cold in my professions, warm in my friendships

Весна пришла в Нью-Йорк, ослепив граждан юностью и светом. Казалось, все заново рождается: в большом парке зацвели деревья, сладко благоухая в аллеях, над реками защебетали птицы, тут и там чирикая с веселой беспечностью. Из Королевского Колледжа, неуклюже быстро собрав многочисленные бумаги, исписанные изящным, пусть и немного лихорадочным почерком, и в сотый раз попрощавшись с учителем, как всегда позже всех остальных студентов выбежал темноволосый парень. Хоть и была середина апреля, и солнце жгло, как летом, северный ветер все же не собирался никого жалеть. Поежившись, студент поправил шейный платок и направился по мостовой к площади, не слишком глядя по сторонам - увлекся своими мыслями. Что-то напевая себе под нос, он обдумывал идею для очередного проекта и вопросы, которые он не успел задать учителю, потому что "Гамильтон, я понимаю и уважаю вашу тягу к знаниям, но занятия закончились больше четверти часа назад, вам следует, как и остальным, идти домой". И Гамильтону ничего не оставалось, как последовать совету преподавателя. Ну, хотя бы он сможет по дороге все хорошенько обдумать. В это время из академии напротив вывалилась компания из трех друзей, которые шумно переговаривались и периодически заливались хохотом. Один из них, остановившись на лестнице, по-видимому изобразил одного из профессоров, что повлекло за собой новый взрыв смеха. Так, наслаждаясь прогулкой, они неспешно пошли по улице. Парень с каштановыми кудрями обогнал других двух, повернувшись к ним и засунув руки в карманы, весело спросил: —Ну что, в субботу все в силе, как и договаривались? —Джон, ты же знаешь, нас с Герком оставляют после занятий - не все же так хорошо увиливают от ругани профессоров, как ты. — с французским акцентом съязвил его друг. Джон пожал плечами, и беспечно зашагал дальше, так и не развернувшись - спиной вперед. Друзья продолжали о чем-то болтать, совершенно не замечая ничего вокруг - молодость, солнце и весна совершенно выбили из их и без того ветренных голов все остатки серьёзных мыслей. Александр Гамильтон, уткнувшись в книгу, не слышал весёлого смеха приближающейся компании, а они, заболтавшись, не замечали его; так что, когда Джон все-таки отплатился за свое нежелание идти, как нормальный человек - смотря вперед -, и столкнулся с Александром, когда множество бумаг Гамильтона рассыпались по мостовой - все четверо ошарашенно застыли в нерешительности. Лоуренс поднял глаза на того, кого так непростительно грубо сбил с дороги, и Александр ему кротко улыбнулся. Внутри у Джона что-то упало и он почувствовал, как щеки его заливает едва заметный румянец. —Ох, ох господи, мне так жаль, давай я помогу — залепетал Джон, пытаясь собрать бесчисленное количество эссе и сочинений с земли. Гамильтон растерялся, но виду не подал, и тоже наклонился за бумагами. Друзья Лоуренса - Лафайетт и Геркулес, стояли в оцепенении и наблюдали за этой странной сценой. Когда последний лист был поднят и положен в ровную стопочку в руках Александра, оба парня наконец-то поднялись и теперь стояли друг напротив друга, отчаянно желая что-то сказать, и совершенно не зная, что именно. Это могло продолжаться долго, но в дело вмешался Лафайетт: —Друзья, послушайте, — сказал он, подходя к Гамильтону и Лоуренсу и легонько трогая обоих за плечи — мы можем еще так постоять минуту-другую, потому что кажется, вы оба не слишком хотите расходиться, а можем воспользоваться этой неловкой случайной встречей и пойти дальше. А ты, Джон, — Лафайетт повернулся к другу — Сможешь извиниться за свою неуклюжесть, купив этому прекрасному человеку, простите, как ваше имя? — Лафайетт поворачивается на этот раз к Александру. —Гамильтон, сэр, Александр Гамильтон, — выпаливает парень, заправляя за ухо прядь. —Александру Гамильтону напиток в одном хорошем местечке неподалёку. Ну так что? Некоторое время и Джон, и Алекс раздумывали, не решаясь ничего ответить. Первым голос подал Лоуренс, таки собрав всю смелость в кулак: —Если, конечно, сэр Гамильтон не против.. Увидев смущение Джона, Алекс почувствовал себя увереннее - хотя бы не один он растерялся. —Можно просто Александр. — улыбнулся парень. —И я совершенно не против. Лоуренс незаметно выдохнул и протянул руку —В таком случае, приятно познакомиться, я Джон Лоуренс. —Очень приятно,— снова улыбнулся Александр и подумал о том, что у Лоуренса холодные руки. Должно быть, он замерз - не может же это быть из-за волнения? Хотя, кому бы говорить, Гамильтон сам ели сдерживался, чтобы не закрыть лицо руками и не убежать. И куда подевалась его обычная открытость и умение найти общий язык с кем угодно и когда угодно? Все эти мысли пронеслись в его голове за секунду и отразились в его глазах. Благо, он их предусмотрительно опустил, и никто ничего не заметил. —Чудно! Je m'apelle Lafayette, а это, — Лаф указал на третьего друга — Это Герк. Маллиган улыбнулся и похлопал Александра по плечу. —Так что, ты из того королевского колледжа? Я слышал, там жутко сложно. Сказал Джон, наконец справившись со смущением. Все четверо двинулись вниз по улице. —Ну, — усмехнулся Гамильтон. —Мне нравится. Там интересно, жаль только, нельзя брать дополнительные уроки. —Ты, кажется, умнее нас всех вместе взятых — засмеялся Лоуренс. —Эй, эй, говори за себя! — с наигранным упреком одернул его Лафайетт. —Это ты, Джек, у нас тут гений непревзойдённый, путаешь юг и север. — проязвил Геркулес, переглядываясь с Лафайеттом —Вообще-то это случилось только однажды!! — возмущенно ответил Лоуренс. Александр слушал их разговор и чувствовал, как внутри затеплилось что-то новое. Так вот какого это.. иметь друзей? Солнце близилось к закату, вечерело. Компания, теперь уже из четырех человек, все так же весело шагала по мостовой. "Кажется, этот учебный год станет особенным" - с трепетом подумал Гамильтон и счастливо вдохнул свежий весенний воздух.