***
— Так что не переживай, Намджун, все закупки в сектор С я возьму под свою ответственность. Все будет в лучшем виде. Я уже уточнил о заказе нужного оборудования, так что тебе не о чем переживать, — улыбнулся Хван Сону, отставив пустую чашку в сторону. Ханыль, секретарь Намджуна, услужливо наполнил чашку генерал-полковника снова, улыбнувшись, но после послушно поплелся к выходу, стоило Киму махнуть ему рукой в сторону двери. — На этот счет я не переживаю. Меня больше интересует закупка в сектор D, там почти ничего не осталось от виртуальных тренажеров. Они, насколько я помню, стоят не дешево. Наша база не сможет закупить нужное количество за раз. Намджун отпил из своей чашки чай и сел на диване удобнее, закинув ногу на ногу. Сейчас они говорили о рабочих вопросах, но мысли о том, что натворил Чонгук и что он ему рассказал вчера, не покидали голову Намджуна ни на секунду. Уже после он всерьез задумался: что если в правительстве действительно не знают о происходящем? Что если для всех этих людей курсант сорок два семьдесят действительно лишь курсант. Одаренный и способный мальчик с хорошей семьей и желанием защитить Землю от внеземной цивилизации, найти для людей новый дом. Если бы о Тэхене было известно правительству, то не только Намхван пытался бы узнать о нем больше. Хван Сону бы не был исключением. Но его, кажется, курсант не волновал от слова «совсем». Генерал-полковник был заинтересован лишь в восстановлении базы и только. — Генерал Хван. Мы можем поговорить с Вами на одну отвлеченную тему, откровенно и без утайки? — поинтересовался Ким, внимательно взглянув на мужчину. Хван нахмурился, почуяв неладное, но кивнул. — Ты можешь мне доверять, что бы там ни было. — Есть одно дело, которое меня беспокоит. Я начну с самого начала, чтобы вы лучше поняли цепочку событий и почему это все кажется мне очень подозрительным стечением обстоятельств. В общем, сначала Чонгук выразил свою озабоченность результатами тестирований своего нынешнего навигатора, курсанта под номером сорок два семьдесят. Хван кивнул, отпив чай. — Очаровательный мальчик, очень способный. Его результаты действительно впечатляют. — Да, и я понимаю, почему. Однако Чонгук, будучи выходцем из Альхены, захотел взглянуть на его медицинские документы, что мог легко сделать и без формального разрешения от меня, однако, в медицинском корпусе ему сказали, что без разрешения увидеть документы не удастся. Я это разрешение, конечно, выписал, но сразу после этого мне позвонил господин Мун, глава фармацевтической корпорации, которая возглавляла Альхену. Он сказал, что нам запрещено предпринимать любые попытки посмотреть личное дело Кима. Это был прямой приказ министерства, так что мы не могли его игнорировать. Но это странно, ведь с закрытием проекта они перестали вмешиваться в дела военных. Однако на тот момент это не показалось мне чем-то, что требует моего внимания. Но после смерти Су Минхека, предыдущего навигатора Чонгука, мне поступил другой звонок, от Хан Кибома. Он один из советников министра космической обороны. Господин Хан поведал мне о том, что изучал дела новобранцев и показатели Тэхена его очень заинтересовали. Он посоветовал мне назначить им с Чонгуком тест на совместимость и, когда я получил результаты этого теста — восемьдесят семь процентов — я решил, что таким разбрасываться нельзя и, пообщавшись с советом, мы пришли к выводу, что нужно назначить Кима навигатором Чонгука, даже если он еще не закончил обучение. Намджун замолчал. Все время, что он говорил, генерал-майор очень внимательно следил за эмоциями на лице Хвана, ему важно было понимать, что мужчина относится к его словам так же серьезно и не думает, что у Джуна развилась паранойя. — Действительно, все это звучит немного странно, но я не совсем понимаю, к чему ты клонишь? К тому, что способности мальчика — тоже результат пробирки, как и у Чонгука? Главнокомандующий пожал плечами. — Здесь я не возьмусь ничего утверждать, ведь как я и сказал, нам запретили просматривать его медицинские документы. И, сказать честно, является ли Тэхен результатом пробирки или нет — меня не очень волнует. Для меня важнее всего безопасность моих курсантов, а новобранец вряд ли обладает связями, которые смогут его защитить от двух крупных министерств. — Да, действительно. В любом случае, если что-то пойдет не так, сразу свяжись со мной, и мы решим вопрос. — Конечно, — кивнул Намджун, сложив руки в замок, — я благодарен Вам за помощь. Так или иначе, курсант сорок два семьдесят должен быть в безопасности, пока находится под моим командованием и командованием Чонгука, поэтому я попрошу Вас не разглашать этого разговора вне стен моего кабинета. Особенно с Намхваном. Думаю, Вы понимаете, почему я не очень доверяю этому человеку. Может, он и не связан с делом напрямую, но никогда не упустит своей личной выгоды. Намджун бы мог сказать о том, что Намхван посещал медицинский отсек и интересовался Тэхеном, но не стал. Раскол в министерстве ему был не нужен, а вот если Хван присмотрит за ним — другое дело. — Я тебя понял, Джун. Ты можешь на меня рассчитывать, — кивнул Сону. На несколько мгновений в кабинете повисла тишина. Намджун задумчиво глянул на мужчину и поджал губы. — Я могу пригласить Вас на похоронную церемонию? Она пройдет сегодня после обеда, а после я объявляю траур по погибшим до завтрашнего утра. Это будет честью для нас, если Вы согласитесь появиться на церемонии. На губах Хван Сону проступила грустная улыбка. — Что ты, Намджун. Это будет честью для меня.***
Тэхен шумно выдохнул, оглядев себя в зеркало. Он все еще не мог привыкнуть к тому, насколько же красиво на нем смотрелась белая форма. Не терпелось когда-нибудь примерить парадную, которая есть здесь у каждого пилота, но до этого еще слишком долго — до конца обучения он точно не сможет надеть ничего подобного. Его взгляд скользнул по Чонгуку. Мужчина выглядел потрясающе: с уложенными волосами в темно-синем удлиненном парадном пиджаке. На его груди были нашивки и медали, причем немало, и это выглядело действительно впечатляюще. Жаль лишь, что повод для того, чтобы надеть красивую парадную форму, был печальным. — Я точно могу там появиться? — негромко спросил Тэхен. Мужчина обернулся. Он оглядел Тэхена придирчивым взглядом и, подойдя ближе, помог ему выровнять воротник и поставить плечики формы на место. — Почему нет? Это похоронная церемония, Тэхен. Там может появиться любой желающий. Ты не хочешь идти? В его голосе не было злости или раздражения, он действительно готов был оставить Тэхена в комнате, если тот не захочет видеть церемонию погребения. — Нет, но… Я никого не знал. Из тех, кто погиб. Ни единого человека. Будет ли это уместно? Чонгук вздохнул, еще раз оглядев Тэхена, и отшагнул к своему столу, чтобы присесть на его край. — Неважно, был ты знаком с ними лично или же нет. Но те, кто отдал свои жизнь за твою, достойны того, чтобы хотя бы узнать их имена. Ты так не думаешь? Тэхен закивал. Да, это будет правильно. И он был безмерно благодарен всем тем, кто смог остановить пришельцев и не позволил им добраться до бункера. Если бы не эти люди, если бы не Чонгук, главнокомандующий и даже инженер Мин Юнги, вероятно, все они были бы мертвы. — Пойдем. Нам пора. Чонгук вышел из комнаты первым. Они шли по незнакомым путям в отсек, в котором Тэхен еще ни разу не был, пусть доступ и был открыт для всех. По пути им встречались люди. Много людей. Каждый хотел отдать дань уважения погибшим военным. Уже на подходе к нужному шлюзу Тэхен заметил Чимина и Юнги. Инженер крепко держал бледного, как мел, парня за руку, негромко говоря ему что-то на ухо. — Во время основного действа на церемонии я буду стоять рядом с генерал-майором. Ты можешь побыть с ними, я подойду немного позже, — посоветовал Чонгук. Тэхен кивнул и ускорил шаг, выискивая глазами Юхена. Неужели он не придет? Но вокруг было так много людей, что безопаснее было в потоке добраться до Пака, чем искать друга, так что пришлось остановиться рядом с ними. — О, ты пришел, — Чимин, хоть и выглядел испуганно, но все же не пожалел улыбки для Тэхена. Слишком добрый человек для этого опасного места, Тэ в который раз подумал об этом и благодарно улыбнулся ему в ответ. — Я не могу найти своего друга, можно постою с вами? — Конечно, что за вопрос. Хоть Юнги и хотел возразить и отправить парня куда-нибудь, он не успел: Чимин уже мило разрешил ему, оставалось только тихо вздохнуть и обнять парня за плечо. — Выглядишь бледным, ты в порядке? — поинтересовался Тэхен, словив себя на мысли, что чем больше он общается с Чонгуком, тем проще ему заводить беседу с другими людьми. Возможно, он даже обучается эмпатии. — Да, просто… Это ведь урны с прахом других людей. Это… страшно. Юнги погладил Чимина по плечу и, поцеловав его в висок, что-то тихо сказал ему на ухо. Они замолчали, Тэхен решил не отвлекать их друг от друга. От самого присутствия рядом кого-то знакомого уже было легче находиться в толпе. Вокруг все еще тихо переговаривались офицеры и солдаты, а Тэхен мог разглядеть выставленные в ряд урны, которые было не сосчитать, настолько их было много. За ними находилось огромное панорамное стекло, в котором можно было разглядеть не только леденящий своей красотой космический пейзаж, но и два истребителя, зависшие в пространстве, освещающие мощными прожекторами путь куда-то вдаль. Генерал-майор Ким сделал шаг к трибуне, обращая тем самым на себя внимание, и все замолчали. Офицеры, в том числе и Чонгук, сняли фуражки и красиво перехватили их снизу, выражая траур по павшим сослуживцам. — Сегодня мы должны попрощаться с теми, кто отдал свои жизни за наши, за жизни тех, кто выживает на нашей планете и борется с вымиранием человечества. Наш долг — чтить память о каждом погибшем, не забывать своих братьев и помнить, сколькими пришлось пожертвовать ради великой цели. Мы обязаны достичь ее во имя павших, посвятить им победу и помнить, что они не струсили перед лицом врага и, достойно сражаясь, пали в бою. Каждый, чье имя прозвучит здесь, был бравым солдатом, примером, которому все мы обязаны следовать. Мы не знаем, со сколькими еще нам предстоит попрощаться, но это не повод сдаваться. Объявляю минуту молчания. В помещении повисла пугающая тишина. Тэхен слышал лишь собственное дыхание и мерное жужжание электроники. Его взгляд скользнул по панорамному стеклу, по истребителям, по людям, собравшимся здесь, и по урнам. Он не знал, что будет дальше, мог лишь догадываться со слов Чонгука: каждый умерший предавался космосу. Громкий голос Намджуна, назвавший первое имя, заставил его вздрогнуть, настолько неожиданно прозвучал он в тишине. — Вон Джэсон, Тен Донгиль, Сон Кенсу, Пак Борым, — назвав лишь четверых, Намджун замолчал. Тэхен услышал мерное жужжание где-то в стороне и обернулся. На больших возведенных плитах робот, больше похожий на маленькую машину с длинной клешней, лазером выгравировал на плите все четыре имени. Из толпы вышло четыре человека, совершенно незнакомых, без офицерских погон. — Близкие люди погибших, — тихо пояснил Чимин и чуть крепче прижался плечом к Юнги. Тэхен проследил за тем, как мужчины взяли урны с прахом и подошли к прозрачным широким трубам, которые, как он думал, вели в космос. Из урн они достали красивые шелковые мешочки, открыли в трубах маленькие дверцы, и высыпали прах на подложку. Всего секунда, и они, закрыв дверцу и нажав на кнопку на панели, отошли в сторону. Послышалось гудение, а за ним — прах, словно серебряная пыль, рассыпался прямо за панорамным окном. Из-за температуры вне базы пыль покрывалась льдом, блестела и переливалась так, будто кто-то высыпал в открытый космос алмазы. Затем было еще четыре имени, и еще, и еще… Им, казалось, не было конца. Взглянув на отстраненное лицо полковника, Тэхен подумал, что если они были близки с его первым навигатором по имени Минджун, должно быть, на его церемонии погребения тем, кто предает прах Вселенной, был именно Чонгук. Должно быть, это самое болезненное — понимать, что мешочек песка — все, что осталось от любимого человека. И теперь любая угроза жизни этого мужчины стала страшнее в тысячу раз, даже если до сегодняшнего дня Тэхен и мысли подобной не допускал. Когда урны иссякли, истребители с грохотом запустили по коридору из света и алмазной пыли по снаряду, и после этого все стали молча расходиться. Только Тэ оставался стоять на месте. — Тэхен, мы пойдем. Ты найдешь Чонгука сам? — спросил Чимин. Курсант кивнул, не в силах ответить. Он не мог отвести взгляда от истребителей, все еще неподвижно висящих в космической материи, освещающих дорогу тому, что осталось от мертвых героев, чьи имена навсегда останутся на черном камне. Это было трагично, но церемония и правда была потрясающе красивой. — Пойдем? — Чонгук уже с минуту стоял рядом с парнем, но тот не замечал, — настолько сильным было его впечатление от увиденного. В зале остались только близкие погибших и Намджун, остальные должны были уйти — такова традиция — поэтому, приобняв парня за плечо, Чон повел его на выход. Тэхен послушно шел рядом, молчал и смотрел в пол. По тому, как он кусал нижнюю губу, было понятно, что в его голове происходит очень глубокий мыслительный процесс. Но заговорил Тэ, только когда они уже шли по коридору к своему блоку. — Я читал, что в прошлом людей клали в ящики, именуемые гробами, и закапывали в землю, а после того, как гроб опускался, делали могилы. Это так… странно. — Тебе это кажется странным, потому что ты родился во времена, когда так перестали делать из-за нехватки земли. Человечество разрасталось, свободного места и ресурсов становилось все меньше и меньше, поэтому кремацию ввели на законодательном уровне в две тысячи семьдесят шестом году. А теперь, когда уже не одно поколение кремирует умерших родственников, погребение по старым традициям стало чуждо людям. Чонгук знал множество вещей, еще и с точными данными. Тэхену стало любопытно, сколько еще интересных знаний хранит в своей голове этот человек. Наверняка по ним можно написать огромную познавательную энциклопедию с множеством удивительных фактов. — Церемония выглядела торжественно-трагичной. И очень красивой, — поделился Тэхен, проходя в комнату первым. — Да, это правда. Когда я увидел ее впервые, подумал, что не жаль погибнуть в бою, если после меня будут хоронить вот так. Тэхен грустно улыбнулся, ведь… он подумал то же самое.***
Чимин уже минут двадцать крутился у зеркала, думая, достаточно ли он хорош. После церемонии он хотел было перенести их с Юнги свидание, но слова инженера о том, что он не хочет терять времени впустую, потому что никто не знает, сколько у них на самом деле этого времени осталось, звучали так убедительно, что Чимин сдался. В конце концов, Юнги был прав. Те, кто погибли, отдали свои жизни, чтобы другие, такие как он и сам Чимин могли жить. Значит, они обязаны продолжать жить сегодня. В дверь постучали. Юнги, конечно, мог открыть ее своей картой, но после того, как он ввалился в комнату, пока Чимин бегал в одном полотенце в поисках вещей, парень попросил мужчину так не делать, или хотя бы предупреждать стуком, что он собирается войти. Иначе он точно когда-нибудь словит сердечный приступ. — Бегу! — громко отозвался Чимин, еще раз оглядев себя, и быстро подошел к двери. Юнги довольно улыбнулся, оглядев парня, и протянул ему бумажный пакет с бутылками пива, которые он взял для Чимина. — Отлично выглядишь, цыпленок, — бросил Юнги, поцеловав парня в щеку, и прошел в глубь комнаты под довольный, но смущенный взгляд Чимина. Значит, не зря старался. — Нормальные пары пьют на свиданиях вино, конечно же, но я все еще помню, что коктейли со сливками и пиво — твои фавориты. — Вино не всегда вкусное. Не люблю, когда оно кислит, — улыбнулся парень, разглядывая бутылки в пакете. Синее стекло, черная этикетка. Юнги наверняка знал, что именно предпочитает пить Чимин, и это было так приятно, что он не мог перестать глупо улыбаться. Он опустился на кровать рядом с Юнги и достал из пакета пару бутылок, поставив их на тумбу и замечая, что Юнги взял с собой бутылку виски. — Я думал ты будешь пить со мной пиво. — Это для тебя. Я не любитель пустого пива, малыш, по мне так куда лучше то, что покрепче. И развозит быстрее, и по ощущениям поинтереснее, — усмехнулся мужчина. — По ощущениям, — передразнил Мини. — Я не потащу тебя пьяного в корпус инженеров, так и знай, Мин Юнги. Будешь спать в коридоре. Конечно, Чимин никогда не сделал бы ничего подобного, поэтому подобные угрозы из его уст звучали для Юнги скорее забавно и очаровательно, чем как-то пугающе. — Кто сказал, что нужно будет меня куда-то тащить? Мы уже спали в одной постели, малыш, неужели ты действительно выставишь меня за дверь? Тебе ведь понравилось со мной спать. Ты так жался ко мне, не ври, что это не так. Чимин смущенно улыбнулся, с тихим коротким шипением открыв для себя бутылку пива, украдкой наблюдая, как Юнги наливает виски в низкий стакан. Ведь спать в объятиях инженера ему действительно нравилось, он бы вообще спал так каждую ночь, если бы не чувство вины перед Юнги за боязнь подпустить его ближе и ночные дежурства инженера. — Устал сегодня? — поинтересовался мужчина. — Не очень, — качнул головой Мини, — из-за траура работы не так много. Когда Намджун-хен увидел, что я работаю, отправил отдыхать, так что я поговорил с папой, а потом просто читал новости и всякие научные статьи. Убивал время. Чимин решил опустить ту часть истории, которая называется «трехчасовые сборы на свидание». Хотелось выглядеть безупречно везде и во всех смыслах, поэтому Чимин использовал сегодня понемногу из каждой баночки, которые папа неустанно отправлял ему с Земли. — Это хорошо, что ты смог хоть немного отдохнуть. Даже инженеров отпустили по поводу траура, только дежурных солдат оставили на постах. Так что мы проверили все корабли на готовность к вылетам, если вдруг эти уебки решат на нас напасть, и тоже разошлись. Я бы раньше пришел, если бы бармен сегодня не был таким упырем. Пришлось подключать Чонгука, использовать свои связи. Этому зануде никогда в выпивке не отказывают. Я считаю, что это несправедливо. Так что алкоголь добыт мной буквально непомерным трудом! Рассмеявшись на историю, Мини не отводил взгляда от здорового глаза мужчины. Он все еще закрывал второй глаз за окклюдером и не давал взглянуть на него Чимину. — Тебе все еще нельзя снять это? Мне бы хотелось смотреть в оба твои глаза, если это возможно. Юнги вздохнул и отпил виски из стакана. Он бы тоже хотел видеть Чимина двумя глазами, но он все еще не хотел пугать его шрамом. Этот цветок был слишком нежным, чтобы смотреть на подобные вещи. И пусть врачи говорили, что в этом шраме нет ничего страшного и вообще следует радоваться целости глаза, глядя на себя в зеркало, хотелось только одного: сделать так, чтобы Пак Чимин никогда не увидел это безобразие. — Юнги… Это просто шрам, ничего страшного. Коротко кивнув, инженер закрыл глаза и приблизился к лицу Чимина, давая ему молчаливое согласие на снятие окклюдера. Чимин отставил бутылку пива на стол и, сев ближе, осторожно подцепил клейкий край пластыря, чтобы отлепить его и взглянуть наконец в глаза человека, в которого был влюблен, ведь зрительный контакт — это очень важно. — Сегодня на церемонии я не мог перестать думать о том, что среди прозвучавших имен могли бы быть имена тех, кто дорог мне. Что я мог бы наблюдать, как во Вселенной рассыпается твой прах, и мне стало так страшно… Когда я был в бункере, все мои мысли крутились вокруг того, что я могу потерять тебя и больше никогда не поговорю с тобой. И что ты больше не сможешь позвать меня на свидание. В тот момент я почувствовал себя очень беспомощно и жалко. Потому что я совсем-совсем не могу тебя потерять. Отлепив окклюдер, Чимин убрал его на прикроватную тумбу, не отрывая взгляда от черных глаз напротив. И ему было совершенно плевать на продолговатый шрам на его лице, рассекающий неаккуратными краями его бровь, веко и часть скулы. Словами не передать, сколько всего чувствовал от его слов Юнги. Желание защитить его, во что бы то ни стало сохранить свою жизнь не ради себя, а ради него возросло в геометрической прогрессии и стало всеобъемлющим. Но желание поцеловать этого драгоценного человека было еще сильнее, и он, утопая в вечно-грустных и оттого безмерно красивых глазах Чимина, не захотел себя сдерживать и не стал. Он отставил свой стакан на тумбу. Сейчас алкоголь будет только мешать. Медленно приблизившись к потрясающим полным губам, Юнги нежно коснулся их своими, боясь даже вдохнуть. А Чимин в ответ так же прижался к нему, запустив обе ладони в густые темные волосы. Поцелуй нежный, аккуратный, будто бы Юнги не хотел напирать, но тем временем все равно опрокинул Чимина на постель, нависнув над ним. Губы впервые спустились ниже красивого лица — к подбородку, к шее, а Чимин не сдержал тихого вздоха, скорее по инерции обхватив бедра Юнги ногами, прижимая его к себе. Все это не казалось неправильным, и даже если он все еще стеснялся, восторг в глазах Юнги подсказывал ему, что он делает все правильно. — У меня никогда никого не было, — тихо сообщил Мини, почувствовав, что Юнги после этих слов на мгновение замер, а после вновь продолжил целовать его шею, уже смелее скользя ладонями по стройным бедрам и талии. — Я буду осторожен, — шепнул мужчина, оторвавшись от нежной кожи и проведя ладонью по копне светлых волос. Невозможно испытывать столько нежности к человеку, но Юнги испытывал. Ему всегда казалось, что он лишен подобного чувства. До того момента, как Чимин улыбнулся ему. Он не думал о том, что они могут заняться любовью прямо сейчас, даже не рассчитывал, но когда услышал слова Мини, не захотел терять ни минуты. Юнги потянул его на себя, приподняв, и легко стянул с парня футболку, припадая губами к ярко выраженным ключицам, кадыку, слушая тихие вздохи. Каждый такой вздох — словно музыка для ушей, которую Юнги готов был слушать до самой смерти, не прерываясь. Он даже представить себе боялся, насколько красивым будет стон, сорванный с этих губ. Чимин не пытался прикрыть себя руками, как сделал бы это в любой другой момент, наоборот, несмело потянул футболку Юнги и на пробу коснулся губами его уха, шеи, слыша в ответ такой же прекрасный вздох. Пока Юнги, приподнявшись, стягивал с себя футболку, помогая парню, Чимин скользил по его торсу завороженным взглядом. Это было красиво. Его бледная кожа в холодном свете ночника и далеких звезд была прекрасна и тени от подтянутого рельефа… красиво. Чимин не удержался и, протянув руку, прикоснулся к ключице, будто бы проверяя, насколько реально то, что он видел. — Ты очень красивый, Юнги, — тихо прошептал он. — Глупыш, — Юнги ласково улыбнулся ему и поцеловал в уголок губ, осторожно сжимая точеную талию в ладонях, — это ты очень красивый. И вновь поцелуй, настолько нежный, что Юнги боялся дышать, да и воздух потерял значение, он стал не важен, не нужен. Жизнь в его существо вдохнет Чимин, скользящий пальцами по его плечам и груди, несмело опускающий ладони по животу. Когда Юнги шел сюда, он даже представить себе не мог, что сможет целовать его, коснуться, а осознание, что он будет первым, кто увидит его, прикоснется и познакомит с удовольствием, отдавалось дрожью в пальцах. Юнги подцепил пальцами край его штанов и белья, но не получив никакого отторжения, отстранился, чтобы стянуть лишнюю одежду и отбросить прочь — сейчас им незачем эти тряпки. Его взгляд завороженно и заинтересованно скользнул по открытому перед ним телу, но стоило лишь Чимину опустить руки, чтобы прикрыть себя, и отвести взгляд, он перехватил маленькие ладони и уложил их на свои плечи, вновь склоняясь над парнем. — Тебе нечего стесняться. Совсем. Ты даже представить себе не можешь, как сильно я хотел увидеть тебя таким. Чимин мягко и неловко улыбнулся, заглянув в глаза мужчины, и провел пальцем по шраму на его лице. — Правда? — наивно поинтересовался он, но получив в ответ кивок и поцелуй, вновь обнял мужчину за бедра ногами, подаваясь его бедрам навстречу и шумно выдыхая. Теперь одежда, что осталась на Юнги, чертовски мешала ему, хотелось ощутить его полностью — кожа к коже, чтобы не было этой глупой, ненужной преграды. Отчего-то ему было совсем не страшно, лишь немного волнительно. Он вверял себя в руки Юнги полностью, без остатка. Юнги прервал поцелуй и вновь скользнул губами по подбородку к шее, наслаждаясь тем, как Чимин поднял голову, чтобы подставиться под ласку, как он попытался сдержать шумный выдох и его руки чуть сильнее сжали крепкие плечи инженера, ставшего бесценным в его жизни человеком. Пожалуй, ждать именно его определенно стоило те двадцать четыре года, что Чимину довелось прожить. Только вот сейчас, забываясь в удовольствии этих поцелуев на своей коже, он ждать больше не хотел. Тело не хотело, и он сам вновь прижался бедрами к Юнги. Их стоны слились в унисон, до того завораживающий, что Юнги сам повторил это движение, желая услышать его вновь. И Чимин не пожалел для него голоса. Он стал спускаться губами к потрясающим ключицам, красивее которых не встречал, и ниже, обхватывая губами сосок, чтобы проверить на чувствительность. И то, как Чимин дернулся от этого прикосновения доказывало, что здесь стоило бы задержаться. Юнги так и поступил, прикрыв глаза. Да и Чимин, кажется, не хотел, чтобы эта ласка заканчивалась, судя по тому, как он сжимал волосы мужчины на затылке, даже не замечая, как он достает из кармана штанов презерватив и одноразовый тюбик смазки. Он носил их просто на всякий случай. Тот самый, который настал сегодня. Чимин вздрогнул, когда ощутил, как выпачканные в смазке пальцы Юнги скользнули меж его ягодиц, касаясь входа, и крепче сжал волосы на его затылке, жмурясь. Было слишком хорошо, пусть и непривычно, чувствовать это, и он развел ноги шире, позволяя мужчине делать то, что приносило столько удовольствия. Казалось бы, это лишь прикосновения, но весь Чимин был как одна эрогенная зона — где не коснись, все равно получишь отклик и полный наслаждения стон в ответ. Юнги проник одним пальцем внутрь, чувствуя, как напрягается тело под ним, и, чтобы хоть как-то отвлечь парня от неприятных ощущений, стал активнее ласкать языком набухший от возбуждения сосок. Даже если происходящее было реальностью, в нее было тяжело поверить, настолько волшебным было все вокруг, особенно доверчивый и раскрытый перед ним Чимин, от накрывших неизведанных ощущений позабывший о своем стеснении. Ему хотелось шептать комплименты и рассказывать, как же он прекрасен, насколько красив, и что Юнги сейчас по-настоящему счастлив. Впервые в жизни действительно счастлив, еще больше, чем когда Чимин подарил ему их первый поцелуй, ведь теперь он доверился полностью. — Ты такой… потрясающий, — выдохнул он, вновь накрывая любимые губы. Любимые, единственные, которые хочется целовать до потери сознания и утраты рассудка, в которых хочется задыхаться, чтобы они вновь и вновь вдыхали в него саму жизнь, дарили смысл существования. Чимин протяжно застонал, отстранившись. Он жмурил глаза, не открывал их, как будто бы все-таки стеснялся. — Посмотри на меня, — попросил Юнги вновь касаясь найденного чувствительного места внутри, но Чимин отвернул голову, сжимая его плечи сильнее. — Посмотри, Чимин. Пожалуйста. Его голос звучал тихо и мягко, и Чимин не смог сопротивляться, подчинился, хоть и смущался до ужаса. — Ты красивый. Такой красивый сейчас, Чимин. Юнги даже перестать повторять его имя не мог. А Чимин не мог совладать с собой. Он одновременно не мог унять стеснения где-то в глубине, чувствуя все это, слыша комплименты, и желал раскрыться для него еще сильнее, отдать этому мужчине все, что у него только было. От прикосновений к чувствительному комку нервов внутри он больше не мог сдержать стонов. Удовольствие накрывало волнами, он даже не заметил, как Юнги добавил еще один палец, а затем еще один, готовя Чимина. Он не хотел сделать ему больно, старался, желая, чтобы все прошло как можно более гладко. И то, что Чимину нравилось происходящее, было хорошим знаком. Юнги отстранился, стянув с себя белье и штаны, и словил на себе затуманенный взгляд Чимина. Он не прекращал смотреть, даже когда Юнги, избавившись от остатков одежды, надевал на член презерватив, и даже если он продолжал стесняться, это было просто необходимо. — Потерпи еще немного, — шепнул Юнги, обняв Чимина под поясницей и поцеловав его в уголок глаза. Чимин мило прищурился, слабо улыбнувшись на эту нежность. Он готов был потерпеть, и отчего-то был уверен, что сейчас станет еще лучше. Юнги слишком сильно старался для него. Чимин даже представить себе не мог, чтобы кто-то старался для него не то чтобы еще больше, чем Юнги, но хотя бы примерно так же. Казалось, не было такого человека, который был способен обращаться с ним настолько аккуратно и бережно, словно он хрупкий хрустальный цветок. И даже то, как Юнги медленно проникал внутрь, целуя его лицо, не позволяло сосредоточиться на дискомфорте. Теперь ведь они точно всецело принадлежат друг другу, когда стали одним целым. Теперь один не сможет отпустить второго, ведь это равнозначно разгерметизации на чертовой космической базе, настолько холодно и пусто станет, если кто-то из них исчезнет. Юнги замер, ощутив, что Чимин дернулся под ним, с силой сжав угол подушки у его головы. Приходилось прикладывать просто титанические усилия, чтобы противостоять инстинктам, нашептывающим ему немедленно начать двигаться. Он не смел причинять ему боль, первый раз должен запомниться Чимину на всю жизнь только самыми приятными и теплыми воспоминаниями, но никак не болью. — Все хорошо. Нам обоим будет легче, если ты постараешься расслабиться. От того, как сильно сжал его внутри себя Чимин, не пуская дальше, больно было обоим, но Юнги терпел. Он выдавил остатки смазки на член парня и, обхватив его ладонью, принялся ласкать, отвлекая от неприятных ощущений, помогая расслабиться. Юнги нежно поцеловал его в уголок губ. Чимин понимал, что Юнги старается отвлечь его, и, решив посодействовать, сам поцеловал его, отвлекаясь на приятные прикосновения. Он был уверен, что так больно будет только первые разы, после тело привыкнет, и близость уже не будет доставлять таких ощущений. И если сейчас он расслабится, что уже происходит, он чувствовал, дальше будет еще лучше. Ощутив, что мышцы больше не сжимают его настолько сильно, Юнги осторожно двинул бедрами назад и медленно проник глубже. С губ Чимина сорвался стон, не болезненный, полный удовольствия, и его тело выгнулось как от электрического разряда. Это было так красиво… Юнги ничего более восхитительного не видел никогда в жизни, и, желая увидеть это еще раз, он повторил движение, проскальзывая еще глубже. И голос Чимина звучал чисто и звонко, завораживающе. Стоны, слетающие с этих губ, были действительно великолепны. Если и слушать что-то до конца жизни, то только звучание этого голоса. Чимин обнял Юнги за плечи, подаваясь бедрами ему навстречу. Так ли Юнги хорошо изучил его всего за то время, что ласкал и растягивал, или это чистая случайность, но при проникновении его член каждый раз задевал простату. Это не могло не нравиться. Все неприятные ощущения отошли на второй план. Были лишь его губы, что целовали шею и подбородок Чимина, и его тело, голос. Он двигался осторожно и медленно, давая прочувствовать все до последней капли, но в какой-то момент этого стало не хватать. — Быстрее, пожалуйста, — тихо простонал Чимин, и уже от одной этой просьбы можно было позорно кончить всего через пару минут после начала. Юнги прикладывал колоссальные усилия для того, чтобы этого не произошло. Он слишком долго мечтал о нем, слишком давно хотел, и происходящее сейчас, в эту самую минуту, было больше похоже на очередной влажный сон. Но вот, Чимин здесь, прямо под ним, стонет от того, как Юнги ускоряется, прижимая его бедра к себе. Комнату заполнили пошлые шлепки и стоны Чимина, тяжелое дыхание Юнги. Растерявший весь стыд от наслаждения, Чимин прижимал его к себе за ягодицу, перестав контролировать себя, и все, о чем он мог думать — как не кончить, когда Юнги вновь окажется полностью внутри него. В голове, где-то на задворках сознания мелькнула подсказка, и Чимин сжал основание своего члена, продлевая их общее удовольствие. Даже если это его первый раз, он не собирался кончать слишком быстро, ведь все то, что он чувствовал, было так потрясающе. — Юнги… — прошептать между стонами его имя было жизненной необходимостью, и Юнги наслаждался тем, как оно прозвучало сейчас. — Кончай, малыш. Я чувствую, что ты этого хочешь. Сдерживать собственное тело становилось сложнее с каждым движением, да и мышцы Чимина так отчаянно пульсировали, сжимая его внутри, что это становилось больше похоже на сладостную пытку. Слишком долго Юнги ждал его и теперь, дорвавшись, не мог продлить удовольствие. Да и тело под ним подсказывало, что не нужно. Он отстранил ладонь Чимина от его члена и вновь стал ласкать его, подводя к краю. Чимин, ощутив такую необходимую ласку, крепче сжал ладонями плечо и ягодицу Юнги. Его стоны стали несдержаннее, громче, и хватило всего пары движений, чтобы он кончил, пачкая руку мужчины и свой живот. Мин, глухо простонав в шею Чимина, кончил почти одновременно с ним — терпеть не было смысла и возможности. Настолько хорошо ему, кажется, еще ни с кем и никогда не было. В комнате повисла тишина, но отчего-то это лишь придавало уюта, не казалось неправильным. Чимин скользнул ладонью по волосам мужчины, перебирая пряди, и слабо улыбнулся. От мысли, что они наконец занялись любовью, щеки зардели. Смущение вновь нашло выход, но он старался не поддаваться этому, лишь наслаждался ленивыми поцелуями в шею и плечи. — Мне было очень хорошо, — тихо зашептал он, прикрывая глаза. По какой-то совершенно глупой причине Чимин смог поведать слишком крошечную часть всего того, что испытал. — Мне было прекрасно, — вторил ему Юнги. Кажется, только что его громкое «нравится» переросло в тихое, но уверенное «люблю». Только для них двоих, для него и для Чимина. У обоих стало на одну очень вескую причину больше для того, чтобы сохранить свою жизнь ради жизни другого.***
Глубокая ночь. Космическая база Орион уже давно погрузилась в сон, и лишь в одной комнате офицерского корпуса не спали двое. Тэхен, не сдерживая громких стонов, хватался руками за изголовье кровати, прогибаясь под каждым укусом в свои плечи, лопатки. Ему безумно сильно хотелось повернуться к Чону лицом, но и сейчас было настолько хорошо, что он не мог остановиться и попросить мужчину хоть о чем-нибудь. Последний протяжный громкий стон, и он, шумно дыша, упал грудью на постель, пьяно улыбнувшись. Крепкие поцелуи коснулись его затылка и шеи, прежде чем Чонгук вышел из него, придержав презерватив, и сел на постели, опершись спиной о прохладную стенку. Тэ перехватил салфетки, вытер себя, и подал их мужчине, чтобы он убрал сперму со своей ладони. — Этот способ прийти в себя мне нравится намного больше, чем когда ты бьешь меня по лицу, — хрипло проговорил Тэ. Чонгук усмехнулся, бросив мусор в корзину у кровати, и достал из тумбы пачку сигарет. Послышалось тихое чирканье зажигалки, и в комнате запахло табаком. Как только Тэхен, резко сев на кровати, начал чаще дышать и хвататься руками за грудь, Чонгук не нашел лучшего варианта, чем привести его в себя своим голосом и прикосновениями. Тихое «поцелуй меня» со стороны Тэ, и они оба не заметили, как оказались в одной постели. — Тогда в твоих же интересах сразу предупреждать меня о приступах. Вряд ли во время самого пика галлюцинации и панической атаки я смогу помочь тебе так же, как сейчас. Скорее, буду просто пытаться не сдохнуть от твоей руки, — рассудил Чон, стряхнув пепел в пустой пластиковый стакан. Тэхен вытянулся на постели и задумчиво глянул в потолок. Он даже не помнил, что произошло, но от одной лишь мысли, что ему удалось ранить Чонгука, было не по себе. — Буду предупреждать. Мне не особо нравятся удары в лицо. — Правда? А с первых твоих дней здесь я думал, что подобное в твоем вкусе, — иронично подметил Чонгук, вызвав со стороны курсанта тихий смех. Тэхен коснулся пальцами своих припухших от поцелуев губ. От раны не осталось и следа, хотя прошло чуть больше суток. Он перестал чувствовать боль всего через минут сорок, о чем тут говорить? Вакцина ускоряла его регенерацию настолько, что страшно было представить, как много дней он проживет, если клетки его организма начнут сходить с ума. У полковника регенерация была не такой быстрой. Присев на постели, Тэ поднес свою руку, с которой сняли швы несколько часов назад, к ране на плече Чона, которую оставил ему прошлым утром Тэхен. Ему хотелось сравнить их. — Я помню, что твой порез был не таким глубоким, но моя рана заживает быстрее. Это потому, что мне перестали колоть препарат совсем недавно? Чонгук затянулся и перехватил руку Тэхена свободной рукой. И правда, у него осталась только розовая полоска на месте шва, да и остальных мелких порезов и ссадин практически не было заметно. На губах так вообще не осталось и следа недавней травмы. — Не думаю, моя регенерация не стала медленнее и никогда уже не станет. Скорее всего, различие в том, что у тебя более новый препарат, доработанный. Смею предположить, твои родители, раз уж они решились тестировать его на тебе, должны были позаботиться о побочных эффектах. Только вот со зрением, кажется, так и не смогли ничего сделать. Задумчиво улыбнувшись, Тэхен кивнул и перехватил ладонь полковника, изучая ее. Красивые пальцы, выступающие вены, все это выглядело слишком пропорционально и правильно. Тэ настолько впечатлился этими руками, что уже не одну страницу своего маленького альбома посвятил именно им. Ему нравилось рисовать эти руки в разных положениях, именно поэтому он порой так внимательно наблюдал за Чонгуком. — У тебя красивые руки, — признался он, подняв глаза на мужчину. Было приятно, что они оба могут чувствовать себя раскрепощенно, находясь в обществе друг друга совершенно нагими. Обычно Тэхен после секса одевался и уходил или выпроваживал своего партнера подальше, но с Чонгуком они всегда разговаривали после близости, обсуждали что-то и каждый раз открывались друг другу все больше и больше. Это осознание очень грело его. — Приятно получить комплимент от красивого человека. На губах Чонгука была мягкая улыбка, и Тэхен впервые ощутил, что по-настоящему смутился. Настолько, что пришлось опустить глаза и прикусить губы: улыбка так и рвалась наружу. Но где-то в глубине души стало так тепло, что нестерпимо захотелось рассказать ему о своих чувствах, поведать, насколько крепко он привязался к Чонгуку, что он влюбился до такой степени, что у него от одного прикосновения начинает кружиться голова. Он был не уверен, что говорить об этом будет уместно сейчас, но то, как их руки все еще соприкасались, а пальцы Чонгука нежно поглаживали костяшки, не способствовало молчанию. — Мне бы хотелось быть кем-то большим. Не просто навигатором, но… Может быть, как Чимин-щи и тот инженер? Порой я думаю, что… — Тэхен, — Чонгук не дал ему договорить, перебивая. Он затушил сигарету, глядя в наивные глаза мальчишки перед собой. И этот невинный и в какой-то степени чистый взгляд только подтверждал все, о чем Чонгук думал. — Послушай то, что я скажу, и подумай об этом. У нас слишком большая разница в возрасте. Почти десять лет — это действительно много. Вряд ли такие отношения могут увенчаться успехом. К тому же я не хочу портить наши с тобой взаимоотношения какими бы то ни было обязательствами. Ходить за ручку по коридорам — не для меня, я уже вырос из этого. Если ты переживаешь о том, что я буду спать с кем-то, кроме тебя, то нет, я не буду. Ты можешь быть спокоен на этот счет. И пусть голос звучал мягко и даже как-то ласково, но Тэхену только что показалось, что пропасть между ними вновь стала слишком огромной. Хотя, может быть, она такой и оставалась, он сам себя обманывал? — Я понял, — тихо отозвался Тэхен, осторожно забрав ладонь из руки мужчины и сев поудобнее, подложив под спину подушку. — Твой друг сказал правду о слухах? У тебя не было с этим проблем? — спросил Чонгук, ловко соскальзывая с темы. Он не хотел это обсуждать. Разум кричал ему о том, что он поступает дико, неправильно, что не стоило всего этого даже начинать, но остановиться он, кажется, был уже не в силах. К Тэхену тянуло. Интересно, он хоть когда-нибудь прекратит чувствовать за все происходящее дикую вину? Особенно за то, что посмел украсть у него первый поцелуй. Тэ на вопрос Чонгука лишь пожал плечами. — Мне плевать, что они там говорят. Слухи были всегда, о тебе многое говорили, даже когда я еще не был твоим навигатором. А если не о тебе, то о других офицерах. Проще игнорировать, чем пытаться помешать. В конечном итоге, все это когда-нибудь им надоест, и люди найдут новую тему для сплетен. Он говорил об этом просто, так легко, что ему можно было поверить, но на деле… Да, его это беспокоило. Раздражало до такой степени, что хотелось переломать вездесущим ублюдкам ноги и руки, а лучше сразу шеи. Но впутывать в это Чонгука было плохой идеей. Полковник смотрел на Тэхена слишком уж внимательно, будто сканировал взглядом вдоль и поперек. От этого стало неуютно. — Что? — тихо бросил Тэхен, изогнув бровь. — Врешь, как дышишь, — заключил Чонгук, кивнув самому себе. Тэхен вздохнул. В этом причина их высокой совместимости? Или это скорее следствие? Мужчина видел его насквозь. — Я сам разберусь с этим, если это начнет меня задевать. Но сейчас все в порядке. Он продолжал упорно стоять на своем, а Чонгук поднял руки в примирительном жесте. Никаких споров. Тэхен взрослый мальчик, и если он говорил, что все в порядке, значит, он не будет вмешиваться в его дела. — Постарайся уследить за тем, чтобы все это не повредило твоей репутации, Тэхен. Твоя репутация — моя, и наоборот. Навигатор полковника космической базы не должен бить морды неугодным. Учись ставить на место словами. Можешь взять пару уроков у Мин Юнги. За все то время, что он здесь, он ни разу не вступил в драку, но при этом заработал себе такой имидж, что его лишний раз предпочитают не дергать. Тэхен слабо улыбнулся и кивнул. Что ж… Он постарается. Но, возможно, будь они с Чонгуком хотя бы немного ближе, он бы выдал все, что его тревожит, как на духу. Но их отношения все еще не переходили выставленную грань. Как бы сильно Тэхен этого не хотел.