Эдгар Редмонд

Время, проведённое в колледже для меня было очень противоречиво. С одной стороны эта пора была полна беззаботных выходок с друзьями и страстной любви, а с другой стороны это было время телесных наказаний и постоянного стресса от плохих оценок. Но никакие воспоминания не сравнятся с каникулами, проведёнными там. И не важно, учусь я первый год или уже четвёртый, каникулы всегда ценились как дар свыше. Особенно хороши для меня были зимние каникулы. Когда нас, бедных уставших учеников отправляли к собственным родителям, чтобы праздновать Рождество в кругу семьи и близких людей. Само собой, если таковы имеются. Увы, но я не мог похвастаться любящей семьёй. От меня всегда требовалось что то выдающееся. Ты же Редмонд! - аргументировала моя мать каждое своё недовольство адресованное мне. А я безприкословно слушался и с самого детства себе говорил "ты- Редмонд. Само твоё существование должно быть чем то поэтичным". Но был в моей жизни и человек, который хоть и ставил мне стандарты, но как минимум поощрял за их выполнение. И этот человек никто иной как мой дядя Алистер. Я любил его всем сердцем, даже куда более горячо, чем мою мать. Конечно, дядя то и дело твердил мне, что я должен быть неотразим и элегантен даже когда сплю. Однако, он твердил это с любовью, а не упрёком. Мне действительно хотелось его слушать, быть для него чем то большим, чем просто ребёнок сестры. И я не совру, если скажу, что хотел быть его сыном. Но этого не случалось и на несчастные каникулы я приезжал домой. А именно в холодный дом своей матери. Но как я уже успел упомянуть, каникулы были для меня даром свыше. Не находите некие несостыковки моего душевного рассказа? Я не соврал сказав, что не любил каникулы, проведённые у матери. А восхитительны были каникулы в дверях колледжа. Да, среди толпы учеников, так и рвущихся обратно в тёплое гнёздышко затерялся я. Алая маленькая розочка, которой куда более приятно было сопровождение тёплых стен колледжа. Таким образом свои вторые каникулы я провёл именно там, в Уестоне. Возможно, кому то покажется это грустным, кому то печально-одиноким, а мне это всегда казалось забавным. В прочем, не я один так считал. Со мной остался мой новоиспеченный друг, между прочим из фиолетового дортуара. И звали этого мальчишку Грегори Вайолет. Советую вам запомнить это имя, ведь Грегори сильно повлиял на мою жизнь и её восприятие в целом. В те каникулы я распрощался с моим другом детства Лоуренсом и отправил отдыхать в Германию мальчишку, с аналогичным стране именем- Герман. Теперь колледж был в моём распоряжении. Во всяком случае я так думал. На деле же он принадлежал старшеклассникам, которые по воле судьбы не могли, вернуться домой и остались в Уестоне. Эти наглые старшеклассники на каникулы получали полную свободу действий. От чего страдали не только оставшиеся здесь младшеклассники, но и жители близлежащих к колледжу районов. В конце концов на каникулы снимался даже запрет на покидание колледжа. Любой ученик, разумеется старших классов, имел право покидать стены колледжа в промежутке, вот до сих пор помню, с 12 дня до 9 вечера. Этого времени хватало сполна, чтобы достать всех, кто жил неподалёку. Представьте что испытывал юноша, в этом нелепо подростковом возрасте, который то и дело был загнан в рамки жестокой социальности, а тут раз, и все запреты отменяются. Самой собой они тратили большую часть свободного времени на выпивку и грязное приставание к женщинам. Сейчас я оглядываюсь назад и думаю, какой же глупостью они занимались, но тогда, будучи второкурсником, я считал их деяния интересными, а помыслы захватывающими. И вы даже не представляете чего мне стоило увязаться за старшими в один из зимних дней. - Грегори, Грегори, Грегори- доставал я своего друга в надежде, что он, спросит чего же я от него хочу. Но от него я никогда не получал желаемого и по итогу сам начинал выдавать все свои хитрые намерения. - Я уговорил Бассета взять меня с собой. Ну того, мальчишку в очках. Представляешь? Я пойду со старшеклассниками- но на моё разочарование, Грегори не говорил ни слова, от чего я был готов накричать на него. Тогда, мой затаивший обиду малолетний, но извращённый ум придумал для непутёвого друга наказание. - ты пойдёшь со мной- уверенно заявил я и схватив смотрящего на покрытые инеем кусты Грегори, потащил его за собой. Увести его было даже проще, чем я предполагал. Он лишь сначала слегка упирался, а вскоре вовсе прекратил попытки вырваться на свободу. Я уверенно шёл и думал, что раз уж он не хотел слушать, будет участвовать в том, что я задумал. И наконец найдя отважных старших, которые с минуты на минуту должны были уйти, я поставил их перед фактом, что иду не только я, но и Вайолет. А они, на сколько мне не изменяет память, были совсем не против. И я состроил такую довольную морду, которую не могу повторить до сих пор. Не скажу, что путь до бара был интересный. Старшие шумели, свистели всем проходящим мимо одиноким дамам и смеялись так громко, что прохожие оборачивались. Признаться честно, даже тогда я считал их шутки глупыми, но нелепо улыбался, чтобы Грегори, который всегда был мрачнее неба в ночь грозы, не подумал, что мне не нравится. И вот, закончилась шумная дорога и здравствуй не менее шумный паб. Помню, как только подошёл к его дверцам и едва прочитал почерневшую от времени вывиску "Поттсфилд". Уж не знаю от чего, но мне стало как-то не по себе. Хотя, показывать этого не хотел, поэтому, аргументировал то что взял Грегори за руку так: стой со мной, а то ещё потеряешься. Но худшее было впереди. Зайдя в паб, я очутился в настолько мрачном месте, что даже Вайолет, заядлый любитель мрака, стал чувствовать себя плохо. - давай уйдём- впервые сказал он за день. - нет- не слишком уверенно ответил я. Старшие уже рассаживались и каждый заказывал столько алкоголя, сколько, как мне казалось, не выпьет даже взрослый. А в прочем, казалось мне верно, ведь не прошло и 15 минут, а часть из них была уже совсем пьяна. Мало что помню с того момента, но точно знаю, что тогда ощутил страх за собственную жизнь. Мальчишки от незнания чем занять себя, стали играть в ножички. Игра довольно проста и я уверен, что вы сами могли пробовать в неё играть. "Жертва" растопыривает пальцы, а нападающий должен как можно быстрее остриём ножа стучать по столу промеж пальцев. В игре нет как такового побидителя и проигравшего. Это скорее развлечение, чтобы хоть как то убить время. Да и к тому же слушать как кричит человек, которому ножом попали по пальцу было забавно. Но никак не мне, чью руку выставили для этой самой игры. В тот момент у меня из под ног ушла земля. Мне было, стыдно перед Грегори, которого я так самонадеянно сюда притащил. Мне хотелось, чтобы сейчас пришла мама и спасла меня. Понимаете, та самая мама, к которой я не приехал, тогда казалась мне единственным спасением. Однако, спасение пришло откуда я совсем его не ждал. Мне даже кажется никто его не ждал именно оттуда. Из за соседнего столика поднялся такой, я бы даже выразился надутый мужчина явно такого же состояния, что и старшеклассники и едва стояв на ногах заявил, что все ученики Уестонского колледжа никто иные как невоспитанные псы. Воспользовавшись моментом, я судорожно отдёрнул руку, а Бассет, который всю эту компанию и организовывал, встал защищать честь учеников. Что было дальше, я думаю вам и так ясно. Крики, шум, драка, в общем одним словом переполох. Если бы не Грегори, я бы так и остался смотреть столбом на происходящее, пока в меня не прилетел бы какой нибудь стул, но мой друг не растерялся и схватив меня за руку так крепко, что я чуть не закричал, потащил меня из этого проклятого Поттсфилда. Мы бежали очень долго. До тех пор, пока я даже не почувствовал какой то мерзкий металлический вкус на кончике языка. И только тогда я остановился. Грегори тоже еле дышал, на его глазах слегка выступали слёзы. Это не были слёзы печали, это были именно слёзы страха. Мы смотрели друг на друга ещё минуты три и лишь потом предприняли попытки дойти до колледжа. Но переставлять ноги было практически нереально. Весь этот порыв страха просто ушёл от нас, а вместе с ним и пропали невероятные силы, дающие нам бежать обратно. В конечном итоге мы таки доползли до колледжа и сами себе пообещали никому не рассказывать об этом. И даже от Лоуренса с Германом мы предпочли сохранить это в секрете. А в прочем, они всё равно узнали правду. Но через год, когда я рассказал им это в порыве ностальгии по первым двум годам обучения. И теперь эту историю знаете и вы, так что с неким укором могу сказать, прости Вайолет, я не смог удержать это в тайне.