Из кошмара в реальность

Какой-то подозрительный шум снизу. Кажется, отец опять пришёл пьяный, и сейчас он шарит рукой по стене у входной двери, пытаясь нащупать выключатель. Сейчас всё будет повторяться, в сотый, нет, в тысячный раз. Он начнет материться, поняв, что света в доме до сих пор нет, скинет свои ботинки и пойдет на кухню, в поисках чего-нибудь съестного. Не найдёт, разозлится и пойдёт искать жертву, на которой можно будет вымесить свой гнев. «Да блядь!» - послышалось первое слово. Затем звук подошвы о деревянный пол. Затем громкие шаги в проходе на кухню. В миллионный раз Тэнэ слышит всё это. Хотелось бы не знать, чем всё закончится. Хлопок закрывающейся дверцы холодильника. Злобный, резкий. «Гребанный дом, нихуя никогда нет». Дальше он услышит шаги отца на лестнице, ведущей на второй этаж. Постарается спрятаться под одеяло, убеждая себя в том, что ему кажется, и сейчас отец пройдёт в свою комнату мимо его двери. Когда есть минута, чтобы дать себе возможность представить, что сегодня что-то пойдёт по другому сценарию, он всегда ей пользуется. Это помогает не думать о боли – боли, которая неминуема после возвращения папы домой. Скрип половиц на лестнице. Звук глухого дыхания. Всё выше и выше, ступенька за ступенькой. Сейчас он на четвертой снизу – она издала протяжный стон. Теперь уже на шестой – она громко ухнула. Сейчас идет восьмая, быстрый скрип. Осталось две. За все эти годы он знает, как звучит каждая из ступенек, вне зависимости от того, на какую часть поверхности наступить. Они говорят тихо, но уверенно, сообщая о том, что происходит между первым и вторым этажом. Тэнэ услышал, как отец поставил ногу на последнюю ступень, затем вторую. Он прошёл весь путь. Парень накрылся с головой тонким одеяльцем, которое было тут всю его жизнь, ноги уже не помещались, но если изловчиться и сгруппироваться, то можно влезть под него целиком. Он услышал скрип половицы около его двери. Затем дыхание отца за дверью. Сейчас дверь откроется, и не миновать отцовского приветствия, ставшего уже их общей привычкой. Он услышал, как начала поворачиваться дверная ручка… И внезапно почувствовал, как его тело обвили руки. В таком непривычно нежном прикосновении. Кто-то прижимал его спину к себе, и мягко дышал в затылок, ероша волосы. - Папа? – прошептал Тэнэ, резко распахнув глаза от неожиданности. Он увидел комнату, которую застилал яркий солнечный свет. Обои в цветочек, на которых плясали веселые лучи. Занавески подрагивали от свежего ветра, проникающих из приоткрытого окна. И запах такой непривычный… Где он? Потребовалось несколько долгих минут, пока юноше удалось вспомнить, где он и почему тут находится. Как его забрал к себе этот глупый одногруппник, громкий и неуёмный, и здесь он живет уже неделю. Как уже неделю он не терпит града кулаков своего отца, и как отвык он от этой семейной традиции. Руки, обвивающие его грудь, мешали вспоминать и думать. Кто рядом с ним? Он прислушался к ровному дыханию за спиной. Немного опустил голову, чтобы посмотреть, кому принадлежали руки. Тонкие длинные пальцы легонько сжимали его тощее тело. Иногда их обладатель что-то бубнил себе под нос во сне, закапываясь глубже в волосы Тэнэ. От человека шёл жар, такой, что, казалось, ещё немного, и кожа на спине расплавится. Это Дэм. Почему он здесь? Пришлось потратить ещё несколько минут, чтобы напрячь память и вспомнить события вчерашнего вечера. Жар мешал думать. Кажется, вчера допоздна они шатались по городу, выискивая новое пристанище проклятых. Дэм выразил глупую мысль, мол, если знать, где они залегли, можно будет обходить это место стороной, а в остальной части города не бояться и ходить свободно. Это одна из самых его идиотских затей, просто топ один, но вчера был выходной, дома было скучно, и Тэнэ не нашёл причин не выходить на улицу, даже по этой дебильной причине. Начался дождь, они промокли до нитки, пока неслись через весь город домой, и потом выжимали мокрые футболки и джинсы прямо в ванную, заливая пол и топчась по квартире мокрыми ступнями. Свет из-за грозы отрубился во всем районе, и из-за этого их задача высушиться и постирать грязные шмотки стала резко невыполнимой. Тэнэ честно пытался культурно объяснить, почему его одногруппник идиот и почему именно он заслуживает шнобелевской премии в этом году, но собеседник упорно не хотел признавать свою вину и принять оскорбления как честный человек, поэтому пришлось его немного поматерить. Так прошли добрых полчаса, и они оба, в накале чувств и в поиске сухой одежды для обоих, зашли в комнату к Дэму, и пока он кудахтал оправдания, роясь в своём шкафу в полнейшей темноте, Тэнэ улегся на кровать и под матюги парня и мерный стук дождя по окну, кажется, уснул. Почему этому куроголовому показалось, что взять и улечься рядом с ним – хорошая идея, он не понял. В конце концов, эта комната по какой-то условной невыраженной договоренности принадлежала уже неделю Тэнэ, а Дэм ночевал в соседней. Почему он не пошёл к себе? Бормотание сзади мешало размышлять. Но отпихивать парня от себя, вопреки здравому смыслу, не хотелось. Может, ну их нахер, эти мысли? Когда ещё Тэнэ сможет так беспалевно расслабляться в объятиях другого человека? Он замер, ещё раз немного опустив голову вниз. Загорелые пальцы всё так же покоились на животе юноши. Они резко контрастировали с тонкой бледной кожей Тэнэ, но в этом было что-то по-своему завораживающее. Брюнет, сам не понимая что делает, нежно накрыл своими ладонями пальцы Дэма. Юноша вздрогнул, но не начал высвобождаться. Бормотание остановилось, и Тэнэ считал про себя секунды, не зная, что делать и как оправдываться, но вскоре с облегчением почувствовал, как ровное дыхание возобновилось. Не известно, сколько получится так пролежать, ни о чем не думая и просто расслабляясь от запретной ласки, но пока можно, нужно ловить момент. Тэнэ прикрыл глаза и сам не заметил, как провалился в сладкую дрёму.