***
Чонгуку показалось, что он только недавно заснул, но внезапный крик слева заставил его буквально подорваться с постели. Он уже решил, что что-то произошло, снова нападение или база решила просто разрушиться, но севший на постели полковник увидел только сжимающего подушку Тэхена, всхлипывающего во сне. Судя по всему, ему снился кошмар. Такое Чонгук видел впервые, но он все понимал. У парня в последнее время слишком много стресса, а тут еще и предстоящее знакомство с начальством, Намхваном. Слишком много для и без того покалеченной психики парня. Поднявшись с постели, Чон, поморщившись от очередного пронзительного крика, сжал плечи внезапно решившего подраться во сне Тэхена и с силой встряхнул его. — Проснись, — не помогло, истерика как будто набирала обороты. Но не будет же Чонгук, в конце концов, давать спящему пощечину. Так и заикой своего навигатора сделать недолго, поэтому он снова встряхнул Тэхена и позвал его уже громче. — Тэхен! Проснись, тебе снится кошмар, слышишь? Резко раскрыв испуганные огромные глаза, Тэ на несколько секунд перестал дышать. — Тише. Все хорошо, это просто сон, слышишь? Все закончилось, Тэхен. Дыши со мной, вдох-выдох. Не в силах не подчиняться чарующему утренней хрипотцой голосу, Тэхен вдохнул и выдохнул, постепенно осознавая реальность. Держащий его за плечи полковник, склонившийся над ним, — реален, военная база и тихое гудение электронных часов тоже реальны. Родители, превращающиеся в разрубленных особей Вида-168 и пытающиеся сожрать его — плод больного воображения, не более. Но он все равно так сильно испугался слишком уж реалистичной картинки, что человеческого тепла захотелось слишком сильно. Тем более, если это Чонгук, влюбленность в которого Тэ не отрицал. Давить ей на полковника не хотелось, в конце концов, это не его проблемы, но если есть возможность и желание быть ближе, почему бы не сближаться? Даже если они все еще чужие люди. Почему это должно мешать Тэхену забываться с ним? Тэхен поддался порыву и, закинув руки за шею мужчины, крепко обнял его, восстанавливая дыхание. Чонгук не стал сопротивляться. Положил ладони на стройную талию, ласково погладив по бокам, и прикрыл глаза. На него вновь начинал накатывать сон, но он не поддавался ему, только продолжал укачивать Тэхена в руках, слушая тихие всхлипы. — Расскажешь? — хрипло поинтересовался он, и Тэ, немного погодя, пожал плечами. — Смысл? — Легче воспринять это, как сон, а не реальность. И в следующий раз во сне, возможно, это вспомнится, и ты будешь знать, что это всего лишь кошмар. Чонгук сказал это, не задумываясь, хотя сам этим советам активно не следовал. Кажется, свои кошмары он иногда любил немного больше, чем реальную жизнь. — Это были мои родители. Снова. Они превращались в Вид-168 и пытались сожрать меня. Глупо, да? — усмехнулся Тэхен, не став противиться совету полковника, а Чонгук, вздохнув, покачал головой. — Сон глупый. Страх от него — нет. Мы все люди. Ты должен это понимать. — Я понимаю. Голос Тэхена прозвучал тихо. Он неосознанно запустил пальцы в волосы мужчины, перебирая смоляные пряди, и прикрыл глаза, прижимаясь носом к его шее. От полковника всегда вкусно пахло мылом и иногда парфюмом. Очень редко можно было уловить нотки чего-то терпкого, неважно, чего именно, Тэхену это нравилось. Но даже сам по себе запах чистого тела здорово кружил голову. Тэ не сдержался, касаясь губами его кожи, и с удовольствием поймал слухом тихий вздох. Чонгук не злился и не отталкивал, но сжал его ладонями крепче. — До подъема не так уж много времени, — тихо проговорил мужчина, но Тэхену, кажется, было плевать, он уже принялся покрывать чужую шею поцелуями, желая забыться в близости. Было сложно попросить о ней Чонгука. Он не знал, почему, но именно с полковником говорить о своем желании было стыдно, как будто он маленький мальчик и не может контролировать порывы собственного тела, даже если вести диалог — намного более зрелая позиция, нежели просто показывать, чего хочется. Чонгук тихо вздохнул, понимая, что отталкивать Тэхена ему не хочется и он бы сдался с огромным удовольствием, но до сирены оставалось всего лишь пятнадцать минут, им обоим не хватит этого времени, как бы не хотелось. В конце концов, секс с этим парнем был действительно хорош, отрицать это было бы глупо, так что, не став медлить, Чон скользнул ладонью в белье курсанта и обхватил его член, получая в ответ благодарный стон. Ощутив, что Тэхен тянется к нему, чтобы ласкать в ответ, Чонгук перехватил его руку и прижал к постели. — Не сейчас. Не давая ответить, Чонгук отстранил парня от себя и, мимолетно взглянув в его глаза, подумал, что он очень красивый даже с этими заплаканными глазами. Поцелуй не заставил себя долго ждать. Даже если Чон обычно был противником утреннего секса, он понимал, что сейчас просто нет времени на гигиену. Ничего страшного, тем более, что Тэхен с нескрываемым желанием и удовольствием ответил на его поцелуй. Ласки пришлось ненадолго прервать. Чонгук поднялся с постели и, подцепив резинку белья, потянул его вниз, обнажая красивые бедра. — Достань смазку, — коротко озвучил он свою просьбу, снимая ненужный элемент гардероба с изящных для парня щиколоток. — Но вы же сказали… — Достань смазку, Тэхен. Мужчину эта неуверенность не раздражала, он просто не хотел терять драгоценное время на разговоры. И хорошо, что Тэ больше не стал задавать вопросов или повторять то, что сказал ему Чонгук, а исполнил просьбу и протянул тюбик нависнувшему над ним полковнику. Ему бы так сильно хотелось увидеть Чонгука четче сейчас. Что выражают его глаза в этот момент, куда вообще он смотрит? В глаза Тэхена, на его ключицы или ниже? Он тоже хотел его и останавливал лишь из-за нехватки времени или же делал это, просто потому что не хотел отказываться и объясняться? Того хуже, если это была простая жалость, но Тэ обязательно спросит об этом позже. Или не спросит… В любом случае думать сейчас о плохом не хотелось, и он решил сосредоточиться на своих ощущениях. — Позвольте мне тоже?.. — попросил Тэ, вновь не найдя в себе сил озвучить просьбу до конца. — Нет. Просто расслабься и получай удовольствие. Я ведь сказал, у нас мало времени, — повторил Чонгук, и Тэхену пришлось умолкнуть. Он лишь крепче обнял плечи Чонгука, когда мужчина склонился над ним, и действительно расслабился, шумно выдыхая и разводя ноги шире, когда Чон коснулся пальцами, выпачканными в смазке, его ануса, слабо надавливая, массируя, срывая с губ новые вздохи. Тэхену не хотелось думать сейчас, но он отчего-то не мог остановить этот дикий поток мыслей. Чон действительно собирался доставить ему удовольствие и остаться ни с чем. Неужели для этого мужчины было важно, что чувствует сам Тэ? Важнее, нежели собственные ощущения. Эта мысль приятно грела где-то в глубине груди, и Тэ не сдержал пьяной улыбки. Боже, как же он был влюблен! Пальцы Чонгука плавно проникли внутрь, сначала лишь один, а после и второй, находя чувствительный комок нервов и лаская лишь в том месте. Он будто и правда хотел довести его до края как можно быстрее, и у него это выходило. Тэ не мог сдержать стонов, его руки скользнули по собственному телу, лаская талию, грудь и шею, и от такого количества приятных ощущений хотелось свихнуться. Чонгуку что в их первый раз понравилось наблюдать за ним в постели, что сейчас. Он даже забыл о том, что хотел поцеловать парня за ухом, прикусить мочку, ведь он запомнил, что его уши чувствительны к подобному, но был слишком заворожен тем, как Тэхен водил ладонями по собственному телу. Кошмар словно приснился ему не сегодня, от него не осталось и следа, только легкая припухлость на глазах. И стоны у Тэхена были красивыми настолько, что хотелось сделать все еще лучше, подарить ему еще больше ласк, чтобы он исходился в них и не мог даже вдохнуть. Опомнившись, Чонгук все же наклонился к нему и прикусил твердый сосок, от которого Тэхен только что убрал свои пальцы, переместив их на губы. Как бы Чонгуку ни нравилось за ним наблюдать, времени у них и правда было в обрез. В паху тянуло, но он не позволял себе вспоминать о том, как хорошо было внутри этого тела, там, где сейчас были пальцы, как хорошо было двигаться в нем, как Тэхен сжимал его каждый раз, как Чонгук оказывался внутри него полностью. И как приятно было слышать шлепки от соприкосновения их бедер. Он запрещал себе думать о том, как, должно быть, красиво может прогнуться курсант, если поставить его на четвереньки и взять сзади. Или если пустить его наверх, как потрясающе он будет выглядеть, двигаясь и запрокидывая голову назад. Чонгук запрещал себе об этом думать, но мозг все равно продолжал подкидывать чертовы картинки, и Чонгук, зарычав от злости на самого себя, сильнее надавил на простату парня, должно быть делая ему больно, и несдержанно укусил ребра, наслаждаясь вскриком выгнувшегося тела. Как будто Тэхену это понравилось. Чонгук поймал его ладонь прежде, чем пальцы коснулись шеи и опустил ее на член Тэхена, пытаясь призвать его закончить как можно скорее. — Не издевайся надо мной, Тэхен, — попросил он, — кончай. Ну же… Тэхену хотелось ослушаться приказа, подразнить, чтобы полковник все же сорвался и сделал то, чего они оба желают, но почему-то все же подчинился. Видимо, возбуждение не отключило здравый смысл. А жаль. Он начал ласкать себя, как того требовал Чонгук, и зажмурился, чувствуя, что уже на грани. Слишком быстро, слишком мало, но после он попробует еще раз. Ведь Чонгук, кажется, не против заниматься любовью, даже больше. Тэхен чувствовал, что мужчина хочет его не меньше. Он кончил, сильно прогнувшись в пояснице, а громкий стон заглушили собой губы полковника, что так кстати впились в его. Поцелуй крепкий, несдержанный. Тэхен бедром чувствовал, что мужчина тоже возбужден. Он приоткрыл глаза, проведя ладонью по волосам мужчины, который спустился поцелуями к его подбородку. — Я мог бы тоже… — его голос прервал громкий сигнал сирены. Несправедливо. Просто ужасно несправедливо, словно по будильнику. Чонгук отстранился, поправив волосы, и подбросил Тэхену пачку салфеток, которая лежала у курсанта в тумбе. — Собирайся. Завтрак через пятнадцать минут, — напомнил Чон и, встав с постели, направился в сторону уборной. Тэхен, кажется, вообще не готов был покидать теплую постель. Он вытер себя от следов собственного удовольствия и, взяв планшет в руки, проверил свое расписание. Сегодня с одного из занятий, которые наконец возобновляются, хоть и не в полном объеме, Чонгук заберет его для знакомства с какими-то высокопоставленными офицерами. Видимо, тот странный мужчина тоже будет там, и видеть его после слов Чонгука не очень-то хотелось. Все еще было интересно, почему этот человек вызывал в обычно спокойном и рассудительном Чонгуке столько ненависти? Но сейчас думать об этом времени не было.***
Наконец покончив с работой, на которой пришлось сверхурочно торчать целых двенадцать часов, и сходив в душ, Юнги в спальных штанах и футболке шел по коридору, в котором ему, вообще-то, находиться без надобности не следовало. Но у Юнги надобность была. Она временно расположилась именно в этом крыле и ему очень нужно было этим утром заснуть не в одиночестве. Юнги был измотан. Из-за приезда важного начальства они ускорили работу вдвое, и теперь инженеры трудились в поте лица по две смены подряд, то есть буквально сутками, практически без отдыха. И пусть Юнги этой херни не понимал и по началу работал в собственном темпе, ворчание их начальства, которое спустя, кажется, столетие, вылезло из своей норы, надоело настолько, что он решил все-таки немного надорвать зад. И пусть до утренней сирены еще было немного времени, и Чимин мог бы поспать немного дольше, Юнги буквально нуждался в его компании. Тем более, они все еще не сходили на свидание, которое инженер пообещал. Хорошо, что у Юнги имелись ключи от всех дверей, главное, чтобы Чимин не был против внезапного вторжения в личное пространство, но в прошлый раз было так приятно и тепло вернуться в комнату, где он согрел собой постель и спал в уголочке. И то, как Чимин прижался к нему и обнял всеми конечностями, а после и вовсе забрался прямо на Мина, было настолько волшебно, что у Юнги все еще сводило спазмом грудную клетку. Открыв дверь своей картой, инженер вошел в комнату, где мирно спал Чимин. Пахло чем-то сладковатым и нежным, теплым. Кажется, именно так пах сам Чимин, и Юнги мог честно признаться, что любит этот запах до умопомрачения, но говорить об этом вслух пока, как будто бы, рано. Чимин спал очаровательно и безмятежно, сжимая слишком маленькими для парня пальцами край одеяла, закрывающего его губы. Он снова уснул со светильником, это наводило на мысль, что он так и не смог избавиться от детского страха темноты или последнее вторжение сказалось на нем повышенной тревожностью, которой способствует отсутствие минимального освещения. И если второе, то Юнги был намерен как можно скорее избавить его от этих недугов. Юнги тихо, почти на цыпочках, прошел к кровати Чимина и, отогнув край одеяла, нырнул под него. Прохладные руки с наслаждением обняли стройное тело, что сжалось в какой-то совсем уж маленький комочек, и придвинули поближе к теплой груди. Чимин вздрогнул, раскрыв глаза, но почувствовав знакомый запах, осторожно повернулся в руках Мина к нему лицом, не в силах спрятать мягкой сонной улыбки. Надо же, кажется, для него здесь и правда не было закрытых дверей. — Устал? — хрипло спросил Чимин, коснувшись пальцами волос мужчины и слабо покраснев, когда он открыл глаз, единственный видящий, по крайней мере пока что, и кивнул. Глупый вопрос. Он не спал сутками, конечно же, Юнги устал. —Ты сходил на перевязку? — продолжал спрашивать он, надеясь услышать в ответ его голос. Сейчас, после произошедшего, это было словно жизненно необходимо. — Я заебался, цыпленок. Схожу, когда немного отосплюсь. В ночь я снова выхожу на смену, так что… В жопу перевязку, я слишком сильно хочу спать. Чимин тяжело вздохнул, пройдясь кончиками пальцев по бинту и пластырю на лице мужчины, и нахмурился. — Хочешь, я перевяжу тебе рану? Чимин ненавидел кровь. Ненавидел вида ран, запекшейся крови и рубцов, но это ведь был Юнги. Для него он готов был не только потерпеть но и, кажется, полюбить каждую царапину на его теле. — Нет. Не нужно тебе пока что смотреть. Немного заживет, тогда, может быть, сможешь менять повязки. Не сейчас. Губы Чимина грустно изогнулись. Он только сейчас стал замечать, насколько мужчина был временами не уверен в себе, хотя раньше казалось наоборот. — Я не разлюблю тебя из-за того, что у тебя нет глаза, Юнги, — тихо проворчал он, а Мин довольно ухмыльнулся, привстав на локте. — Во-первых, мой глаз на месте и он даже видит. Во-вторых, цыпленок, мне расценивать это как «я люблю тебя» или как «я не могу без тебя жить»? — поинтересовался он, а уже в следующую секунду рассмеялся от сильного толчка в плечо. — Ты невыносим, — краснея, пробормотал Чимин и толкнул мужчину на подушку, удобно устраиваясь на его плече. Плевать, что сирена прозвенит через несколько минут. Он хотел еще хотя бы немного поваляться, тем более, Юнги ведь здесь. И будто прочитав его мысли, Юнги обнял парня покрепче и прижал к себе. — Ты хоть представляешь, насколько очарователен абсолютно во всем? Даже когда злишься, слишком милый. Чимин недовольно засопел, но после вспомнил, как он рассказывал Юнги, почему папа называет его цыпленком и показывал картинки с ними. Тогда инженер напомнил ему, как он поедает всякие булочки и круассаны, и с гордостью оповестил Чимина, что будет с этого самого дня называть его именно так. Такое ценное воспоминание, что Мини не смог сдержать улыбки. Он решил помолчать, не мешать Юнги засыпать, и полежать с ним даже после того, как прозвенит сирена на подъем. В конце концов, он тоже работал в последнее время еще больше обычного, поэтому ему позволительно опоздать на работу единственный раз в жизни на десять минут. Это вторжение было так невовремя… — Расскажи мне, — раздался в комнате голос Юнги. Чимин поднял на него глаза. Надо же, он был уверен, что инженер уже засыпает. — Что за мужик давал тебе шоколадку? Который еще прилетел с Хван Сону? Немного удивившись такому вопросу, Чимин хотел было немного приподняться, чтобы лучше видеть лицо Юнги, но ему не позволили. Крепкие руки прижали его сильнее к груди, заставляя остаться на месте, и это было приятно. Мини немного поерзал, устраиваясь удобнее и приступил к рассказу. — Это Пхен Намхван. Ты не узнал его? Он теперь стал главным инженером-строителем, важная шишка. Чонгук в ярости от его присутствия здесь, ходит чернее тучи. Даже когда мы едим, он со мной не разговаривает. Юнги нахмурился и открыл глаза. — О, как. Подожди, он… он же отвечал за Авиор, правильно? — Чимин, тихонько вздохнув, кивнул, а морщинка от нахмуренных бровей на переносице Юнги стала еще глубже. — Тогда ясно, почему я его не узнал. — Почему? — Чимину показалось, что Юнги закончил свою мысль и не будет ее пояснять, а послушать его голос хотелось. Да и было слишком уж интересно. — Потому что он мне никогда не нравился. Слишком тихий, слишком скрытный. Он ни с кем не общался, не заводил друзей, был одиночкой. И если тот парень… которого приставили к Чону… Инженер защелкал пальцами, пытаясь вспомнить его имя. Оно мерзко крутилось на языке, но порядок букв точно был не таким. — Ким Тэхен, — подсказал Мини. — Да. Ким Тэхен. Он тоже одиночка, но зашуганный какой-то, будто его жизнь обидела. Он не вызывает подозрений. А этот Намхван всегда был мутным типом. Инженеры много обсуждали его странный отъезд после смерти Минджуна. Мне это тогда тоже показалось странным, но его вину ведь не доказали, и я подумал, что он просто не хотел мозолить Чонгуку глаза. Чимин тяжело вздохнул и посмотрел на дверь, за которой раздалась противная трель подъемной сирены, но шевелиться, как и было решено, не спешил. — Чонгук не рассказывал об этом. Он вообще не разговаривал о произошедшем даже с Сокджин-хеном. — Держись от этого типа подальше, Чимин. Я ему не доверяю. — Хорошо, — только и сказал Чимин. Он и сам не планировал общаться с этим парнем, Намхван действительно не вызывал к себе никакого доверия. Было странно смотреть на него и осознавать, что когда-то он тоже был частью базы. Так же ходил на обеды, иногда беседовал с Чонгуком и постоянно был в ангарах, работал вместе с Юнги и другими инженерами. А сейчас… Будто и не тот человек вовсе. Чимин так глубоко впал в свои мысли, что не сразу почувствовал, как руки Юнги ослабли. Инженер крепко уснул, тихо засопел, но даже сейчас не спешил отпускать от себя Мини, на инстинктивном уровне прижимая его к себе. Чимин нежно улыбнулся, устраиваясь в родных объятиях. Ему не хотелось даже двигаться, он, кажется, готов был вечность смотреть, как спит Юнги. Теплый, дышащий, живой. Не совсем целый, конечно, но живой. Он так бездумно бросился помогать другим навигаторам и бойцам чинить какую-то неисправность, чтобы ни один экипаж не остался без защиты железной птицы, что совсем позабыл о себе. Он хотя бы пытался спастись или сразу ринулся в бой сломя голову? Было ли ему страшно? Чимину казалось, что нет. В его глазах Юнги был ничуть не хуже, чем Чонгук, таким же отважным и сильным. И никак иначе. Он слишком сильно любил этого мужчину, и сейчас ему казалось, любовь эта была такой безмерной, что рвалась наружу вместе со словами, которые невозможно было держать в себе.***
Чонгук написал Тэхену точное время, в которое ему нужно подойти к кабинету главнокомандующего. И если у кабинета полковника Тэ никогда не мялся, ведь заботливый Чимин всегда делал ему чай, если Чон был занят, или развлекал милой беседой, то теперь отсутствие этого паренька делало курсанта действительно грустным. Ханыль, так представился секретарь генерал-майора, которого Тэхен, если честно, видел впервые, высокомерно вздернул подбородок, поправил очки и продолжил печатать что-то, известив Тэхена о необходимости подождать. В приемной раздавалось только немного мерзкое клацанье ногтей о сенсорную клавиатуру. Чимин печатал тихонько, едва слышно соприкасаясь кончиками пальцев с сенсором, а этот Ханыль как будто нарочно стучал все громче и громче. На мгновение Тэхену показалось, что он вот-вот начнет грызть ногти, настолько давящей была атмосфера и тяжелым ожидание. Чонгук намеревался представить его главе корпорации и тому самому подозрительному типу. Тэхен поймал себя на мысли, что совершенно не помнит его имени. Намхиль? Хвану? Он стал так часто что-то забывать, что это вводило в ступор. Он ведь совсем недавно тоже что-то вот так же забыл и пытался вспомнить, а теперь снова. Это повторялось все чаще и чаще и начинало пугать не на шутку. Кажется, Чон говорил, что это пройдет, только вот когда?.. Казалось, все становится только хуже. Услышав приближающиеся к двери шаги, курсант сделал шаг назад, чтобы тот, кто сейчас откроет, не устроил слишком близкое знакомство Тэхена с дверью. Вот такой поворот событий уж точно лишний, ведь ни генерал-майору, ни полковнику Чону не понравится, если у вошедшего в кабинет Тэхена будет литься водопад крови из носа. Зрелище такое себе, определенно. Открывший дверь Чонгук одарил курсанта каким-то ледяным взглядом, от которого парень поежился. Он что, уже успел где-то накосячить? Ведь он не опоздал, пришел сюда на пятнадцать минут пораньше. Или же дело не в нем и он просто попадает под акцию «Не косячь и получи ледяной взгляд Чон Чонгука в подарок»? Если так, то он вообще-то не хочет участвовать в подобной ерунде. — Проходи, — бросил мужчина и отошел в сторону, впуская Тэхена в кабинет. Теперь четыре пары глаз внимательно смотрели на него. Главнокомандующий Ким глядел строго, явно не желая быть опозоренным каким-то зеленым курсантом, Тот, чье имя Тэхен так и не вспомнил, мерзко ухмылялся, но в глазах было неподдельное любопытство, а пожилой седовласый мужчина в гражданском улыбался по-отечески добро. Тэхен никогда не видел подобной улыбки у своего отца, но был уверен, что именно так мужчины улыбаются своим детям, когда гордятся ими. Только Ким Тэхен еще не сделал ничего, что могло бы вызвать у мужчины такую реакцию, и вообще видел его впервые. — Господин Главнокомандующий! Курсант под номером сорок два семьдесят, Ким Тэхен, по вашему приказанию прибыл, — громко отчеканил он, отдав честь. — Вольно, солдат. Вольно, — негромко усмехнулся Хван Сону и взглянул на Чонгука, — хорошо видна твоя рука, Чон. Даже стойка как с иголочки. — Это не я, — качнул головой Чонгук, так же переведя на немного расслабившегося Тэхена взгляд, — он таким уже прибыл. Тэ едва сдержал слабую ухмылку. Кажется, Чонгук и правда запомнил его с самых первых дней. Что ж, его план сработал, его заметили и запомнили. И по счастливому стечению обстоятельств он даже стал навигатором Чонгука. Он бы подумал, что родился таким везучим, но воспоминания о собственном детстве были слишком свежи, чтобы делать такие выводы. — Тэхен, это генерал-полковник Хван Сону. Он председатель совета министерства обороны, — Чонгук вежливо указал на мужчину ладонью, и тот кивнул, продолжая с нескрываемым, но безобидным любопытством изучать курсанта, поспешившего вновь отдать ему честь. — И полковник Пхен Намхван, главный инженер-строитель. Чонгук с удовольствием бы добавил, что он тот еще мудак, но не стал этого делать. Отдав честь и второму мужчине, с которым уже довелось познакомиться, Тэ ощутил совершенно неприятное чувство: холодок по спине. От этого изучающего взгляда было не по себе, как будто хищник присматривается, с какой стороны лучше обойти жертву, чтобы вцепиться точно в шею. На секунду показалось, что он и правда готовится напасть. Такие люди всегда пугали. — Чонгук сказал, что ты пошел в новобранцы сам, без призыва. Доброволец, значит. Расскажешь, почему решился на это? — спросил Хван Сону, опершись на спинку кресла и сложив руки в замок. Намджун тяжело вздохнул. Не любил он всего этого дерьма. И к добровольцам все еще симпатией не проникся. Было во всех этих молодых парнях что-то искусственное, будто они скрывали истинные причины своего попадания сюда. Тэхен несмело покосился в сторону Чонгука, который отчего-то не спешил занимать свободное кресло рядом со старшими по званию. Мужчина стоял рядом с ним, сложив руки за спиной, и, словив на себе взгляд Тэхена, только вскинул бровь и слабо кивнул, мол, говори, здесь нет неправильного ответа. Тэ не знал, было ли это поддержкой со стороны мужчины, или же тот просто обязан был вот так стоять рядом и кивать ему, если он замнется, но отчего-то стало немного легче. Он взглянул на Хван Сону уже смелее и тихо выдохнул. Ну, в целом, что ему терять, правильно? Вряд ли здесь действительно был единый правильный для всех ответ. — Просто хочу знать, ради чего и почему я умру. Мне не хотелось бесцельно проживать каждый день, зная, что кто-то сражается за меня, поэтому я здесь. — Так что же ты раньше не пошел? Тебе двадцать два года, в этом возрасте ты уже мог дослужиться до офицера. Здоровье у тебя отменное, судя по твоему личному делу, — Хван Сону задавал вполне резонные вопросы, и Тэхен замялся. Он не мог сказать правду, не мог раскрыть истинной причины, ведь призывной возраст — девятнадцать лет, а он пришел на три года позже. Конечно, у кого-то это должно было вызвать сомнения. — Я… болел. Мои родители смогли полностью излечить меня, они ученые и работают в научной лаборатории, поэтому они смогли поставить меня на ноги, и как только я полностью оправился, прибыл сюда. Намхван ухмыльнулся и, наконец, перестал изучать Тэхена глазами. Теперь он смотрел только на Чонгука, не поведшего и бровью на наполовину лживый рассказ. Конечно, он все понимал, но даже предположить не мог, что этот парень умеет настолько искусно лгать. — Странно, что этого не было указано в твоем личном деле. Замяли дело? Это, между прочим, уголовно наказуемо. Вдруг здесь с тобой что-то случится, а нам потом придется за тебя отвечать, — встрял Намхван, взяв в руки свой планшет и пролистав что-то в нем, лишь после бросив насмешливый взгляд растерявшегося Тэхена. — Я не думаю… — начал было Тэхен, но его прервал Чонгук, который, Тэ готов был поклясться, скрипнул зубами. Он впервые видел мужчину в настолько раздраженном состоянии, и кажется, Чонгук даже не особо пытался скрыть это. — Это уже не в компетенции инженера-строителя. Со своими внутренними проблемами база разберется без Вашего вмешательства, — отрезал Чон, в упор взглянув на Намхвана. Пхен только усмехнулся и пожал плечами. — Это сугубо личный интерес, полковник Чон, никто не отбирает у Вас Вашего навигатора. Хван Сону негромко откашлялся, прервав стычку этих двоих, и бросил хмурый взгляд в сторону Намхвана. Намджуну оставалось лишь так же взглянуть на Чонгука. Он думал, что своим поведением его будет позорить курсант, а не полковник, черт возьми. Хотя Чонгука он понимал: Намхван будто бы нарывался, никак не в силах заткнуть свой рот вовремя. — Ты очень напоминаешь мне одного курсанта, Ким, — отметил Хван Сону, разряжая обстановку, — только с отношением к старшим по званию у него было похуже. Как он там сказал, когда я задал ему подобный вопрос… — Хван задумался, а Намджун едва сдержал тихий смешок, бросив на вздохнувшего от безысходности Чонгука взгляд. — Ах, да. Это было что-то вроде: «Лучше я сдохну в открытом космосе, сэр, чем вернусь на Землю и до конца своих дней буду просиживать сраку». Так было, Чонгук? Я нигде не ошибся? — Там была задница, генерал-полковник. Не буду просиживать задницу, — просто отозвался Чонгук, а Тэхен позволил себе сдержанно хохотнуть и взглянуть на мужчину, который, видимо, не особо веселился от этой ситуации, в отличии от генерал-майора Кима и Хван Сону. На самом деле он не стал поддерживать выпад своего подчиненного только по той причине, что Намджун и Чонгук работали слишком хорошо. Документы этого курсанта, раз он все еще здесь, точно были в порядке, в этом не стоило сомневаться. — Было бы хорошо увидеть вас двоих в действии, — предложил генерал-полковник. Чонгук поймал на себе испуганный взгляд Тэхена, кричащий «Ни в коем случае, я ведь не готов!», на который сдержать усмешку у полковника не вышло. Конечно не готов, он ведь никогда не сидел за штурвалом настоящего истребителя, да и Авиор все еще на ремонте. Никто из них к таким приключениям не готов. — Тэхен из последнего набора, господин Хван, — подал голос главнокомандующий Ким. — Мальчик только недавно освоил тренажеры. Уверен, он бы с удовольствием продемонстрировал свои навыки, но там все еще разгерметизация. Возможно, если бы наш инженер-строитель уделил бы отсеку С больше внимания, мы бы могли возобновить тренировки. Тэхен расслабленно выдохнул, а Чонгук не сдержал победной ухмылки. Намджуну этот выскочка всегда боялся перечить, хотя вот в его присутствии уже не жался в углу, а паясничал в сторону Чонгука. Интересно, как много привилегий он получил с этой новой должностью, на которую был совершенно не годен. — Конечно, генерал-майор, обязательно. Были проблемы с системой подачи кислорода в жилые отсеки офицерского состава, мы занимались этой проблемой вместе с вашими инженерами. — Думаю, нам нужно отпустить твоего очаровательного навигатора, Чонгук? — прервал Намхвана генерал-полковник. Не нужно было курсанту слышать разборки начальства, ему это уж точно ни к чему. Получив одобрительный кивок Чонгука, Тэхен отдал честь и вышел из кабинета. Стоило лишь двери за ним закрыться, он не только громко выдохнул, но и расслабленно ссутулился, опуская плечи. Это было волнительно и слишком уж напряженно. У Чонгука с этим мужчиной точно был какой-то конфликт, но Тэ даже не мог предположить, в чем он заключался. Однако, судя по их поведению, Пхен Намхван просто любит всех вокруг раздражать, но вряд ли полковник Чон недолюбливает, или, вернее сказать, ненавидит его именно по этой причине. Было бы слишком глупо.***
— Нет, мне кажется, еще никто не в курсе. Люди в белых халатах даже не проводили дополнительных исследований, значит, побочные эффекты после прекращения введения вакцины еще не проявились, — тихо проговорил Намхван, повернувшись в своем кресле и уставившись в голографический монитор перед собой. С очень реалистичной двухмерной голограммы на него смотрели двое: женщина лет сорока, бесконечно кусающая свои пухлые губы, и мужчина, который, казалось, не испытывал и капли эмоций, слушая Пхена. — Его организм довольно устойчив, тем не менее, побочный эффект должен проявиться уже совсем скоро. Я уверен, что об этом станет известно чуть позже. Пускай люди из медицинского отсека обследуют его после первого же припадка. Это важно, данные нужны мне как можно скорее. Это может повлиять на решение правительства, если мы сможем доказать улучшение вакцины после доработки, — сухо отозвался мужчина. Он снял с носа очки и потер переносицу, жмурясь. Как будто долго работал с мелким текстом, и теперь глаза пересыхали из-за напряжения. Его супруга, Ким Чонха, мялась в стороне. Она взволнованно теребила лацкан своего пиджака. — Тэхен-и такой ранимый мальчик. Его не обижают там? У него есть друзья? — с искренним волнением и заботой спросила она. Обычный интерес матери, казалось бы. В него можно было бы безоговорочно поверить, если бы они не знали, что пичкать вакциной Ким Тэхена было ее идеей, которую старший Ким подхватил с невиданным энтузиазмом. Только Намхвану было немного плевать на семейную драму. Тэхен был интересен ему совсем не поэтому. — У него все хорошо, он неплохо обосновался здесь. Насчет остального не знаю, нас только сегодня представили друг другу. Было бы странно, если бы я стал проявлять к нему слишком явный интерес. Но у офицеров он на хорошем счету и его успеваемость… — Это все не важно, — отчеканил Ким Енам, для пущего эффекта вскинув ладонь перед лицом своей жены. Она покорно замолчала. Намхван невольно задумался о том, какие способы дрессировки нужно применять, чтобы женщина вела себя до такой степени послушно, что замолкала, переставая интересоваться судьбой сына. При том, что Тэхен ее действительно волновал. — Ты там не просто так, поэтому не расслабляйся. Он далеко не тупой ребенок, если он начал ловить отходняки от препарата, наверняка замалчивает это. Кто-то из приближённых должен знать. Например, этот полковник, к которому его приставили. Чон, — мужчина замолчал, задумавшись о чем-то своем Он буквально завис где-то на десять секунд, — Найди способ подобраться к нему. Если Тэхен почувствует себя с тобой в безопасности, он расскажет тебе что угодно, даже о том, трахается он с кем-то или нет. Работай. Намхван успел только уловить краем глаза, как женщина покраснела от смущения, и голограмма погасла. Енам никогда не разговаривал долго. Говорил по делу и скидывал, как будто был слишком важным и занятым, чтобы тратить время на бессмысленную болтовню. С другой стороны, они были хорошо обеспечены и обладали потрясающими связями, которые Намхван уж точно сможет использовать в своих интересах, в этом он был уверен наверняка. Он откинулся на спинку стула и шумно выдохнул, задумавшись. Подобраться к Тэхену будет непростой задачей, особенно если учесть, как чертов Чон себя ведет. Он словно бешеная псина, сорвавшаяся с цепи, вряд ли позволит приблизиться к своему навигатору ближе, чем на метр. Но если подумать, даже этого метра должно хватить, чтобы осуществить задуманное. — Кстати о навигаторах, — негромко пробормотал Намхван и встал со своего места. У него еще было одно неисполненное желание на этот вечер.***
Широким, быстрым шагом Чонгук пересекал длинный светлый коридор, изредка поглядывая на часы. Время было глубоко за полночь, и Чон был уверен, что его навигатор после пережитого сегодня крепко спит. К счастью или к сожалению, то место, к которому он шел, не пострадало после нападения. Словно это была чья-то злая шутка, отсек с мемориалом в честь погибших был не тронут, в то время как остальная база была изодрана в клочья. А имен на возведенных мраморных плитах явно прибавилось. Этот материал был достаточно дорогим, и, по скромному мнению Ким Намджуна, затраты на доставку подобного дерьма на базу были неоправданны, но Чон, как и многие, кто успел потерять своих напарников и друзей в бою, думал иначе. Красивый мемориал с увековеченными именами был одной из немногих вещей, которыми они могли отблагодарить уже погибших товарищей. А может, это действительно нужно было лишь тем, кто выжил? Чтобы хоть как-то успокоить разбитые разум и душу. Сокджин не раз говорил, что нужно перестать сюда приходить, перестать разговаривать с бездушным куском черного мрамора, на котором выбито любимое имя, перестать горевать и скорбеть, потому что Минджуну это не нужно, он там, где уже ничего не волнует и не беспокоит. Там, где уже все равно, осталась ли в мыслях живых сама память о человеке, хотя бы одно жалкое воспоминание. Только поверить в то, что любимый человек, которого держал в руках ночи напролет, оказался в небытии, было так тяжело, что Чонгук просто не мог с этим смириться. И даже спустя эти четыре года, почти пять, ему все еще было больно. Так больно, как будто его жизнь разрушилась только вчера. Но ему было просто необходимо поговорить с Минджуном, рассказать ему о тревогах и страхах, о том, что ему назначили нового навигатора, и он не может отказать этому мальчишке в близости, даже если она была у них только дважды. Мало того, он этой близостью наслаждался, хотел ее, а теперь чувствовал себя, словно изменил. Как будто бы он сознательно пошел на измену, прекрасно зная, какую боль причинит своей паре. Ему было необходимо услышать голос Минджуна, который сказал бы, что все хорошо и хотеть кого-то — это нормально. Да, сказал бы. Но уже не скажет. Слишком много мыслей было по поводу их взаимодействия, ведь Тэхен как будто ничего не хотел от Чонгука, но порой одного только взгляда было достаточно, чтобы Чонгук прочитал чувства этого мальчишки. И даже если они его нисколько не трогали, причинять боль кому бы то ни было в планы мужчины не входило. Пожалуй, это тоже было причиной для того, чтобы закрываться ото всех на столь долгое время. Он вошел в нужный отсек, приложив к шлюзу карту, и тут же взглядом зацепился за чужую тень, мелькнувшую у мемориалов. Чон нахмурился, направившись в ту же сторону. Туда, где на черном мраморе среди множества других было высечено имя Минджуна, и что-то он не помнил, чтобы хоть кто-то приходил сюда в такое время, к тому же, именно в эту часть отсека. По мере того, как он приближался, на его лице менялись эмоции. Сначала это было непонимание и подозрение, а уже после — раздражение, смешанное с отвращением. — Какого черта ты здесь забыл, Пхен? — Чон остановился у нужного мемориала и уперся суровым взглядом в сторону мужчины. Намхван негромко усмехнулся и, встав с корточек, стряхнул со штанов невидимые пылинки. — И я рад тебя видеть, Чонгук, — поприветствовал Намхван, сунув руки в карманы. Он даже не взглянул в сторону Чона, будто его и не было рядом, лишь продолжал изучать мемориал задумчивым взглядом. — Есть распорядок дня и судя по времени, ты уже давно должен быть в своей комнате, Пхен, а не шастать по объекту как у себя дома. Устав базы существует не для того, чтобы приезжие с Земли его нарушали. И плевать я хотел на твое звание, — объяснил свое недовольство Чон, но Намхван будто и не собирался продолжать эту перепалку. Зачем, если можно начать иную? — Мне жаль, что Минджун, такой одаренный парень, погиб так рано и так глупо, — проговорил вдруг он, и Чонгук напрягся еще больше, сжав зубы. — Ты не думал о том, что это не я виноват в его смерти, а ты сам? Быть может, ты сделал недостаточно, Чон? — Закрой рот, Намхван. Все знают, кто виноват в его гибели. И все знают, как ты оказался там, где оказался, — Чонгук презрительно скривился. Само присутствие этого человека в таком священном для Чона месте вызывало отвращение, но его слова костлявыми пальцами бередили незаживающие раны на сердце. — Ты знаешь, — как ни в чем ни бывало продолжал инженер, — сегодня в кабинете Кима я все смотрел на этого милого мальчика, ставшего твоим навигатором, и думал… ведь ты загубишь его так же, как загубил Минджуна и того парня. Как же его? Су Минхек, кажется. Ты не умеешь ценить тех, кто рядом, Чонгук. Скажи, ты уже трахал его? Взгляд, полный усмешки и высокомерия скользнул по Чонгуку, всеми силами пытающегося успокоиться. Полковнику казалось, что еще буквально совсем немного и он размозжит мозги этого мерзавца прямо о черный мемориал, лишь бы больше не позволять ему говорить такое. Лишь бы больше он никогда не смел произносить своим грязным ртом имя Минджуна. Минхека. Тэхена. — Я искренне надеюсь, что Тэхен не погибнет, ведь это будет такая потеря для всего человечества! Он же настоящий одаренный ребенок, верно? Не как ты или твой друг. Не из пробирки, — последнее он произнес нарочито четко. — Ты пытаешься задеть меня тем, что все мои способности — это лишь работа ученых? — усмехнулся Чонгук, вскинув брови. — Спасибо, но я знал это и без тебя. Не думай, что это как-то мне мешает. Скорее наоборот. Намхван ухмыльнулся. Надо же. Кажется, кое в чем Чон все же изменился. Раньше его бесило любое упоминание того, что он принадлежит проекту, а сейчас он откровенно насмехается над попыткой Намхвана надавить на это. Пхен словно ходил по тонкому льду, намеренно выводя Чона из себя, и мысли о том, как это сделать, были одна приятнее другой. Чонгук всегда раздражал Намхвана, слишком уж легко ему доставалось все самое лучшее. Лучшая успеваемость, лучшая должность и лучший навигатор. И вот опять история повторяется. Кто-то ведь должен быть ложкой дегтя в этой бочке с медом. Так почему бы Намхвану не взять эту роль на себя, раз она доставляет ему такое удовольствие. — Надо же… Думаешь, это достижение? А что думает об этом твой навигатор? Он знает, с кем именно связался? — Он знает достаточно для того, чтобы быть моим навигатором, Намхван. И этого ему хватит для работы со мной. Проваливай отсюда, пока я не написал на тебя рапорт, — пригрозил полковник. Его терпение подходило к концу. Намхван, заметив это, решил использовать свое последнее оружие, туз в рукаве. — Я слышал, этот мальчик неплохо отсасывает. О, я бы с удовольствием познакомился с ним поближе! Раз он, если верить слухам, тоже по мальчикам. Так он стал твоим навигатором благодаря феноменальным способностям или потому что позволил тебе ему отлизать? Может, и мне позволит? Кажется, для Чона это было последней каплей. Он протянул руку и крепко перехватил Намхвана за грудки. Распаленный гадкими словами ублюдка, Чонгук подтянул его к себе и хорошенько встряхнул. — Ты, мать твою, в шаге от того, чтобы я проломил тебе череп. И мне плевать, что после этого меня отправят под трибунал, мне терять нечего, — прошипел Чонгук сквозь зубы. Хотелось стереть эту мерзкую ухмылку с лица Намхвана, хотелось прямо сейчас убить его, размазать по полу и отправить останки болтаться в космосе до скончания веков. — Не смей трогать то, что тебе не принадлежит, сука, — дополнил он. — А-а-а, так Ким Тэхен тебе принадлежит? А мне показалось, что мальчик тебе безразличен. Я ошибся? Бесполезно. Что бы Чонгук не сказал ему, он продолжит цеплять, продолжит развивать этот конфликт, только неясно зачем? Чтобы Чонгук набил ему рожу, и после в их личную неприязнь будут пытаться залезть люди сверху? Бред. Намхвана исправит только пуля в лоб, но марать об него руки не хотелось, и, недолго думая, Чонгук оттолкнул его от себя и решил, что как только вернется в комнату, обязательно трижды вымоет руки с мылом. Даже если обычно он не занимается подобным фанатизмом. В конце концов, вдруг дерьмо, которое было у этого человека вместо сердца и мозгов, передается через прикосновения? — Пошел ты, — выплюнул Чонгук и, развернувшись на пятках, направился в сторону своего блока. Ничего страшного, он поговорит с Минджуном в другой день. Намхван тихо рассмеялся вслед полковнику и, поправив рубашку и волосы, вздохнул. Что ж… По крайней мере, благодаря самому Чону и слухам среди курсантов он мог догадываться о том, в каких они отношениях. Будет сложно подобраться к парню, но что поделать? От него ждут результата, а он не намерен втаптывать себя в грязь.