Токио 1993

      Тормозной путь не долгий, и Незуко уже даже привыкла к свисту тормозов и визгу колёс — так они быстро изнашиваются, но после удачной уличной гонки об этом забываешь. Телебашня горит своими огнями, почти как Эйфелева башня, которую Незуко видела только на картинках в супермаркетах, а к их машине подходят другие водители. Один из них деловито ставит ногу на бампер Субару, и Гию опускает одно окно: — Узуй, убери. — Эй, к Куборэ, кажется, снова вернулась удача! — он протягивает Гию толстую пачку купюр, убрав ногу с бампера — Хорошая зверюга! Продай, а? — Не вопрос, могу дать адрес владельца, — Томиока пересчитывает выигрыш и, довольный, заталкивает пачку денег в подстаканник — Сегодня отвезу её обратно в салон, оттуда ты сможешь её забрать. — Так она не твоя?! — Нет, взял у друга. — И где же ты нашёл такого друга, который добровольно дал тебе свою тачку для гонок?!       Вопрос остаётся без ответа, потому как сиреневый Цивик тормозит рядом с ними, такой же перегретый, но вот его хозяйка явно нервничает. Она не стягивает с лица улыбку, которая больше похожа на восковую маску, и хлопнув дверью, выходит из машины. Что ж, в этот раз она поставила слишком много денег, и проблемы с финансами теперь у неё самой. Это первый раз, когда Томиока умудрился выйти вперёд… Урок на будущее — никогда нельзя недооценивать противника: — Эй, Гию, ты сдавал на права или тренировался сам? — она подошла к их Субару, и Томиока открыл дверь — И кто там такой маленький с тобой в машине? Маленький, а уже очень по-взрослому дёргает руль! — Её зовут Незуко. — Она и сама может представиться, — Кочо облокачивается о борт их машины — Меня зовут Шинобу и знаешь, Незуко, мне странно, что ты находишь привлекательным ездить ночами со взрослыми дяденьками. — А мне странно, что какая-то незнакомая тётка учит меня жить! — вот и Камадо показала свой оскал — Тем более, что я уже совершеннолетняя!       Врала Незуко на ходу — сейчас ей семнадцать лет, и до совершеннолетия осталось несколько месяцев. Но падать в грязь лицом не хотелось, а Гию ухмыльнулся этой словесной перепалке. Дальнейшую женскую ссору предупредил Узуй: — Шинобу, какого это проиграть после стольких выигрышей? Или что, наша токсичная бабочка сдулась? — Следи за языком, рыба в блёстках… — А чем тебе не нравятся мои цацки?! — смеясь, он потряс повязкой с яркими камнями — Тебе такие деньги и не снились! Особенно сейчас!       Оставаться тут и дальше слушать их ругань не имело смысла, и Гию закрыл двери, отъезжая от старых знакомых. Ну и удачная же ночка… Незуко распахнула свои огромные глаза, наконец то наслаждаясь неоном ночного Токио. На большом экране, на одном из зданий, красным цветом сияет надпись «1993-Tokyo». Это название какого-то нового парфюма этого года, который стоит как какой-нибудь человеческий орган. — Томиока-сан, куда ты сейчас? — В автомастерскую, отдам денег за ремонт. А ты? — Я с вами!       Кажется, что сейчас, на скорости в девяносто лошадей, они едут медленно. После полуночи полиция уже редко гоняется за лихачами, да и вообще к этому стали относиться попустительски. Играет радио, и эта шведская попса помогает ни о чём не думать, и Незуко даже подпевает на строке: «Happy nation living in happy nation…»*, а Гию смеётся: — Хоть знаешь, о чем песня? — Нет, я почти не понимаю английский. — Кто из нас в школе учится, а?!       Они достаточно быстро добираются до автомастерской, в которой работает старший брат Незуко, и вдвоём выходят из Субару. Родной Чайзер хорошо потрепало, сейчас Гию мог с гораздо большим вниманием осмотреть его. Работник автосервиса, в оранжевом комбинезоне, испачканном солидолом, трёт седеющие усы: — Денег принёс? — Ага, — он отсчитывает от пачки купюр положенную сумму, и от вида таких денег у рабочего загораются глаза — К какому сроку управишься? — Если докинешь ещё пару тысяч, то забирай к завтрашнему вечеру.       Проблема с машиной решена, и денег осталось ещё очень прилично. Вновь усаживаясь в Субару, Гию отсчитывает двадцать тысяч йен и протягивает Незуко: — Твоя доля. — Моя?! — она явно удивлена — Но ты же… — Ты ставила эти деньги за меня, забирай их назад. Я не люблю быть должным. К тому же, если бы ты в тот раз не заорала, то мы бы продули. — Я рада, что оказалась полезной! — девушка берёт деньги и заталкивает их в карман черной кожанки — Я прям как твой талисман, Томиока-сан! — Это точно… — гонщик задумывается над этим, но вспоминает кое о чём более важном — Нужно вернуть машину Кёджиро, поехали.       К тому времени, как они доезжают к салону «Каен», что в переводе означает «Пламя», начинает светать. Ренгоку он и есть Ренгоку, нашёл же, где применить свою школьную кличку… Глаза Незуко горят живым светом, который отражается от ярких фонарей улицы. Симпатичная школьница. Перед ними тут же открывают ворота, и как только Субару въезжает в бокс, на встречу им выходит Кёджиро, немного заспанный, но с видом явного облегчения на лице. — Вернул целую, как обещал, — Гию выходит из машины — Не курил и не сорил в ней. — Тебе это помогло? — Да, теперь есть деньги. Спасибо, Кёджиро, ты меня реально спас.       Он добродушно кивает головой и поднимает капот Субару. Почему-то сложно было представить что он, в его отглаженных, строгих брюках и накрахмаленной рубашке, разбирается в двигателях. Что-то пощупав там, мужчина вздыхает: — Хорошо же ты её погонял… — Не переживай, я обещаю — её завтра же у тебя купят. — Гию, брось. Я не в обиду это сказал. — А я серьёзно — я нашёл покупателя. Дам ему адрес и всё. Делов-то!       Гию с годами изменился сильнее всех: в началке это был обычный, веселый мальчуган, громкий и во всем любопытный. После гибели родителей, когда ему было семнадцать, парень замкнулся в себе, живя под опекой сестры. А после того, как и она умерла, Томиока как-то даже огрубел. Кёджиро довольно хорошо знал все эти подробности, поэтому не осуждал старого друга: — Раз так, то можешь считать, ты ничего мне не должен! Перекусим все вместе? Я угощаю!

***

      Ничего не брав в рот около суток, Гию жадно уминает маринованного кальмара с рисом, а Незуко налегла на тарелку ароматного удона. Кёджиро по-доброму смотрит на это — по семейным обстоятельствам, у него отличное настроение.       За этими ребятками стоит присматривать — если Гию ещё как-то выживал, то эту школьницу он просто потянет в болото, если им не помочь. У Ренгоку широкая душа, хоть он и не понимает, с чего это Томиока спутался с малолеткой. Были у него и до этого всякие интрижки, но Кёджиро почти ничего об этом не знал и не интересовался. А эта девочка выглядит ещё совсем маленькой, и будет проблемно вытаскивать Гию из передряги с законом, если они вдруг перессорятся. — Ты, выходит, сегодня выиграл? — Да, и все дыры закрыл, — мужчина утер рот рукавом — Ты всегда такой законопослушный. Не хочешь к нам разок? — Не при беременной жене, Гию, — он выдаёт причину своей радости — Мне ну никак нельзя оказаться на обочине. — Вот как, — он снова утёр губы от риса — Ну тогда поздравляю тебя, молодой папаша! — А у вас красивая жена, — Незуко отпивает чай — Я когда её увидела, она мне сразу показалась приятной! Жаль, что мы с ней не познакомились поближе. — Я обязательно передам ей твои слова! Уверен, что вы как-нибудь ещё пересечётесь.       Разговор почти себя исчерпал, и Кёджиро оплатил счёт. Кафешка маленькая, но уютная, и Незуко заприметила это место на будущее. Когда они прощаются у входа в эту забегаловку, Кёджиро говорит что-то про цветы для жены и желает им удачи, а Гию, шаркая старыми кроссовками, сонно куда-то шагает. Но потом оборачивается, не услышав за спиной стука маленьких каблучков: — Я хочу поймать такси. Ты со мной?       И вот, туфельки звонко стучат по асфальту, и сегодня Незуко прогуливает школу. А дома ещё предстоит оправдываться, где она провела эту ночь. Но ничего, девушка Танджиро — Канао — наверняка её выручит, достаточно будет сказать о том, что Незуко ночевала у неё. Всё равно она не могла никого предупредить — у их семьи нет денег на такие новомодные штуки, как телефоны. Да и в школах они редко у кого были, так что все с завистью смотрели на лакированные «раскладушки».       А Гию, кажется, успел прикипеть к такому своеобразному талисману, как школьница — он даже не просил её заткнуться, пока она донимала его разговорами. Хорошая девчонка, жаль только, что малолетка. А так бы Гию рискнул, и что-то у них, может, и сложилось бы. Только вот он не знает, что когда Незуко смотрит на него, у неё скручивает живот. Канао называет это «бабочками в животе»