Повенчанные ветром

      На верхней палубе «Конгера» почти никого не было. Джек, приняв позу командира, прогуливался от одного борта к другому. Его оценивающий взгляд придирчиво изучал такелаж, перебираясь по переплетениям канатов от фока к гроту, затем спустился к праздным фигурам у бака и, стрелой промчавшись вдоль планшира, остановился на полуюте. Вид у Воробья был такой, будто он собирался покупать этот бриг, а не ходить на нём боцманом.       Шивон вернулась из кубрика в сопровождении трёх человек. Все трое при виде Джека недовольно помрачнели; турок сложил руки на груди и искривил губы, а квартирмейстер тут же перевёл на Бейл вопросительный взгляд. Капитан стала полубоком между ними и Джеком и спокойно начала представлять:       — Это мистер Каббард — квартирмейстер и тот, кто пристрелит тебя, если по твоей вине что-то случится с «Конгером». Это Юсуф — командир авангарда и тот, кто снесёт тебе голову, если из-за тебя пострадает кто-то из команды. Это мистер Мэтьюс — штурман и тот, кто подвесит тебя к рее, если попытаешься завести нас в ловушку.       Каждый, кого она представляла, грозно сводил брови к переносице и с достоинством кивал: не для приветствия, а скорее для подтверждения её слов. Джек задержал взгляд на штурмане — единственном, кого он не видел прежде и чьё мягкое лицо с меланхоличными глазами оставалось дружелюбным, даже несмотря на сведённые брови. Задумчиво чесанув макушку, Воробей подступил к Шивон и полушёпотом поинтересовался:       — А есть здесь кто-то, кто при случае не станет меня убивать?       Капитан обвела палубу внимательным взглядом.       — Нет.       Лицо Воробья посмурнело; он отпрянул и безрадостно пробурчал:       — Признаюсь честно, должность боцмана уже не так меня прельщает…       Шивон словно бы пропустила его замечание мимо ушей, но её люди тут же встрепенулись. Мистер Каббард смерил его быстрым взглядом и посмотрел на капитана Бейл. Но сказать ничего не успел. Шивон твёрдым тоном объявила:       — Это наш новый боцман — Джек Воробей. — Тот открыл было рот для привычного «капитан», но тут же скис и ограничился шумным вздохом.       Юсуф презрительно фыркнул:       — Мы вроде не в столь отчаянном положении, а? Мне не нужен ещё один предлог, чтоб снести ему голову, капитан.       — Довольно, Юсуф. Все наши… недопонимания улажены, причин для вражды больше нет. По крайней мере, пока мы преследуем одну цель. Мистер Воробей — опытный моряк, многие годы был капитаном фрегата и, что не менее важно, знает эти воды лучше любого из нас, поэтому я доверяю ему быть боцманом «Конгера».       С каждым её словом на лице Джека всё ярче проступала самодовольная улыбка, подкрепляя командирский вид. Однако скептично настроенные офицеры «Конгера» услышали не то, что капитан пыталась сказать. Мистер Каббард, понимающе кивнув, обратился к Воробью с искренним интересом в голосе:       — Позвольте узнать тогда, что сделало вас бывшим капитаном фрегата?       Шивон недовольно поджала губы, но квартирмейстер решил не замечать её укоризненного взора и продолжал испытующе глядеть на Джека Воробья. Кандидат в боцманы растянул под усами кислую улыбку, ничуть не пытаясь скрыть её неискренности, и отозвался:       — Сражение с флагманом армады Ост-Индской компании, а до того — с кораблём-призраком, известным как «Летучий Голландец».       Его твёрдый взгляд, переливающийся редкими искрами гнева, прожигал Каббарда насквозь; голос прозвучал на тон ниже, без всякого бахвальства, делая каждое слово вдвое весомее. Этот ответ был похож на непредсказуемую контратаку в поединке, которая поставила в тупик зачинщиков, отчего они были полностью поглощены идеей, как этот выпад не просто парировать, но и нанести с ним такой же ошеломляющий удар. Но Шивон, как бесстрастному рефери, выпали секунды спокойствия; она напряжённо всматривалась в глаза Джека удивлённым взглядом.       Выдержав достаточную паузу, Воробей вздёрнул подбородок и заговорил с неожиданной лёгкостью:       — За каждый триумф, господа, взимается плата, и мне пришлось внести свою, но, уверяю вас, я возвращу всё, сполна, и, если буду в скверном настроении, непременно стребую проценты. А пока мне ничто не мешает помочь капитану Бейл в её нужде.       Будто околдованная песнью сирены, Шивон не сразу отреагировала на его слова. Моряки медлили, обмениваясь взглядами, и она воспользовалась повисшим молчанием.       — Господа, если отроческие препирательства завершены, вернёмся к делу. — Строгий тон её голоса не оставлял выбора. — В Нассау нас больше ничего не держит, мы должны уйти с рассветом.       — Есть курс? — свистящим полушёпотом поинтересовался Мэтьюс.       Шивон коротко кивнула.       — Теперь да.       Вместо напутственной речи она подарила каждому из своих людей долгий красноречивый взгляд и спокойно направилась в каюту. Каббард и Юсуф снова мрачно задвигали бровями, а Мэтьюс, с улыбкой покосившись на них, махнул рукой, призывая заняться делом. Воробей бросил им ироничный поклон и пошёл следом за Шивон. Она уже вошла в каюту и обернулась, чтобы закрыть дверь.       — Чего тебе?       Джек плавно повёл рукой, расцветая тёплой улыбкой.       — Почему бы нам не поднять чарки за перемирие и начало нового пути? — пропел он, пытаясь войти в отсек.       Но Шивон твёрдо держала руку, перегораживая проход, и не моргая глядела на него.       — Мистер Воробей, — чеканя слова, заговорила она, — напоминаю вам первый и последний раз: на «Конгере» вы не гость, не пассажир и даже не пленник, а едва нанятый боцман, у которого полно обязанностей. Место боцмана — с командой, а не с кружкой рома в каюте.       Кэп огорчённо выпятил нижнюю губу и тяжело вздохнул. Шивон толкнула дверь, но та стукнулась о выставленную вперёд ногу Воробья.       — А как насчёт курса? — полюбопытствовал он. — Верни мне компас и карту, чтобы я определил направление.       — Уговора вернуть не было, — отрезала Бейл. — Уверена, направление ты и так знаешь. Компас получишь, когда мы будем достаточно далеко, чтобы у тебя отпало желание сбежать.       Джек укоризненно цыкнул, посылая ей яркий взгляд:       — Мне показалось, ты говорила о доверии.       — Я могу довериться тебе как боцману, но не как Джеку Воробью.       Мистер Каббард без особых церемоний представил команде нового боцмана и напомнил, что к рассвету все должны быть на ногах. Моряки приняли новичка с насторожённостью и тут же разбрелись по кораблю, коротая остаток законного беззаботного вечера. Задержался только араб. Он был очень высок и сгибался чуть ли не вдвое, чтобы стоять в кубрике, оттого выглядел скорее нелепо, чем грозно. Его угольно-чёрные глаза воткнулись в Джека, словно булавки, и следили за ним всё время. Затем он отвёл Воробья к трапу, где смог разогнуться и нависнуть над ним.       — Не люблю всякие интриги, — с порога сообщил он. — Раз уж такое дело, желаешь мне мстить?       Кэп поначалу непонимающе поморщился, а потом беззвучно ахнул.       — Ну что ты! — он чесанул бровь, куда однажды угодил кулак этого самого араба. — Мы с капитаном Бейл пришли к соглашению, и она объявила, что все обиды позади. — В подтверждение Джек озарил его благодушной улыбкой.       Араб удовлетворённо кивнул.       — Ты и впрямь особенный, она обычно не столь щедра. — Он протянул руку. — Моё имя Сайф. Я здесь канонир.       Сайф с любовью и гордостью поведал о десяти восемнадцатифунтовых и шести двадцатифунтовых орудиях, о двух вертлюжных пушках и запасах пороха. Угрюмый и простодушный, он сразу заявил, что до самого боцмана ему нет никакого дела, только если этот боцман не станет вмешиваться в его порядки или строить козни за спиной. Против открытого поединка он возражать не станет.       Вальяжным шагом Джек Воробей кочевал из одного отсека в другой, в точности подражая непринуждённой походке иных господ, что в вечерний час прогуливались по променадам Лондона или Парижа. Безо всякого стеснения он останавливался то тут, то там, чтобы завести или поддержать разговор, а члены команды, осмелев, искренне интересовались правдоподобностью очередного слуха, которыми полнились все окрестные порты. Джек отвечал с охотой, будто каждый на борту был ему давним другом, и только после его ухода за обсуждением моряки сознавали, что мало что поняли из его витиеватых речей.       Говорливый матрос-ирландец Макгури без стеснения смерил Воробья оценивающим взглядом и задумчиво прикусил самодельную трубку.       — Послушай, друг, — сквозь усмешку заговорил он, тряхнув рыжей косматой головой, — ты, говорят, бессмертный…       — Нет. Пока что, — Воробей вздёрнул подбородок, всем видом давая понять, что этот недостаток никоим образом не вредит его самолюбию. Макгури и его приятель обменялись смешками. А Джек со строгостью добавил: — До конца этого дня я, так и быть, побуду «другом», но после я для тебя и всех прочих — мистер Воробей.       Матросы снова хохотнули.       — О как! Мистер Воробей!       Макгури, держа трубку в зубах, заметил:       — Я даже шиллинг поставлю на то, что ты, друг, продержишься до ближайшего порта. Не то что наш бывший боцман…       Джек заинтересованно приподнял брови.       — А что стало с моим предшественником?       — Он утонул, — с серьёзным лицом пояснил Макгури.       Воробей презрительно фыркнул, как вдруг приятель ирландца добавил:       — С книппелем на ногах.       Самодовольство на лице Воробья померкло, края усов слегка обвисли.       — Звучит весьма… воодушевляюще, — протянул он. И матросы снова захихикали.       Беседа с ними оставила мглу задумчивости в решительных глазах Джека. Другие моряки не были столь словоохотливы и больше спрашивали сами, чем отвечали, порой не чураясь неприкрытой и безыскусной лжи. Вскоре на борту погасли огни и разговоры затихли.       Воробей направлялся в сторону кубрика, когда мимо проскользнула изящная тень.       — Эй, ты! — тут же окликнул Джек юношу, хватая его светом фонаря.       Тот приостановился, оборачиваясь.       — Я, господин?       Джек повёл глазами с лёгким раздражением.       — Ты, ты… И не «господин», а «господин боцман», раз уж на то пошло, а лучше «мистер Воробей», уяснил? — Юноша покорно кивнул. — Я новый боцман и знакомлюсь с людьми. Как твоё имя, из какой ты команды и чем занимаешься?       — Моё имя Вэй Юн, господин, — бесстрастно отозвался юноша. У Джека раздражённо подпрыгнул край усов. — Слуга госпожи капитана.       — И какие обязанности выполняешь?       — Всё, что прикажет госпожа капитан.       Воробей многозначительно кивнул.       — Значит, в бою или в аврал на тебя не рассчитывать?       — Только если госпожа капитан запретит.       — А она запрещала?       — Никогда.       — Что ж, мне этого достаточно. — Джек отвесил небрежный поклон: — Можешь идти.       Тёмно-карие глаза юноши глядели на Воробья с меланхоличностью. Этот взор в сочетании с мягким негромким голосом и слегка сжатой фигурой со сцепленными спереди руками производили впечатление мягкотелости и слабого характера, что обычно были неподходящими чертами для юных моряков. Но, стоило только Джеку направиться прочь, Вэй Юн сурово поджал губы и поймал его спину острым лисьим взглядом.       В кормовой каюте горел канделябр на пять свечей. В углах дремала темнота, на стёклах переливались скупые блики, заменяя собой звёзды, которые этой ночью растворила туманная дымка. Распустив волосы, скинув сапоги и уложив ноги на бочонок, Шивон сидела в кресле с книгой в потёртой обложке и изредка делала глоток эля.       Вэй Юн вошёл без стука. Капитан подняла на него сонные глаза, вернулась к книге, но затем её скучающий взгляд прояснился и начал следовать за юношей, пока тот ковырялся в рундуке, убирал карты со стола и расставлял на нём несколько пузырьков.       Книга закрылась с лёгким стуком.       — Что тебя беспокоит? — спросила Шивон.       Вэй Юн виновато потупился. Поправив соскользнувший с плеча жилет, он шаркнул ногой.       — Этот человек расспрашивает команду. — Он взглянул на неё большими блестящими глазами. — И о вас тоже.       Шивон спокойно отмахнулась:       — Они не скажут ничего важного.       Вэй Юн уселся за стол напротив неё и принялся разминать сухой корешок в медной ступке.       — Вы знали, что он шпион, и нарочно пустили его на борт? — непонимающе поморщился он.       — О, он не шпион, — покачала головой капитан. — Шпион из него вышел бы, пожалуй, паршивый, с его-то принципами верности… — в её голосе зазвенела снисходительная язвительность.       Растерянность в глазах Вэй Юна сменилась вежливым укором. Он несколько раз поглядывал на Шивон сквозь густые ресницы и наконец, уткнувшись взглядом в ступку, заметил:       — Вы ему не доверяете, но поверили его словам об этом компасе.       Брови Шивон приподнялись в ироничном любопытстве.       — Так-так, — она повела рукой, — неужто всего за пару часов Воробей умудрился нажить себе таинственного врага на борту?..       Юноша взволнованно встрепенулся.       — Нет-нет, простите, госпожа капитан, — торопливо заговорил он, — я не смею осуждать, я многого не знаю…       — А-Юн, — прервала она его, — прекрати. — Её голос был наполнен мягкой строгостью. — В том, что он меня обставил, вина исключительно моя, и своей клятвы ты не нарушил. Оставь попытки искупить то, за что ты не можешь быть в ответе. Мне нужны твои глаза и уши, но решение я приму сама.       Он покорно кивнул.       — Я понимаю, что он вам нужен…       — К моему сожалению, — вздохнула Шивон. — Я не принимаю его слова за чистую монету, но сейчас эти слова — всё, что у меня есть. Воробей нужен мне ровно до тех пор, пока компас в моих руках указывает на него. — Она допила эль и, задержав взгляд на пистолете, добавила: — Кроме того, у него есть одна полезная черта, весьма уникальная, стоит признать, — его пытались убить многие, и я в том числе, но никто, как видишь, не преуспел. Раз уж мне придётся использовать наживку, чтобы поймать того, кто мне нужен, пусть эта наживка будет как можно более живучей.       Вэй Юн задумчиво сдвинул брови и слегка повернул голову в сторону кубрика, словно желая оценить, впрямь ли Воробей сгодится на роль наживки.       — Вы сказали, этот человек из вашего прошлого, — он взглянул на Шивон с вежливым любопытством. — Но вы никогда прежде не упоминали о нём.       Шивон кивнула с некоторой отстранённостью. Её глаза застыли на пламени свечей, и голос прозвучал словно бы издалека:       — Мы знали друг друга. Очень давно. И очень… недолго.       Бриг погрузился в глубокий сон, как если бы колыбельную ему спели не волны, такелаж и ветер, а ядовитые голоса сирен. Умиротворение моряков в кубрике не потревожил даже грохот прокатившегося к пиллерсу бочонка, который по неосторожности зацепила нога Джека Воробья. Застыв и слившись с темнотой на несколько секунд, Джек беззвучно хмыкнул и тенью выплыл на шканцы. Вахтенный тем временем ковылял к баку.       В несколько мягких шагов Джек оказался у дверей кормовой каюты, приник ухом к створке, замер, а затем плавным движением, словно невзначай, толкнул её и тут же просочился в отсек. В каюте улеглась плотная темнота, слегка разбавленная тусклым светом у самых окон. Перемещаясь под скрип корабля, он подобрался к койке и склонился над Шивон: она лежала, отвернувшись к стене, грудь наполняло глубокое дыхание. Напряжённый взгляд Воробья прошёл по её фигуре, задержавшись на талии и руках, и тут же сорвался к столу. Просеменив туда, Джек вытаращил глаза, но всё равно скорее осмотрел поверхность стола наощупь, чем взглядом. Руки шарили по столешнице быстро, но не суетливо, мгновенно замирая, стоило чего-нибудь коснуться с неаккуратностью. Не найдя на столе ничего нужного, Воробей выдвинул верхний ящик. Внутри пальцы нащупали стопку бумаг и пару свёртков; в быстрой ухмылке блеснул случайным светом золотой зуб. Джек запустил руку глубже.       — Здесь нет того, что ты ищешь.       Джек отпрыгнул, словно сунул руку в пасть мурене. Шивон перевернулась на живот и тем же сонным голосом добавила:       — А будешь мешать мне спать, я тебя пристрелю.       Ещё с минуту Джек проторчал ростовой скульптурой, не сводя глаз с силуэта капитана, а затем покрался к дверям с такой опасливостью, словно шёл по охотничьим угодьям с щедро расставленными капканами. Оказавшись на палубе и плотно прикрыв дверь, Воробей чертыхнулся, бросил взгляд через плечо и незамеченным вернулся в кубрик.       Поутру, едва небо тронули предвестники рассвета, над бригом раздался резкий свист боцманской дудки, что немало удивило офицеров и сделало несчастнее остальных членов команды, большую часть которых аврал застиг сладко спящими в гамаках. «Конгер» выбрал якорь с первыми лучами солнца. Косые паруса затрепетали под утренним бризом, вместе с ним оставляя за кормой дремлющий берег. Вскоре после рассвета мощный бейдевинд принялся гонять сонных моряков по палубе, быстро справляясь с их меланхолией. К тому же лишний раз зевнуть им не давал и строгий голос боцмана, подхлёстывающий, точно невидимая плеть.       — Если марса-фал ослабнет, тем же узлом завяжу тебя, матрос, — с притворной беспечностью бросил Джек Воробей через плечо, направляясь с полубака к корме. Матрос, что уже собирался фривольно усесться у фальшборта, посмотрел ему вслед, бросил взгляд на снасть, вздохнул и принялся вязать узел по новой.       Джек тем временем вразвалочку пересёк шкафут и слегка кивнул мистеру Каббарду, что шёл навстречу от кормовой каюты. Секундой позже, краем глаза поймав макушку Шивон за плечом квартирмейстера, кэп круто свернул к трапу на нижнюю палубу.       — А, мистер Воробей! — окликнула его Шивон, прогулочным шагом пересекая шканцы.       Нога Джека почти коснулась первой ступени; нервно дёрнув губой, он обернулся, озаряясь приветливой улыбкой.       — Доброго утра, — выдохнул Джек, добавляя слегка ироничное: — Капитан.       Она кивнула, глядя поверх его макушки на опускающийся фор-марсель. Лицо её было безмятежным, слегка помятым спросонья, а голос прозвучал с лёгкостью, присущей светским беседам:       — Знаете, мне приснился странный сон, будто ночью вы пытались отыскать в моей каюте что-то, что определённо не должны были искать.       — Ночь щедра на иллюзии… — отозвался бархатным тоном Джек, отступая на полшага.       Взгляд Шивон резко съехал к нему, пригвождая к палубе.       — Не очень похоже на партнёрство, — вкрадчиво проговорила она. — Тем более на отношения капитана и боцмана. — Она снисходительно фыркнула. — Если бы компас было так легко отыскать, я бы держала тебя в цепях. В карцере.       — Буду иметь в виду, — ответил Воробей невозмутимой улыбкой.       Более они не испытывали терпение друг друга. Меж тем море сковал почти полный штиль. Паруса трепетали под слабым ветром, и «Конгер» крался по спокойным водам, как скользит шёлковый платок по паркету под силой сквозняка. То за кормой, то на траверзе у горизонта маячили рельефы суши. День наполнился жарой и леностью. Джек с головой погрузился в обязанности боцмана, лишив квартирмейстера не только поводов для возмущения, но и части привычных забот, и к вечеру первого дня, казалось, не осталось на борту пиратского брига никого, кто принимал бы его за враждебного чужака. Матросы ворчали, но подчинялись его командирским повадкам — кто искренне, а кто всё ещё из желания понаблюдать и испытать. В этом они будто бы ощущали незримую поддержку капитана Бейл и не чурались признавать меж собой, что делают ей этим одолжение. Сама капитан наблюдала за происходящим, почти не покидая каюты, — через отчёты офицеров и личного слуги. К ночи ветер окреп и требовал круче развернуть паруса. Распахнув настежь дверь каюты, Шивон с порога следила за перебранкой матросов на грота-рее. С палубы их подхлёстывал ультимативный голос Джека Воробья. Затем на шкафут вышел мистер Каббард, хрипло рявкнул на кого-то, и всё стихло. Шивон с наслаждением вдохнула посвежевший бриз и вернулась в каюту.       Море искрилось под солнечными лучами позднего утра; кое-где на волнах собиралась пена. Галфвинд в косых парусах заставлял шкоты звонко поскрипывать при дерзких порывах, и «Конгер» дал небольшой крен на правый борт.       Привалившись к фальшборту у грот-мачты, Джек сквозь прищур наблюдал за открытой палубой и за фигурой капитана, которая передвигалась по ней от одного борта к другому, словно бы танцуя медленный, цедящий каждый момент танец с невидимым партнёром. Взгляд Джека следовал за ней от штормтрапа к кофель-нагелям у фок-мачты, от них к грузовому люку и обратно к орудиям на шкафуте, дальше к фока-брасам и бочкам на баке и пристально провожал до самого трапа на полуют. Шивон поприветствовала рулевого и штурмана и с неохотой обернулась к праздной физиономии Джека Воробья.       — Пришла узнать курс? — лукаво промурлыкал он. — Ни земли, ни паруса на горизонте — чем не благоприятный момент, верно?       Бейл парировала его ироничный упрёк лаконичным:       — Невозможно быть излишне осмотрительным, имея дело с тобой.       — Ты так часто говоришь о моей изворотливости, что скоро я и сам в этом поверю.       Их разговор прервал крик: один из матросов, укатывающих парус на бушприте, обращался к вахтенному и указывал пальцем вперёд. Несколько человек собрались на баке, посовещались, и через минуту вахтенный взбежал на полуют.       — Шхуна под британским флагом. Идёт встречным курсом.       Он не успел договорить, а Джек уже разглядывал горизонт в карманную трубу.       — Похоже на посыльное судно, — он схлопнул телескоп и отмахнулся: — Нам не о чем волноваться.       Подошедший к ним мистер Каббард отозвался на это громкой насмешкой, а вахтенный окатил Воробья весёлым снисходительным взглядом.       — Надеюсь, они нас не разочаруют, — обратилась капитан Бейл к квартирмейстеру. Тот довольно хмыкнул и закивал, смело глядя в её искрящие глаза. — Только не нужно спешки, —добавила она, и её голос — негромкий, мягкий, слегка меланхоличный — ещё больше подчеркнул сосредоточенность её лица и холодное пламя взгляда.       Мистер Каббард с энтузиазмом принялся отдавать команды, и Джеку Воробью пришлось вспомнить о долге боцмана, но его изучающий взгляд, едва выпадал шанс, стрелой устремлялся к капитану Бейл. «Конгер» взял курс на ковыляющую по волнам шхуну и довольно скоро оказался у неё на траверзе, заходя с левого борта. Решительность, с которой незнакомое судно пошло на сближение, вызвало беспокойство у королевских моряков: один за другим они постепенно выстроились у борта, вглядываясь в чужие паруса. Тогда с мостика «Конгера» прозвучал командный голос капитана, и приказ тут же заглушило сдержанное ликование. Расправив ладони на балюстраде полуюта, Шивон наблюдала за тем, как двое пиратов с почтением вынесли из каюты свёрток чёрного полотна; как с выученной точностью одновременно были повязаны узлы на огонах полотнища; как затем две пары других сильных рук подхватили фал, и трос, жужжа в шкивах, пошёл вверх, увлекая за собой чёрный край. Ветер вздул полотно, вырывая его из моряцких рук. На несколько секунд над палубой взмыл чёрный парус, затем исчез, устремляясь к клотику грот-мачты, и уже там, на высоте в сотню с лишним футов, раскрылся с полной свободой и гордо оскалился лисьей пастью. Услышав хлопок флага под ветром, Джек инстинктивно обернулся, проводил его взглядом до марса-рея и в сомнениях чесанул бровь. Запрокинув голову, Шивон с минуту наблюдала за Весёлым Роджером, затем её глаза резко съехали к британской шхуне.       Королевские моряки сделали ровно то, что и предполагали пираты, — едва завидев пиратский флаг на грот-мачте, поспешно приспустили свой в ответ. По «Конгеру» прошла волна разочарования, кто-то в негодовании зашвырнул подальше уже заготовленный палаш, и всё же до последнего пираты не оставляли надежды на сражение. Капитан наблюдала за происходящим со спокойствием бывалого зрителя, что видит пьесу не в первый раз. Казалось, всеобщее возбуждение её вовсе не трогает — ни кураж, ни разочарование, — будто, отдавая приказ к охоте, она всего лишь делала одолжение своим людям. Её расслабленная фигура терялась на фоне оживления на палубе.       Джек присоединился к ней на шканцах, заходя со спины фривольным шагом, и покачнулся на пятках.       — Говорю же, посыльные, брать у них нечего, вот и сдались.       Шивон обернулась к нему. В угольных глазах переливались искры хищного азарта.       — Не торопитесь с выводами, мистер Воробей, — отозвалась она, закрывая лицо чёрным платком. Джек спорить не стал, а с видом и терпением мудреца принялся ожидать подтверждения собственной правоты.       Корабли сблизились, полетели абордажные крюки. Капитан Бейл первой взобралась на фальшборт, первой спрыгнула на палубу шхуны безо всякого оружия. На несколько секунд всё словно бы замерло — выстроившиеся толпой британские моряки, авангард «Конгера» и вытянувший шею Джек Воробей; в недвижимой тишине придирчивый взгляд Шивон прошёл по лицам членов команды шхуны. Отвернувшись, словно бы потеряв к ним интерес, капитан по-хозяйски шагнула в сторону кормы, а за её спиной на палубу хлынули пираты. Воробей, оставшийся на квартердеке «Конгера», удобно устроился локтями на планшире и подпёр голову рукой.       Опомнившись, командир шхуны встрепенулся, беззвучно открыл рот, прыгая взглядом по лицам чужаков и пытаясь зацепить их предводительницу.       — У нас ничего нет! — наконец выпалил он, вскидывая руки. — Пустой трюм! — Шивон посмотрела на него, остановившись вполоборота в паре ярдов от входа в кормовую каюту. Он чертыхнулся сквозь зубы и постарался хладнокровно добавить: — Мы всего лишь посыльные. Можете не тратить время.       Пираты выжидательно смотрели на капитана, словно в надежде, что её разозлит подобное приветствие и она прикажет пустить вход клинки. Бейл бросила быстрый взгляд на трюмный люк и вздохнула.       — Что ж… шкипер, полагаю?.. придётся поверить вам на слово, — совершенно серьёзно проговорила она. Лицо командира вытянулось от удивления, он с ярким смятением переводил глаза с Шивон на её людей, что обменивались весёлыми ухмылками. — В трюм мы не пойдём.       Сбитый с толку, тем не менее шкипер сделал решительный шаг и потребовал:       — Тогда прошу покинуть мой корабль! И поскорее! — пираты тут же ответили ему издевательским гоготом. Стараясь не смотреть на них, шкипер буравил взглядом Шивон Бейл.       Она полностью обернулась к нему и слегка качнула головой.       — В британском флоте совсем позабыли о манерах и гостеприимстве.       Командир шхуны гневно распахнул рот, шумно вдыхая воздух и раздуваясь от негодования; из-за выпученных глаз даже скрылись опухшие веки, а одутловатое лицо обрело чуть более твёрдую форму. Шивон со спокойной выдержкой ждала его ответа. Шкипер грозно сдвинул брови и выпятил грудь, с жаром подался вперёд.       — Будь ваша дерзкая смелость не напускной, вы бы не стали скрываться за платком!       В глазах Бейл сверкнуло холодное пламя, совсем неуместное для её безучастного голоса.       — Я могу показать вам своё лицо, но после непременно вас убью. Насколько сильно ваше любопытство, сэр?       В то же время позади неё в густом мраке входа в каюту плавно шевельнулась тень, приближаясь к свету и растворяясь; случайный блик солнца скользнул по тонкой полоске металла. Тень припала книзу, почти исчезла, а в следующий миг на палубу выпрыгнул матрос с саблей.       — Сдохни, ведьма!       Быстрее, чем он успел договорить, Шивон обернулась, взмахивая левой рукой, словно давая ему пощёчину. Послышались запоздалые восклицания. Матрос выронил саблю, сделал несколько слепых шагов мимо Бейл и рухнул замертво. Кровь из его перерезанного горла потекла по светлым доскам. Шивон слегка отступила, пряча кортик.       Джек Воробей болезненно поморщился и отвёл глаза.       — А ну все на колени! — рявкнул Юсуф. Следом за ним авангард пиратов грозно подступил к морякам. Те торопливо потупили взгляды и подчинились; только шкипер и двое офицеров остались стоять, опасливо озираясь.       Капитан Бейл слегка развела руками.       — И в чём же был план? — в её голосе звучал снисходительный укор. Командир шхуны промолчал, глядя на неё исподлобья. Разочарованно цыкнув, Шивон спокойно спустилась в отсек под палубой. Словно её запоздавшая тень, за ней метнулся Вэй Юн.       Воцарилась напряжённая тишина. Пираты, держа оголённые клинки или уложив руки на эфесы, ждали чего-то в терпеливом молчании. Моряки со шхуны, понимая, что оказались в совершенно невыгодном положении, не пытались как-либо дерзить и делали вид, что не замечают подначивания разбойников. Джек Воробей внимательно следил за шкипером: чем дольше не возвращалась Шивон, тем мрачнее тот становился и тем чаще бросал косой взгляд на своего помощника. Именно шкипер первым встрепенулся и уткнул взгляд в надстройку над трапом. Сначала на палубу вышел Вэй Юн. Тут же все глаза устремились к нему — испуганные, взволнованные, блестящие алчностью, разгорячённые, полные немых вопросов.       Капитан Бейл неприязненно поморщилась от солнечного света и подняла над головой руку с пачкой листов, перевязанных лентой. Джек Воробей аж подался через борт в порыве любопытства. Фигура командира шхуны резко сникла; он глядел на Шивон жалостливо и вместе с тем с ненавистью.       — Как видите, — заговорила Шивон, направляясь к нему и перебирая пальцами листы, — нам ни к чему ваш трюм, сэр.       Вместо неё надменную ухмылку бросил мистер Каббард. Воробей проводил взглядом летящую квартирмейстеру пачку листов; тот снова ухмыльнулся. Между тем остальные пираты пребывали в смятении.       — Скажите, вы посчитали, что мы недостаточно умны, чтобы понять ценность этих векселей, или же вам было лень спрятать их получше?       Старший помощник задиристо дёрнулся, но командир остановил его движением руки.       Мистер Каббард хохотнул и громоподобным голосом объявил:       — Здесь пятьдесят листов! Каждый лист стоит пять фунтов! А это по четыре с лишним фунта на нос! — И тут же палубы взорвались триумфальным кличем.       Воробей недоверчиво фыркнул, и всё же пиратское ликование, казалось, ещё больнее ударило по королевским морякам. Они в бессилии наблюдали, как захватчики хозяйничают на их судне: в трюм так никто и не спустился, пираты забирали оружие и часть припасов из крюйт-камеры.       Экипаж заставили выстроиться шеренгой вдоль борта. Капитан Бейл прошлась мимо них туда-обратно, затем отошла в сторону и принялась о чём-то переговариваться с Юсуфом, порой бросая на пленников быстрый оценивающий взгляд. Они опасливо поглядывали друг на друга, а затем обращали вопросительные взоры к своему командиру. Ему нечего было им сказать; беспомощность и ожидание заставляли его вздрагивать и часто промокать лицо и шею насквозь мокрым от пота платком. То ли чувствуя смердящий запах отчаяниях своих людей, то ли спасаясь от собственного страха, шкипер наконец решился выступить вперёд. В это время Шивон как раз окончила разговор и направилась к нему.       — Что вы намерены с нами сделать? — с нарочитым до фальшивости спокойствием спросил он.       — Мы заберём троих, — громко провозгласила Бейл. — Остальные, — она взяла секундную паузу, — будут свободны.       Пленники всколыхнулись, как волны на мелководье под внезапным шквалом. Ужас на их лицах сменился облегчением, затем смятением, и его снова покрыл страх. В глазах некоторых вспыхнуло отчаяние, они лихорадочно заблестели; взоры других померкли от суровой расчётливости. Капитан Бейл ни на кого не указала, она наблюдала. Командир нерешительно обернулся и поплёлся обратно, то и дело кося взгляд за спину. И уже через пару минут стало заметно безмолвное решение невидимого, непрошенного суда: большая часть моряков в шеренге словно бы сдвинулась на полшага, а впереди оказались три человека, — все сгорбились и боялись поднять глаз. Шивон слегка кивнула. Юсуф подошёл к пленникам; каждый его шаг звучал ударом набата. Он спросил у этих троих, кто они и чем занимаются, посмотрел на капитана Бейл, а затем махнул своим людям: «Забирай». Не было ни криков, ни сопротивления. Пленники провожали собратьев по команде быстрыми косыми взглядами и поспешно отворачивались.       Тем временем со шхуны спустили баркас, и Шивон приказала вновь поднять британский флаг. Командир наблюдал за всем в полнейшем смятении. Вскоре на палубе осталась лишь десять пленников, капитан Бейл и четверо её людей с ружьями.       — Это для вас, — Шивон указала в сторону борта, где болталась лодка. — Для вас всех.       Пленники приблизились к штормтрапу.       — Но… но там даже нет вёсел! — всхлипнул шкипер. — Вы же сказали, что отпустите нас!       Бейл выразительно кивнула.       — На волю ветра и волн, — нараспев ответила она.       Шкипер шлёпал губами, моряки взволнованно гудели, кто-то выплюнул сквозь зубы гулкое: «Черноглазая ведьма!». Шивон и бровью не повела, а командир торопливо вмешался в попытке заглушить эти слова:       — Вы… вы обрекаете нас на медленную смерть!       — О, будет вам! В окрестных водах полно ваших кораблей и клочков суши. Знаю, вы уж было решили, что откупились от нас малой кровью, жизнями этих троих бедолаг, которых вам и не жаль, хоть вы и пообещали себе помолиться за них. Я знаю цену жизни в королевском флоте. Ваше судно третье… нет, четвёртое за эти две недели, и все пошли ко дну. Одни думали, мы трусливые, другие — жадные, третьи, пожалуй, посчитали нас за идиотов, а четвёртые, эти хотя бы попытались проявить, эм, храбрость и благоразумие. То-то была потеха! Все одинаково ошиблись в одном, как и вы, — это не ваши моря. Будь это так, вы бы сейчас не тряслись от страха. Я знаю это. Знаю, что здесь вы не хозяева, а потому я не только услужливо напомню вам об этом, но и всем, кто ходит под этим флагом, напомню, как задёшево они продают свои жизни. Жадность королевского флота или служащие ему люди — что кончится скорее?       Когда шлюпку отнесло примерно на кабельтов, на борту захваченной шхуны не осталось никого, и «Конгер» сбросил швартовочные тросы, плавно отстраняясь подальше за счёт пары стакселей.       — Четыре судна за пару недель? Что за пустое бахвальство? — с разочарованием в голосе и укором в глазах заметил Джек Воробей, едва капитан вернулась на борт.       — Уж ты-то знаешь ему цену, — отозвалась Шивон, проходя мимо. А потом кивнула Юсуфу с насмешливым: — Слыхал? «Черноглазая ведьма». По мне, звучит неплохо. — Юсуф басовито захохотал в бороду.       Джек поглядел на троих моряков, что жались у грот-мачты, не зная куда себя деть, как осиротевшие дети посреди шумного базара. Затем его взор привлекла капитан Бейл. Она была чем-то взбудоражена и воодушевлена, то и дело бросала взгляд на дрейфующую шхуну, прохаживаясь у трапа на полуют, а затем с готовностью встрепенулась, когда на верхнюю палубу вышел Сайф. В одной руке у него дымил фитильный пальник, а другой натужно держал у бедра приземистый ящик. Канонир аккуратно опустил его на доски и откинул крышку носком сапога. Пять человек, считая Шивон, взяли из ящика по ядру с коротким фитилём и проворно забрались на планшир. Суета на палубе замерла в торжественном ожидании. Сайф поднёс пальник к ядру в протянутой руке Шивон. Фитиль зашипел синим дымом. Шивон двумя пальцами содрала с лица платок, сделала мощный замах и швырнула ядро в сторону шхуны. Секундой позже в воздух взмыли и остальные. Они загремели по палубе гулким градом, который тут же превратился в звонкий салют с ослепительными белыми вспышками. Сквозь синеватый дым взвились языки пламени. Подхваченный порывом ветра огонь прокатился по верхней палубе, как морской вал, и просмолённое дерево податливо вспыхнуло.       Джек Воробей растерянно огляделся. Пираты пребывали в радостном возбуждении. Шивон, не отводя глаз, спрыгнула на палубу и упёрлась ладонями в планшир. Джек приблизился, но на следующем шаге остановился. Лицо Бейл светилось от искреннего восторга, восторга ребёнка, наблюдающего за ярким представлением на ярмарке. Она часто дышала; её глаза беспокойно двигались, разглядывая пляски пламени на рангоуте и тающие в огне паруса. В этих глазах, куда ярче отражений пожара, сияли искры судорожного ликования. Это было выражение странного триумфа, одновременно радостного и болезненного. Шивон вдруг заметила его присутствие и, быстро обернувшись, волнительно выдохнула:       — Славное зрелище, а?       Джек повернул голову к охваченному огнём судну. Его лицо посерело от мрачной тоски, и оттого ещё ярче проступило в глазах искрящее негодование; губы презрительно искривились.       — Все корабли сгорают одинаково, — произнёс он. — Быстро и бессмысленно. — Круто развернувшись на каблуках, он погнал вниз троицу моряков со шхуны. Шивон запоздало обернулась ему вслед, но промолчала.        «Конгер» с вальяжной неторопливостью уходил прочь, позволяя всем вдоволь насладиться зрелищем и его последствиями, исчезающими в волнах и порывах ветра. Шивон словно бы через силу отвернулась от догорающих обломков, едва погас огонь. Пираты ехидно скалились и отпускали шутки в адрес лодки, болтающейся в волнах. Капитан направилась в каюту, но Джек Воробей подкараулил её у трапа.       — Полагаю, теперь-то мы можем заняться курсом, — с притворной вежливостью заметил он.       Шивон молча позволила ему войти в капитанские покои. Джек не успел достичь стола, как перед ним на ладони появился его компас, точно Бейл сотворила его из воздуха. Воробей забрал компас и с довольной ухмылкой подбросил его в руке.       — И карту, будь любезна.       — Обойдёшься компасом.       Джек закатил глаза и испустил долгий шумный выдох.       — Умерь своё недоверие, ну же! — с жаром воскликнул он. — Мы посреди моря, я окружён твоими людьми. Считаешь, я и здесь тебя могу предать?       — Дело не в том, что ты можешь сделать, а в том, что ты уже сделал, — невозмутимо пояснила Шивон. Брови Джека вопросительно изогнулись. — Ты знаешь место, у тебя есть курс, а значит, карта тебе без надобности. Если, конечно, компас работает, как ты и сказал.       — Да, я знаю место и могу определить курс. Но что толку знать, куда идти, если не знаешь, как именно туда добраться? Для этого и нужна карта. — Он бухнулся в кресло и поднял на Бейл упрямый взгляд с россыпями лукавых искр. — Как ты думаешь отыскать Источник, не потратив всю жизнь на слепые блуждания по джунглям? — Его лицо озаряла безмятежная улыбка скромного триумфа. Шивон молчала, и Джек тут же принял эту безмолвную капитуляцию. — Обещаю, — протянул он, — что не стану искать на этой карте ничего, помимо Источника. — Он расправил плечи и принялся ждать с видом господина, отославшего слугу за книгой.       В тишину ворвались голоса с палубы и прошедший волной смех.       — Тебе придётся обойтись одним компасом, — отрезала Шивон.       Джек повёл глазами и запальчиво раскрыл рот, но так ничего и не сказал. Его глаза, недоверчиво сощуренные, превратились в щёлочки под сведёнными бровями, верхняя губа вопросительно приподнялась, взор приклеился к Шивон, придирчивый и оценивающий. Она села напротив Джека, — её фигура была собранной, а лицо непроницаемым. Она прямо смотрела на Воробья и будто не замечала его красноречивой подозрительности или намеренно бросала ему молчаливый вызов.       — Ты сказала, карта у тебя, — вкрадчиво проговорил кэп.       — Я сказала, что у тебя её нет, — легко парировала Шивон.       — У тебя нет карты?! — вспыхнул Воробей. — Беззастенчиво солгала, а меня обвинила в недобросовестном партнёрстве! — он принялся укоризненно цыкать и качать головой.       Бейл слегка пожала плечами.       — Ты сам услышал то, что хотел.       Воробей послал ей красноречивый взгляд:       — А после ты случайно умолчала об этом важном обстоятельстве.       — Чего ни сделаешь, чтобы заполучить в боцманы самого Джека Воробья, — развела руками Шивон.       — Это не оправдание! — Кэп вздёрнул подбородок, сверкнув глазами, а затем добавил строгим тоном: — И не пытайся мне льстить!..       Шивон уложила руки на подлокотники и заговорила сухим властным тоном:       — Выбор у тебя не богат, Воробей. Либо ты управляешься с компасом и только, и мы продолжаем поиски как партнёры; либо у ближайшего порта наши пути расходятся, я буду справляться сама, а ты отправишься праздновать, что твоя шкура вновь уцелела. О карте можешь забыть.       — Вот ещё! — фыркнул Джек. — Я намерен её вернуть.       Ему в ответ достался ехидный смешок. Шивон слегка запрокинула голову и уткнула в Джека пытливый взгляд, блестящий насмешкой.       — Я передала карту человеку госпожи Цинь. Если она — королева китайских пиратов, то он вроде её посла в этих водах, судьи и палача по мере необходимости, но мнит себя чуть ли не её наместником… а может, так оно и есть. У него высокое самомнение, и он из числа неприкасаемых: госпожа Цинь приблизила его за его заслуги, он ей полезен, а значит, убить его — отобрать у неё оружие. Вырви тигрице когти, но будь готов, что она тут же перегрызёт тебе горло. Он имеет право принимать самостоятельные решения, даже если они идут против решения Госпожи, но за десять лет он ни разу не пользовался этим правом и вряд ли станет. Поверь, у тебя больше шансов отыскать Источник по компасу, бродя по джунглям, чем заставить его вернуть карту.       Джек глядел на Шивон с кислой миной человека, упорно не желающего признавать поражение, но сознающего безвыходность ситуации.       — Так в тюрьме ты это всерьёз говорила? — Шивон выразительно изогнула бровь. — Что толку собирать карты и не пользоваться ими? — проворчал Воробей, насупившись ещё больше.       — Не позволить пользоваться другим, — спокойно отозвалась Бейл. — У Госпожи есть… — она замялась, подбирая слова, — особое виденье ситуации.       Кэп недоверчиво скривил губу:       — Да она же слепая.       — Но видит дальше многих.       Джек недоверчиво дёрнул усом, но промолчал. Задумчиво постукивая пальцем по крышке компаса, он очертил взглядом круг по столу и вполголоса протянул:       — Так значит, карта на Карибах…       — Верни компас, — потребовала Шивон.       Воробей так резко вздёрнул подбородок, что косички на бороде черканули по носу.       — Это ещё почему? — Он прижал компас к груди, как сакральный артефакт, и вжался в спинку кресла.       — Оставить у тебя, чтобы ты пошёл за картой и оставил у Цзюньфэя не только свою голову, но и компас? Он мне ещё пригодится. — Шивон требовательно выставила руку.       Фигура Джека Воробья плавно преобразилась из напружиненной и готовой к побегу в образ королевского величества с самодовольно выпяченной грудью. Привычным жестом он играючи прицепил компас к поясу, и затем его руки разошлись в широком покровительствующем жесте.       — Кто, ты думаешь, я такой?       — Посредственный пират, прохвост, распутник, пьяница и… любитель бывать за решёткой.       — Нет, — Джек повёл глазами, — помимо этого. — Бейл передёрнула плечами с раздражённой безучастностью. — К твоему сведению, — объявил кэп, — я прекрасно умею вести переговоры.       — Неужто? — саркастично ахнула Бейл. — Мне помнится, твои недавние переговоры закончились кровавым сражением, а тебя самого едва не примотали к нок-рею твоими же кишками.       Кэп горделиво вскинул подбородок и с жаром парировал:       — В своё оправдание могу сказать, что в этих переговорах последнее слово было за нашей королевой Суонн, ныне Тёрнер, которая не отличается должным тактом, а мне оставалось лишь подчиниться. Кроме того, меня, в отличие от тебя, с этим… послом ничего не связывает, маловероятно, что и ему я должен денег, а значит, мы лишены каких-либо предубеждений, что на руку любым переговорам. — Его глаза лукаво сверкнули. — Вопрос лишь в цене.       — Тебе нечего ему предложить, а благотворительностью он не занимается.       — Неужто ты боишься его?       — Нет, — сквозь зубы бросила Шивон, словно сплюнула яд. — Но он станет назойливой помехой.       — Будь он и впрямь так суров, не стал бы лебезить перед госпожой Цинь, — упорствовал Воробей. — Выходит, он либо не так смел, либо не так уж умён, что в любом случае означает одно — мы сумеем договориться. Уговорить можно кого угодно, хоть самого Дьявола.       — Именно, — кивнула Бейл. — Вопрос лишь в цене.       Она была образчиком холодной безучастности: тусклое лицо с недовольно поджатыми губами, апатичный взгляд слегка прикрытых глаз, шумное дыхание, выражающее усталость от беседы, монотонно постукивающие по подлокотнику пальцы. Джек Воробей испустил тяжёлый вздох и резко поднялся. Помедлив, он вяло вышел из-за стола, будто признавая поражение, но вместо того, чтобы направиться к выходу, круто обернулся и опёрся локтем на высокую спинку кресла. Брови Шивон возмущённо дёрнулись в ответ на этот выпад.       — Подумай, как много ты потеряешь, если он откажет? — спросил кэп с дерзкой ухмылкой. — Пару часов времени? — Он приподнял плечо. — На Тортуге, например, это одновременно и мгновение, и целая вечность… А если он согласится, ты — используя меня, конечно же, — продолжишь свои поиски. Здесь мы не можем быть уверенными. — Он плавно обошёл кресло и наклонился над столом, упираясь в него руками. — Но что я могу сказать наверняка, капитан Бейл, так это то, что ты до конца своих дней будешь жалеть об этом моменте малодушия, сознавая, что утратила шанс завершить дело всей жизни, — и это лишь в угоду гордости и упрямству. И даже если придётся сожалеть о сделанном выборе, не лучше ли сожалеть о том, что ты сделала, а не о том, на что так и не осмелилась? — Джек снял с пояса компас, замешкался на секунду, взглянув на него, и церемонным движением передал Шивон. — Подумай.       «Конгер» дрейфовал в свободных водах до самого вечера. Пираты рыбачили с борта и поглядывали на горизонт в надежде заметить улов пожирнее. Когда сменилась вахта, Джек присоединился к Макгури и ещё нескольким матросам у полубака. Все старшие офицеры показательно держались подальше от Воробья, объясняя это тем, что не желают тратить время на того, кто скоро покинет команду, а рядовые пираты, напротив, с охотой испытывали знаменитого капитана в спорах и играх. Матросы плели швартовые и вели разговор о пиратском промысле: в Вест-Индии добыча доставалась излишне легко, по их мнению, и некоторые уже решили, что, если повезёт остаться и пережидать зиму, то все они разбогатеют куда скорее, чем на Востоке.       — А что, капитан, — с ироничной насмешкой поинтересовался один из них у Джека, — ходил ты на восток от Индийского океана?       Тот наконец устроился на бочке и закинул ногу на ногу.       — Было дело.       — А в сезон штормов?       Кэп презрительно фыркнул.       — Я ещё не настолько спятил. — Матросы расхохотались. — А вы тут, погляжу, все отчаянные храбрецы, — саркастичным тоном заметил Воробей.       — Да уж нет. Но ослушаться эту старую китаянку опаснее, чем идти за океан в сезон штормов. Даже наша ведьма на такое не пойдёт.       Все единодушно закивали.       — Думаю, вы недооцениваете упрямство госпожи капитана, — заметил Джек с многозначительностью.       Макгури тут же оживился.       — Упрямство упрямством, но прикажет Госпожа возвращаться, и мы вернёмся, хоть шторм, хоть нашествие мундиров.       Воробей только надменно усмехнулся.       — Имел я с ней дело в городе Погибших кораблей. Выдержки у неё не отнять, прозорливости, пожалуй, тоже будет побольше, чем у многих в Совете. Уверен, при необходимости я бы нашёл путь к её сердцу. — И подхватывая благоговейный настрой матросов, он добавил: — Если, конечно, оно у неё есть.       В кругу рассыпались сдавленные смешки, слушатели принялись обмениваться весёлыми взглядами. Тогда Макгури, поглядев по сторонам, заговорщически подался ближе к Воробью.       — Госпожу Цинь не зря называют Императрицей Тихого океана, — с нажимом прошелестел он. — Ей нельзя перечить, её нельзя ослушаться, даже если ты прав, но у тебя нет на это права. Не знаю, правда ли это, но, я слыхал, этот шрам на лице, — он скосил глаза к корме и провёл пальцем по левой щеке, — её рук дело. Такая оплеуха капитану за то, что ослушалась её в Сингапуре. А если не выполнишь приказ снова — там только смерть. Потому не надейся, что капитан посмеет оскорбить Госпожу снова из-за тебя, как бы ты её ни умасливал.       Усмешки быстро исчезли с пиратских лиц, будто призрак госпожи Цинь возник за их спинами. Все потупили взгляды и сосредоточились на работе, как ученики под строгим взором, и только Макгури, довольный произведённым эффектом, тянул кривую ухмылку. Джек глядел на него с недоверием и почёсывал бородку.       — Так, выходит, это Цинь приказала вам топить британские корабли? — наконец поинтересовался он.       — Нет, конечно, — отозвался матрос с некоторым смятением.       А Макгури добавил, посмеиваясь:       — Достаточно того, что не запретила.