***
После семи уроков сонный Чонгук плелся за двумя подругами. Те обсуждали какое-то новое телешоу с поп-звездами, хихикая на всю улицу. Навязчивая мысль о том, что будет, если сейчас Чонгук вклинится в разговор девушек, начиная так же трещать о новом солисте мужской группы с сексуальными бицепсами? Они поймут, что он не совсем обычный парень? Возможно, попытки свести Чонгука с противоположным полом спадет на нет, как и их дружба. А может быть, Миля поймет и поддержит его? Эта мысль теплится в душе, как маленький светлячок. Когда-нибудь он расскажет ей, но точно не сейчас. Чонгук еще не готов. Чонгук узнал, что он не по девушкам, отчасти благодаря Миле. Они познакомились ещё до перевода парня в нынешнюю школу. Оба были в квартире общего знакомого, что устроил вечеринку. Вспоминать ту ночь не очень хотелось, но, к сожалению, Чонгук выпил не так много, чтобы напрочь отшибло память. На балконе были только они с Милей, оба молчали, девушка тихо делала тяжки самокрутки, странно сверкая глазами в сторону Чона. В какой-то момент Миля подошла так близко, что ее тяжелое дыхание чувствовалось на шее. Миля пьяно (возможно, обкуренно) улыбалась, искрясь от желания близости и теплых прикосновений на холодном балконе. Чонгук неуверенно обнял девушку за плечи, ярко краснея. Не то чтобы он был уродом, но из-за его стеснительности до такого никогда не доходило, а упускать шанс, что дался в тот вечер, Чонгук точно не собирался. Чонгук громко сглотнул ком в горле, потеряно смотря перед собой. Он не знал, что делать дальше, но, к счастью, Миля взяла все в свои руки, поднимая голову от чужой шеи, смотря в неуверенные глаза напротив. Девушка нагло пробралась под черную футболку Чонгука своими холодными, маленькими ладошками. Макияж Мили размазался, делая ее милее одновременно с этим сексуальнее. Пухлые губки приоткрылись, томно выдыхая весь воздух из легких. Накрашенные ресницы затрепетали от волнения. Расстояния между телами не осталось, словно они превратились в одно целое. Чонгук увереннее обхватил зад Мили, сминая упругие половинки, приближаясь к покрасневшему личику девушки. Та сладко простонала в его губы. Оба двигались неуверенно, сминая то верхнюю, то нижнюю губу. На языке Чонгука появился вкус самокрутки и липкого блеска для губ. Чонгук томно закрывает глаза, напирая всем телом на тело Мили, заставляя прижаться к стенке, после чего просовывает свой юркий язычок, облизывая губы девушки. Ему отвечают с таким же желанием, с той же страстью. Миля улыбается в поцелуе, кусая чужую губу, тут же зализывая, сплетая их языки. Перед глазами стояла не милая девушка с третьим размером груди, а образ мрачного парня со школы. Чонгук резко оттолкнул чужое тело, часто и испуганно моргая, как от страшного сна. Эрекция неприятно упиралась в боксерки, делая ситуацию более реальной. Чонгук возбудился от мыслей о гребаном парне. Этого не могло произойти, как тогда думал Чон. Все, что оставалось Чонгуку - это сбежать домой и пытаться забыть об этом дне, как о страшном сне. Чуть позже он понял, что все это время кончал не от стонущих девушек в порнушке. Он кончал от массивных парней, что их с таким желанием брали. Это было неожиданным, словно снег на голову, потрясением. Из раздумий вырывает звон колокольчика, что висит над дверью кафе. — Видите высокого парня с черными волосами? - Миля хмурится, отрицательно качая головой, - Да вон, в милом фартучке. Он за барной стойкой! Рита зло шипит из-за глупости подруги. Чонгук стягивает шапку, пихая ее в рукав куртки. Вешалка точно свалится, думается парню, но это не останавливает его повесить еще одну одежду поверх другой. Миля сделала хладнокровное выражение лица, хватая потерянных друзей под руки, спешно шагая к нужному месту. Рита села за барную стойку, мягко улыбаясь. Чонгук все еще не понимал, кто этот «тот самый», поэтому просто шагал сзади и осматривал кафе, пытаясь вспомнить, что же ему рассказывали об этом парне. — Здесь так уютно. Странно, что раньше нечасто заходили сюда. Отодвинув стул, Чонгук уставился на «того самого» официанта, что подошел к ним. — Добро пожаловать в наше кафе! — парень дёрнул головой, пытаясь убрать волосы с глаз, и дежурно улыбнулся, смотря на Чона. — Готовы сделать заказ?***
— Как так вышло, что он дал тебе номер, а Риту полностью проигнорировал? Ну и мерзкий же тип… Как таких земля носит? Миля возмущенно хмыкнула, не сбавляя свой ход и не обращая никакого внимания на окружающих. — Я… эм… Не знаю? Может, ему и вовсе не нравятся девушки? — Чонгук сжал небольшую салфетку с номером у себя в кармане, строя хмурое и озадаченное лицо. Перед тем, как компания уже собиралась уходить, к ним все же подошел этот парень и всунул в руки ничего не понимающему Чону свой номер. Он был очень смущен, опуская глаза в пол, из-за чего казался еще крохотнее. В этот момент надо было видеть выражения лиц девушек, что были в большом замешательстве. — Боже! Так еще хуже. Ненавижу геев, они такие мерзкие и грязные. Как мужчина может добровольно подставлять зад другому? Да это же болезнь, таких лечить надо! — на последних словах парня словно окатило холодной водой, а внутренности сжались, создавая огромный ком в горле. Шаг замедлился. Так вот что будет, если вдруг о нем узнают правду… Его просто отправят лечиться? — Эй, Гук-и, все хорошо? Ты как-то побледнел… Девушка обеспокоенно взглянула на него, замедляя чуть ли не бегущий шаг. Чонгук лишь вымученно улыбнулся, сужая глаза, как делал всегда, когда пытался не заплакать. — О чем ты? Все супер, просто очень устал, столько всего сегодня было… Не беспокойся. Чон ободряюще похлопал девушек по предплечьям, тем самым намекая продолжить путь, чтобы не мешать прохожим. — Миля, я же говорила, что не надо Чонгука звать! Он с самого начала был каким-то подавленным, — Рита зло нахмурилась, больно щипая подругу. — А насчет парня… Просто забьем, таких, как он, много. По крайней мере я надеюсь на это. В голове крутилось одновременно столько мыслей, что Чонгук начал путаться в них. Надо было срочно освежиться, а лучше вообще пойти домой. Резкий страх, что его точно так же осудят, окатил с ног до головы, не давая спокойно вдохнуть. Сердце забилось в ушах, со звоном опускаясь в желудок и обратно. А вдруг они уже все знают, но предпочитают молчать? — Я-я пойду, мне надо домой, да. Кажется, что-то не то съел. — Так и знала, что он что-то подсыпал! Вот же мерзкий урод! Чонгук, давай мы тебя проводим? Или лучше такси вызовем, а то идти долго будет, не меньше получаса. Миля обеспокоенно начала искать свой телефон в сумочке, тихо матерясь. — Нет, не надо, лучше я сам пройдусь, а вы идите дальше. Не стоит беспокоиться, наверное, просто устал. Сглотнув ком в горле, Чонгук все же поднял глаза от асфальта, смотря прямо на Милю. Та лишь нахмурилась, бросив настороженный взгляд на Риту, а после неуверенно кивая. — Да, скорее всего, ты прав… Ладно, иди, но только отпишись, как только будешь дома. Чон медленно развернулся, сильно поджимая губы от досады, и пошел в сторону своего дома. Он еще долго чувствовал взгляд в спину, но старался обращать на это как можно меньше внимания. Да, все же и вправду неприятно узнавать то, что думают о тебе или о таких, как ты. Казалось бы, что в этом такого, любить свой же пол? Что в этом мерзкого или неправильного? Это всего лишь ничего не значащий факт для окружающих, но решающий выбор для тебя самого. Один шаг в сторону принятия дает уверенность в выборе, но чужой толчок в грудь прививает комплексы и замкнутость. Возможно, чужое мнение и неважно, но тогда почему так больно? Почему сердце до сих пор не хочет успокаиваться? Чонгук достает из кармана легкой куртки этот несчастный листочек с номером парня и долго смотрит на нее, пока ждет зеленый свет на светофоре. Вроде обычная бумажка с самым обычным номером, а столько вопросов решила за один раз. Яростно пиная камень, парень перебегает дорогу через толпу идущих людей. Их так много, что в какой-то момент становится трудно дышать. Или это из-за мокрой дорожки на щеке? Да неважно вообще. Идти домой обычным путем совсем не хочется, поэтому парень заворачивает в малознакомые переулки, что пугают своей серостью и мрачностью, придавая особую атмосферу окружению. Было такое ощущение, что вот-вот пойдет ливень, стало неимоверно душно, а мошек заметно прибавилось в количестве. Останавливаясь в квартале, что не так далеко от дома, Чонгук поднимает голову к небу и долго сверлит его взглядом, отсчитывая про себя до десяти и ожидая чего-то непонятного. 1. 2. 3. … 10. — Ты кто по масти? — неизвестный парень окликнул его, подходя чуть ли не впритык, заставляя оторвать взгляд от хмурого неба. — Потерялся, зайчик? Незнакомец сделал резкий рывок, собираясь ударить, но после сразу громко захохотал. Два ранее сидящих парня теперь начали медленно подходить, понимая, что на Чонгуке можно наживиться. — Обкурился чо ли? Глазенки открой, — один из самых побитых харкнул на землю, хватая Чонгука за челюсть, поднимая голову. — Да не, вроде. А чо втыкаешь тогда? Ты чо, не вкурил, куда ты зашел? — Нет… Я просто домой иду. Может, я это... — Чонгук сглатывает вязкую слюну, что тянется по горлу, после тяжело хватая воздух ртом. — Дальше пойду? Его долго осматривают, словно оценивая, что с ним можно сделать. Сощурив глаза, парень, что стоял позади, отдергивает руки с пренебрежением, оглядывает волосы, кривя свою физиономию. «Ну все, мне пиздец», — проносится в голове Чонгука перед тем, как он успевает открыть рот. — Эй, ты, чорт! А чо ты такой волосатый как девка? Ты чо, не пацан!? Кровь перестает поступать в мозг, когда резким рывком Чонгук выбирается из пытливых рук и бежит прочь от этих уродов. На секунду показалось, что спасение близко, но чья-то тяжелая рука резко хватает его за плечо, останавливая. — Куда поскакал, зайчик? Ты, да ты сам себя под лоха подписал. Гопари начали окружать его. Громко сглотнув, Чонгук зажмурил глаза, затаив дыхание. Резкий удар в живот выбил весь воздух из легких, да так, что Чонгук сделал несколько шагов назад. «Что делать? - тысячи мыслей собираются в огромный ком, не давая трезво думать. - Бежать? Догонят… Бить? Нет шансов… Поддаться?», — размышления заканчиваются, когда удар во второй раз проходится по щеке, выбивая почву из-под ног. Желудок резко сворачивается, тошнота сразу подступает к горлу, а во рту скапливается вкус железа. — Где телефон? — какой-то мужик тянет верх за волосы. — Где телефон, я спрашиваю? Быстро пошарившись в кармане школьных брюк, Чонгук достает телефон, протягивая его незнакомцу. Парня отшвыривают, забирая перед этим гаджет. Что-то мокрое падает на макушку, а потом еще раз и еще. Похоже, что дождик все же пошел. Не зря ждал. — Блять, идемте быстрее, сейчас, нахуй, промокнем! Когда топот ног прекращается, Чонгук выдыхает, сразу же жалея об этом. Боль в животе сразу дает о себе знать. Резкая тошнота подкатывает к горлу. Чонгук приподнимается, и его выворачивает наружу всем, что съел в этом злосчастном кафе. — Пиздец… В голове становится так же пусто, как и в желудке. Как в один день могло произойти столько дерьма? Слезы, что раньше беспрерывно скатывались по щекам, теперь оставляли только ужасное жжение в глазах. Горло сжималось в спазмах, сбивая дыхание. В один момент ему начало казаться, что земля из-под ног исчезает, иначе как оправдать полет в пучину ощущений и эмоций? Их становится настолько много, что все превращается в один комок нервов, словно оголённые провода. Тронешь — укусит. Ноги совсем не держат, но оставаться на сырой земле под ливнем совершенно не хочется. Медленно вставая, Чон поднимает испачканный портфель, не удосужившись даже отряхнуться от грязи или хотя бы вытереть лицо такой же грязной ладонью. Все тело нещадно ноет, но из-за чего именно? Из-за тех уродов, которым просто нечего было делать? Точно нет. На них так все равно, что становится страшно. Или из-за «украденного» телефона, ведь там было практически все самое ценное (а ценно ли оно было?), и мать будет вне себя от злости? Тоже нет. От этого понимания даже не екает в сердце. Скорее всего, дело в ненависти к себе за эту слабость и беспомощность и к окружающим, что бурлит под кожей, вызывая зуд, который неприятно растекается лавой по рукам и ногам. Опустошение накатывает с головой. Уже идя медленным шагом и смотря в асфальт, парень не особо понимает, где он находится. Резко становится плевать на внешний вид, на то, как он идет и что о нем подумают. Все теряет смысл. Это была последняя капля. Все, чего сейчас и в правду хочется, так это спрыгнуть с высоты, а после - исчезнуть. Без следа. — Эй, ты что, широкий? Обрывки фраз доходят до ушей, как и понимание, что Чонгук слабо в кого-то врезался. Его хватают за плечо, внимательно разглядывая стеклянные глаза и побитое лицо. — С тобой все хорошо? Выглядишь так, будто сейчас прыгать пойдешь… Поднимая отяжелевшие глаза, Чонгук видит подкаченную грудь, а после уже лицо. Этот парень явно выше и больше его самого, что немного пугает. — Это кто тебя так? Ахуеть… Может, помочь как-нибудь? — А… эм, нет, у меня все хорошо, правда. Вам не стоит беспокоиться. Парень отпускает плечо, тяжело нахмурившись и как-то озадачившись. — Как скажешь, чувак, но только ничего не делай с собой, окей? Чонгук слабо усмехается. А что он вообще сможет с собой сделать? Он не настолько силен морально (или, наоборот, слаб…?), чтобы осознанно причинять себе боль. — Да, хорошо. Не беспокойся. И спасибо. Этот короткий разговор вселяет надежду. Почему-то кажется, что что-то будет. Что-то такое хорошее, что заставляет думать о лучшем. Чонгук улыбается так, как делал в самые редкие моменты. Незнакомец делает шаг назад, чуть поднимая брови, тревожно улыбаясь и коротко кивая. Чон лишь поворачивается обратно в сторону дома, ускоряя шаг. А может, все не так плохо?