***
Несмотря на то, что курсанты вернулись к своим занятиям и снова посещали лекции, правда, обходясь пока что без практики, хлам продолжали разгребать они же. Те, кто отвечал за порядок и чистоту, не справлялись со слишком большим объемом разрушений, так что им требовалась помощь. Именно поэтому после окончания всех лекций Юхен, моющий пол от пыли вместе с Тэ, не мог перестать жаловаться на несправедливость этого мира. — Я им говорю, что, ребят, мне так хреново, что я просто сдохнуть готов. Уже от безысходности придумал себе парочку новых симптомов, которых у меня не было. Сказал, что дристаю дальше, чем вижу, они ведь не смогут это проверить. А мне этот доктор засунул в рот какую-то тестовую полоску, которая естественно нихрена не показала, поделал еще несколько каких-то тестов и сказал, что я могу отдохнуть до обеда, а потом придется поработать, потому что я, вообще-то, здоров. Нет, ты представляешь? Они обломали мне мой чудный ленивый день! Тэхен тяжело вздохнул и, отжав швабру, продолжил елозить ей по полу. — Ты мне уже шестой раз рассказываешь эту историю, Юхен. И я тебе в шестой раз говорю: жизнь — штука несправедливая. Не уверен, что тебе становится легче, но если хочешь, мы можем повторить сценарий в седьмой раз, — предложил Тэхен. От чистого сердца. — У-у-у-у, какой ты злой! Ведь ты бы тоже расстроился, если б у тебя такое не прокатило. Качнув головой, Тэхен остановился, задумавшись. — У меня бы это прокатило, потому что я бы что-нибудь придумал. Можно, к примеру, подраться с кем-нибудь, тогда, если серьезные удары получишь, можно даже не один день в лазарете валяться. Или специально с лестницы грохнуться. Или сильно удариться головой в стену. Сотрясение мозга лечится по меньшей мере месяц. Тэхен говорил это все с серьезным лицом, да настолько убедительным, что Юхен подумал, что это все не шутки. — Ты что… серьезно? Не сумев держать невозмутимость на лице под этим недоуменным взглядом, парень рассмеялся и хлопнул друга по плечу. — Шучу я, расслабься. — Ну и юморок у тебя, парень. Разве люди так по-черному шутят? Тэхену было так весело, что он не мог остановиться, слушая возмущения Юхена. Ну как можно было подумать, что ради прогула Тэхен готов сам себя сбросить с лестницы? Ну бред же! — Активнее машем швабрами, девочки, активнее! И поменьше болтаем! — раздался громкий голос с другого конца помещения, и Тэхен, обернувшись, взглянул на Сокджина. Мужчина не сидел сложа руки. Сегодня курсанты направились сюда сразу же после физической подготовки в его сопровождении, и пока они убирали обломки и терли швабрами полы совсем уж немаленького отсека, подполковник, ко всеобщему удивлению, занимался тем же. Впервые Тэхен видел, как человек, пусть и больший его по комплекции, с такой легкостью поднимает огромный обломок от какого-то оборудования. Он весил килограмм сто пятьдесят, не меньше, но мужчина сделал это с такой легкостью, будто поднял на руки девушку весом вчетверо, а то и впятеро меньше его собственного. Мысли о том, что он бы хотел попробовать сделать нечто подобное, тут же заполонили голову, но Тэ быстро от них отмахнулся. Он бы, быть может, и смог бы сделать нечто подобное из-за своей маленькой особенности, но тогда у многих к нему возникли бы вопросы. О том, что полковник Чон и подполковник Ким — дети Альхены, ни для кого не было секретом. Кажется, об этом травили много легенд и небылиц, но их сила не вызывала в курсантах никаких подозрений или сомнений, лишь восхищение. Интересно, Чон такой же сильный? — Сорок два семьдесят, отвисни и продолжай работу, — раздался громкий голос какого-то малознакомого офицера над ухом Тэхена, и тот, вздрогнув, тихо извинился, возвращаясь к уборке. Сокджин, услышав знакомый номер, обернулся, усмехнувшись. Этот парень, кажется, по мере того, как раскрывался, становился все более обычным. С виду. Хорошо, что никто не знал о жестокой реальности, в которую был погружен этот мальчишка. — Ким, — голос Чонгука заставил Сокджина поднять голову, отложив обломок в общую кучу, и отряхнуть руки. Он уже издалека увидел в руках Чонгука кипу документов и болезненно скривился. — Только не говори, что все это мне нужно разобрать, — тихо проворчал он и остановился рядом с Чонгуком, взяв документы в руки. — Почему бумажный носитель? Так бы я ограничился электронной подписью и быстро избавился от этого дерьма. — Хван Сону настоял. Это закупки на сектор боевой подготовки, документы должны быть сданы в архив на Земле. Сектор, насколько я помню, под твоей ответственностью, не помешает подлатать там входной шлюз и некоторое оборудование, — коротко оповестил Чон. Сокджин еще раз страдальчески скривился, но все же взял из рук Чонгука ручку, даже не читая, подписывая всю бумажную волокиту по очереди. В документах, составленных Чонгуком, сомневаться никогда не приходилось. — Опять ты в облаках летаешь? — позвал Тэхена Юхен. — Смотри, не влюбись в полковника, а то будешь страдать с разбитым сердцем, а мне придется превратиться в жилетку и утешать тебя. А я не знаю, как утешать людей, страдающих от голубой несчастной любви. Тэхен тихо рассмеялся. — А какая еще любовь бывает? Розовой, зеленой? Черной может быть? — Черная, как твой юмор. Головой, говорит, можно биться до сотрясения. Нормальный ты человек, вообще? — Тэхен не мог сдержать смеха снова. Ему было как-то очень весело сегодня. Настолько, что он не замечал застывшего на нем взгляда полковника Чон. Зато Сокджин, поднявший глаза на друга уже в десятый раз между подписями в документах, заметил. — Я уже видел такой взгляд у тебя лет, кажется, восемь-девять назад. Когда вы с Минджуном познакомились, и ты начал к нему присматриваться. Вот такой взгляд. Чонгук, стоило услышать, как Джин сравнивает Тэхена с Минджуном, напрягся и одарил друга ледяным непробиваемым взглядом. Подполковнику на секунду даже стало не по себе, но он быстро оправился и приподнял бровь. — Давай, скажи, что у тебя нет никакой симпатии к твоему навигатору, а я с удовольствием послушаю. — Не смей сравнивать их. Хмыкнув, Джин поставил последнюю подпись и похлопал Чонгука по плечу. — А ты все-таки подумай. Ничего не ответив, Чонгук, отрицая реальность, развернулся и направился к шлюзу, не замечая брошенного ему вслед влюбленного взгляда от курсанта. Ким Тэхен не мог смотреть долго, но и не взглянуть не смог. Как тут удержаться, если почти каждый раз, когда Юхен замолкал, его голову не покидали воспоминания о том, как полковник Чон сжимал его бедра этой ночью? И все же, как бы не бесили Чонгука слова Сокджина, он думал о них. Не хотелось верить в то, что он смотрел на Тэхена, как на Минджуна когда-то, это было неправильно, совесть буквально орала ему, что все это дико и нужно перестать с ним спать, перестать касаться, даже если это просто секс. Чонгуку казалось, что он буквально ходит по лезвию ножа: еще немного, и сердце отзовется отголосками приятного теплого чувства, которое люди называют влюбленностью. Это слегка раздражало. Технологический прогресс умчался в такие дали, что людям, жившим двести лет назад, и присниться не могло, но сегодняшний человек все еще зависел от чертовых эмоций и дурацких чувств. А как было бы здорово полностью отключить их, чтобы перестать испытывать боль. Чонгуку очень часто хотелось от нее избавиться, только вот он не спешил. Ведь если боли от потери не останется, тогда Минджун точно безвозвратно растворится в прошлом. И тогда будет еще больнее. Но, с другой стороны, очень хотелось бы позволить кому-нибудь спасти себя из этого бесконечного водоворота страданий. Может быть, даже стоило бы разрешить это сделать именно тому, кто был рядом сейчас, ведь, если подумать, Тэхен был симпатичен Чонгуку, иначе у них не было бы интимной близости, это логично. Но теперь действительно казалось, что симпатия была немного глубже простого «я его хочу». Чонгук раздраженно выдохнул и потер переносицу. Все это вызывало сомнения в самом себе. Сомнения в том, что хотелось оставаться в своем вакууме до тех пор, пока он не лишится жизни. И, быть может, Сокджину он мог неумело соврать, но лгать самому себе выходило все труднее.***
Тэхен шумно вздохнул, потерев уставшие глаза, и взглянул на циферблат часов, висящих на стене. В комнате было пусто и тихо, а время уже давно перевалило за полночь. Хотелось как можно скорее разобраться с лекцией, которую сегодня на протяжении четырех часов вел для них Чонгук, снять дурацкие линзы и лечь в постель. Только вот страницы на планшете все не заканчивались, а Чонгука не было в комнате. Быть может, если бы полковник пришел немного пораньше, Тэ смог бы спросить у него о паре спорных моментов, но мужчина все не появлялся. Курсант потянулся, откинувшись на спинку стула, и взял планшет в руки. Так читать было удобнее, да и шея от того, как он склонялся над столом, затекла. Он успел прочесть всего пару абзацев, вынес для себя несколько пометок, прежде чем дверь в их комнату открылась, а на пороге показался Чон. Тэ обернулся, обращая внимание на мужчину, и непроизвольно потянул губы в улыбке. Полковник выглядел устало. Будь они чуть ближе, Тэхен бы обязательно спросил у него, как прошел сегодняшний день, но Чонгук уже не раз напоминал Тэхену о том, что между ними нет никаких теплых чувств. Но он ведь его навигатор, его будущий напарник, разве не может он позволить себе такую маленькую вольность? — Как прошел… — начал было Тэхен, собрав всю свою волю в кулак, но Чонгук оборвал его, подойдя чуть ближе. — Вставай и за мной. Кое-что тебе покажу. Тэхен прервал свою речь на полуслове. Внутри неприятно обожгло. И он бы обязательно возмутился и хмуро глянул в сторону мужчины, но интерес, возникший после его слов, задвинул раздражение куда подальше. Тэ молча встал со своего места, натянув на ноги берцы, пока Чонгук стоял совсем рядом, и направился вслед за ним. Тэхен довольно неплохо ориентировался на базе. Память, пусть иногда и подводила его, услужливо нарисовала в его голове довольно подробную карту расположения всех отсеков, что были в зоне его доступности. И, судя по всему, сейчас они шли к ангарам. Догадка заставила в нетерпении ускорить шаг, поравнявшись с полковником, и Тэ поднял на него взгляд. — Мы идем в ангар? — Хочу представить тебе кое-кого, кто, надеюсь, станет твоим хорошим знакомым. А впоследствии, возможно, и другом. Тэхен нахмурился. Они идут туда, чтобы Чон познакомил его с каким-то человеком? Почему в такое время? Чонгук открыл своей картой шлюз, и они вошли в ангар. Даже ночью здесь кипела работа. Шум, исходящий от множества суден, оглушал, а Тэхен как в первый раз разглядывал огромные космические истребители и шаттлы. Они до сих пор при одном единственном взгляде наводили на тело дрожь. Чон оглянулся на Тэхена, тихо усмехнувшись искреннему восхищению в его глазах, и качнул головой. Еще пару лет и этот взгляд больше не будет столь восторженным, а огромные космические птицы прекратят вызывать былое восхищение. Нужно ловить момент и эмоции, пока есть возможность их испытывать. Чонгук шел уверенно, в самые глубины огромного помещения. Тэхен даже подумал, что оно никогда не закончится, но мужчина, свернув в безлюдный уголок, остановился, подняв голову к одному из кораблей. — Знакомься, Ким. Твой новый боевой товарищ — Авиор. Тэхен даже рот раскрыл. В прошлый раз он видел этот корабль, когда он был похож на груду металла с вырванными и опаленными проводами, а теперь сиял новеньким, натертым до блеска носом, еще не покрашенным, но до остановки сердца красивым. Инженеры этого места были действительно профессионалами своего дела, раз сумели восстановить истребитель так быстро. — Он пока восстановлен только снаружи, изнутри еще нужно поработать с электроникой и приборной панелью, но чисто теоретически он уже сейчас может полететь, — рассказал Чонгук, — мы можем войти внутрь, если хочешь. — Хочу! — воскликнул Тэхен. Полковник улыбнулся ему и отошел за лестницей, без которой забраться наверх было невозможно, а Тэхен от этой улыбки слегка подвис. Хотелось бы лелеять надежду, что тем, кто безразличен, так не улыбаются, но разум твердил, что это была самая обычная улыбка и надеяться на что-то ему не следует. Стоило бы радоваться и тому, что полковник в принципе подпускает его близко, только понять бы, как заставить сердце перестать колотиться как ненормальное от мимолетных прикосновений и вот таких вот самых обычных улыбок. И даже это все не могло убавить его восторга и энтузиазма. Изнутри Тэхен корабль еще не видел. Чонгук поднялся на крыло первым. Юнги вечно оставлял люк открытым, даже если уходил с рабочего места на всю ночь, но это был его единственный недостаток в работе, так что Чону было грех жаловаться. Стоило оказаться внутри, Тэхен восторженно выдохнул. Даже с наполовину разобранной приборной панелью Авиор был красив и изнутри. Начищенная до блеска сталь отражала расплывчатые силуэты его и полковника, и курсант обернулся на своего бойца. — Ты можешь сесть на свое место. За штурвал. Чонгук никогда не думал, что скажет это кому-то еще, кроме Минджуна. Даже Су Минхек ни разу не летал с ним и числился навигатором Чонгука только на бумаге, и уж тем более никогда не бывал внутри Авиора. Глаза Тэхена, что и до этого восторженно блестели, стали по-настоящему огромными и счастливыми. Это было лишь отдаленно похоже на вдвое уменьшенную тренировочную панель, но увидеть это в реальности — совершенно иное. И уж тем более сесть на место навигатора. Парень, не раздумывая, присел на новенькое, еще пахнущее кожей кресло и коснулся собранной со своей стороны панели, огладив пальцами поверхность так, будто он касался чего-то по-настоящему драгоценного. Сейчас он и думать забыл о том, что Чонгук не позволил договорить ему в комнате. Восторг, кажется, затмевал абсолютно все. Мужчина, наблюдая за Тэхеном, не смог сдержать усмешки. Он готов был поклясться, что сейчас Тэхен был похож на ребенка, которому купили самую дорогую игрушку на планете Земля. — Я выглядел так же, когда впервые сел за штурвал Авиора. Только в тот раз он был абсолютно новым и приборная панель была целой, — проговорил мужчина. Он шагнул в сторону своего места и опустился на кресло, поджав губы. Ощущения давно были забыты, но сейчас, где-то в глубине души, он отчего-то испытал облегчение. Кресло этого корабля было ему роднее собственной постели. — Сколько Вам было лет, когда Вы впервые вылетели в открытый космос? — поинтересовался Тэхен, повернувшись к Чонгуку в своем кресле и прикусив губы. Разве он мог не использовать шанс и не узнать у него еще хотя бы немного о прошлом своего бойца? — Кажется, девятнадцать. Или двадцать. Точно даже не скажу, — задумчиво произнес мужчина, погрузившись в свои воспоминания. — Это была тренировка. Все курсанты должны привыкнуть к своему истребителю, облетать его как следует, чтобы после не теряться в бою. Первые пару вылетов ты летаешь в открытом космосе, обстреливая космический мусор и настроенные дроны. По ним попасть иногда даже сложнее, чем по реальному вражескому судну. Но это того стоит, поверь, после будет легче. Тэхен улыбнулся. Мужчина не закрывался от него, снова говорил откровенно, как есть, даже не увиливая. Это многого стоило. — Это кресло должно стать продолжением тебя. Многие из нас даже приходили в свои истребители, чтобы просто посидеть в кабине, занимались там же или просто спали. Кабина пилотов должна быть максимально обжита тобой, словно родной дом. — А что делали Вы? — тихо спросил Тэ, заинтересованно взглянув на мужчину. Чонгук цокнул языком. Это чертово «Вы» начинало резать слух, особенно после проведенных вместе ночей. Он ненадолго замолчал, задумавшись над вопросом Тэхена, и оглядел новое кресло, в котором сидел курсант. — Обычно просто читал лекции и спал пару раз. Один я редко здесь бывал, в основном со своим навигатором. Тогда мы могли часами разговаривать и даже перекусывать здесь, хотя это нежелательно. Убирать в своей кабине тоже приходится самостоятельно, а вычищать приборную панель от еды — сомнительное удовольствие, — усмехнулся мужчина. Тэхен тихо засмеялся и, немного подумав, расшнуровал берцы под вопросительный взгляд Чонгука, забравшись на кресло с ногами и прижав колени к груди. Его взгляд вновь скользнул по приборной панели с бледной голубой подсветкой, включенной с его стороны. — И это не запрещено? Так часто бывать в кабине своего истребителя? — Нет. Это никак не нарушает устав. — А если провести здесь ночь? В смысле, прямо здесь и уснуть после отбоя? — поинтересовался Тэ, лукаво усмехнувшись. — Ну, в уставе не прописано, где именно ты должен закрыть глаза и вырубиться на пару часов, — не задумываясь, бросил Чонгук, но, услышав тихий смех, тут же нахмурился и, прищурившись, глянул на Тэ. — Я тебе этого не говорил, Тэхен, все на твоей совести. Кивнув, Тэхен посмотрел на место, к которому должен крепиться штурвал, но сейчас оно пустовало. У Чона его тоже не было. Видимо, их еще не готовы поставить сюда. — Я могу задать личный вопрос? — тихо спросил он и взглянул на полковника. Его глаза не выражали отказа, и Тэ продолжил. — Что между нами происходит? Глупый вопрос, должно быть, но Тэхену было важно знать ответ на него. Он снимал напряжение с другим парнем и прекрасно знал, что такое секс для снятия напряжения, но с Чонгуком он был совсем не таким. Как будто бы чувства были взаимны. Мысли о том, что все это может быть лишь иллюзией самообмана в голове у Тэ, не было. — Между нами ничего не происходит. Я твой боец, а ты мой навигатор. Мы любовники, потому что тебе нравится заниматься со мной сексом, а мне нравится заниматься им с тобой. Все просто, Тэхен, и ничего лишнего. Я уже говорил, что мы переспали не потому, что я влюбился, а просто потому, что мы захотели друг друга. И прекрати «выкать», когда мы наедине, я ведь уже просил обращаться ко мне неформально. Тэхен, опустив глаза, улыбнулся, даже если слова полковника были болезненными. Он хотел бы услышать совсем не то. — Мне нравится, что Вы называете нас любовниками. Это звучит приятно. — Вы, — Чонгук фыркнул. Это и правда немного раздражало. — Ты, — исправился Тэхен и, спустив ноги на пол, наклонился ближе к Чонгуку, заглядывая ему в глаза. — Я хочу знать правила. Потому что прямо сейчас мне очень хочется поцеловать В… тебя. Но я не знаю, могу ли позволить себе сделать это. Я могу? Чонгук ответил бы, что да, может, но его тело само поддалось вперед, и вот, вместо того, чтобы говорить, он поцеловал нежные губы курсанта. Приятно было отмечать, что с каждым поцелуем Тэхен делает это все лучше и лучше, познавая ласку именно через Чона. Тэ запустил руку в волосы мужчины, сжав их на затылке, и, казалось, пожелал быть с ним еще ближе, не разрывая поцелуя соскользнув со своего кресла и усевшись на бедра мужчины. Тот даже слова против не сказал, наоборот, опустил руки на его талию, поясницу, сжал ладонями ягодицы, сорвав с губ парня тихий выдох. Стоило только Тэхену оказаться ближе, мозг отказался воспринимать реальность и работать. В эту близость Чон погружался с головой, словно ничего больше не существовало, лишь их общее удовольствие и что-то больно ноющее где-то в глубине. Быть может, так ныла надежда на то, что он все еще может жить как нормальный человек? Чонгук разорвал поцелуй, словив затуманенный взгляд Тэхена, и, не раздумывая, прижался губами к его шее, чувствуя, как под ладонями прогибается поясница Тэ, когда он так доверчиво откинул голову назад, шумно выдыхая. Чонгук губами чувствовал, как воздух выходит из его горла, и это было приятно. Настолько приятно, что крышу сносило, особенно, когда Тэхен так провокационно качнул бедрами. Тело отозвалось на это действие напряжением внизу живота и легким головокружением. Это чувство, которое, он думал, никогда уже не испытает, распространяло легкую дрожь по всему телу. — Чонгук, мы не можем заниматься сексом внутри корабля! Раздавшийся в голове голос Минджуна был как звонкая пощечина из ниоткуда, от которой Чонгук не вздрогнул, но напрягся. Он отстранился, разорвав поцелуй, и отвернул голову в сторону, не позволяя курсанту поцеловать себя снова. Тэхен от такой резкой перемены настроения растерялся, не понимая, что он сделал не так. Разве буквально секунду назад полковник не целовал его так самозабвенно, сжимая бедра и провоцируя на новые и новые движения? Разве они не задыхались в этом поцелуе? — Мы не можем делать это здесь. Тэхен шумно выдохнул, прочистив горло, и поправил свои волосы, отведя взгляд в сторону. Он не имел права расстраиваться. В конце концов, это был военный истребитель, а не кровать в их комнате, вряд ли это было правильно. Тэ не стал настаивать, молча поднявшись с бедер мужчины и качнув головой. Он растирал ладони, пытаясь таким образом привести себя в чувства. Или вывести себя из накрывших лавиной чувств. Ну или хотя бы начать соображать и прекратить думать о даривших забвение губах. Он был уверен, что пока задыхался под ласками чужих губ, дышать ему было легче, чем когда-либо. — Ты был в душе? — Чонгук не спешил подниматься, тупо смотрел в лобовое стекло и тоже пытался прийти в себя. Только не после неудавшейся попытки близости, а после прозвеневшего в голове голоса Минджуна. Может быть, его голосом говорила совесть? Черт знает… — Нет, еще не был. Чонгук поднялся с места и, обойдя навигатора, первым направился к открытому люку. — Тогда пойдем в душ и будем ложиться спать. Уже слишком поздно, завтра тебе нужно быть готовым к тесту на лекции. Тэхен понуро кивнул и, подойдя вместе с Чонгуком к люку, вылез за ним. Мужчина вышел из ангаров, не проронив ни слова. Он шел чуть поодаль, словно между ними вновь возникла невидимая стена, и Тэхену чертовски хотелось ее разрушить. Хотелось вернуться на несколько минут назад и вновь слушать его откровения о первых полетах, об открытом космосе и молодости, узнавать его все ближе. Парень поморщился, ускорив шаг, и поравнялся с мужчиной, касаясь его плеча своим при ходьбе. Он просто не мог себе позволить идти на расстоянии, когда душа так отчаянно желала быть ближе. Чонгук взглянул на него, ничего не сказав, не оттолкнув, лишь замедлив шаг, чтобы Тэхену не приходилось периодически его нагонять. И в такой абсолютной тишине они дошли до опустевших душевых. Тэхен стягивал с себя одежду, поглядывая в сторону полковника и отмечая, что его шкафчик находился совсем недалеко, но раньше он как-то не обращал на это внимания. Он обернул бедра полотенцем, почувствовав на себе чужой взгляд, и усмехнулся своим мыслям. Конечно, Чонгук будет смотреть на него. Они провели вместе уже не одну ночь, Чон сам сказал, что Тэхен для него не только напарник, но и любовник. Но отчего-то этот исключительно плотский интерес не вызывал больше ничего, кроме горечи. Ему казалось, что он впервые в жизни настолько ярко чувствует не злость или недовольство, а самую настоящую обиду. За себя было обидно, но он и бровью не повел, уходя к душевым и даже не оборачиваясь в сторону мужчины. Достаточно тешить себя глупыми надеждами, Юхен прав, влюбляться в этого мужчину было огромной ошибкой. Только сердцу не прикажешь. Казалось, пути назад уже не было. И даже если было обидно и горько, желание отдаться новым для себя ощущениям и первой влюбленности было таким сильным, что когда душевую заполнил шум воды из двух противоположных кабинок, Тэхен не мог перестать украдкой оборачиваться на мужчину. Его тело было идеально, даже если на спине бледнели полоски шрамов от полученных в боях ран. Удивительно, что на лице полковника не было ни одного следа. Тэхен, выдохнув, понял, что задержал взгляд на спине полковника уже слишком надолго. И он, решив, что нужно взять ситуацию в свои руки и сделать то, что хочется, разрешить самому себе и не спрашивать позволения у кого бы то ни было, даже у Чонгука, отключил воду в своей кабинке, преодолел расстояние, разделяющее их, всего лишь парой уверенных шагов. Мужчина наверняка слышал его, знал, что Тэхен находится прямо за его спиной, но поворачиваться отчего-то не спешил, даже не двигался. Быть может, он ждал от курсанта каких-то действий? Очень часто Тэхен думал о том, что он вообще не понимает Чона, не понимает причин его поступков и направление мысли. Только вот думать об этом сейчас не хотелось совершенно, и Тэ осторожно коснулся подушечками пальцев белесого следа на лопатке. — Что ты делаешь? — спросил Чонгук, глянув на парня через плечо скорее заинтересованно, чем непонимающе. — То, что хочу. Касаюсь. Такого ответа Чонгук не ожидал, и тем не менее он провоцировал на ответные действия, и полковник, развернувшись к Тэхену лицом, взглянул в черные, казалось, лишенные зрачков глаза. Большие и доверчивые, они блестели неясно от чего, быть может, от вожделения и желания? Черт разберет, но Чонгук решил не разбираться, он просто прижал навигатора к себе за поясницу, сокращая между ними расстояние, но продолжая неотрывно смотреть в бездонные глаза напротив. Ход времени словно замедлился на несколько секунд, пока они смотрели друг другу в глаза и, казалось, даже не дышали. Чонгук сорвался первым. Он, словно изголодавшийся хищник, впился в нежные и податливые, желающие этого поцелуя губы курсанта и, развернувшись с ним, прижал парня к холодной кафельной стене, и Тэхену в этот самый момент показалось, что у него земля уходит из-под ног и сердце остановило ход. Чтобы не рухнуть замертво прямо здесь, он вцепился в сильные плечи мужчины и тихо застонал в поцелуй от того, как Чонгук прижал его бедра к себе. Поцелуй был не таким, как обычно, в нем не было и доли аккуратности, присущей Чонгуку. Скорее беспорядочный, быстрый, незнакомый Тэхену, но вызывающий толпы мурашек, бегущих по коже. Чонгук коснулся губами его подбородка, шеи, прикусил кожу на ключице, склоняясь, и Тэхен, с трудом разжав пальцы на его плечах, провел ладонями по сильной спине, груди, выступающим ключицам, не прекращая восхищаться мужчиной, так требовательно прижимающего его к себе. С губ Тэхена то и дело срывались шумные вздохи, граничащие со стонами, даже от таких ласк было слишком хорошо, что уж говорить о том, когда рука Чонгука опустилась вниз, обхватив его вставший член. — Так хорошо, — тихо зашептал Тэхен, жмурясь, откровенно говоря о том, что он чувствует. Чонгук вообще не понимал, что он делал. Наверное, то же самое, что делал Тэхен. То, что он хотел. Он наслаждался тихими, но несдержанными стонами, дрожащим дыханием, прикосновениями к скользкой от воды коже. Он наслаждался отзывчивостью тела в своих руках и позволял своему телу, инстинктам и желаниям управлять собой, позволял себе забыться в удовольствии с этим парнем. Хотелось большего, не было никакого желания растягивать процесс. Нет, сейчас нельзя медлить, нужно как можно быстрее войти в него, чтобы сцеловать с губ более громкий стон и увидеть полуулыбку, которую Тэхен всегда закусывал. Интересно, что именно заставляло его улыбаться во время близости? Но Чонгук вряд ли спросит об этом когда-нибудь. Отстранившись от шеи парня, полковник, мимолетно словив затуманенный эмоциями и возбуждением взгляд, опустил глаза на его губы, которых коснулся пальцами. Тэхен понимал его без слов, научившись читать язык чужого тела слишком быстро. Только вот делать, как хотел Чонгук, он был не намерен, поэтому, убрав от себя руки, усмехнулся на хмурый взгляд. Сегодня ему не хотелось подчиняться, не хотелось отдавать Чонгуку все руководство процессом. Желание удовлетворить себя и воплотить в жизнь одну из сцен собственного сна было таким сильным, что невозможно было противиться, и, сделав лишь шаг, чтобы теперь Чон прислонился к стене, Тэ, не разрывая зрительного контакта, опустился на колени, с наслаждением собирая капли воды с идеального рельефа мышц. Он делал это так, словно никуда не торопился, наслаждаясь каждым прикосновением, замечая, что и Чон, кажется, совсем не против. Мужчина с глухим стуком коснулся затылком мокрого и холодного кафеля, опустив руку вниз, и сжал волосы Тэхена на затылке, прикрывая глаза. Он слишком давно не чувствовал ничего подобного, и когда Тэ коснулся языком головки его члена, а затем и вовсе опустился на него горлом, его пальцы сжали мягкие волосы крепче. — Твою мать, — только и смог выдохнуть Чонгук, и если бы он опустил взгляд сейчас, то обязательно увидел бы насмешку в глазах Кима. Он знал, что именно в этом он достаточно хорош, чтобы доставить ни с чем не сравнимое удовольствие. Знал и откровенно пользовался всеми своими навыками, опускаясь на член так сильно, что губы прижимались к гладкому лобку. Замедлив свои движения, Тэхен провел пальцами по рельефному торсу наверх и коснулся губ полковника точно так же, как Чонгук касался его губ совсем недавно. И хорошо, что мужчина тоже понимал его с полудвижения, Тэ не нужно было говорить, чтобы разомкнув губы, Чон втянул его пальцы в рот. И он сделал это так, словно его язык касался вовсе не фаланг. Тэхен не сдержал сдавленного стона от нахлынувших ощущений, заставляющих стараться еще больше, и он коснулся чувствительных яичек, толкаясь языком в уретру, наслаждаясь стоном сверху. Знать, что Чону, влюбленность в которого Тэхен принимал и осознавал, настолько хорошо от ощущений, что он не может сдержать голоса, было слишком приятно. Чонгук оттолкнул ладонь курсанта, понимая, что уже слишком заигрался, и все же нашел в себе силы опустить взгляд вниз. Наблюдать за ним было таким же сильным удовольствием, как и получать ласку. Черт, да Чонгук готов был поклясться, что никто еще не отсасывал ему настолько хорошо. И даже если мелькнувшая мысль испугала его, то, как Тэхен застонал от собственных пальцев внутри, было слишком красиво, звук его голоса прогонял все думы. Сейчас не время для этого. Тэ слишком много уделял внимания головке. Чонгуку хотелось вновь ощутить, как она проскользнет в узкую глотку, и он, не слишком церемонясь, направил голову парня, заставляя взять глубже, так же до основания, вновь чувствуя его губы на паху. И созерцание того, как плотно они обхватывают ствол и скользят по нему порождало желание поцеловать их. Прямо сейчас, сию секунду, поцеловать, не давая закончить начатое, и противиться Чон был не в силах. Зарычав от злости на самого себя, он отстранил Тэхена и, подняв его, слишком резко, со стуком прижал его к кафельной плитке вновь, целуя жадно и пылко, проскальзывая внутрь вместе с его пальцами. Он сорвался. Тэхен не сдержал стона, зажмурившись, убрав свою руку, позволяя Чонгуку самому доставить ему удовольствие. Если бы только Чон знал, что Тэхен, пользуясь его отсутствием вечером, ласкал себя так же, он бы наверняка сорвался еще раньше. Отчего-то у Тэхена не было на этот счет никаких сомнений. — Я хочу… — тихо зашептал Тэхен, но Чонгук не позволил продолжить говорить, затыкая его поцелуем и подхватывая под бедра, сильнее прижимая к кафельной стене. Тэхен обхватил его бедра ногами, тяжелее задышав, и, сильно укусил полковника, не давая ему ни на мгновение успокоиться, желая, чтобы он проник внутрь как можно скорее. В голове Тэхена даже не было мысли о том, что им не следует заниматься сексом без презерватива, ведь он никогда не пренебрегал собственной безопасностью. Но как можно думать хоть о чем-то, когда головка уже прижимается к нему там, в чувствительном месте, и мышцы раскрываются, впуская Чонгука внутрь. Неосознанно, Тэ сжал кожу на лопатке мужчины, стараясь ухватиться за него сильнее, царапая и выдыхая протяжный стон в губы напротив, которые усмехались на эту беспомощность навигатора перед собственным удовольствием. Только вот давать ему времени на то, чтобы привык, не было никакого желания, и Чонгук, даже не дожидаясь полного проникновения, начал двигаться. Он тоже не вспомнил о необходимости предохраняться, настолько мозг отключился. Каждое движение было каким-то безумным, и они не могли перестать целовать друг друга, ловить стоны друг друга и цепляться друг за друга сильно и даже как-то отчаянно. Даже если Чонгук не осознавал этого, его тянуло к парню, ему хотелось открыться, хотелось дарить нескончаемое удовольствие и ласкать до потери пульса. И он, отпустив себя на это короткое время, позволял себе осуществлять все желания. Свои и Тэхена. Даже если кто-то не спал в такой час и захотел бы принять душ, если бы кто-то услышал или увидел их, было бы все равно: настолько было хорошо. — Еще… — сбивчиво прошептал Тэхен, как будто бы Чонгук останавливался хотя бы на мгновение. Но такое необузданное желание парня продолжать чувствовать движения внутри себя, наоборот, подстегивали Чонгука стараться еще больше, проникать глубже и целовать дольше, чтобы делить каждый вздох нагретого страстью воздуха. Мокрые волосы Тэхена липли к его лбу и щекам, капли воды стекали по карамельного цвета коже, и Чонгук не мог перестать думать о том, насколько же этот парень красив. Черты его лица были утонченными, в какой-то степени даже элегантными, и тем не менее от этого его вряд ли можно было назвать женственным, наоборот, это как будто прибавляло мужественности. И особенно сейчас, когда он сводил брови к переносице и кусал губы, которые Чонгук, отстранившись, перестал целовать. — Так нравится чувствовать, — выдохнул парень и, притянув Чона к себе, поцеловал его, осознав, что он вообще впервые в жизни занимается сексом без презерватива и не испытывает по этому поводу ничего, кроме наслаждения и удовольствия. До Чонгука не сразу дошло, о чем именно говорит Тэхен, и лишь когда он прислушался к своим ощущениям, наконец сообразил, что они совсем позабыли о защите. Но у него и в мыслях не было останавливаться, он словно наконец смог полностью отпустить себя. Полковник не сдержал тихого стона, когда Тэхен сжал его в себе крепче, и припал губами к его шее, собирая языком капли воды. Было настолько хорошо, что Тэ казалось, он вот-вот отключится, перед глазами даже на мгновение потемнело, и он бы испугался, что может упасть, если бы Чон не держал его на руках. Воздуха не хватало, слишком душно, жарко, горячо, и он хватал его ртом между стонами, крепче впиваясь пальцами в плечи мужчины, царапая кожу короткими ногтями. Он никогда не думал, что секс может быть таким. Сколько бы Тэхен не занимался сексом, локация всегда была одна — чертова постель, а сейчас эмоции переполняли через край — неужели Чонгук настолько сильно хотел его, что наплевал на все правила приличия, на устав, едва не взяв на корабле и занявшись с ним сексом в душевых? В месте, где их мог заметить кто угодно. Это лишь подогревало запал. — Кончай, — тихо и уже слишком привычно зашептал Чонгук, прикусывая подбородок Тэ, вызывая на его губах очередную безумную улыбку. Ему даже не нужно было прикасаться к себе — хриплый голос Чонгука, его движения внутри, ощущения того, что и Чон уже на пределе, и Тэхен кончил, громко простонав и откинувшись затылком на кафель. Чон едва успел выйти из него, испачкав спермой ягодицы, шумно выдохнув сквозь зубы. В душевых повисла тишина, нарушаемая лишь шумом воды и их дыханием. Тэхен обнял мужчину за шею крепче, прикрывая глаза. Ноги и руки дрожали от напряжения, но Чонгук держал его крепко, не спеша опустить на пол. — Всего лишь любовники и напарники? — тихо прошептал он, и Чонгук тихо усмехнулся, чувствуя прикосновение чужих губ к своей щеке. — Да, Тэхен. Любовники и напарники, — отозвался полковник, осторожно опуская парня на пол, придерживая за бедра и подводя ближе к лейке. Чон сделал воду немного прохладнее, они оба были слишком разгорячены. — Я могу сегодня поспать с тобой? — совсем тихо спросил Тэхен, убирая с лица мокрые волосы. Чонгук молча кивнул в ответ, вызывая на губах курсанта улыбку. Кажется, сейчас он был счастлив. И даже обращение на «ты» грело. Еще бы научиться звать полковника по имени не только в своих мыслях, но и в реальности. А еще лучше — во время близости. В попытках точно вспомнить, сколько раз он хотел назвать имя полковника, Тэхен провел все время до самого блока. Он задумчиво жевал губу, и Чон, видя, что парень очень сосредоточенно о чем-то думает, настолько, что постоянно хмурит брови, не спешил отвлекать Тэ. Они даже в одну постель легли в тишине. Чонгук подумал о том, что можно было бы и вовсе сдвинуть их кровати и спать так постоянно, но взглянув на их с Минджуном фотографию, отмел эту идею. Глупости. Он просто разрешил Тэхену спать сегодня с ним, потому что ему самому так хотелось, да и с парнем он действительно наконец высыпался. Тэхен не желал спать сегодня в одиночестве, он просто воспользовался возможностью, вот и все. Чонгук неустанно повторял себе это и, кажется, даже верил. — Доброй ночи… Чонгук. Тэхен учился. — Доброй ночи, Тэхен, — хрипло отозвался полковник и, ведомый внутренними порывами, оставил на теплой шее ласковый поцелуй. Последнее, что ощутил после насыщенного дня навигатор. Новый день начнется через несколько часов, он очень устал. Громкий звук сирены прервал сон совершенно неожиданно. Тэхен открыл глаза и, ощутив на своей талии тяжелую руку, резко сел на постели, тут же словив на себе сонный взгляд Чонгука. Сердце билось слишком громко, казалось, даже громче сирены, будто бы он очнулся от кошмара. Его взгляд был растерянным и непонимающим: что он делает в постели с мужчиной? Как он вообще уснул? Последнее воспоминание: Чонгук помогает ему забраться в кабину Авиора, а затем щелчок в мозгу, звук сирены, и он просыпается с ним в постели. — Тэхен? — осторожно позвал мужчина и, хмурясь, сел на постели. Он наверняка знал, что значит этот взгляд. Однако парень не спешил говорить ему хоть что-то. На губах Тэхена появилась натянутая улыбка. — Доброе утро, — хрипло проговорил он и, встав с постели, подобрал со своей кровати футболку. Ничего страшного. Всего лишь очередной провал в памяти. Он может поговорить об этом с Чонгуком позже. Не сейчас. Для начала нужно прийти в себя. Сердце все еще гулом отдавало в ушах, так что Тэ не услышал, что Чонгук вновь окликнул его, когда он уже закрыл за собой дверь уборной. Мужчина шумно выдохнул, потерев лицо ладонями. Интересно, сколько Тэхен не помнит? И точно ли дело в провалах в памяти? Потерев переносицу, полковник взглянул на рисунок Тэхена. Забавно, что нынешний его любовник нарисовал его с возлюбленным. Пусть и погибшим, но все еще возлюбленным. Это было даже как-то несправедливо по отношению к парню, но обстоятельства были именно такими. Взгляд Чонгука скользнул по любимому лицу, так красиво нарисованному рукой, хватавшейся за его плечи несколько часов назад, и мужчина подумал, что ему было бы так интересно посмотреть на Минджуна, которому исполнилось тридцать. Только вот до тридцати этот парень так и не дожил. Размышления прервали крик Тэхена и звон разбивающегося зеркала. Чонгук подорвался с постели в тот же миг, едва не запутавшись в одеяле, запнулся, но все же смог сохранить равновесие. — Тэхен? — мужчина дернул ручку двери, но она была закрыта изнутри. — Нет! Не заходи! Не трогай меня! — голос курсанта срывался, и было слышно, что он… Плачет? Это было похоже на внезапно накрывшую истерику. Чонгук вновь попытался открыть дверь — безуспешно. — Тэхен, это я. Ты слышишь? Открой мне дверь, Тэхен, ты ведь знаешь, что я не причиню тебе вреда, — голос Чонгука был спокойным, хотя в своей голове он уже вспомнил, пожалуй, большую часть своего нецензурного словарного запаса и пытался быстро сообразить, как выломать чертов замок, пока парень там не вскрыл себе горло под галлюцинациями. Кто вообще додумался монтировать дверь в уборную, которая открывается наружу? Бред какой-то… Обернувшись в поиске хоть каких-то подручных средств, взгляд мужчины упал на стул. Чисто теоретически можно попробовать сбить ручку железной ножкой. Да и вариантов других не было, потому как истерика с той стороны только набирала обороты, а значит, ему следовало поторопиться. Чонгук перехватил стул и, несколько раз сильно ударив ножкой по ручке двери, наконец смог сбить ее с двери. Каждый удар — новый громкий вскрик, но стоило лишь открыть дверь, Чон едва успел отшатнуться от слишком резкого выпада в свою сторону, чувствуя резкую и жгучую боль в руке. — Тэхен! — рявкнул он, сфокусировав взгляд на курсанте, который мгновенно отскочил подальше, зацепившись ногой за упавшие вниз туалетные принадлежности, и упал на пол. Парень рвано дышал, крепко сжимая в руках окровавленный осколок зеркала, выставив орудие вперед себя. Картина до жути знакомая. Так Чонгук выглядел, когда пытался отбиться от галлюцинации разбитой бутылкой? — Не приближайся, твою мать! — во всю глотку закричал Тэхен, крепче сжимая осколок в руке, отчего кровь начала сочиться сильнее, стекая на его локоть и капая на пол. — Спокойно, — тихо заговорил Чонгук, выставив ладони перед собой и осторожно шагнул в сторону Тэхена, но в ответ последовало лишь еще более учащенное дыхание. Тэхен вскочил на ноги слишком резко, слишком быстро, он ринулся вперед, целясь четко в шею, и Чонгук вновь едва успел уклониться, перехватывая его руки. Очередной крик, больше похожий на рык. Перед ним будто бы не было того Тэхена, который вчера ластился к каждому прикосновению. Скорее существо, утратившее даже далекие отголоски человеческого разума, настолько сильное и быстрое, что ему не составило труда завалить Чона на пол одним резким ударом по коленям. Они кубарем вывались из узкой уборной на пол в комнате, и парень оседлал бедра мужчины, прижимая его к полу. Тэ вырвал одну из рук из ладони Чонгука, замахнувшись для удара, и Чон готов был поклясться — будь на его месте обычный человек, с обычной реакцией, он был бы уже мертв, но ему удалось перехватить руку с осколком, летящую к его голове, ладонью, шумно задышав. Когда он в последний раз прикладывал такую силу, чтобы кого-то остановить? Уже и не вспомнить. Чонгук едва мог удержать его, чувствуя, как от напряжения дрожат собственные руки. — Тэхен! Приди, блять, в себя! — рявкнул он и, приложив все возможные усилия, отшвырнул парня с себя, откидывая его на пол и прижимая запястья обеих рук к полу. Парень будто не слышал, брыкаясь и вырываясь, силясь вновь выдернуть руку и нанести решающий удар. Единственное, что придумал Чонгук, это отпустить руку Тэхена, что была свободна от осколка, и с силой ударить того по щеке. — Приди в себя! — снова рявкнул он. Тело под ним вмиг затихло. Осколок из окровавленной дрожащей руки с тихим звоном упал на пол. Да. Хотя бы это не меняется — боль отрезвляла лучше всего, хотя было удивительно, что Тэхен не чувствовал боли в раскромсанной зеркалом ладони. Тишину нарушили тихие всхлипы, которые навигатор пытался сдерживать первые секунды, но когда Чонгук усадил его и прижал к себе, Тэхен заплакал в голос. Он цеплялся за мужчину окровавленными руками, прижимаясь доверчиво и сильно, пачкая кожу и белую футболку, которую вряд ли возможно будет отстирать от такого количества крови. — Тихо, все нормально. Все хорошо, — Чонгук успокаивающе гладил его здоровой рукой по спине, позволяя цепляться за себя и свою одежду, ведь он, как никто другой, знал, насколько сильно могут пугать игры отравленного вакциной разума, а учитывая, сколько потрясений было у мальчишки в последнее время, раздолья для генерации безумных картинок у него было хоть отбавляй. Он только сейчас почувствовал боль в районе бицепса — парень здорово задел его осколком. Когда Тэхен немного успокоился, полковник встал с пола, мягко отстранив навигатора, и налил ему стакан воды из-под крана. Вода — единственное успокоительное, которые было сейчас под рукой, да и сирена к завтраку уже прозвенела. Нужно успеть вызвать сюда Сокджина, чтобы посоветоваться с ним о дальнейших действиях. Оставлять все, как есть — Чонгук был не намерен, необходимо что-то сделать, чтобы избежать слухов о том, что у парня проблемы с головой, а любой человек, не знакомый с действием сыворотки, подумает именно так. — Я сделаю звонок, и мы с тобой умоемся, хорошо? — тихо задал вопрос Чон. Он мог бы не спрашивать, но ему было просто необходимо убедиться в том, что курсант действительно слышит его и разум не туманится новой волной галлюцинаций. Получив робкий, но все же кивок, Чон подошел к планшету и набрал первый сохраненный контакт. — Решил пропустить завтрак? Мы с Хоби составляем компанию малышу Мини вместо тебя, — голос Сокджина был как всегда бодрым. Сколько Чонгук себя помнил, его лучший друг обладал магической способностью просыпаться бодрым, свежим и активным, неважно, сколько часов удалось поспать. Отвратительно раздражающая способность. — Ты мне нужен, очень срочно, вместе с дамой твоего сердца. — Ого! Рюджин тебе зачем? Ты что, убил человека и тебе надо срочно распродать его на органы? Возьми в долю, мне нужны бабки, чтобы оставаться красивым вечно! Сокджин обладал какой-то неуемной энергией и жаждой жить вечно молодым, красивым и активным. И если бы не ситуация, в которой оказался Чонгук, он обязательно посмеялся бы. — Нет, но нужно будет зашить несколько колотых ран. И пожалуйста, Сокджин-а, поторопись, иначе на этой базе станет на двух людей меньше. Конец связи. Чонгук отложил планшет в сторону и наконец глянул на свою руку, отодвинув рукав футболки. Рана не глубокая, но длинная, прошло вскользь. И на этом спасибо. Тяжелый вздох отвлек его от созерцания своего увечья. Тэхен продолжал сидеть на полу, усиленно разглядывая раненую дрожащую ладонь. Кажется, ему удалось немного успокоиться. — Как себя чувствуешь? — коротко спросил Чонгук, подойдя ближе и помогая парню подняться на ноги. — Нормально, — сипло отозвался Тэ, но заметив на себе настороженный взгляд, шумно вздохнул. — Голова кружится. Немного. — Конечно, кружится. Это нормально. Почувствуешь, что закладывает уши или сердце начинает биться чаще — говори. Это первые признаки очередного приступа. Тэхен кивнул на просьбу мужчины и прошел вместе с ним в ванную, ни на шаг не отходя от него. Он был искренне благодарен Чону за то, что он крепко обнимал его за плечи, давая не только физически, но и морально почувствовать, что он не одинок. Чонгук поморщился, оглядев осколки на полу, и накрыл их первым попавшимся полотенцем, сметая в сторону. Новых ранений им не нужно. — Осторожно. Дай мне руку, — проговорил Чонгук, и когда Тэ выполнил его просьбу, усадил парня на закрытую крышку унитаза, подставляя раненую ладонь под струю теплой воды. Тэ поморщился, едва сдержав недовольное шипение. Его взгляд зацепился за раненую руку мужчины. В этот же миг захотелось хорошенько вмазать себе еще раз, хотя он до сих пор чувствовал боль во рту. Когда Чонгук ударил его, он, видимо, не рассчитал силы, сильно разбив его губы. — Вы ранены, — тихо заключил Тэхен, и хотел коснуться руки мужчины, но тот качнул головой и увернулся от прикосновения. — Не страшно. Что ты видел? — спросил он, подняв на Тэхена взгляд. — Вид-168. С лицом моего отца. Весь в крови и… — Тэхен поморщился и задышал чаще. Чонгук тут же напрягся и, протянув руку, ощутимо ущипнул Тэхена за бок, усмехаясь на негромкое и возмущенное «ай». — Это невинное действие позволит немного прийти в себя. Пользуйся, — бросил он, наблюдая за тем, как розовая от крови вода стекает в слив. Они обернулись на стук в дверь. — Все хорошо. Умойся, только не закрывай дверь. Сокджин привел доктора, она осмотрит раны. Тэхен кивнул и встал к раковине, наблюдая за тем, как кровь утекает в слив вместе с водой. В голове возник вопрос: а откуда вообще берется вода в трубах? Здесь есть какая-то очистительная система с мощными фильтрами? Не могут же каждый день доставлять сюда несколько тонн воды, верно? Нужно будет обязательно узнать у Чонгука или Чимина об этом, они наверняка знают правильный ответ. Из комнаты доносились приглушенные голоса Чона и подполковника Ким, но из-за шума воды Тэхен не разбирал слов, да и предпочитал не подслушивать, просто умывал лицо холодной водой, она отрезвляла. Поднявшись, он посмотрел на свое неполное отражение в разбитом стекле и тихо вздохнул. Надо же было натворить такое… Не стоило уходить от Чонгука, следовало сразу сказать ему, что он плохо себя чувствует, и тогда всего этого можно было бы избежать и полковник не пострадал бы. В конце концов, Тэхен отчетливо помнил слова Чимина о том, насколько опасны могут быть даже маленькие царапины и синяки для участников Альхены. — Ты в порядке? Доктор Ли осмотрит тебя, выходи, — позвал Чонгук, заглянув в уборную. — Не бойся, все в порядке. Ты веришь мне? Тэхен утвердительно кивнул и, выключив воду, несмело вышел вместе с полковником, вновь обнявшим его за плечо, в комнату. — Здравствуйте, — поздоровался он, совсем позабыв, что подполковнику следовало бы отдать честь. Но Сокджин все понимал, в конце концов, у Тэхена в глазах были только неуверенность и испуг, вряд ли он мог сейчас здраво рассуждать. — Присаживайся, я посмотрю, что с тобой, — женщина с накрашенными ярко-красной помадой губами успокаивающе и даже как-то ласково улыбнулась и указала парню на кровать. — Это доктор Ли, Тэхен, — представил ее Чонгук и усадил навигатора на его постель. Раз Чонгук доверял ей, значит, и Тэ стоило бы быть спокойным. Ведь полковник уж точно не собирался причинять ему вред. Только помочь, в этом курсант был уверен наверняка. Тэхен протянул девушке руку, но стоило ему открыть рот, чтобы поблагодарить за то, что она вообще пришла по первому зову Чонгука, как она сунула ему в рот какую-то капсулу. — Глотай. Это успокоительное. Все в порядке, — улыбнулась она. Тэхен взглянул на Чонгука, но заметив, что тот вполне себе спокоен, проглотил капсулу и поморщился. Глотать таблетки без воды — сомнительное удовольствие. — Глубокий порез. Возможно, повреждены сухожилия. Мне бы его на операционный стол, чтобы рассмотреть, как следует, сделать снимок… — она поморщилась, а Тэ поджал губы. Звучало неприятно. — Пошевели пальцами. Тэхен выполнил просьбу девушки, и она вскинула брови. — Ты чувствуешь каждый? — Да. Не должен? — поинтересовался Тэ и поднял голову на Чонгука. Мужчина лишь коротко переглянулся с Сокджином, который заинтересованно подошел ближе, заглядывая за плечо Рюджин. — Вот это регенерация! Может, и зашивать не придется? — проговорил он, но женщина лишь закатила глаза и фыркнула в его сторону. — Ты загораживаешь мне свет, отойди в сторону. Зашить придется, но снять швы сможем уже через сутки-двое. — Или меньше, — подал голос Чонгук, хмурясь. — Или меньше, — подтвердила доктор и достала из своего чемоданчика щипцы, антибактериальные средства и пинцет с хирургической нитью. — Что у тебя? — поинтересовалась она у Чонгука, не отвлекаясь от своей работы. — Царапина. Заживет за пару дней, — отозвался Чонгук и сел на свою кровать, тяжело вздохнув. Где-то в глубине души появилось беспокойство. Такая быстрая регенерация еще никогда не доводила до добра. — Ты сможешь осмотреть его через пару дней на наличие… Чон даже не договорил. Рюджин кивнула, а Тэхен, казалось, побледнел еще больше. — Я могу умереть? — тихо спросил он, а Сокджин громко фыркнул. — Нет. Просто твой напарник паникер. Расслабься. И с большими повреждениями парни жили годами. Полковник Чон тому пример. Как видишь, он все еще жив, к сожалению многих, — хохотнул Сокджин. Рюджин покачала головой, а Чонгук только тяжело вздохнул. Этот человек неисправим. — Тебе нужно обезболивающее? — поинтересовалась девушка. Тэхен хотел отказаться, но Чонгук ответил первее: — Нужно. Сильный приступ боли может спровоцировать очередную атаку. Я еще хочу пожить, — добавил он, и только после сообразил, что вообще сказал. Чонгук, которого все знали, еще месяц назад сказал бы, что ему плевать на собственную жизнь. Но никто, кажется, не придал этому особого значения. Лишь Сокджин слабо улыбнулся, взглянув на друга. Рюджин сделала два укола в руку Тэхена и, когда тот сообщил, что не чувствует прикосновений, под внимательный взгляд Тэ принялась за работу. На удивление, отвращения или страха парень не чувствовал, с интересом наблюдая за тем, как женщина стягивает нитью кожу на его ладони. — У тебя сейчас опасная фаза, Тэхен. Последняя в отходняке от препарата. Я договорюсь об индивидуальном обучении для тебя, под предлогом своей личной прихоти, — сообщил о своем решении Чонгук. Тэхен закивал, не отрывая взгляда от своей руки, и вдруг замер. В его голове начала складываться мозаика. К ним пришли два человека, а Чонгук так спокойно говорит о его особенности, словно… — Они в курсе, и им можно доверять. Тебе помогут, Тэхен. Ты здесь не один. Подполковник Ким такой же проект, как и я. Как и ты. Тебе нечего опасаться, — прервал его мысли Чонгук, заметив встревоженный взгляд на себе. — Да уж, парень, нас так не крыло при отходняке. Ну, не настолько, чтобы ранить кого-то. Да и кого, черт возьми? Чонгука? Это, блять, феноменально! На моей памяти этому человеку по роже съездить мог только один человек и то лишь потому, что не получал ответочку, — воскликнул Сокджин, разряжая атмосферу. Тэхен усмехнулся. И дураку понятно, что речь идет о погибшем навигаторе Чонгука. Он ведь сам рассказывал, как тот парень приводил его в себя. Это вселяло надежду, что Чонгук ценит его чуть больше, чем просто своего навигатора. Было бы здорово еще вспомнить происходящее прошлым вечером. Тэхен был уверен, что они говорили о чем-то важном и значимом, что произошло что-то такое, что он точно хотел бы сохранить в своих воспоминаниях, но вакцина, к сожалению, распорядилась иначе. — Ты сможешь составить для него индивидуальную программу? Можем учить его втроем: я, ты и Хосок, — обратился Чонгук к подполковнику. — Конечно. Я бы еще посоветовал подключить Юнги. Он, конечно, занят Авиором, но Тэхен мог бы ему помочь, заодно и разобраться в кораблестроении сразу на практике. — Хорошая идея. Я скажу Юнги об этом. Пока что, я думаю, тебе лучше не покидать комнату одному, Тэхен, — Тэ поднял на мужчину глаза и понуро кивнул. Значит, какое-то время он проведет без компании Юхена. Вот по кому Тэхен будет очень сильно скучать, но зато он хотя бы сможет отдохнуть от нападков других курсантов, обстановка на перерывах и в столовой, когда Чонгука не было рядом, тоже не способствовала сохранению психологического баланса. — Рюджин, дай мне, чем обработать порез. Пока вы здесь, я схожу к Намджуну и поговорю с ним. В конце концов, надо же как-то объяснить отсутствие Тэхена на занятиях, и мое — на работе. Рюджин кивнула мужчине на свой чемоданчик, где запечатанные салфетки для стерилизации лежали на самом верху, и Чонгук взял их, отмечая, что эта женщина и правда потрясающая. Она практически не говорила, задавала вопросы только по делу и вообще можно было даже забыть, что она здесь находится. Разве что аромат ее туалетной воды разносился по блоку приятными цветочными отголосками. — Не хочешь составлять для главнокомандующего пару лишних рапортов? А мне казалось, тебе нравится в бумажках возиться. — Ха-ха-ха, — ровным тоном бросил Чон, заканчивая с обработкой раны довольно быстро, у него даже кровь не шла из пореза, так что елозить антисептиком слишком тщательно Чонгук смысла не видел. — Побудьте с Тэхеном, пока я не вернусь. Не стоит оставлять его одного сейчас. Попросив об этом, мужчина достал из шкафа одежду, чтобы привести себя в порядок. Он не стал уходить в уборную, переодевался прямо у своей постели. Все равно Рюджин не обращала на него никакого внимания, а загнать себе лишний осколок в ногу совсем уж не хотелось. Да и она, в конце концов, доктор. Уже через пару минут Чонгук покинул комнату, не заметив грустного взгляда со стороны Тэхена вслед себе. Он и без того понимал, что стоит разобраться со всем как можно скорее, чтобы вернуться к парню. Стоило побыть с ним хотя бы несколько дней, чтобы состояние стабилизировалось, а уже после выходить на работу. Бедный Чимин не скажет ему спасибо — со всеми документами парню придется разбираться самостоятельно в отсутствие Чонгука. За этими мыслями Чонгук не заметил, как быстро дошел до кабинета Намджуна. Настолько быстро, что подходящей под все произошедшее легенды придумать не удалось. Чимина на месте не было. Оно и не удивительно, наверняка парень все еще на завтраке. А вот Намджун предпочитал завтракать за своим рабочим столом, не отвлекаясь от бумажной волокиты. Тихий стук в дверь, сухое «войдите», и Чонгук вошел в кабинет, закрыв за собой дверь. Намджун выглядел безупречно, впрочем, как и всегда — иначе положение не позволяло. Мужчина оторвал взгляд от своего планшета, приподняв брови, и забавно склонил голову на бок. — У тебя что, кровь на щеке? — спросил он, а Чонгук мысленно хлопнул себя по лбу. Стоило хотя бы мельком заглянуть в зеркало, прежде чем идти сюда. И он даже не почистил зубы после пробуждения, но уже ничего не попишешь. — Ты мне друг? — вдруг в лоб поинтересовался Чон, и, услышав этот странный вопрос, Намджун даже отъехал на кресле от своего стола и встал с места. — В первую очередь я твой начальник. К чему вопрос? — нахмурился генерал-майор. — Давай без этого. Ты мне друг, Джун, или мне лучше разобраться со всем самостоятельно? Кажется, с каждым словом Чонгук закапывал себя все глубже. Взгляд у Намджуна стал тяжелым. Он словно чувствовал, что пахнет жареным, но делать какие-либо выводы не спешил. — Ты же знаешь, что да. Мне не нравится твой тон, Чон. — Тогда лучше присядь. И убери со стола все, что потяжелее, — вздохнул Чонгук. Намджун недовольно нахмурился, потерев переносицу, и присел за стол. Не нравилось ему все это. — Ты скажешь, что случилось, наконец? Чонгук вздохнул и сел на диван — привычное свое место. Да и ближе подходить не стоило ради собственной безопасности. — Тэхена нужно перевести на индивидуальное обучение, и я знаю, — он видел, что Намджун уже собирался ему возразить, но продолжил говорить, не позволяя себя перебивать, — знаю, что мы такое не практикуем, но слушай, это важно. Я ослушался твоего приказа не пробивать информацию о нем. Пожалуйста, не перебивай, потому что это, блять, реально важно. Намджун поджал губы и откинулся на спинку своего стула, приготовившись слушать о причинах такого поступка. Сказать честно, он вообще не мог вспомнить ни одного раза, чтобы полковник Чон Чонгук посмел ослушаться приказа другого офицера, особенно приказа главнокомандующего, это было что-то из ряда вон выходящее, а значит, у Чона были веские причины на это. — Я не скажу, как я это сделал, но мне удалось получить доступ к его медицинской карте, и, судя по его анализам, я сделал вывод, что ему кололи сыворотку, подобную той, что мы получали в Альхене. После этого я поговорил с Тэхеном, решил, что мне нужно расспросить его подробнее, и он поведал мне, что его родители ставили на нем опыты. Ты понимаешь, о чем я говорю? В его личном деле есть информация о семье, но ее ничтожно мало, и вся она — ложь. Тэхен назвал мне их имена. Это те же люди, которые были основоположниками Альхены, они руководили разработкой препарата и системы тренировок для сверхсолдат. А теперь самое интересное и раздражающее в этой истории лично меня. Этот утырок, имя которому Пхен Намхван, через подговоренных людей проник в крыло научного и медицинского персонала и тусовался в кабинете начальника архива добрые полчаса. И учитывая, что этот гандон всячески пытается разнюхать информацию о Тэхене и завести с ним беседу, я считаю, что он там не чаи распивал. У Тэхена галлюцинации, панические атаки, если это заметят новобранцы — будут вопросы, а отдавать его в руки медикам я не хочу, наверняка там есть те, кто может связаться с его родителями. Жопная чуйка мне подсказывает, что Намхван с ними тоже связан. Поэтому мне нужно, чтобы ты позволил мне, Сокджину, Хосоку и Юнги обучать парня индивидуально, хотя бы пока его состояние не стабилизируется, потому что мое утро началось с его истерики и рассеченной руки, которую ему сейчас зашивают. С каждым новым откровением Чонгука, Намджун все больше, мягко говоря, был ошарашен. Но выводы звучали до того логично и связно, что он просто не мог к ним подкопаться, хотя за непослушание, которое могло и может стоить им обоим карьеры, Джун все же хотел своего друга придушить, хоть и понимал, что добытая им информация крайне полезна. — Ты понимаешь, что творишь? — тихо поинтересовался мужчина. Чонгук даже глазом не моргнул, сухо кивнул. Он здесь как никто понимал, что он делает и для чего. — Если о нем известно не только подкупленным людям, но и правительству, нас, мать твою, попросту уберут. Чтобы не мешали ходу исследования или какой-нибудь подобной мути. Мы ввязываемся в игру не на жизнь, а на смерть, и ради чего? — Ради кого, — твердо отозвался Чонгук, хмурясь, — ты сам назначил этого мальчика ко мне навигатором, с подачи кого? Нам важно разобраться, понять, кто в курсе происходящего, а кто в руках знающих — умелые пешки. Он, черт возьми, не может защитить себя самостоятельно. Ты можешь помочь мне, а можешь забыть этот разговор и делать вид, что остался в неведении, и дальше я буду разбираться сам. Но твоя помощь и связи значительно облегчат мне задачу. — Это трибунал, — тихо отозвался Намджун. Чонгук качнул головой и усмехнулся. — Тогда не ввязывайся. Все просто: ты либо со мной, либо пускаешь все на самотек. К тому же нам еще неизвестно, точно ли люди из правительства в курсе происходящего на базе. Происходящего с Тэхеном. — И ради мальчишки ты готов жертвовать жизнью? Только скажи, и я просто передам его другому бойцу, сниму с тебя ответственность, — тут же нашелся Намджун, внимательно взглянув на Чонгука. — Даже не думай. Ты сам знаешь, что я этого не сделаю. Еще одного навигатора я не потеряю, Намджун. В кабинете повисла тишина. Намджун несколько раз прокрутился на стуле вокруг своей оси и наконец тихо застонал, потерев лицо ладонями. — Черт с тобой. Но если нас расстреляют, я достану тебя на том свете и клянусь всей Вселенной, буду вечность пилить тебя за свою испорченную жизнь. И ты же, блять, знаешь, как я ненавижу непослушание. Нахер ты туда полез, в эти медицинские карточки? Молодость в заднице разыгралась? Тебе бы сейчас нарядов прописать и отправить в исправительную колонию к чертовой матери. У меня руки чешутся сорвать тебе погоны и послать нахер, черт возьми. Намджун продолжал возмущаться, кажется, даже не прерываясь на то, чтобы вдохнуть, а Чонгук только и мог, что тянуть губы в усмешке. Он должен быть благодарен за то, что его окружают все эти люди.