***
— Мы хотим сходить в бар на этих выходных, — сообщил Чонгук, оборачивая бедра полотенцем. Они взяли привычку мыться в одной кабинке, не обращая внимания на снующих туда-сюда офицеров. Первые пару раз Тэхен немного смущался, но теперь привык и даже вошел во вкус. В конце концов, очень приятно позаботиться о возлюбленном в ответ, сделать массаж головы и самому насладиться им, почувствовать прикосновения. Сплошная романтика. — Я же могу пойти с вами? — поинтересовался Тэхен. — Иначе зачем бы я тебе говорил об этом? — спросил полковник, натянув на себя футболку. В раздевалке никого не было. Чонгук не мог не воспользоваться этой возможностью, особенно когда взгляд зацепился за гибкую спину и еще влажные от воды плечи Тэхена. Он усмехнулся своим мыслям и, подойдя чуть ближе, приобнял Тэ со спины и коснулся губами его шеи. Тихий выдох сорвался с губ Тэ, и он довольно улыбнулся, откинув голову на плечо мужчины. — Это до ужаса неприлично, полковник Чон, — сообщил он. — До ужаса неприлично, лейтенант Ким, трахаться в соседних кабинках, как это делают некоторые из солдат, а я всего лишь проявляю ласку, — отметил Чон, но все же отстранился, чтобы забрать грязные вещи из шкафчика и закрыть его. Тэхен усмехнулся на слова мужчины. Действительно, они ничего такого себе не позволяли, просто немного нежности и внимания в сторону друг друга. Все невинно и в рамках приличий. Тэхен надел на тело футболку, поправил влажные волосы, и, только хотел было закрыть шкафчик, как замер. Он не двигался несколько секунд, озадаченно глядя прямо перед собой. «Мы же уже приняли душ? Как давно мы пришли сюда?» — эти мысли пронеслись в его голове, а по коже пробежались мурашки. Он забыл? Снова? — Черт, — тихо прошептал он и быстро оглянулся на циферблат позади себя. Три часа дня. Они вышли из Авиора сразу после битвы, встретили новый набор, а дальше? Сколько именно прошло времени? — Тэ? — Чонгук, хмурясь, коснулся плеча парня ладонью, приводя его в чувства. Тэхен мгновенно отвис, неловко улыбнувшись, и прочистил горло. — Задумался, — отозвался он. «Врешь», — подумал Чонгук, но все же одернул себя. Быть параноиком не хотелось, но он видел, что Тэхена что-то беспокоит. То, как он стал оглядываться по сторонам, осматривать себя и поглядывал в сторону самого Чонгука выглядело так, словно у него снова провал в памяти. Только вот он ведь давно не принимал препарат, отходняки закончились, а значит, вряд ли это возможно. Тэхен провел рукой по своим волосам. Мокрые, значит они уже точно приняли душ, и его руки пахли гелем для душа. Осталось только вспомнить, о чем они разговаривали, а в остальном все не так уж и страшно. — Так ты пойдешь с нами? — Чонгук ведь так и не получил ответ на свое предложение. — Чимин и Юнги будут. Эти двое почти на всех друзей забили, но обещали прийти, если и ты будешь. Юнги даже дал слово не спаивать тебя. По рассказу Тэхен просто логически додумался, что Чонгук зовет его в бар. Он не имел ни малейшего понятия о том, когда именно они собираются, но если он правильно помнил, то бар здесь работает только по выходным. — Я с удовольствием схожу, тем более, Чимин постоянно пропадает с нашим инженером, я давно не разговаривал с ними обоими, — кивнул Тэхен, застегивая форменные белые штаны и облегченно выдыхая на кивок полковника. Отлично, в этот раз его пронесло, но что он будет делать, если попадет в еще более нелепую ситуацию? Становилось не по себе от всего этого, от себя самого, от того, что он даже представить себе не мог, в какой конкретно момент его мозг отключится и вновь выкинет подобный финт. Тэхен почувствовал пот на своих ладонях и потер их друг о друга. — Гук-а, — ласково позвал он, и Чонгук тут же обернулся, вопросительно вскинув брови. Тэхен только сейчас заметил, что у этого взрослого мужчины слишком мальчишеский взгляд. Наверняка благодаря его по-настоящему большим глазам. И он смотрел на него с такой непонятной Тэхену эмоцией, стоило лишь обратиться к нему таким тоном, что у полковника сердце защемило от какого-то удовлетворения и счастья. Тэ знал, что Чонгуку до безумия нравится слышать, когда он зовет его вот так, пусть он и не признается. — Я схожу к Юхену сейчас, обещал ему немного поболтать, как мы закончим, так что возвращайся в комнату без меня, хорошо? И вот это занеси, пожалуйста, — попросил он, отдав свою одежду в руки мужчины. — Хотя бы к обеду вернись, — только и успел сказать Чонгук вслед Тэхену и тихо вздохнул. Он рассчитывал немного иначе провести время до обеда. По случаю сражения он мог позволить себе немного расслабиться, а не сидеть за документами, а что может расслабить лучше, чем занятие любовью с Тэхеном? Жаль, что у него появились свои планы. Тэхену было так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю. Мало того, что он скрывает от Чонгука столь важную информацию о своем здоровье, так он еще и нагло врет ему. Тэ направлялся вовсе не к Юхену, а в блок инженеров, чтобы поговорить с Намхваном. Наверняка этот мужчина знает о препарате больше, чем сказал. Быть может он поведает Тэхену, сколько будут длиться эти провалы в памяти, как скоро они закончатся? В интересах мужчины ответить на эти вопросы, ведь каждый раз Тэхен рискует выдать себя перед Чонгуком. Без стука, ведь никакого уважения к мужчине и его личному пространству парень не питал, Тэ вошел в кабинет Пхена и начал даже без приветствия. — Я хочу знать, сколько продлится побочное действие препарата. У меня провалы в памяти, я многое забываю, и Чонгук это замечает. Вы ведь не хотите, чтобы он понял, что со мной происходит, — громко произнес он, захлопнув за собой дверь. Намхван отвлекся от своего планшета и приподнял бровь, наблюдая за наглым мальчишкой. Сказать честно, его это даже разозлило, хотя первые пару секунд он вообще не понимал, что происходит, настолько опешил. — Ты немного забылся, мой мальчик, — едко подметил Намхван, с наслаждением наблюдая, как выражение лица Тэхена становится растерянным. Интересно, куда подевалась вся его спесь? Никогда не стоит забывать о своем месте. — В любом случае я тебе не помогу. Но ты можешь после отбоя, около часа ночи прийти к медицинскому корпусу, я тебя там встречу и отведу к докторам. И запомни две вещи, — мужчина показал один палец, — во-первых, если ты еще раз так вломишься в мой кабинет, я тебя отсюда выкину, и ты будешь разговаривать о правилах поведения с главнокомандующим. Во-вторых, — теперь он демонстрировал два пальца, — никто не должен знать о том, что мы с тобой время от времени беседуем, потому что это вызовет подозрения твоего престарелого бойфренда, так что приходи ко мне только в самом крайнем случае. А теперь уноси отсюда свой прекрасный зад, Ким Тэхен, пока тебя здесь никто не увидел. Тэхен сжал зубы, чтобы не сболтнуть лишнего, и отшагнул к двери. — Я приду, — оповестил он, прежде чем выйти за дверь. Это все, черт возьми, было неправильно. Абсолютно все.***
Шумное дыхание и стоны заполнили кабину одного из истребителей. Чимин, цепляясь руками за плечи Юнги, не мог сдерживать голоса, чувствуя, как перед глазами рябит от каждого глубокого и крепкого толчка. Снаружи была куча народа, однако в том, что их никто не увидит и не услышит, Юнги его убедил. Но и это не мешало адреналину в крови подскочить так, будто они занимались любовью у всех на виду. Вообще, это было не в правилах Чимина — заниматься сексом вне постели и уж тем более вне комнаты, но он даже не понял, как это произошло. Он просто принес для Юнги обед, как это бывало уже не раз, Юнги поцеловал его в благодарность, а потом предложил посидеть с ним в кабине корабля, чтобы ему не было скучно есть в одиночестве, и Чимин остался. А потом случился поцелуй, и вот, еда в контейнерах стынет где-то на полу, пока они, даже не раздевшись до конца, ласкают друг друга. Хорошо, что это не Авиор, иначе Чимин после такого не смог бы посмотреть в глаза ни Чонгуку, ни Тэхену, не говоря уже о том, что он до конца дней мучался бы угрызениями совести за оскверненную память Минджуна. Только вот сейчас обо всем этом не было мыслей. Мыслей в его голове вообще не было, только наслаждение от безумных движений, от крепких пальцев на бедрах, от этого горячего дыхания в шею и низких хриплых стонов, слетающих с губ Юнги. Чимин с ним и правда сходил с ума, забывал обо всем на свете. Его не волновал даже мерцающий от звонка Чонгука экран планшета. На все плевать, пока он может делить наслаждение с любимым человеком. — Кончай, малыш… давай, — не просьба, приказ, от которого внутри все свело в сильном волнительном спазме и голос Чимина, чистый и звонкий, стал еще громче. Юнги пришлось зажать его рот ладонью, иначе у них могут быть проблемы. — Тише… Это было последней каплей для Чимина. Он зажмурился до цветных кругов перед глазами, и почти что сразу обмяк в руках мужчины, тяжело и шумно дыша. Он чувствовал, что Юнги кончил вслед за ним, и на губах появилась непрошенная улыбка. Инженер покинул любимое тело и скатился на пол рядом с Чимином, едва не угодив рукой в свой обед. — Блять, — тихо прошипел он, отодвинув контейнер подальше под тихий смех. — Осторожнее. Я отстоял огромную очередь, чтобы принести тебе поесть, — проговорил Чимин, приподнимая бедра, чтобы натянуть белье и болтающиеся на одной ноге брюки. — И я тебе чертовски за это благодарен, — отозвался Юнги. Он сел на полу поудобнее, застегнув форменные штаны, и облизал губы, оглянувшись на Чимина. Красив до безумия. — Это ужасное место для занятия… Любовью, — подобрав слово проговорил Чимин, разглядывая плотно запертый люк истребителя над своей головой. — Только не говори, что на этом судне летает кто-то из тех, кого я знаю. — Не скажу, уговорил, — усмехнулся Юнги, подтянув контейнер к себе поближе. И все же привычка носить с собой пару презервативов была отличной, иначе салфеток, принесенных Мини вместе с едой уж точно не хватило бы, чтобы привести себя в порядок. На самом деле Чимин хотел обсудить с Юнги очень важную тему, но страсть накрыла так сильно, что оба просто не смогли удержаться. Но сейчас, когда мозг начал нормально функционировать и генерировать мысли, Чимин, поправив на себе одежду, присел и сложил руки на коленях, приготовившись к серьезному разговору. — Когда ты так сидишь, значит, случилось что-то серьезное и это нужно немедленно обсудить, — Юнги слишком давно наблюдал за Чимином, у него было много времени, чтобы выучить его привычки. А Чимин в свою очередь не переставал смущаться тому, что Юнги так хорошо его знает. — Ну, я тут подумал… в общем, может быть нам стоит поговорить с генерал-майором и попросить его переселить нас в отдельную комнату? Ну, вместе. Мне кажется, мы можем попробовать жить вместе, — Чимин протараторил свою мысль и опустил глаза в пол, как будто бы он боялся, что Юнги откажет ему или сочтет такую идею очень глупой. Но если бы Чимин поднял глаза, он бы заметил, что во взгляде инженера застыли только безграничное счастье и нежность в отношении к человеку напротив. — Конечно, давай поговорим. Сегодня же обсудим это перед ужином, согласен? Может быть, мне позволят просто переехать к тебе, чтобы не утруждать тебя переездом. Это отличная идея, Мини. Тем более, я сам собирался предложить тебе это. Услышав, что и Юнги об этом думал, что он согласен и хочет решить этот вопрос как можно скорее, Чимин просиял широкой улыбкой и выпрямил спину. Одно удовольствие для Юнги — видеть его счастливым. Но эта эмоция продлилась недолго. Чимин вдруг надулся и отвел взгляд в сторону. Ей Богу, иногда смена эмоций на красивом лице заставляла Юнги теряться. — Ты даже сейчас перестал устраивать мне красивые свидания, а когда будем вместе жить, я вообще забуду о том, что это такое, — для пущей обиды Чимин скрестил руки на груди и, вздернув подбородок, отвернулся. Мило. Он даже обижался мило. Юнги обязательно бы сказал об этом, но, к сожалению, ему это все тоже не нравилось. В особенности ему не нравилась причина, по которой он просто не мог больше устраивать для любимого все эти красивые встречи. — Прости, малыш. Новое начальство в край прихуело. Пхен сказал, что даже если я ответственен за корабль Чонгука, то все равно должен вести еще как минимум три корабля и составил расписание нарядов таким образом, что у меня на четыре наряда больше, чем у всех. Он назвал это, цитирую: «Работа в воспитательных целях», — Юнги было нисколько не стыдно, что он так откровенно передразнивал Намхвана. Этот упырь и не такое заслужил. — Ублюдок конченный, зла не хватает. Придушил бы где-нибудь за углом, так расстреляют же. Своя жопа дороже, — добавил он, тихо фыркнув. Чимин вздохнул и потер затылок. — Он здесь никому не нравится. Прилетел сюда, непонятно зачем, наводит свои порядки… А еще просто отвратительно составляет документы, я за ним каждую строку перепроверяю, прежде чем передать выше, — проворчал Чимин. — Почему ему на Земле не сиделось? — Вот и я о том же! А вообще, мне кажется, что не просто так все это. Сам посуди, зачем шишке с Земли лететь в наши родные ебеня? Условия в сравнении с поселениями так себе, работы больше. Платят, конечно, тоже больше, но не думаю, что он сильно бедствовал на своем насиженном месте. Чимин негромко угукнул и подпер щеку рукой, поставив локоть на колено. — И все равно, тебе не стоило так разговаривать с ним в тот день. Видишь, во что это вылилось? — нахмурился он и слабо пихнул сидящего рядом Юнги плечом, на что старший недовольно простонал. — Я вообще-то здесь пострадавший, цыпленок, где твоя поддержка? — недовольно проворчал он и под очередную улыбку Чимина отвлекся на еду. Хорошо бы было приглядеться к этому Намхвану. Не нравился он ему от слова «совсем», а всяких ублюдков Юнги чуял за версту. И что-то ему подсказывало, что чутье его не обманывает.***
К назначенному времени Тэхен подошел к медицинскому корпусу и остановился у шлюза. Он всю дорогу не мог перестать оглядываться, как воришка, ожидающий погони. Было страшно наткнуться на кого-то из знакомых, что его спросят о том, куда это он идет в такой поздний час, и ему придется врать. Врать Тэхен ненавидел и сейчас боролся внутри себя с угрызениями совести, ведь Чонгуку соврать пришлось. Просто было необходимо сказать ему что-то, чтобы уйти и не вызвать подозрений. — А ты точный как часы, — раздался голос Намхвана. Тэхен обернулся на него. — А Вы — нет. Мужчина рассмеялся и подошел ближе к панели шлюза, к которой приложил карту. Издав мерзкий писк, двери разъехались в стороны. — Чонгуку следует лучше обучить тебя манерам и правилам общения со старшими, мальчик. Ты слишком много себе позволяешь для подопытного. Намхвану нравилось бить по больному, нравилось задевать. У Тэхена от этого глаза на мгновение приобретали оттенки детской растерянности и обиды. Он становился похож на маленького мальчика, потерявшего маму посреди опустевшей улицы, и Намхвана это забавляло. Такое же лицо было у Тэ, когда он рассказывал о трибунале, который уж точно будет грозить Чонгуку в том случае, если Тэхен не удержит язык за зубами. И он был уверен, что это сработало на все сто процентов, что парень действительно никогда и ничего не расскажет Чонгуку. Во всяком случае, что он не сделает этого в ближайшем будущем. Кажется, он был прав, когда подумал о том, что Чонгук нашел себе новую цель для своей сумасшедшей любви. А именно такой ее Пхен и считал. — Доктор Со, — позвал Намхван, когда они прошли мимо дежурного медика, который не обратил на них никакого внимания. «Они все… Куплены?» — мелькнуло в голове Тэхена, а уже в следующую секунду его взгляд уперся в медика, вышедшего к ним из-за стелажа. Того самого неприятного мужчину иностранной наружности, с торчащими во все стороны волосами. Оказывается, ему не показалось в тот день, когда Тэхен подумал, что он похож на безумного ученого. Если он был в сговоре с его родителями, то таковым он и был. — Я вас ждал, — хрипло отозвался Со и указал рукой в сторону процедурного кабинета, — пройдемте за мной. Тэхен опасливо покосился на Намхвана, но все равно пошел в нужную сторону, скрестив руки на груди. Ему было неуютно. Страшно. В последний раз он испытывал нечто подобное, когда родители ласково приглашали его присесть в кресло и закрепляли его руки ремнями. От воспоминаний и ощущений того, что сейчас может произойти нечто подобное, к горлу подкатила тошнота. Он не хотел заходить в этот чертов кабинет, но вошел. Пускай делают с ним, что захотят, если это гарантирует его друзьям и Чонгуку безопасность. — Как скоро будут готовы результаты? — поинтересовался Намхван, присев на одну из кушеток. — Современные технологии не требуют много времени, полковник Пхен. Хватит и десяти минут, — отозвался Со, натянув на руки перчатки и кивнув Тэхену на обычный стул у медицинской тележки. — Что Вы будете делать? — сухо поинтересовался Тэхен, присев на нужное место. Его голос звучал ровно и холодно, ни разу не дрогнув. Этим упырям он не покажет и сотой процента от того, что он чувствовал. — Просто возьму твою кровь. Заодно и узнаем, пьешь ли ты препарат, — отозвался Со, распаковав шприц. Тэхен хмыкнул. Пьет. К счастью или сожалению, уже не столь важно. В кабинете висела напряженная тишина, не смущающая, кажется, никого, кроме самого Тэхена. Ему хотелось рассказать им всем о том, как он относится к подобным встречам, ко всему происходящему, как его разрывает изнутри от дурацкой несправедливости. Он не просил об этом. Даже если бы отсутствие препарата в его крови привело бы к тому, что он никогда не знал бы Чонгука, не узнал бы тех потрясающих чувств, кружащих голову, стоит только мужчине оставить на его коже нежный поцелуй. Тэхен был готов от всего отказаться, ведь тогда Чонгук точно был бы в безопасности, как и все, кто его окружает, кто знает его и о его тайне. Даже если бы Тэхен никогда не увидел бы прекрасный космический пейзаж и далекий огромный Сатурн. Сейчас казалось, он был готов отказаться от всего на свете, только бы стать нормальным, обычным человеком. — Чего сидишь? Закатывай рукав, или я должен через твою форму пытаться добраться до вены? — хмуро и резко спросил доктор. Тэхену такое обращение не понравилось, но перечить он не стал, как и извиняться. — Вам хорошо платят? — поинтересовался Тэ у доктора, но в ответ получил только неприятную усмешку. Мужчина не ответил, молча делая свое дело. Предпочитая не смотреть, как кровь из вены наполняет три пробирки, Тэхен отвернулся к окну. Смотреть на далекие звезды куда приятнее, чем на грубого доктора, на мерзкого полковника Пхена или на собственную кровь, из-за которой Чонгук мог бы пострадать. — Я хочу знать, как долго проходит привыкание к препарату, когда у меня закончатся провалы в памяти, — Тэхен вновь обратился к доктору Со. Мужчина небрежно перебинтовал вену и, забрав закрытые пробирки, отошел к небольшой лаборатории, расположенной прямо здесь, в кабинете. Видимо, анализ крови и правда стал плевым делом. — Понятия не имею, — все же отозвался Со, когда почувствовал, что и Намхван смотрит на него не менее внимательно, явно ожидая ответа. — Я с этой херней не работаю. — А кто может знать? — раздраженно поинтересовался Тэхен, опустив рукав своей формы и сжав ладонью сгиб локтя. Хорошо, что такая маленькая рана затянется всего за несколько минут. Ему не придется объясняться перед Чонгуком. — Твой папаша наверняка в курсе. Это же он занимался разработкой Альхены, — мужчина безразлично пожал плечами и продолжил делать свою работу. Намхван усмехнулся. Ну да, конечно. Вряд ли еще хоть кто-то был подробно посвящен в эти дела. Да и… — Ну так позвоните моему папаше. Пускай расскажет мне, какого черта они со мной сделали, — внезапно выдал Тэхен, а мысль Намхвана в голове оборвалась, стоило услышать его слова. — Что, прости? — переспросил он. — Я сказал, позвоните ему. Я хочу задать ему пару вопросов. Если, конечно же, вы не хотите, чтобы я утянул всех вас вслед за собой. Вдруг следом появятся галлюцинации? Это будет сложно скрыть от Чонгука, и тогда всем будет крышка. Абсолютно всем. Намхван скривился и, немного подумав, встал с места, подошел ближе к Тэхену и, найдя нужный контакт, нажал на кнопку видео-звонка. Он небрежно передал гаджет юному офицеру. Тэхен ощутил, что у него внутренности скручивает. Он сбежал от этого человека, от ненормальной, фанатичной заботы матери, он приложил так много усилий, прошел через многие испытания, но теперь понимал, что бежал напрасно. То, что казалось ему огромным и трудным путем, оказалось не больше шага. У него так и не вышло убежать от самого себя, от своей сущности. От своего отца. — Надеюсь, ты беспокоишь меня по важному вопросу, а не херне, с которой справится ребенок, Намхван. Мой сын снова доставляет неприятности? — мужчина на экране как всегда в белом халате, строгой рубашке и очках. Он не смотрел в камеру планшета, сидел за компьютером и, не отрываясь, печатал что-то. За эти полгода он нисколько не изменился. Хороший сын сказал бы, что скучал, но Тэ не стал. Он не скучал. — Привет, пап. Голос Тэхена, раздавшийся из динамика, заставил мужчину остановиться и все же посмотреть на экран. По его взгляду, закрытому стеклами очков, Тэхен не мог понять, о чем думает его отец, что он чувствует. Впрочем, как и всегда. — Привет. Неловко. Перед отцом как всегда страх брал верх, он не мог сказать, не мог выдвинуть требование. С самого детства именно отца Тэхен очень сильно боялся, теперь ничего не изменилось, ведь даже находясь за тысячи километров, он все еще мог сломать его жизнь одним лишь словом, взмахом руки. Тэхен даже не понимал, почему так сильно боялся его, ведь в детстве отец никогда даже не поднял на него руки. В привычном для ребенка смысле. Просто от этого человека ему всегда было не по себе. — Если ты собираешься молчать, займись этим в одиночестве, Тэхен, — судя по всему, мужчина уже потянулся к кнопке, чтобы скинуть звонок. — Нет! Я… — Тэхен едва смог сдержать слишком явный вздох облегчения, когда Ким Енам вернул руку на клавиатуру. — Я хотел узнать, когда пройдут побочные эффекты. — Мне нужен анализ крови, чтобы ответить на твой вопрос. — Я направлю его Вам через пару минут, господин Ким! — голос доктора Со стал слишком мягким. Видимо, перед отцом Тэхена этот мужчина выслуживался, и Тэ стало от этого еще более мерзко. Каково это, слушать подобную приторно-сладкую речь от человека, который в принципе нормально общаться не умеет, что уж говорить о проявлении хотя бы минимального уважения к другим людям? Молчание затягивалось. Мужчина молчал, а Тэхен, кусая губы, разглядывал его профиль. Было на душе какое-то странное, скребущее чувство, и он не мог объяснить себе, что за оно. А может, просто не знал, как оно называлось. — Я тебя ненавижу, — зачем-то совсем тихо проговорил Тэ, но мужчина даже не отвлекся, не замер ни на секунду, вызывая на губах Тэхена грустную усмешку. — Результаты отправлены, доктор Ким! — громко оповестил Со. — Я вижу. Оставьте нас, — произнес отец Тэхена и наконец оторвался от монитора, обратив взгляд на Тэхена. Парень смотрел на мужчину в ответ так внимательно, с такой горечью, что даже не заметил, как помещение покинули и Намхван, и доктор Со. — Как тебе летается с одним из лучших наших подопытных? — поинтересовался мужчина, словно невзначай, а Тэхен нервно хохотнул. — Ты и о нем знаешь, — тихо прошептал он. — Конечно. Я знаю каждого, кто выжил, Тэхен. Чон Чонгук, Ким Сокджин и еще пара неизвестных тебе имен — эти образцы были нашей гордостью. Надеждой на то, что мы все делаем правильно. — Правильно? — голос Тэхен повысился, едва уловимо сорвавшись на более высокий. — Они люди, черт тебя дери. Люди, а не образцы. Как ты вообще можешь так… Он закачал головой, морщась, но не продолжил. Они собственного сына пустили в расход, что говорить о ком-то абсолютно чужом? — Просто скажи мне, когда закончатся побочные действия от этой дряни, пожалуйста. Мужчина усмехнулся. Тэхен видел, как за стеклами очков двигаются его зрачки, он читал заключение анализов, просматривал показатели веществ в крови, что-то записывал в электронную записную книжку, даже не поднимая глаз на сына, которого не видел полгода. Они не были семьей, никто ни по кому не скучал. — Какие побочки? — Провалы в памяти. Сухой вопрос — сухой ответ. — По моим подсчетам ты принимаешь препарат уже… около недели. Судя по твоей крови, думаю, неделька, и приступы пойдут на спад. Больше никаких проявлений быть не должно, кроме, разве что, головной боли, но здесь помогут обычные обезболивающие препараты. Тэхен кивнул. И, казалось бы, говорить больше не о чем, нет обычного интереса от отца к сыну и наоборот, им плевать друг на друга, плевать на то, живы ли они, все ли у них хорошо. Стоило бы закончить вызов и оборвать связь, быть может, вновь попытаться сбежать? Еще дальше, чем вышло сейчас. — Зачем это все? Дай мне спокойно жить. Я сбежал от вас, потому что хотел просто жить, отец. — А тебе плохо жилось с нами? — мужчина недоуменно вскинул брови. — Тебя кормили, поили, одевали, давали тебе крышу над головой. Мать скакала вокруг тебя, только бы ты ни в чем не нуждался. Ты получил такое образование, о котором большинство детей твоего возраста и мечтать не смели. Мы посвятили тебе и твоим проблемам всю свою жизнь, Тэхен. Но ты сбежал. Решил, что сможешь позаботиться о себе лучше. Что ж… Пожалуйста. Это твое право. Тэхен сжал зубы. Его вдруг пробрала такая злость. Заботились? Давали все, что могли? — Да вы, блять, использовали меня! Использовали своего родного сына, словно я какой-то подопытный кролик, вы заставляли меня страдать! Вы делали мне больно, мешали мою кровь с какой-то дрянью, после применения которой мне хотелось сдохнуть прямо здесь и сейчас! Ты никогда не отвечал мне, так может расскажешь сейчас, зачем? Для чего все это? Вам не хватило тех людей, над которыми вы издевались задолго до этого? На крик Тэхена, которым парень мог и голос себе сорвать, его отец снова сухо усмехнулся и качнул головой, как будто бы Тэхен был пятилетним малышом, рассказывающим взрослому человеку всякие небылицы. — Ты не имеешь понятия о причинах этого, но зато сделал выводы о том, что у тебя самые ужасные родители в мире. Просто мы не видели смысла разговаривать с тобой о твоем состоянии. Ты бы все равно не понял и вряд ли одобрил бы наши методы, но мы сделали это только ради тебя. — Бред! — парень рассмеялся, положив ладонь на глаза. Не хотелось видеть мужчину на экране. — Какой же бред! Ким-старший тяжело вздохнул и пожал плечами. Бред так бред. Раз уж Тэхен все еще не готов обсуждать это, он не будет разговаривать, и мужчина собирался завершить вызов, но Тэхен вновь закричал. — Не смей уходить от разговора снова и объясни мне, зачем вы испортили мне жизнь, отец! — Испортили? — ученый снял очки с глаз и серьезно посмотрел на сына. К сожалению, только на экране. — Мы тебе эту жизнь спасли. И если бы мы не, как ты сказал, мешали твою кровь с какой-то дрянью, вряд ли ты дожил бы до своих лет, малыш. Так что прежде чем говорить о том, какие мы тираны, постарайся разобраться в том, что нами движет. Ничего не бывает без причины, дорогой Тэхен, даже Земля вращается вокруг Солнца не просто так. Тэхен шумно выдохнул. Его губы задрожали. — О чем ты… говоришь? — сипло и уже намного тише спросил он, осмелившись все же приоткрыть глаза, взглянув на мужчину. — Ты был желанным ребенком, — так же тихо начал мужчина, не сводя взгляда с парня, — мы полюбили тебя, как только узнали о том, что ты появишься на свет. Твоя мать каждый день мечтала о том, как ты родишься, как мы, рядовые ученые на наземной космической базе, разбавим свои серые будни заботой о тебе. И когда ты родился, мы были счастливы. Ты рос по часам, Тэхен. Умный, очаровательный мальчик. Любознательный, скорее даже, любопытный. Ким-старший ненадолго замолчал. Он принялся нервно протирать свои очки платком, плотно поджав губы. — Тебе было пять лет, Тэхен, когда у тебя обнаружили тяжелую форму гемофилии. Редкое и серьезное наследственное нарушение свертывания крови, обусловленное мутацией в Х-хромосоме. Это означало, что у тебя кровотечение продолжалось дольше, чем у здорового человека. Все твое маленькое, такое любимое нами тело было в гематомах, от малейших прикосновений. И мы запретили тебе выходить на улицу. Запретили взаимодействовать с другими людьми, пока искали способ помочь тебе выжить. Твое тело стало каким-то… Не таким. Ты был слаб, едва мог ходить, был прикован к постели. Каждый шаг был для тебя болью, Тэхен. Каждый день после сна мать оттирала твой неблагодарный детский нос от крови, она была рядом с тобой каждую секунду. Боялась, что мы ничего не сможем сделать, если произойдет кровоизлияние в мозг. Мы, люди науки, молились за тебя, хотя до этого момента никогда не верили в Богов. И когда ты тихо спросил: «Мамочка, я умру?» — мы поняли, что молитвы бессильны, — мужчина закачал головой, будто каждое слово давалось ему с огромным трудом. — Ты лжешь, — холодно отрезал Тэхен, но это не помешало мужчине, чуть повысив голос, продолжить. — И мы стали искать лекарство! Стали искать то, что поможет тебе жить. То, что сделает тебя сильнее. То, что будет заживлять каждую твою рану с такой скоростью, что она не сможет навредить. Мы хотели, чтобы ты снова мог ходить, чтобы был таким же ребенком, как и остальные, Тэхен! Так появилась Альхена. Разработка препарата велась на протяжении трех лет. Сотни? Нет, тысячи подопытных, больных, таких же как и ты, и здоровых, миллионы проб и ошибок, прежде чем мы смогли сказать: «Да, этот препарат поможет ему. Наш Тэхен будет жить». Лишь после того, как мы смогли узнать о всех недочетах и исправить вакцину, сделать ее совершеннее, а медлить было больше нельзя, мы начали вводить препарат тебе. Ты мог погибнуть, но нам было нечего терять. Ты с детства был борцом, Тэхен. Борцом за свою жизнь. И ты справился. Ты начал выздоравливать. Всего каких-то несколько месяцев, упорная работа твоей матери, ведь она заново учила тебя ходить и даже, блять, держать в руках ложку, и ты был здоров! — Это все неправда… — продолжал тихо шептать Тэхен, даже не чувствуя, как в уголках глаз собираются слезы. Все эти люди, даже Чонгук и Сокджин — все они были лишь экспериментом, который помог ему жить. Они страдали из-за него. Люди умирали из-за него. Выбрать свою жизнь вместо жизней тысяч? Нет, Тэхен выбрал бы жизни тысяч вместо своей. Но ведь он не помнил ничего из того, о чем поведал ему отец только что. Ни единого воспоминания не возникло в голове и хотелось закричать. Это было похоже на провал в памяти, сравнимый с вязкой пустотой. — Ты можешь тысячу раз не верить мне, ненавидеть меня. На это мне плевать. Мне важно, что я добился цели, и ты можешь жить. Мне нужно, чтобы ты принимал препарат не только для того, чтобы повысить твою эффективность, но и чтобы продолжить исследование. У меня есть шанс избавить человечество от болезни, из-за которой дети погибают, это будет самым важным открытием в моей жизни. И еще, Альхена обретет смысл, я смогу возродить проект, как только пойму, что активная регенерация не грозит людям раковой опухолью от царапины. А выбора у тебя все равно нет, ты поможешь мне, хочешь ты того или нет. Тэхен не знал, что сказать. Значит, изначально цель была благородной, а что теперь? Он не понимал, делает ли это отец ради него или уже ради себя, почему не отпускает его, почему все это продолжается? — Почему я не могу рассказать Чонгуку о том, почему и для чего принимаю препарат? Ты ведь знаешь, что я… — Что ты трахаешься с ним? Знаю, — на лице мужчины мелькнуло отвращение, и Тэхена это задело. Он был против его отношений, значит? Стало мерзко. — Твой Чонгук слишком правильный, вечно лезет куда не нужно, а мне проблемы не нужны. Я хочу закончить работу и запатентовать лекарство, чтобы получить официальное разрешение на введение препарата здоровым людям. — Хочешь создать вторую Альхену и продолжить травить ни в чем не повинных людей? Ты хоть представляешь, каким мукам и испытаниям подвергаешь их? Люди — не крысы в лаборатории, отец! У каждого была своя правда, но Тэхен был просто не способен понять своего отца, как и родитель не мог понять и принять позицию своего ребенка. Увы, договориться или прийти к консенсусу им, судя по всему, не суждено. — К тому же, — продолжил Ким Енам, — если сейчас вся эта история всплывет наружу, нас с твоей матерью посадят, тебя сдадут в лабораторию. Я просто из принципа утяну за собой всех, кто тебе дорог, и Чонгука в первую очередь. Просто потому, что мне не нравится, что ты мало того, что спишь с мужчиной, так у вас еще и такая разница в возрасте. Это мерзко. Мне претит мысль о том, что он прикасается к моему сыну, даже если он, в каком-то смысле, помог мне спасти тебя. — Это уже не твое дело, — твердо отозвался Тэхен, — с кем я сплю, касается лишь одного меня. Ты хочешь, чтобы я принимал лекарства, грозишься, что утянешь на дно всех, кто стал мне дорог, и, быть может, вы с матерью спасли меня, но я не верю, что это делается, как ты сказал, ради других детей. Иначе это не вылилось бы в проект военного масштаба. — Это было лишь прикрытием, — возразил мужчина, но Тэхен скривился от его слов. Почувствовав соленые дорожки на своих щеках и губах, он стер их ладонью. — Это было вашей личной прихотью. И возможностью заработать деньги на своем больном ребенке. Потому что даже если бы я умер в тот день, вы бы вряд ли остановились. Я не ваш любимый сын. Я ваш любимый проект, отец. Мужчина усмехнулся. Не стал спорить, лишь пожал плечами, вызывая на губах Тэхена обозленную усмешку. — Полагаю, нам больше не о чем говорить, — заключил мужчина, надев очки, — у меня еще есть работа. И помни о том, что я сказал тебе — откроешь рот, и вслед за тобой я пущу в самое пекло всех, кто, как ты думаешь, стал тебе близок. Мужчина отключился до того, как Тэхен успел сказать хотя бы еще что-то. Руки обессиленно опустились на колени. Хотелось плакать, кричать, разгромить весь этот кабинет, всю чертову базу, выйти в космос без скафандра. Все, что угодно, только бы позволить переполняющим нутро эмоциям выплеснуться наружу. Пути назад не было, и осознание этого было по-настоящему болезненным. Если содрать с себя кожу, это может помочь хоть чем-нибудь? Не было сил подниматься и выходить к продавшим себя людям, не было сил осознать, что ради безопасности любимых людей он сам был готов продаться. Он не знал, как ему вернуться к Чонгуку, как найти в себе мужество посмотреть в его глаза и как сдержаться и не начать выпрашивать прощения за сломанную жизнь на коленях? Тэхен не знал, что ему делать, не знал, как продолжать жить, как разорвать этот порочный круг? Как выйти из игры, правила которой диктовал не он, так, чтобы никто не пострадал? Ведь он готов был принести себя в жертву, только бы с теми, кого он полюбил всем сердцем, все было хорошо. И ведь его отец не блефовал, наверняка у них и в правительстве куча влиятельных знакомых, которые не побоятся рискнуть Чонгуком и еще кем-нибудь, только бы продолжить работу над проектом. Оставалось только подчиниться. Продолжать принимать таблетки и знать, что сотни людей могли бы строить свои жизни и достигать целей, мечтать, если бы только он, Ким Тэхен, не родился с редкой болезнью. Увы.