***
Чонгук просыпается от громкого вскрика. До него не сразу доходит, где он и что происходит, но чуть погодя парень приходит в себя и видит красную, словно помидор, мать. Она что-то кричит, а если быть точнее, верещит. В уши Чонгука воды налили, а комната такая яркая, как будто не существует вовсе. — Что случилась, мам? Чонгук ошарашенно смотрит на мать, как на восьмое чудо света. Женщина резко скидывает все карандаши, что мирно лежали на столе, на пол. Миссис Чон явно в ярости. — Ты сейчас спрашиваешь, что случилось? У меня?! Это я у тебя спрашивать должна, ребёнок! Какого черта по приходу домой я вижу грязь в прихожей и мокрую, непонятно откуда взявшуюся одежду в ванной! Так еще у тебя и харя вся опухла! Где ты был, черт тебя дери?! Женщина подходит ближе, беря голову Чонгука так крепко, что парень шипит от резкой боли в щеке. — Ты что, подрался?! Да откуда это в тебе? Это все ублюдские гены отца! Ты хоть подумал, что о нас скажут?! Чонгук с минуту молчит, безразлично смотря на мать. Та тяжело дышит, зло сверкая глазами и, опустив чужую голову, начинает шагать по комнате, громко продолжая что-то говорить. Парень тупо пялится в пол. Его мать даже в этот момент переживает не о нем, а о том, что об их семье подумают? — Мам… – Чонгук тяжело сглатывает слюну, полностью просыпаясь. Руки сами тянутся к лицу, совсем забывая, что там ссадины. Чон недовольно шипит, прикрывая глаза, – Ты сейчас серьезно переживаешь о том, что о тебе подумают и скажут? То есть ты серьезно думаешь не о том, пострадал ли я, а о том, что скажет соседка Зина завтра на лавочке? – Чонгук делает глубокий вдох, медленно открывая глаза, спуская ноги на пол, уже готовясь идти, – Ты переживаешь обо всех, кроме меня, верно? Миссис Чон сурово смотрит на сына, словно тот и не её сын вовсе. Мать перестает ходить по комнате, медленно отворачиваясь от окна, становясь полностью лицом к сыну. Её ноздри раздуты, лоб в морщинах, глаза открыты, а рот искривился. Сейчас она похожа на скример из игры. Её напряженная до предела рука медленно поднялась, а после указательный палец ткнул прямо в грудь сына. — Нет, Чонгук, я беспокоюсь о тебе. Это только ты думаешь о себе, о том, как ещё насолить матери, о том, как ткнуть её в дерьмо носом, – палец с каждым разом больнее ударялся в грудь, словно пытался достучаться до сердца, – Да ты всегда думаешь лишь о себе, прямо как твой ебаный отец! Ты, блядь, копия своего отца! Это было очень неприятно, из-за чего Чонгук вздрогнул. Парень прекрасно мог ее понять: плохой день, много работы, усталость и нервы, но кто этой женщине давал право так говорить о нем? Чонгук не заслуживает такого отношения к себе. Никогда не заслуживает слышать такое от своих родителей. Такое чувство, что даже мать Мили больше его любит, чем собственная. — Ты перегибаешь палку, — Чонгук устало вздыхает, убирая руку матери. — Хватит, просто уйди из моей комнаты. — Это моя квартира, и я хожу там, где хочу, говорю то, что хочу, – что-то в её взгляде заставило сжаться от страха. – Да я старше тебя, щенок! – Женщина резко подняла руку и со всей силы ударила своего сына по синей щеке. Из ранок медленно начала просачивается кровь. Чонгук испуганно замер, прижимая руку к щеке, – Ты был неблагодарным еще в детстве и таким же остался. Я для тебя делаю все возможное, а ты что? Женщина опять занесла руку для ещё одного удара, но Чонгук схватил её за запястье. Это была последняя капля. Раз это её квартира, то здесь нет для него места. Чонгук уйдет туда, где за него будут хотя бы беспокоиться. Спрыгнув с кровати и уже не слушая женщину, которая всё пыталась как-то ударить парня, Чонгук начал одеваться. Добежав до прихожей, Чон быстро натянул всё ещё мокрую верхнюю одежду, схватив рюкзак. Все учебники с грохотом упали на пол, а вместо них парень закиднул вещи поважнее. Кеды все еще мокрые, но этот факт точно не остановит Чонгука. Не сейчас, не в этом месте. Мать все еще что-то доказывает, уже становясь не просто красной, а даже багряной. — Правильно, правильно, вали из моей квартиры, прямо как твой отец в тот проклятый день! И даже не вздумай возвращаться! Чонгук с размаху закрывает дверь чужой квартиры, не позволяя женщине сказать хотя бы еще одно поганое слово о нем. Быстрым шагом, чуть ли не перепрыгивая все ступеньки, Чонгук вываливается на улицу, тяжело дыша и хватаясь за ручку тяжелой двери, щеку тут же начинает неприятно пощипывать от холода на улице, а мокрая одежда прилипает к телу. Щупая карманы черной, рваной джинсы, Чонгук пытается найти свой телефон, но тут же бьет себя по лбу, вспоминая, что и тут хорошенько проебался. Идти сейчас некуда, что очевидно. Единственный и проверенный временем вариант – квартира Мили. Чонгук оглядывается по сторонам, чтобы перебежать дорогу, но резко передумывает. Тело уже начинает покалывать от холода и мокрой, толком не греющей куртки и кед. Чонгук вздыхает и быстрым шагом переходит дорогу, заходя прямо во дворы. Есть несколько путей до дома Мили: первый – идти в обход дворов, куда Чонгук очень редко совал свой нос, несколько раз переходя дорогу, но зато почти по всей дороге есть свет. А есть второй путь - один раз перебежать дорогу, попадая к арке, что разрисована граффити, а пахнет так, будто там не то что бомж умер, скорее бомжа три. Через нее прямиком в небольшой дворик с детской площадкой и маленьким "футбольным" полем. Этот район многие старались обходить по простой причине – банально неприятно ходить по сломанной дороге, которую никто не собирался чинить, плюс ко всему прочему запах. Закрыв нос тяжелой, сырой курткой, Чонгук быстро пробегает арку, сразу глотая желанный воздух. Неподалеку мигает фонарь, а под ним стоит компания. – Блять, они до сих пор тут... Чон уже собирался сваливать обратно, но тут же кто-то, появившийся из ниоткуда, схватил его за шкирку, густо втягивая сопли, тут же харкая. — Эй, пацанчик, не подскажешь время? Ох уж этот до боли знакомый голос. Только не снова. Чем он провинился в прошлой жизни, чтобы теперь так отплачивать? — О, это чо, зайчик чо ли? Точняк! Чужие голоса становятся совсем близко. Теперь он точно не будет бежать, от одного бы смог, но вот от нескольких... Пусть лучше бьют сразу. Чонгука хватают за левое плечо, разворачивая к себе лицом. Оба парня внимательно смотрят на него скользким, до ужаса мерзким взглядом. Побитый мужик уже начинает замахиваться, отчего сердце Гука замирает, а глаза сами закрываются от страха и неизбежности. — Стопэ, го к Тэ, пусть сам "насладится" петушарой. Оба начинают изображать гиен, скрипуче смеясь. Чонгука берут за загривок, наклоняя к асфальту, и ведут к остальным. Через несколько минут фонарь становится ближе, а рядом, в тени - небольшая компания. Свежий, прохладный ветерок обдувает лицо. — Смотрите, кто к нам пришел. Видимо, первый раз ничему не научил? Парень явно остался доволен своей глупой шуткой, раз начал громко хохотать. У Чонгука мороз прошелся по коже от одного лишь вида этой побитой рожи. Внутри все сжалось. Сейчас Чонгук готов поверить даже в Бога, не то что в чудо. Надо было все же заниматься на физкультуре… — Кто это? Знакомый голос прошелся по ушным перепонкам, вселяя надежду. Чонгук резко поднял голову, удивленно взглянув на подкачанного парня. Его лицо медленно расплылось в улыбке, которую раньше Чонгук никогда не видел. Она была широкой и странной. Как будто мультяшной. — Чего ты так поздно забыл на нашем районе? Потерялся? Сзади опять послышался хохот, но Тэ шикнул на них, все также внимательно разглядывая Чонгука. Медленно сглотнув, Чон вырвался из тяжелой хватки, выпрямляясь. — Нет, я просто мимо проходил… Долго смотреть на этого странного парня не вышло, и Чонгук вновь опустил свои большие, как у зайца, глаза. — Он и вечером так же мимо проходил. Пиздит же! Мы у него телефон отжали, а вот баблишко не успели, дождь как ливанул, честное слово. Что-то в лице Тэхена поменялось. Оно исказилось в гримасе то ли осознания, то ли злости, а может, всего вместе. Он резко поднял взгляд на побитого мужика, который и привел Чонгука, подзывая его отойти вместе с ним. Тэхен, как только они отошли на приличное расстояние, схватил мужичка за холку, прижимая к себе поближе. — Вы своей башкой думали хотя бы? Не пришло на ум, что это школьник, а мы даже не знаем, кто его родители? Джо, ты в курсе, что он мог уже заяву накатать? Тебе прошлое дело и так еле замяли. Взгляни в зеркало, вспомнишь, может, за что надрали зад. Нам всем будет пиздец, если сейчас же не отдадите этот ебаный телефон. Джо громко сглотнул, весь съежившись. Каким бы страшным мужчина ни выглядел, Тэхен всё равно больше и сильнее него. Все, что остается сделать - это согласиться, коротко кивнув. — И извинись. Скажи, что типа спутали, жаль и все такое, понял? — Понял. Тэхен отвесил хорошего подзатыльника Джо, подходя обратно к Чонгуку. — Ты это, прости, мы это, ну, спутали тебя с другим, зла только не держи, базару ноль? — Да, Чонгук, ты не злись на нас, они даже не подумали тебя обидеть, — Тэхен глянул с мягкой улыбкой, молясь, чтобы ему поверили. — Мы в принципе неплохие ребята, котят с пальм снимаем. Компания зашушукалась, явно начиная что-то оспаривать. — Быстро отдайте этот гребаный телефон. Своих нет, что ли? Кто-то вышел вперед, протягивая выключенный телефон. Чонгук, чувствуя, как по нему течет холодный и липкий пот, совершенно перестал понимать, что происходит. Ну не могут же эти люди просто так прощения просить, без какой-то выгоды, это уже бред какой-то. Телефон уже перестает быть нужным из-за страха за свои руки. — Ты чего боишься? — Тэхен хмыкнул — или, скорее, оскалился, чуть жмуря глаза. — Давай, забирай, он нам точно не нужен. Тут до Чонгука потихоньку начало доходить, что к чему. Его боятся. Точнее, не его, это уже точно не правда. Этот Тэ крупнее Чонгука в два, а то и в три раза, что по росту, что по мускулатуре. Они боятся последствий, которые могут быть. Чонгук с облегчением вздыхает, забирая телефон. Неожиданно Тэхен хватает его руку, притягивая так близко, что дыхание чувствуется возле уха. — Я надеюсь, мы забыли об этом инциденте, а лицом ты с лестницы упал случайно, договорились? У Чонгука спирает дыхание, и появляется опять это странное, нехорошее чувство. Тяжелый запах мокрой одежды и сигарет ударяет в нос. Чонгука отпускают, все так же улыбаясь оскалом. — Д-да, никаких проблем. — Тогда удачи, зайчик, иди туда, куда шел с миром. — До свидания…***
Выходные у Мили пролетели незаметно, как будто их и не было вовсе. Так часто бывает, если есть внутренний беспорядок. Когда Чонгук пришел к ней, она была сонной и немного шокированной. На вопрос «Почему ты здесь?» Чон ответил молчанием, дав понять, что не сейчас. Подруга сразу поняла — опять мать. Но как только увидела лицо парня поближе, начала сомневаться и даже бояться, норовясь позвонить в полицию. Однако Чонгук ее успокоил.Суббота. 27.04. 23:06
Миля уже наливала горячий чай в кружки, когда ее мать зашла на кухню: — О боже, Чонгук, дорогой, что с тобой?! — мать подруги обеспокоено подбежала к парню. Сон как рукой сняло. — Кто это с тобой так? Сначала Чон не знал, что ответить, потому что сам не понимал, что с ним случилось. Спать не хотелось, домой тоже, а на улицу — тем более. — Да с мамой поссорился, решил дать ей время, чтобы она успокоилась. Вы не против, если я у вас немного побуду? Чонгук улыбается, смотря в глаза женщины. — Да, конечно, но что у тебя с лицом? Выглядит совсем свежим… — А, это… Просто с пацанами дурачились, вот и перестарались, не переживайте. Тетушка еще немного посуетилась на небольшой кухне с единственным окном, на подоконнике которого не было свободного места, а после ушла, оставляя после себя запах духов. Миля же продолжила внимательно смотреть на Чона, словно сканируя того на ложь. — Я точно не поверю, что ты «дурачился с пацанами». Во-первых, тебе не с кем, а во-вторых, выглядит не так безобидно. А еще не очень верю, что ты решил уйти только ради того, чтобы мама успокоилась. Нет, возможно, это отчасти и правда, но точно не полная. Давай, выкладывай, я внимательно слушаю, Чонгук-и. — Меня избили какие-то гопари, отобрали телефон, — Чон согнул ногу в колене, поставив ту на стул, а после уложил на нее голову. — Потом я попал под дождь, пришел домой, уснул, проснулся, поссорился с мамой, ушел, встретил тех же гопарей, они, как я понял, уже были с их главным или кто там он у них. Этот Тэ явно объяснил им, что я мог заяву написать и все такое, раз они извинились и телефон отдали. Кстати, дай зарядку, а то разрядился совсем. Миля сидела с широко открытыми глазами. Чонгук все это рассказывал с таким, откровенно сказать, заебавшимся лицом, что было сложно не поверить. Девушка сначала открыла рот в гневе, после закрыла с глупым лицом, а потом снова попыталась что-то сказать, мотнула головой и ушла за зарядкой. Почему-то это сцена показалась ему смешной. — Держи, — девушка протянула зарядное устройство, а Чонгук сразу поставил телефон заряжаться. — Знаешь, я даже не знаю, как реагировать. Это объясняет, почему ты не написал, что пришел домой… Хорошо то, что хорошо кончается, а судя по тому, что ты рассказал, все не так уж и плохо. Не бойся, твоя мама, наверное, опять заработалась, вот и устроила сцену. Еще помиритесь, все будет так, как всегда. — Но, Миля… Я не хочу мириться с ней. Понимаешь, вместо того, чтобы переживать за меня, она опять начала затирать мне за мнение окружающих. Она просто чокнулась. За что мне такая мать с отцом? Один — даун, который травмы на всю жизнь оставил своей выпивкой и друзьями, а вторая сейчас это делает. Я просто устал от всего этого… — парень с секунду помолчал, а после поднял уставший и до ужаса грустный взгляд. — Знаешь, — он уже хотел было что-то сказать, но тут в кухню вновь зашла тетушка, нагло перебивая с немного напряженным лицом. — Молодые люди, будьте потише, я иду спать. И, Чонгук, я постелила тебе в зале и надеюсь, что ты даже не думал спать в одной комнате с моей дочерью… Женщина прищурила глаза, явно намекая на что-то. Знала бы она, что его член даже одним глазком не глянет на ее дочь, наверное, удивилась бы. А если бы узнала, что ее дочь и вовсе не девственница, так вообще бы в обморок упала. — Да, конечно, я так и подумал. Спасибо Вам большое.Воскресенье. 28.04. 10:26
Кто бы мог подумать, что спать на чужом диване окажется так уютно. Под одеялом тепло, даже душно, а в комнате холодно, даже вставать не хочется. Яркое солнце освещает добрую часть зала, оповещая, что пора бы открывать глаза. Чонгук сонно тянется, смотря на время. Он точно не хочет своим нахождением как-то стеснять чужую семью, хоть в ней всего два человека. Воспоминания резко накрывают с головой. Хоть с Милей они и познакомились на чужой квартире, это не значит, что у них плохая дружба. Нет, совсем наоборот. После того случая по неизвестной причине они начали видеться чаще, а потом, учась в одном классе, тесно общаться. У них всегда было о чем поговорить. Миля что раньше любила галдеть и обсуждать сплетни, что сейчас. А Чонгуку нравилось ее слушать. Что раньше, что сейчас. У девушки не было отца, потому что он ушел из семьи, а матушка выходила замуж еще один раз, но опять неудачно. Разочаровавшись, она думала, что не встретит свою судьбу, но вроде бы сейчас все же с кем-то встречалась. Как думает сам Чонгук, у них это семейное — влюблять в себя дерьмовых мужчин, а после страдать. У Мили всегда было много парней, и даже в детском саду, по ее рассказам, она имела два мужа. Но никто из них не думал смотреть на друга, как на самую настоящую пару. У Чонгука просто были другие предпочтения, а у Мили не было желания. Он ей особо не нравился как парень. Как друг — да, но не больше. Чонгук ставит ступни на холодный пол, сразу ежась и поджимая пальцы на ногах. И почему утром всегда так холодно? Тихо, чтобы никого не разбудить, парень пробирается в ванную комнату, перед этим надев штаны и прихваченную с дома толстовку, и сразу смотрится в зеркало. Гнездо темных волос ничуть не удивляет, но вот огромный синяк в районе правой щеки - очень даже. Он, конечно, знал, что выглядит не супер, но чтобы настолько опухшим — точно нет. Страшно смотреть на живот. Должно быть там тоже не красота… Негромко вздохнув, Чон все же поднимает толстовку, внимательно смотря в зеркало. Ничего сверхъестественного нет, но Чонгук все равно находится в небольшом замешательстве. До этого вечера его толком никто не бил. Не доходило. Да, были какие-то стычки, но вообще несерьезные, больше своеобразные игры. Можно ли теперь гордиться собой? Вырывается смех. Такой задорный, что приходится прикрыть рот рукой. Он точно не может этим гордиться. От воспоминаний о вчерашнем дне становится сразу до жути стыдно. Он, как самое настоящее ссыкло, мало того, что даже не попытался нормально сбежать или вырваться, так ещё и легко отдал свой телефон. Но, с другой стороны, это были не подростки, а даже если и они, то точно больше его самого. Их было несколько, а он один… Чонгук понимает, что будь там даже один парень его комплекции, он также не смог бы сбежать и отдал бы телефон, даже не отстаивая свою честь. Резко выдохнув сквозь сжатые зубы, Чон открывает холодную воду, быстро умываясь. Как же он не хочет быть этим слабаком.***
А дальше все, как в тумане. Миля проснулась, они вместе позавтракали, чуть посидели, а после Чонгук собрал свои вещи и под предлогом «Мама, наверное, очень переживает» ушел от любопытных глаз. Было просто неловко портить чужой и единственный выходной. На мать ему было параллельно, он почему-то думал, что ей будет полностью все равно на него, хотя раньше не уходил вот так вот на всю ночь. О чем парень сейчас реально жалел, так это о том, что не взял школьные вещи. В конце десятого класса не стоит расслабляться, потому что это точно не то, чего ждут от тебя учителя. Чонгук всегда старался выполнять домашнюю работу. Просто так вышло, что он ну очень хотел доказать всем, еще будучи в далеком пятом классе, что он лучший, что на него можно положиться, а мать лишь одобряла, позже надавливая на него за плохие отметки. Это немного напрягало, но сильного дискомфорта не вызывало. Когда учишься на постоянной основе в усиленном режиме, то это становится привычкой. Как и большинство парней, Чон больше разбирался в математике и физике. Но, как назло, до сих пор не знал, куда хочет поступить и что ему стоит сдавать. Это очень напрягало, особенно когда чувствовалось большое давление. В школе — учителя и директор, а дома — мать, которая уже выбрала ему профессию. Идти учиться на хирурга не было никакого желания, но зато как престижно! Вот бы в какой-то момент от него перестали требовать всего и побольше. Чонгук до последнего игнорировал звонки и сообщения матери, а их было и правда много. Ничего, пусть больше переживает, может, в следующий раз хотя бы нормально будет говорить. Ближе к вечеру в желудке стало совсем пусто. Живот как будто прирос к спине, требуя чего-нибудь сытного. Было решено заскочить в магазин за булочкой и заодно погреться. Уже выходя с супермаркета, Чон услышал тихий писк возле мусора. Это были маленькие, недавно отученные от молока котята. Два серых и один белый. Сердце замерло, а глаза расширились. Какой монстр мог оставить это чудо на улице в такую погоду?.. — Совсем маленькие, проголодались, наверное, — Чонгук подошел чуть ближе, присаживаясь на корточки. — Подождите, сейчас что-нибудь вам дам… Как только малыши почуяли еду, то сразу ринулись с детским рычанием на кусочки булочки. Как же хотелось забрать хотя бы одного себе… — Кушайте, мои маленькие… Эх, я тоже не отказался бы сейчас от жареной курочки… Где-то справа послышался грубый мужской голос. Тот явно что-то оспаривал и доказывал. Чонгук повернул голову, увидев широкую спину и темную макушку. Явно знакомую. — Юнги, да давай возьмем, потом разберут, их тут всего трое! Нет, ну ты послушай хотя бы! Я буду за ними смотреть, да, буду за свои деньги кормить… Правда? Можно? Всё, давай! Парень поворачивается лицом к Чону, а после, увидев того, удивленно поднимает брови: — Да нас сама судьба сводит! Или ты роешь на меня что-то? Тэхен подходит ближе, а у Чонгука в животе образуется странный ком. Раньше, в темноте, особо не доводилось его разглядывать, но сейчас парень понимает, что этот Тэ точно в его вкусе. Чуть вьющиеся волосы, мягкие черты лица и мощная шея с грудью. Выражение лица, на удивление, небезразличное, а как будто даже заинтересованное. — Нет, что ты, я просто котят увидел и вот… — Что — вот? — Ну… захотел покормить… Тэхен прищурил глаза, медленно подходя поближе. Тот был в замешательстве, не зная, верить или нет. — Ладно, верю. Тебя как зовут? Тэхен присел на корточки рядом, не поднимая пяток ног. Все как надо, по дворовым правилам. Чонгук смерил парня взглядом, а тот лишь, глупо улыбаясь, продолжил чесать пузико одному из серых котят. — Я Чон Чонгук, шестнадцать лет, в десятом классе. А тебя? — Ну привет, Чонгук, шестнадцать лет, десятый класс, — Ким усмехнулся, поднимая задорный взгляд. — У меня не такое замысловатое имя, можешь звать просто Тэхен или Тэ. Чонгук покраснел, понимая, что его спросили лишь имя, а он тут чуть ли не всю свою биографию начал рассказывать. — Приятно познакомиться, Тэхен… — Ты заявление забрал? — Какое заявление? — За идиота меня не держи. За то, что мы тебя случайно спутали с другим парнем. Чонгук глупо открыл рот, хмурясь. — А-а… Я его даже не собирался писать… — У тебя денег много что ли? Поэтому все равно на телефон? — Да нет, просто как-то много действий, да и тогда вообще не до этого было. Тэхен положил котенка на место, выпрямляясь, и протянул руку Чонгуку. — Ты вроде неплохой парень. Не держи на нас зла, сам понимаешь… Трогать мы тебя больше не станем. Чонгук скромно улыбнулся, хватаясь за большую ладонь с мозолями. Тэ помог ему встать, а после крепко пожал руку. — Будем знакомы. Чонгук коротко мотнул головой, отпуская чужую ладонь. Тэхен незаинтересовано прошелся по нему взглядом, словно что-то пытаясь найти. С безэмоциональным выражением лица парень забрал коробку с котятами и куда-то отошел. Через какое-то время из-за угла послышался гул мотора, а после выехал сам мотоцикл hyosung gv250. Чонгук узнал его сразу, потому что всегда мечтал на таком хотя бы раз прокатиться. И похоже, что мечты вполне реальны. — Чего встал? Я так котят скорее раздавлю, чем довезу до дома. Садись. Тэхен снимает шлем, протягивая Чонгуку, а тот лишь глупо моргает, не сразу понимая, что от него хотят. Только через долгие десять секунд до него доходит, и он наконец надевает шлем, забирая котят.