалось, что она погружена в сон? Она чувствовала, что реальность вот-вот лопнет, как пузырьки в ванной, и она снова окажется в камере. Несмотря на это ощущение нереальности, ванна очистила ее не только от грязи. Теперь стало легче, и сон свалился на нее, как якорь. Юна заперла дверь, затем проверила окно и даже ванную — меры предосторожности, которые одобрила Йеджи. В комнате было две кровати. Естественно, Йеджи и Рюджин делили одну. Это была самая мягкая кровать, на которой Йеджи когда-либо пробовала спать. Несмотря на то, что культя Рюджин и рана Йеджи зажили, они избегали сплетения тел, как они обычно делали, когда не были калеками. Одно неверное движение — и они проснулись бы от боли. — «Я не чувствую себя свободной», — шепотом призналась Йеджи. Рюджин хмыкнула. — «Я тоже», — сказала она, — «но, думаю… это пройдет и всё». Йеджи вцепилась в эти слова. Ей не хотелось чувствовать себя запертой в клетке, даже если бы она находилась посреди гигантского поля.<*>
— «Давайте посмотрим…», — сказал старик, сидящий по другую сторону стола, заваленного бумагами, помаргивая. — «У нас есть много свободных домов и несколько зданий, хотя они довольно дорогие. Даже тех средств, что вы мне дали, будет недостаточно». Рюджин хмыкнула: — «Никому не нужны здания, старик», — сказала она. Йеджи легонько толкнула ее. Рюджин выругалась по-корейски. — «Сейчас мы должны вести себя хорошо», — напомнила ей Йеджи, — «так что никаких ругательств». — «Боюсь, это будет невозможно», — сказала Юна, садясь с другой стороны от Рюджин. — «Я позабочусь об этом», — пригрозила Йеджи и снова повернулась к старику. — «У вас есть какие-нибудь трактиры? Не обязательно многоэтажные». Старик рылся в бумагах со скупостью, которая раздражала Йеджи. Тем не менее, она ждала. Больше она не могла просто взять то, что хотела. — «У нас есть один на Фенчерч-стрит», — наконец сообщил старик. — «Трехэтажный, в хорошем состоянии, и вы можете себе его позволить. Хотя у вас мало что останется». — «Я хочу его», — сказала Йеджи своим товарищам. — «Но что, если он окажется провальным?» — возразила Юна, обеспокоившись. — «Я так не думаю», — опровергла Рюджин. — «Йеджи работала в трактире, наверняка она что-то знает». Юна больше не возражала. Йеджи обратилась к старику: — «Мы хотим этот». — «Отлично», — мужчина встал, покопался в ящике и вернулся с несколькими бумагами. Он положил их перед Йеджи, рядом с карандашом. — «Подпишите здесь, здесь и здесь», — Йеджи так и сделала, поставив свою подпись там и сям. — «Хорошо, теперь мне нужно зарегистрировать ваши имена. Вы все трое будете собственниками?» — «Да», — сказали три женщины одновременно. — «Хорошо… Имена». — «Рюджин». — «Йеджи». — «Юна». Видя, как старик уставился на них, словно ожидая чего-то еще, Йеджи спросила: — «Что?» — «Эмм, ваша фамилия, мисс». — «У нас их нет», — сказала Рюджин, растерявшись. — «Что значит «нет»?» — старик моргнул, удивленный. — «Это что, шутка? У меня нет на них времени», — этого старика не пугало то, что он сидел напротив трех человек, на счету которых было более сотни смертей. — «Дайте нам секунду», — попросила Йеджи, затем повернулась к своим товарищам. — «Помните, что здесь даже у самых бедных из бедных есть фамилия». — «Так, что мы должны делать?» — спросила Рюджин. — «Придумать их», — пожимая плечами, ответила Юна. — «Ах», — воскликнула Рюджин. Йеджи изучала Рюджин. Теперь ухоженная, ее возлюбленная выглядела восхитительно. Она была немного худощавой, но, если бы она не была самой красивой в мире, то молния поразила бы Йеджи. Настолько, что… — «У меня есть одна для тебя, Рюджин». — «Да? Какая?» — «Шин». — «Нет», — с улыбкой возразила Рюджин. — «Эта тебе больше подходит». — «Нет, нет, дорогая. Я одноглазая, и шрам морщит часть моего лица. Ты не такая». — «У меня кривой нос». — «Это часть твоей привлекательности», — сказала Йеджи. Это было очевидно. Рюджин молча спорила сама с собой, хотя Йеджи уже знала ответ. — «Напиши для меня «Шин Рюджин», — приказала Рюджин старику. — «Или «Рюджин Шин», как здесь принято». Йеджи, хоть и желая разделить фамилию с Рюджин, имела на примете другую. Ту, которую, по словам ее матери, она хотела бы иметь, единственный раз, когда Йеджи была свидетелем того, как ее мать была собой. — «Йеджи Хван», — указала Йеджи на старика. Затем она и Рюджин посмотрели на Юну. Юна грустно улыбнулась. — «Мы с Чер как-то обсуждали это. Мы думали, что это никогда не сбудется», — она вздохнула и сказала мужчине: — «Юна Ли». В следующие несколько секунд был слышен только звук карандаша мужчины. Закончив, он поднял документ. — «Йеджи Хван, Рюджин Шин и Юна Ли», — он произносил все это ужасно. — «Хорошо, я дам вам ключи от заведения».<*>
Гостиница располагалась на Фенчерч-стрит, как и сказал старик. Это была широкая улица, всегда оживленная и очень красивая. То немногое, что Йеджи успела увидеть в городе, было именно таким. Войдя и оставив свои немногочисленные вещи на столе в общем зале, Йеджи полюбовалась окружающей обстановкой. Здесь не было никаких декораций, но не было и вида, что все вот-вот обвалится. С несколькими фунтами это будет выглядеть неплохо. — «Итак, с чего начнём?» — спросила Юна, ее голос эхом отдавался в пустом пространстве. — «Я хочу спать», — зевнула Рюджин. — «Прошла целая вечность с тех пор, как я хорошенько высыпалась. И предыдущие ночи в гостинице не в счёт… я все думала, что Джеймс вылезет из-под кровати и будет валять дурака». — «Для этого еще будет время», — ответила Йеджи. — «Для сна, я имею в виду. Нам нужно открыть это место как можно скорее. Мы должны проверить магазины на улице. Еда, напитки, помощники… И мы начинаем прямо сейчас!» Рюджин и Юна жаловались, но Йеджи не отступала. Если они будут почивать на лаврах, то останутся на улице! А Йеджи устала от того, что у нее не было постоянного места, куда можно было бы вернуться. Не было места, которое можно было бы назвать домом.<*>
Неделю спустя Йеджи стояла возле своего трактира, рассматривая его вместе с Рюджин и Юной. Квадратные окна, теперь уже чистые, украшали фасад из красного кирпича. Крыша была плоской, и это было отличное место для того, чтобы посидеть и полюбоваться вечерним Лондоном. Над входной дверью было пустое место, которое, видимо, должна была занимать вывеска с названием трактира. По поводу названия Йеджи не согласилась с Рюджин и Юной. Она вошла. Общий зал был хорошо освещен, как лампами, так и каминами по обе стороны. В дальнем конце находился бар, уже заставленный напитками. Их было не так много, поскольку это была не таверна, но это удовлетворит клиентов. Или так надеялась Йеджи. Йеджи моргнула и на мгновение представила, как ее старые друзья сидят и выпивают. Карина и Винтер играют в карты, пытаясь перехитрить друг друга; Чонгук и Тэхён борются за то, у кого больше сил; Наён дразнит Джихё за слишком большую грудь. Соён со своей загадочной ухмылкой. Джису и Черён, шутящие и громко разговаривающие с Йеджи, Рюджин и Юной. Йеджи снова моргнула, и столы оказались пустыми. — «Йеджи». — «Да?» — рассеянно ответила Йеджи. — «Там уже двое мужчин хотят войти». — «Пусть проходят».<*>
Город простирался на многие лиги перед Йеджи, которая, сидя на крыше трактира, имела хороший вид на него. Вдали виднелся участок, где Темза разделяла Лондон на две части. Там же можно было мельком уловить город, а поодаль виднелись зеленые поля, окружавшие город. Ночью ничего этого не было видно, поскольку темнота опускалась, как неумолимое покрывало, сквозь которое удавалось пробиться лишь случайным источникам света. — «Он слишком большой», — заметила Рюджин, удивление в ее голосе можно было принять за неодобрение, но это было не так. — «В нем серьезно можно заблудиться». — «Разве это плохо?» — спросила Йеджи, глядя на сотни улиц. — «Вовсе нет», — горячо возразила Рюджин. — «Представь себе, ты могла бы ходить часами, даже бегать, и просто увидеть множество новых мест». Йеджи посмотрела на нее, удивленная пылкостью ее голоса. Рюджин откинулась на стуле, сверкая глазами, рассматривая оживленный город. — «Тебе очень нравится?» — Йеджи не могла не искать подтверждения. — «Нравится?» — Рюджин полуулыбнулась. — «Я люблю это… я люблю это!» — она поднялась и раскинула руки в стороны, словно хотела обнять город. — «Здесь столько всего интересного, как будто исследуешь море из камня и дерева. Здесь, наверное, живут люди из других королевств», — внезапно она повернула голову к Йеджи. — «Ты была права. В этой жизни есть не одна интересная вещь, а сотни. И мы свободны попробовать их. Всё благодаря тебе». Прежде, чем Йеджи успела ответить, Рюджин села обратно и наклонилась к ней. Схватив ее за челюсть, она поцеловала ее так, что Йеджи вжалась в подлокотники. — «Я все еще не понимаю, как ты так хороша», — вздохнула Йеджи. — «О, я?» — Рюджин ухмыльнулась. — «Ты никогда раньше так не говорила». Отлично, она стала дерзкой. Но Йеджи уже не могла отступить, поэтому она кивнула. — «Ты действительно очень хорошо целуешься», — пробормотала она, глядя на губы Рюджин. Рюджин подарила ей ещё один поцелуй, более страстный, чем предыдущий. Под конец она облизала губы Йеджи, и теперь Йеджи просто хотела большего. — «Я могу только представить себе, как изливаю все свои чувства через поцелуи», — сказала Рюджин, глядя на Йеджи горящими глазами. — «Слова не могут выразить все, и для этого у нас есть другие способы. Поцелуи — лучший способ, не так ли?» — она облизнула губы, и Йеджи, сама того не замечая, подражала ей. Сердце Йеджи трепещет, разливая тепло. Она кивнула. — «Да, ты права», — пальцы Рюджин оставили покалывания на её челюсти. Улыбнувшись, Рюджин поцеловала ее в нос, прежде чем вновь откинуться на спинку стула. — «Мы исследуем весь этот чертов город», — подтвердила Рюджин. — «Мы свободны для этого». Ее энтузиазм смог проникнуть в Йеджи, прорваться сквозь пузырь нереальности, в котором она находилась с момента освобождения. Она была свободна. Она действительно была свободна. Несмотря на все, что она совершила, боги оставили ее в живых. Был ли это второй шанс или простая удача? Это не имело значения. Что бы это ни было, Йеджи расценила это как знак. Она приняла то, кем была, что тащила за собой, но теперь она была здесь. Ее прошлое никуда не исчезнет, разрушения не исправить, но она не станет порождать новые. С нее было достаточно. Если она еще жива, то только для того, чтобы посвятить себя чему-то лучшему.<*>
Вокруг Рюджин поднялось небольшое облако табачного дыма. Бывший капитан сделала затяжку из своей трубки, насладилась и выпустила дым, создав вокруг себя еще большее облако. В первый раз, когда она использовала трубку, она закашлялась, и Йеджи была рядом, чтобы посмеяться. Но теперь она была экспертом! Она покрутила трубку в руке, любуясь тем, как лампы высекают разноцветные искры из инкрустации. Вокруг нее в общем зале трактира кипела жизнь. Все столики были заняты, официантки торопливо сновали туда-сюда. Йеджи не зря верила, ведь бизнес процветает. Каждый хотел хотя бы раз поесть в трактире Люси Разрушительницы Торговцев, увидеть своими глазами хозяйку и женщин, которые приехали с ней. «Я зря боялась», — подумала Рюджин, глядя на посетителей. Это напомнило ей поход в «Кинжал в банке», где всегда было многолюдно и оживленно. В этом зале тоже было оживленно: десятки разговоров, хотя они никогда не были громкими, а одежда гостей не била по глазам. Хотя драк было очень мало — есть о чём жалеть, — Рюджин очень не хватало Черён. Она уже смирилась с тем, что будет думать и скучать по своему лейтенанту до самой смерти, но смириться с этим не означало не желать быть с ней, с Юной. Все остальное было очень хорошо. Вечно веселая атмосфера, в самом центре большого города, который они с Йеджи еще не закончили исследовать, с достаточным количеством фунтов, чтобы развлекаться, когда захочется. Иногда они жертвовали немного, вместо того, чтобы тратиться. Потому что они почти никогда не пили. Йеджи настаивала, чтобы они пили чай и тому подобную ерунду, так как боялась, что Рюджин и Юна заболеют в результате многолетнего злоупотребления. — «А нет ли такого чая, от которого руки растут?» — спросила Рюджин однажды вечером, попивая «очищающий печень» отвар. — «Я достану его для тебя», — ответила Йеджи, — «если ты достанешь мне такой, от которого у меня вырастет глаз». Рюджин не смогла этого достать, но она пыталась. И она смеялась вместе с Йеджи и Юной до слез после того, как подарила им бутылку, от которой захотелось в уборную. Нескольких таких недель было достаточно, чтобы Рюджин убедилась, что эта жизнь ей нравится гораздо больше. Она всегда задавалась вопросом, что было бы, если бы, но она не позволяла этому «если бы» поглотить ее. — «Снова задумалась», — прокомментировал голос. — «Извини, ты единственная, кто так себя ведет», — ответила Рюджин, когда Йеджи присела рядом с ней. Ее черная повязка была сделана из такой начищенной кожи, что отражала свет. Йеджи расплылась в улыбке, ее золотой зуб сверкнул, хотя это не могло сравниться с тем, как лицо Йеджи засияло специально для нее. — «Ты слышала о том, что мистера Пека нашли спящим со свиньями мистера Майерса?» — спросила Йеджи, массируя правую ногу. — «Что? Нет», — Рюджин затушила трубку, убрала ее в карман и позволила Йеджи обхватить ее руку. — «Как он туда попал?» — «Говорят, он спал с женой Майерса, но Майерс приехал, и Пеку пришлось бежать через окно. Он уснул в свинарнике, там его и нашли». — «Боги», — засмеялась Рюджин. — «Подумать только, что мне будет здесь скучно. Я также слышала, что…» И так они сплетничали некоторое время. В таком большом городе случались вещи, которые могли соперничать с тем, что происходило в Кайоне, или, может быть, они были более необычными. Обычные люди тоже могли увлечься, если в их жилах было достаточно алкоголя.<*>
— «Будда, наконец-то», — воскликнула Айрин, когда они оказались на пирсе. — «Мне надоело делить с тобой каюту». Джой издала смешок. Дэнни не потрудился ответить, он так ничего и не добился. Даже если он говорил Айрин заткнуться или был с ней вежлив, она не переставала смотреть на него с презрением. Ах, но она не жаловалась на то, что Джой храпит или слишком много двигается в кровати, которую они делили. Вообще ничего. Дэнни был свидетелем последнего, потому что иногда ему требовалось время, чтобы провалиться в сон. Черт, он не мог сдержаться. — «Я напоминаю тебе, что это ты хотела, чтобы я обеспечил тебе проход на этот корабль», — ответил он, сложив руки. — «Большая голова, большая голова, большая голова», — крикнул Эдвард на его плече. Айрин фыркнула и пошла прочь, уперев руки в бёдра, а Джой последовала за ней, неся все переметные сумки. Дэнни несколько секунд сверлил их взглядом, прежде чем оказаться рядом с ними. Парень решил послушаться Люси и уйти из пиратства. Решиться на это ему помогли далекие слухи о том, что она жива, находится в Лондоне. Дэнни было очень любопытно проверить это, поэтому он взял деньги, полученные от последнего разбоя, и купил на них билет. Случилось так, что женщина по имени Джой подслушала его и под дулом пистолета попросила достать ей еще два. Дэнни не составило труда сделать это, но он был оскорблен. В просьбе под дулом пистолета не было необходимости. Если слухи окажутся ложными, тогда он посмотрит, что ему делать в Лондоне. Он хорошо рисовал; возможно, ему удастся найти художника, который возьмет его к себе и будет обучать новому. Или же он мог бы работать во многих других областях. Лишь бы жить долго и не угасать, как Люси, — он бы согласился. Он спросил дорогу, с одной стороны — надменная Айрин, с другой — удивленная Джой, и шёл в сторону Фенчерч-стрит. Он был удивлен. У Люси там был свой бизнес, и она была довольно известна. Но некоторые обращались к ней не «Люси Разрушительница Торговцев», а просто «Люси-трактирщица». Час спустя Дэнни, Айрин и Джой шли по Фенчерч-стрит. Дэнни забрел в портновскую лавку, но было очевидно, что это не заведение Люси. На выходе Айрин смотрела на него, приподняв бровь. Джой внимательно изучала каждого встречного лондонца, красивой тенью стоя за Айрин. — «Что ты делаешь?» — спросила Айрин. — «Смотрю, которое из них — место Люси». Айрин фыркнула: — «Это не портновская мастерская», — сказала она. — «Эта женщина была слишком неуклюжа, чтобы обращаться с ниткой и иголкой. Кроме того, нам говорили о трактире». — «У этого заведения не было вывески», — терпеливо защищался Дэнни. — «Как ты думаешь, какой из них?» Айрин посмотрела в сторону, склонив голову на одну сторону с задумчивым выражением лица. Много надменности, но она была такой же потерянной, как и Дэнни. Если бы только она убрала это выражение неизменного раздражения! Джой встряхнула ее и воскликнула: — «Я думаю, это там». Она начала идти, вышагивая. Айрин последовала за ней с улыбкой… улыбкой! И это после того, как Джой встряхнула ее! Если бы она была кем-то другим, она была бы мертва. Покачав головой, пытаясь избавиться от неверия, Дэнни последовал за ней. Как раз когда он собирался наброситься на нее, Айрин остановилась перед трактиром. — «Огонь Джису и Чер… Че…» — Дэнни попытался прочитать. — «Что, черт возьми, там написано?» — «Огонь Джису и Черён», — сказала Айрин и посмотрела на Дэнни как на идиота. Джой указала на маленькие буквы под вывеской, которые Дэнни не видел. — «Или «Лиса и Мёд», для идиотов, которые не умеют читать», — с весельем прочитала Джой и проскользнула внутрь. Необычно для нее, Айрин издала смешок и вошла внутрь. Попугай Дэнни быстро запел, и Дэнни шепнул ему, чтобы он успокоился. Почему он вдруг так разнервничался? Животные, догадался он. Он вошел в трактир. В этот час здесь было пустовато, но очень красиво. На стенах висели большие и маленькие картины, в основном на морскую и океанскую тематику, отделенные друг от друга панелями из полированного дерева. Над дверью висели большие часы, а у каминов было приятно посидеть холодными вечерами. Скромное обветшание столов свидетельствовало об их частом использовании. За стойкой бара была… Боже, это Джоанна? Она выглядела совсем по-другому. Ее волосы блестели, и у нее не было такого изможденного лица, как в прошлый раз. Тем не менее, ущерб от бешеной жизни, которую она вела, давал о себе знать. В одежде своего размера она производила впечатление уверенного спокойствия, хотя в ней чувствовалась какая-то дикость, которую не мог убрать никакой шелк. Эдвард развернулся как сумасшедший и полетел к ней. Джоанна издала пронзительный крик и попыталась отмахнуться от него, но птица ловко увернулась от нее. В какой-то момент Джоанна остановилась и уставилась на него. — «Арахис?» — спросила она птицу, и та пропищала на языке Намджуна. — «Парень, это ты! Как?» Большие глаза Джоанны Разрушительницы Мачт выпучились, когда она узнала Айрин. — «Черт!» — воскликнула она. — «Эй, Йеджи, иди сюда! Ты захочешь увидеть это дерьмо». — «Я же говорила тебе», — ответил голос оттуда, что было похоже на кухню, — «не кричи так, я думаю, что что-то не так», — затем показалась Люси, сияющая, несмотря на ущерб от прежней тяжелой жизни. — «Ей-богу, я собираюсь… Черт, это же Айрин! Что за черт?» Дэнни был единственным, кто видел, как Рюджин закатила глаза. Она поднялась, и Дэнни заметил, что на ее правой руке был крюк. Люси обняла Айрин, и, вопреки предположениям Дэнни, Айрин обняла ее в ответ. Джой сидела вдалеке, наблюдая за входом. — «Что ты здесь делаешь?» — спросила Люси, отстраняясь от нее. — «О, девочка, ты…» — Айрин не знала, как продолжить, оценивая Люси с ног до головы. — «Не жалей», — попросила Йеджи. — «Я чувствую себя хорошо», — после того, как Айрин согласилась, нерешительно кивнув, Йеджи повторила первоначальный вопрос. Дэнни занял место у барной стойки, слушая. Айрин не сказала ему, почему. — «Дела в Кайоне шли не очень хорошо», — ответила Айрин. — «Клиентов было мало, они обслуживали постоянных посетителей. И мне надоел этот город, пропахший коровьим навозом». Дэнни не упустил взгляда, которым Айрин одарила Джой. Какая странная пара. — «Я поняла», — рассмеялась Люси. Внезапно она стала серьезной. — «Ты знаешь что-нибудь о корабле под названием «Eclatant»?» Айрин задумчиво хмыкнула: — «Нет». — «О», — тихо воскликнула Люси, а Джоанна почесала нос. — «Это хорошо, на самом деле», — подбодрила их Айрин. — «Это значит, что они так и не нашли её. Джису и Черён были там? Тогда они сбежали». — «В Нараку они сбежали», — пробормотала Джоанна, усаживаясь обратно за барную стойку. В ее выражении лица промелькнула тоска. — «В любом случае, по крайней мере, некоторые из них сбежали», — сказала Люси и пригласила Айрин занять место. — «Надеюсь, эти засранцы ушли далеко». Высокая женщина, которая была с Люси и Джоанной в Порт-Ройале, появилась через ту же дверь, через которую вышла Люси. Она была бы еще красивее, если бы море и пиратство не испортили ее телосложение. Айрин была несколько задумчива, но наконец вернулась к разговору. — «Я хочу здесь работать». — «Правда? Я не отдам тебе место босса», — пошутила Люси. — «А я и не хочу», — ответила Айрин. — «Позволь мне позаботиться об официантках. Ты же знаешь, что у меня это получается лучше, чем у тебя». — «Ты даже не знаешь, как я это делаю!» — «Не так хорошо, как Рене!» — воскликнула Джой. — «Не так хорошо, как я», — заявила Айрин с высокомерием, которое было для нее естественным. — «Давай, скажи «да». — «И кто же это?» — спросила Рюджин, нахмурившись, указывая на Джой. — «Моя дама», — резко ответила Айрин, ее тон подразумевал, что это не было предметом текущего обсуждения. Люси, казалось, боролась, ее гордость была поставлена на карту, и Дэнни подумал, что она откажется, но она согласилась с кивком и пораженным вздохом: — «Ты права», — сказала она. Улыбка Айрин была теплой. — «Хорошо. Скажи мне, где я могу оставить свои вещи», — сказала она. Она на мгновение повернулась к Дэнни и торжественно сказала. — «До встречи, Дэниел», — она колебалась секунду, прежде чем добавить: — «На самом деле, ты был не таким уж плохим партнером. Спасибо», — и она ушла вместе с Люси. Джой последовала за ними, Рюджин и Юна впились в неё глазами. «Ты сумасшедшая, Айрин», — подумал Дэнни, не имея смелости сказать это вслух. Он посмотрел на Джоанну, которая играла с Эдвардом. — «Эй, Эдвард…» — «Эдвард?» — спросила Джоанна. — «Его зовут Арахис, парень. И он мой». — «Что ты говоришь?» — возмутился Дэнни. Он заботился о нем больше года! — «Отдай его мне». — «Наверняка он говорил вещи, которые ты не понимаешь, не так ли?» — «Мм… да». — «Потому что он кореец, парень», — птица пискнула по-корейски, и Джоанна рассмеялась. — «Нельзя так говорить, Арахис. Йеджи тебя ощиплет. Давай», — добавила она, вставая. — «Пойдем, найдем тебе домик», — птица и женщина исчезли в направлении кухни. Дэнни, совсем один, какое-то время стоял неподвижно. Затем он бросил угрюмый взгляд вокруг, собрался и вышел из трактира. Он думал, что работать там охранником было бы неплохо, но больше он этого не хотел.<*>
Йеджи сонно посмотрела на свою девушку, которая все еще спала. Рюджин сделала подозрительное движение рукой, и Йеджи едва поспела остановить локоть, который пришёлся ей прямо в рёбра. Рюджин никогда не перестанет делать это во сне. Йеджи подумывала связать ее, но знала, что она не станет этого делать. Она уже слышала, как Айрин поднимает девушек овациями, поэтому немного расслабилась. С приходом ее и Джой, Йеджи могла еще немного понежиться в постели. Она была благодарна за это больше всего из-за больной ноги. Единственный раз, когда она с удовольствием терпела боль, это когда гуляла с Рюджин по Лондону. — «Ммм…» — хрипло хмыкнула Рюджин, посылая приятные мурашки по спине Йеджи. — «Ты проснулась?» — тихо спросила Йеджи. — «Нет». — «Хорошо». Спустя мгновение Рюджин хихикнула и перевернулась так, чтобы видеть Йеджи. — «Ты хорошо спала?» — спросила она, проводя пальцами по ключице Йеджи. Йеджи прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновением: — «Да, а ты, дорогая?» — «Отлично, драгоценный камень. Мы можем остаться здесь сегодня подольше?» — «Нет», — надулась Йеджи. — «Нам нужно пополнить запасы на складе». — «Вот облооом», — проворчала Рюджин. Несколько секунд они провели в тишине, Йеджи наслаждалась легким теплом в комнате. Иногда она потела от него, но это не было неприятно. — «Ну, пойдем», — сказала она. Йеджи застонала, поднимаясь. — «Боги…» Когда все было готово, она подождала Рюджин, прежде чем выйти в коридор. Они прошли на кухню, где Юна уже включала плиты. Официантки медленно появлялись, и Йеджи давала им указания на день, прежде чем уйти в общий зал. Прихрамывая, она подошла к главным дверям и открыла их, дав сигнал о начале дня. Снаружи ждали два человека. Один из них был Дэнни, а другой — джентльмен вдвое старше его. Он был одет в испачканный краской фартук, а у входа в трактир стояли… холсты. — «О, Люси», — поприветствовал Дэнни кивком. — «Как дела? Это мистер Паррет. Он художник, я работаю на него. Понимаешь, я рассказал ему о тебе и Рюджин, и…» — «И я должен нарисовать вас двоих», — продолжил Паррет, поглаживая свои черные усы. — «Я никогда не рисовал двух пиратов, тем более женщин (это не было оскорблением, мисс), и это будет хорошим дополнением к моей коллекции. Что скажете? Я оставлю вам копию, если хотите». Прежде чем ответить, Йеджи заглянула внутрь. Прошло много времени с тех пор, как ее разыскивали за что-то, связанное с ее прошлым. Она уже смирилась с ним, но не гордилась. Тем не менее, она чувствовала, что отказаться от этого было бы равносильно отрицанию важной части себя, поэтому она ответила: — «Конечно. Думаю, Рюджин захочет. Подождите внутри, пока мы подготовимся». — «Если у вас есть что-то похожее на то, что вы носили, когда занимались пиратством, наденьте это», — попросил художник, когда они вошли. — «Люди будут впечатлены, увидев такую картину в моей мастерской, о, да». Йеджи сообщила Рюджин, и та подумала, что это шутка, пока Йеджи не указала на человека с его холстами, красками и кистями. Они решили, что могут отложить покупки на другой день, и пошли переодеваться. Йеджи надела черную куртку до колен, а также штаны, так как все они были мешковатыми. Единственной, кто носил платья, была Айрин, потому что даже Джой одевалась так же, как Йеджи и остальные. Она тоже была пиратом. Йеджи надела треуголку, которую купила из ностальгии, и смахнула пыль с сабли, которую хранила под кроватью. На нее у нее была лицензия! Рюджин оделась точно так же, хотя ее голову украшала новая яркая двууголка, а куртка была цвета леса. В отличие от Йеджи, Рюджин расстегнула пару пуговиц на рубашке, что могло бы считаться скандальным для женщины. Но не для них. Когда они вышли в общий зал, перед одним из каминов было организовано место. Они поставили один стул, что означало, что одной из них придется стоять. — «Ты стоишь», — сказала Йеджи Рюджин. — «Так ты будешь казаться высокой». — «Иди в Нараку, любовь моя», — сказала Рюджин со свирепой улыбкой. — «Только если ты пойдешь со мной», — игриво ответила Йеджи. Рюджин надела ожерелье Черён и встала. Она положила руку с крюком на плечо Йеджи, хотя Йеджи и не могла видеть ее окончательную позу. Йеджи сидела, прислонившись спиной к высокой спинке стула, скрестив здоровую ногу над больной и упираясь локтем правой руки в левую, держа саблю перед собой. Она сняла повязку и поняла, что видят в ней остальные. Извилистый шрам пересекал ее глазницу, в которой покоился, поблескивая, топаз Джису. Паррет не торопился. Час за часом; левая нога Йеджи затекла, а рука, державшая саблю, устала. Рюджин несколько раз неуловимо подпрыгнула позади нее. Посетители останавливались, чтобы полюбоваться работой художника. Несколько раз подходила Айрин и давала художнику пару критичных замечаний. Юна все это время наблюдала за происходящим, сидя рядом с художником. Именно она критиковала его больше всех, хотя мужчина не выглядел расстроенным. Дэнни делала предложения, на что тот выдерживал паузу, выпячивал нижнюю губу и кивал, после чего возвращался с большей решимостью. Прошло несколько часов. Хотя на улице было прохладно, Йеджи начала потеть. Боги, как же ее больная нога ныла, когда она двигалась. Она будет материться, а Рюджин будет обвинять ее за это. От одной мысли об этом ей пришлось подавить улыбку. И тут, когда Йеджи уже собиралась сказать художнику, что ей нужен перерыв, художник с триумфом отступил назад. Юна кивнула с расширенными глазами, а Дэнни похвалил работу. Рюджин выдохнула и наклонилась, целуя Йеджи в щеку. — «Он полностью запечатлел твой взгляд, Йеджи», — сказала Юна. — «А поведение Рюджин! Боги». — «Разверни его!» — взволнованно попросила Рюджин, встав рядом с потягивающейся Йеджи. Художник повиновался и оставил картину на виду. Рюджин, увидев картину, издала изумленный и невоспитанный возглас, но Йеджи, прежде чем что-то сказать, подробно ее осмотрела. Закончив рассматривать картину, Йеджи улыбнулась.КОНЕЦ.