Наследование

Пятница, 22 апреля 2011 г.       Я молча стискивала зубы, глядя, как взвивается к небу пламя погребального костра. В нём на самом деле не было тел: все они уже были переданы соответствующим службам. Расходы на похороны я полностью оплатила из своего кармана. Наручник даже пообещал проследить, чтобы всё было оформлено по закону. Это было меньшее, что я могла сделать для моих людей.       Это всё, конечно, не значило, что Зубы откажутся от собственной погребальной церемонии.       Обряд, как и всегда на протяжении последних двадцати лет, возглавлял Большой Робби. Его сегодняшний наряд, украшенный, против обыкновения, всеми положенными трофеями, делал его неузнаваемым для всех, кто не был знаком с ним лично.       В полном безмолвии Робби вскинул руки, по одному демонстрируя новые трофеи — останки ублюдков, что прежде были частью Империи. Сначала — по одной кости от каждого, кто был убит на Арене. Это было подношение павшим: кости тех, кто осквернил наш дом. Он размахнулся и бросил их в потрескивающее от жара пламя погребального костра. Следом отправились кости тех, с кого мы стребовали нашу виру.       Разумеется, это был просто символ: месть уже совершилась раньше, совершилась в полном объёме, — но этот жест нёс послание для всей банды. Мы никогда не забываем тех, кто был с Зубами, и мы всегда мстим за наших убитых.       Стоило Робби завершить ритуал, я сделала шаг вперёд. Если до этого вокруг царило торжественное молчание, то сейчас над толпой повисла совершенно мёртвая тишина.       Я держала в руке один из собственных трофеев, возможно, ценнейший из всех. Я подняла череп Кайзера над головой, чтобы было видно отовсюду.       — Кайзер мёртв! Павшие отомщены в духе и истине! — С этими словами я бросила череп в огонь, и несколько Зубов ахнуло при виде того, как я отказываюсь от столь ценного приза. — Я убила его не ради признания, не ради славы. Я сделала это потому, что не могла оставить без ответа срежиссированную им столь наглую, злонамеренную акцию. Что ж, теперь Империя повержена и лежит в руинах!       Раздались оглушительные овации.       Я обвела взглядом трибуны. Я стояла в центре Арены без маски. Сейчас здесь собрались все, кто хотя бы косвенно был связан с Зубами, включая ребят из Уинслоу. Этот день должен был стать поворотным в моём правлении, и я хотела, чтобы присутствовало как можно больше свидетелей.       «Я очень надеюсь, мелкая, что всё пойдёт по-твоему», — проворчал Железнобок.       Среди зрителей была и Мэдисон, а также — без костюмов — Наручник и Батарея. Честно говоря, я подозревала, что единственной причиной, по которой Наручник согласился прийти, заключалась в том, что я пообещала, что у нас будет открытый бар, а Батарея просто не хотела отпускать его без присмотра. Они, конечно же, что-то доложат завтра начальству, тем более, что я предупредила, что есть вероятность, что меня сегодня убьют, а следующий Мясник может оказаться гораздо менее рассудительным.       — Зубы взяли плату кровью! За каждую жизнь, что была отнята у нас, мы воздали сторицей! — произнося речь, я начала расхаживать по Арене, и, оказавшись на этих словах возле трона, провела рукой по черепу Крюковолка. — Все вы знаете, что сделала я. Но давайте теперь почтим память каждого, кто внёс вклад в нашу победу! Да, я — Мясник, но даже Мясник не может свергнуть Империю в одиночку!       Я подхватила с трона заранее подготовленный бокал с «Резервом». Такой же получил на входе каждый из присутствующих. Заметив, что некоторые из бокалов оказались уже пусты, я опустила на ободок каждого из таких осу. Этот тост предназначался победителям, живым и мёртвым, и я не намерена была спускать с рук неуважение.       — За тех, кто пал, за тех, кто сражался, за тех, кто убивал во имя Зубов — это за вас! — я выпила и швырнула бокал к своим ногам, позволив стеклу разлететься вдребезги. — Да здравствуют Зубы — славные и проклятые! Да здравствуют победители!       Те, кто не выпил раньше, сделали это сейчас. Выпили и все кейпы. Даже Дине был предложен бокал наравне со всеми. Никому не было отказано в возможности разделить этот тост. Что до тех, кто осушил бокалы слишком рано — ну, каждому их них в глаза сейчас глядела очень злая оса. По всей Арене звенело стекло. Когда все закончили, я повернулась лицом к публике и снова заговорила.       — Отныне Броктон-Бей наш! И если у кого-то есть с этим проблемы, сейчас последний шанс об этом, блядь, сказать!       «К моему глубочайшему сожалению, я нахожу крайне маловероятным, что следующий наш носитель будет способен к такому эффектному драматизму, — задумчиво протянула Дамаск. — Тейлор наделена удивительным талантом к злодейству».       «А ты умеешь создать образ! — рассмеялась Щёлочь. — Но постарайся также показать теперь хороший бой!»       «Именно это я и намерена сделать», — отозвалась я.       Анимос с решительным видом шагнул вперёд. Он бросил мне вызов сразу после того, как я вернулась без головы Чистоты, и хотел сразиться немедленно, но Крисси удалось уговорить его обставить всё более торжественно. Мы решили, что окончание траурной церемонии идеально подойдёт для боя, поскольку зрители будут уже в сборе. После этого у меня оставалось меньше часа, чтобы придумать какой-то план.       «Хера с два против него помогут какие-то планы, — скептически заметила Свара. — Я просто мазала каждый раз, когда он задевал меня криком».       Юки получила силы, когда не прошла квалификацию на Олимпийские игры. Едва ли её можно было назвать неопытной лучницей. Уф, я не хотела даже задумываться, что из этого следует. Потеря способностей… Я стала слишком сильно полагаться на рой, на постоянный тактический анализ Стратего, на чувство опасности, на возросшую физическую силу и устойчивость, на рефлексы… У меня не будет ничего из этого. Просто Тейлор против монстра.       Чёрт, да по совести говоря, я даже не умела драться без опоры на Наследие Мясника! Мой первый выход, если посмотреть на него с позиции моего нынешнего опыта, демонстрировал это с болезненной очевидностью. И я не имела возможности с тех пор совершенствоваться: унаследованные умения были такой же частью меня, как голоса в голове.       Это был полный пиздец.       Анимос кивнул мне и протянул руку, и я передала ему микрофон, отступив на полшага назад, к трону. Крисси не сводила с меня встревоженного взгляда, и я заметила влагу у неё на щеке. Мы украдкой спросили у Дины, каковы мои шансы на выживание в предстоящем бою. Ответ оказался неточным и явно искажённым, что, по правде, ни капли не успокаивало. Мне хотелось верить в самое большее из названных чисел — вероятность в сорок процентов, но Крисси, очевидно, зациклилась на самом маленьком — меньше шести процентов.       — Я не могу отрицать результаты, которых добилась Шелкопряд, — начал Анимос, — но меня не устраивают её методы. Она валяет дурака, таскается в свою школу, и это стоило нам жизней нескольких хороших людей. Она ушла с поля боя ради чужака — будь он хоть десять раз её родственником. Если мы не можем быть уверены, что она рядом, как можно доверять ей возглавлять Зубы?       Я терпеливо переждала поднявшийся в толпе ропот.       Анимос встретился со мной взглядом.       — Согласно традиции Зубов, я бросаю тебе вызов. Бой насмерть за место и титул Мясника!       Взрыв возмущённых и панических возгласов со всех сторон стал ответом на это заявление. Такого я не ожидала. С каких пор я стала настолько популярна среди рядовых, что они не хотели, чтобы один из сильнейших наших бойцов Унаследовал титул?       «Хочешь ты это признавать, или нет, но ты изменила всё, — проговорил Рефлекс. — И людям нравятся эти перемены. Они боятся, что всё станет как было, если ты растворишься в коллективе, как все мы до этого».       «Это не объяснение».       «Нет, но думаю, что это что-то да значит, — заключил падший герой. — Ты должна победить в поединке, чтобы все эти люди спокойно спали сегодня ночью».       Рой взвился вокруг меня, отделяя трибуны живой и движущейся хитиновой завесой.       — Признаю и принимаю твой вызов! — крикнула я, и рой повторил, усиливая мой голос. Я опустила маску на лицо.       В этот же момент Анимос начал трансформацию. Единственным моим шансом было успеть поразить его раньше, чем он закричит. Мы вышли на ринг, заняв его противоположные стороны. Правила поединка были просты: можно использовать всё, что ты способен принести с собой. Я ограничилась стандартным набором амуниции — без минигана и меча. Сомневаюсь, что мне удастся воспользоваться ими, когда я лишусь сил. Даже с минимальным вооружением я рисковала: ОЦ-62 не были рассчитаны на то, чтобы ими пользовались в качестве пистолетов. Я привыкла опираться на силы полудюжины бугаёв — и только одна из этих сил была способна как-то пережить крик Анимоса. Когда Рефлекс находился под воздействием крика, его силу едва можно было оценить на первый уровень. И всё же револьверы пришлось оставить: более мелкое оружие было бы попросту бесполезно против монстра, а тинкертеховские винтовки Выверта представляли угрозу для публики, поскольку их выстрел мог пробить тело Анимоса насквозь и попасть в зрителей. Это не говоря о том, что случилось бы, если бы я промахнулась.       Вот он, результат компромисса с переносом боя.       Большой Робби шагнул вперёд. Пистолет в его руке был направлен в землю.       — По моему сигналу можете начинать.       «Как бы всё ни закончилось, было приятно иметь дело с тобой», — сказал Рефлекс.       Ни я, ни Анимос не прервали зрительного контакта, но оба кивнули в знак понимания. Робби коротко перевёл дух и выстрелил.       Мы действовали одновременно: Анимос закричал, а я ударила импульсом боли, сразу же с этим отдавая приказ «убить» каждому насекомому, до которого могла дотянуться. Телепортация, которую я попыталась применить следом, не сработала — силы отключились. Секундная вспышка боли заставила колени Анимоса дрогнуть, однако он устоял на ногах.       Единственное, что я могла — это изо всех сил стараться не поддаться панике.       Я чувствовала себя оглохшей и ослепшей, вес костюма непривычной тяжестью обрушился мне на плечи. И хотя воцарившаяся в моём разуме тишина была в некотором роде приятной, я с удивлением обнаружила, что мне неуютно без голосов старших товарищей. С облегчением я поняла, что рой всё ещё продолжает выполнять последнюю отданную мной команду — так же, как это происходило, когда насекомые выходили из области действия моей силы. Я решила воспользоваться минутным замешательством Анимоса из-за этого, а также оставшимися от моих способностей бугая физическими улучшениями.       И пусть этого было немного, я всё равно не собиралась сдаваться просто так.       Выхватив мачете, я побежала вперёд, надеясь подловить Анимоса, пока он не оправился от боли и отвлечён насекомыми. Сверхчеловеческая мускулатура всё ещё функционировала должным образом, а длинные ноги быстро сокращали расстояние, но Анимос был быстрее, а его чувства — острее. Он щёлкнул пастью, заставив меня отшатнуться, чтобы снова не потерять руку.       Чудо, что мне удалось хотя бы это. Я пыталась представить до боя, каково это — остаться без сил, но реальность оказалась хуже моих ожиданий. Я ощущала себя беспомощной, и, блядь, как же это бесило! Я вытащила ОЦ, потому что меньшего он бы даже не заметил, и в падении выстрелила куда-то в середину громадной фигуры монстра. Отдача дёрнула запястье, посылая боль вверх по руке. Но хуже всего оказалось, что я, блядь, ухитрилась промахнуться! Промахнуться с двадцати футов! Разрывной снаряд завяз в полупрозрачном барьере, который Крисси раскинула перед толпой.       Я вскочила, но Анимос уже нёсся на меня. Удар вдребезги расколол маску и отправил меня в полёт через всю арену. В ушах зазвенело, но хуже всего оказалась боль. Я снова могла чувствовать боль. Ни капли не скучала по этому ощущению.       Половина моего тела словно горела в огне, чувства кричали, что я должна либо лежать смирно, либо попытаться отползти прочь. Я не могла позволить себе подобную роскошь. Через силу я выпрямилась. Тело казалось более тяжёлым и непослушным, чем когда-либо за последний месяц. Анимос снова бросился на меня, но я уже поднимала мачете, сосредоточившись на призрачном отголоске чужих воспоминаний, на прошлом Стратего, слабой тенью отпечатавшемся в памяти. Стоило Анимосу сделать выпад, я ушла в болезненный перекат, поднырнув под оборотня и резко взмахнув клинком. Лезвие коснулось его, и сухожилия на ноге Анимоса разошлись, словно тёплое масло.       Мимолётная улыбка успела скользнуть по моим губам, а затем недостаток моего плана стал очевиден. Чудовищная туша зверя всей массой рухнула на меня, протащив по земле, прежде чем остановиться. Воздух выбило из лёгких, но, прижатая сверху Анимосом, я никак не могла наполнить их вновь. Я лежала, придавленная чудовищем, от которого разило смертью, не в силах ни вдохнуть, ни пошевелиться.       Меня захлестнули непрошенные воспоминания.       «Кто-нибудь! Выпустите меня!»       Разумеется, Анимос тоже понял, что я в ловушке. Каким-то невообразимым образом он смог изогнуть шею, чтобы направить на меня очередной крик.       Я знала, что сейчас произойдёт: я погибну, потому что его способность перезарядилась раньше, чем успели восстановиться мои. Это даже нельзя будет назвать достойной смертью: беспомощно задохнуться под задницей псины, дрессированной на один-единственный трюк! Звучало слишком жалко даже для меня, и коллектив будет мне это припоминать… теперь до скончания времён. Рой всё ещё пытался выполнять мою последнюю команду, но одиночный приказ — совсем не то, что индивидуальный контроль над каждой его частью ради планомерного уничтожения противника.       «Пожалуйста! Не бросайте меня здесь!»       Я смогла уничтожить АПП, Выверта и даже Империю, но полностью подчинить себе Зубы мне не удалось. Я не смогу сдержать обещание Крисси. При мысли, что больше никогда не смогу обнять её, у меня на глаза навернулись слёзы.       «Не сдавайся. Ты справишься!»       Ощущение окружающего пространства ворвалось в моё сознание ослепительной вспышкой. Я снова чувствовала насекомых, а значит, и другие мои силы должны были вернуться! Не успев толком удивиться, я телепортировалась из-под Анимоса, возникнув прямо над ним, чтобы нанести по его черепу сокрушительный удар. Взрыв сотряс трибуны, и толпа оглушительно зааплодировала неожиданному повороту событий.       «Какого чёрта?»       «Что, блядь, сейчас было?»       «Она нас слышит?»       «Я нас слышу!»       «Ты, дебил, слышал голоса задолго до нас!»       Я захлёбывалась воздухом, но у меня не было времени насладиться ощущением, что я не зажата в ловушке. Мне было необходимо реализовать преимущество, прежде чем мой противник соберётся с силами. Я в полной мере воспользовалась отсрочкой и, когда Анимос попытался снова закричать, атаковала его болью, вспышкой ярости, и наконец, моим роем.       Он всё равно издал крик.       Я приготовилась к новому приступу ужасающей сенсорной слепоты, и… ничего не случилось? Я замерла на целую секунду, а затем стёрла демоническую ухмылку с лица Анимоса ещё одним импульсом боли и новой волной насекомых. Что, во имя кровавого протестантского ада, тут происходит?       Пиро разразилась резким лающим смехом, заметив, что я использовала одно из её любимых выражений, но остальные были сбиты с толку не меньше меня. Впрочем, независимо от всех странностей с силами, бой был фактически закончен. Анимос едва дёргался, и потому я ослабила давление, позволив ему превратиться обратно в человека.       Мне удалось восстановить несколько крупиц моего достоинства, пока я подходила к задыхающейся всхлипывающей фигуре — только лишь для того, чтобы скрыть окончание нашего спора за завесой из насекомых. Эллиот заслужил. Пусть он и бросил мне вызов с намерением убить, но он всё ещё был частью Зубов.       «И ты до сих пор пытаешься быть милосердной? — усмехнулся Мясник. — Ты же знаешь, что будет дальше. Знаешь, как всё бывает».       «Я знаю, как всё бывает у Мясника. Как будет у Шелкопряд?»       «Обычно я бы сказал, что ты при любом исходе присоединишься к нам, но…» — Нокаут умолк.       «Ха! А я говорила, что она ещё задаст всем жару! Вся в мать!» — воскликнула Гниль.       «Только не просри всё», — буркнул Железнобок.       Я меняла Зубы по своему произволу. Возможно, и эту проклятую традицию пора было как следует перетрясти. И если я не хотела, чтобы все перемены ограничились сладкими обещаниями, мне следовало подкрепить слова действием. Нужно доводить начатое до конца, без этого все благонамеренные разговоры не стоят и сраной бумажки. Нет уж. Я больше не собираюсь пассивно ждать, пока мои проблемы решатся сами собой.       — Скажи, когда сможешь встать, — сказала я моему противнику. — Не торопись. Никто ничего не видит из-за моих насекомых.       — Как ты вообще смогла воспользоваться силами? — просипел он. — Ни один из прежних Мясников не имел сопротивления крику.       — В душе не ебу, — призналась я. — Ты как? Зрители ждут, сам понимаешь.       — Что, не прикажешь насекомым сожрать меня, как сожрала Кайзера?.. — он оборвал себя. — Ты всё равно меня убьёшь, так что, в общем-то, плевать, как.       — С чего ты взял, что я собираюсь тебя убить? — он поднял глаза, на его лице отчётливо читалось потрясение. — Ты не враг и действовал так, как, с твоей точки зрения, было правильно для Зубов. Я не вправе тебя обвинять за то, что ты указываешь мне на ошибки.       — Но почему?       — Во-первых, не считай меня дурой. Ты являешься сдерживающим фактором почти в той же степени, что и я, поскольку даже считающиеся неуязвимыми кейпы тебе на один укус. Было бы полным идиотизмом тебя убивать. — Я усмехнулась и протянула руку. — К тому же, твоя сестра ни за что бы меня не простила.       Глаза Эллиота, казалось, готовы были выскочить из орбит.       — А про неё ты откуда знаешь?       — Тебе имя «Лиза» что-нибудь говорит?       Он выдавил страдальческий смешок.       — А, ну да, — он ухватился за моё запястье и позволил вздёрнуть себя на ноги. — И что дальше?       Я пожала плечами.       — Понятия не имею, я вроде как просто радуюсь, потому что на полном серьёзе думала, что сегодня умру… Можно выпить пива и подоводить Дэмиена, пока он не взорвётся клонами, и у нас не появится повод избить его его же конечностями?       — Почти уверен, что сегодня меня на это не хватит, — сказал он, посмеиваясь. — Наверное, залезу в заначку и забудусь на пару деньков. Твои импульсы боли пиздец неприятные.       — У меня есть парочка воспоминаний от других на этот счёт, но сегодня я впервые почувствовала боль с тех пор, как Унаследовала. Не понравилось, не советую.       Эллиот фыркнул, затем закашлялся и чуть не упал. Я поддержала его и закинула его руку к себе на плечо. Он страдальчески посмотрел на меня и снова согнулся в приступе кашля.       — Тебе реально следовало бы прикончить меня, детка… Я не собираюсь менять свою точку зрения только потому, что ты меня пожалела.       — И я рассчитываю, что ты продолжишь указывать мне на ошибки каждый раз, когда сочтёшь, что я уклоняюсь от ответственности. Тем не менее, я также ожидаю, что Зубы и дальше продолжат расти. Вы хорошо справились без меня, но всегда можно сделать лучше. Всем нам.       «Тебе нужно научиться каким-то приёмам, которые не включают наши знания, чтобы тебе было на что опереться в случае встречи с другим нулификатором», — заметил Рефлекс.       На самом деле, это была неплохая идея. Я слишком расслабилась в последние пару недель. Следовало постараться, чтобы не оказаться вновь застигнутой врасплох в ситуации, когда я не могу дать отпор. Я больше никогда не хочу ощущать себя настолько беспомощной.       «Любовь так отвлекает!» — поддразнила Гниль. У неё хватило милосердия избавить меня на этот раз от навязчивого потока воспоминаний о ней и маме.       Насекомые рассеялись, открыв нас взорам публики. Видя, что я ещё стою, толпа взорвалась оглушительным рёвом. Секунду спустя в меня врезалась Крисси, содрогающаяся от рыданий под маской. Я обняла её свободной рукой, поглаживая небольшой участок спины, не украшенный фрагментами скелета. Эми, Лиза и Дина бежали следом, но я лишь краем сознания отметила этот факт, поскольку всё моё внимание, не связанное с насекомыми, было сосредоточено на девушке в моих объятиях.       — Тс-с. Всё хорошо. Я в порядке.       — Нет, не в порядке! — всхлипнула она. — Ты чуть, блядь, не умерла! Я… Я не знаю, что бы я делала без…       Эллиот кашлянул, толкнув меня при этом под руку.       — Не хочу вас прерывать, но мне бы сейчас не помешало немного фентанила или типа того.       — Почему он ещё жив? — зашипела Крисси, в воздухе вокруг неё начали формироваться полупрозрачные фрактальные фигуры.       «Хороший вопрос!» — закричали несколько Мясников.       — Ненадолго, если будет такое употреблять, — пробормотала я.       — Да хуй знает, — ответил Эллиот, проигнорировав моё замечание. — На неё мой крик теперь, очевидно, не действует.       Крисси ненадолго замерла, осмысливая откровение.       — Ух ты. Кажется полезным.       — И… — собрался было продолжить Эллиот, но в этот момент Рэйчел врезала ему по лицу с такой силой, что он шлёпнулся на задницу.       «Вот это удар!» — захохотал Нокаут.       Зрители заулюлюкали, однако вместо того, чтобы пнуть Эллиота вдогонку, Рэйчел наклонилась и прошипела ему на ухо несколько слов, к которым я намеренно не стала прислушиваться. Затем она помогла ему подняться и — продолжая что-то выговаривать — позволила на себя опереться, пока он, подволакивая ноги, уползал прочь с арены. Проводив их взглядом, я вернула внимание Крисси.       — Понятия не имею. Надо будет проверить позже. Если повезёт, СКП ближайшее время будет заниматься устранением последствий, и у нас появится небольшая передышка.       — Я ещё толком никого из них не лечила после схватки, — вмешалась Эми, — только высказала, что думаю насчёт того, что они шли на поводу у нацистов, и исцелила смертельно раненых. Остальным сказала, что они могут и подождать пару дней.       Крисси фыркнула.       — Вот же засранка. Мы ещё сделаем из тебя приличную злодейку!       — Я уже получила трофей, — напомнила Эми. — Ты сказала, что я могу претендовать на трофей, и я выбрала руку Шелкопряд. Завидно?       — Есть немного, — пробормотала Крисси. — Аргх, не хочу об этом думать сейчас!       Я смотрела в спину уходящей Крисси, не до конца понимая, что чувствую в данный момент. Она ревнует? К чему? Толпа притихла, но шепотки медленно перерастали в ропот, и вместе с ним росло и моё раздражение.       «Ты сама прекрасно знаешь…»       Я отправила весь коллектив в пустоту, не желая сейчас выслушивать никого. Они поняли намёк и угомонились. Чего нельзя было сказать о толпе.       — Ну, что уставились? Вы хотели праздника, так давайте, блядь, празднуйте!       Оса ужалила диджея, и он торопливо врубил музыку. Арену наполнил грохот басов. Зубы с энтузиазмом взялись за то, что у них получалось лучше всего: наводить хаос, и вокруг моментально воцарилось настоящее столпотворение. Гибель Империи, моя победа в поединке — у них определённо был сегодня повод для праздника.       Я больше всего на свете хотела очутиться одна в своей комнате.       По мере того, как адреналин отступал, мне становилось всё труднее удерживать маску Мясника. В этот раз я столкнулась со смертью лично, один на один, и встающее перед мысленным взором видение красно-серой волны, захлёстывающей Броктон-Бей, лишь усугубляло ситуацию. У меня подрагивали руки и начало плясать зрение, и лишь благодаря насекомым я могла сохранять бесстрастное выражение.       Поддержание образа Мясника, на самом деле, не требовало от меня особых усилий, потому что даже на танцполе вокруг меня оставался будто пузырь свободного пространства. Пока я двигалась сквозь толпу, ко мне постоянно подходили с поздравлениями Зубы, в том числе несколько представителей «старой гвардии», раньше относившихся ко мне с, разумеется, молчаливой, настороженностью.       Я же всё-таки была Мясником.       «Да, чёрт возьми! — подхватил Мародёр. — Как насчёт поиграть в Цепеша с кем-нибудь ещё из врагов?»       «Как насчёт пойти наконец оттянуться? — обрвала его Свара. — Смотри, там кто-то уже трахается!»       Я просто назло им сосредоточила внимание на пауках в подвале, которые как раз закончили прясть очередную катушку шёлковых ниток для Куклы. Наша с ней сделка, по словам Лизы, обещала окупиться с лихвой, и первая партия пуленепробиваемой ткани была почти готова.       «Фу! Тебе обязательно сейчас думать о делах, вместо того, чтобы, блядь, просто расслабиться и насладиться жизнью?» — проскулил Саблезуб.       «Она мультизадачна», — сказал Стратего.       «Мультизанудна она! — рявкнул Мясник. — Ну, иди, выпей, занюхай что-нибудь, сделай что угодно, вместо той ерунды, которой ты забиваешь голову!»       Я проигнорировала их зудение, и заняла место на балконе, наблюдая за разгулом внизу, и позволив насекомым контролировать обстановку. Вечеринка была в самом разгаре, и я практически не удивилась, когда Лиза и Эми выскользнули через чёрный ход в переулок, где их уже ждал их обычный водитель. Чего я не ожидала, так это что на выходе их перехватит Рэйчел. Лиза тоже казалась удивлённой — насколько это возможно было оценить через чувства насекомых.       Так или иначе, их было достаточно, чтобы увидеть, как Рэйчел протягивает Лизе ожерелье, то ли не замечая, то ли игнорируя испепеляющий взгляд Эми. Лиза уставилась на подарок с каменным выражением лица.       — Оно из зубов… Ночи и Тумана, — пробормотала она.       — Ты помогла. Ты заслужила, — прямолинейно сказала Рэйчел.       Лиза кинула безмолвный вопросительный взгляд в тёмный угол парковки, где пряталась моя кучка насекомых. Лёгкий «кивок», и она приняла подарок, осторожно повесив его себе на шею.       «Боюсь предположить, что её сила ей сейчас говорит по поводу этой штуки», — заметила Щёлочь.       «Думаю, что-то очень поучительное по поводу обоих кейпов, вроде того, сколько раз они пропускали чистку зубов», — хмыкнул Стратего.       «Как часто они бывали у стоматолога!»       «Сколько раз Отала выращивала им зубы заново!»       «Ладно-ладно, я поняла. Вы пытаетесь сказать, что мы любой ценой должны избежать, чтобы её сила присоединилась к нашим».       Коллектив на мгновение замер, и я почувствовала дрожь, пробежавшую в глубине моего разума.       «Приняли к сведению», — сказал Мясник.       «Жаль, что от Алебастра не осталось толком ничего, кроме куска челюсти», — проворчала Гниль.       «Который, должен отметить, с честью носит Кутёж», — добавил Мародёр.       «Как ему и следует», — кивнула я.       От Сангвиния пришло отчётливое впечатление безумной ухмылки.       «Надо же, как далеко ты зашла!»       «Она — самый настоящий Мясник, и не только по имени», — согласилась Стамеска. Гниль тут же фыркнула.       «Ой, да прошу! С учётом всех событий, она больше Мясник, чем кто угодно из нас!»       Спор вспыхнул мгновенно, но мои мысли были поглощены гораздо более важными вещами.       Крисси продолжала меня избегать, но, по крайней мере, она не стала топить обиду в алкоголе. Вместо этого она предавалась мрачным размышлениям у себя в комнате. Я не совсем понимала, как к этому отнестись, и часть меня испытывала искушение просто телепортироваться к ней и расставить все точки над и, но, с другой стороны, я не хотела, чтобы она подумала, что я давлю на неё или форсирую события.       Нет. Я — Мясник, глава Зубов, я обязана оставаться на виду.       «Да, да, конечно», — прорычал Саблезуб.       «Было бы разумно поговорить с ней, — подтолкнул Стратего. — Ты же не хочешь, чтобы в этой ране завелась гниль».       Гниль возмущённо задохнулась.       «Эй, ты только что…»       «Не в настроении, придурки».       Я сосредоточилась на чувствах насекомых, оглядывая празднование одновременно с миллионов точек зрения. Алек непринуждённо болтал с Майклом. Странный род дружбы, сложившейся между ними, состоял целиком из такой болтовни, игр и выпивки. Оглядываясь дальше, я с удивлением обнаружила, что Дина всё ещё прячется в одном из углов. Она раздобыла немного алкоголя, но вместо того, чтобы выпить, кажется, играла с бокалом в гляделки. При этом она что-то бормотала себе под нос и время от времени вздрагивала. Хуже всего было то, что я заметила на её щеках слёзы, которые она отчаянно пыталась спрятать.       Раздражённо фыркнув, Дина отставила выпивку в сторону, вытерла лицо и скрыла все эмоции за тщательно выверенной маской, которую она демонстрировала Зубам. Восстановив привычную — и, очевидно, полностью наигранную — уравновешенность, она вновь присоединилась к празднику.       Почти сразу после этого Робби поднялся из-за покерного стола. У него в руках был тщательно упакованный пакет, которого я прежде не видела, что, вообще-то, слегка тревожило. Любопытство взяло надо мной верх, и я поймала себя на том, что подхожу ближе, чтобы слышать их разговор собственными ушами.       — Всё готово, — сказал Робби достаточно громко, чтобы все обратили на него внимание.       Дина несколько секунд смотрела на свёрток, прежде чем нерешительно протянуть руки. Робби передал ей свёрток с той же серьёзностью, с которой совершал погребальный обряд. Дина осторожно, не разрывая, сняла упаковку. Внутри оказался аккуратный сосновый футляр в форме классического гроба.       «О, милый штрих», — отметил Сангвиний.       Неожиданно, я была согласна с его замечанием. Дина опустила футляр на ближайший стол и сняла крышку. Последовал резкий вздох. Она осторожно протянула руку и извлекла на свет короткий изогнутый жезл, собранный из позвонков и увенчанный хорошо знакомым всем черепом. Лоб черепа венчало вырезанное изображение змеи, а поверхность покрывал рисунок чешуи, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, у кого был взят этот трофей.       «Это…»       «Невероятно…»       «КРУТО!» — провозгласил коллектив.       Я пожалела, что мне нечего подарить Крисси. Чёрт, я опять о ней думаю. Мне действительно следовало разобраться с этим, поэтому я оставила странно умилительную картину повисшей на шее у Робби Дины, и пошла к Крисси.       Я оказалась у её комнаты слишком быстро.       «Просто соберись уже, блядь, наконец, и войди! — возмутился Мясник. — Что самое плохое может случиться?»       «Крисси станет Шестнадцатой, и нам придётся слушать их любовную драму непрерывно до самого конца существования?» — предположила Щёлочь.       «О», — пробормотал Мясник и удалился в темноту без каких-либо побуждений с моей стороны.       Ха, что-то новенькое.       Однако кое в чём он был прав: мне действительно нужно было взять себя в руки и покончить с этим. Глубоко вздохнув, я подняла недавно отрощенную руку и постучала в дверь.       — Отвалите! — крикнула Крисси.       «Чёрт, плохой знак», — высказалась Гниль.       — Это я. Просто хотела поговорить. Мы, конечно, можем это сделать и так, если ты предпочитаешь, чтобы я…       Дверь распахнулась. Крисси всё ещё была в костюме, но без маски, демонстрируя всем желающим опухшие покрасневшие глаза.       Прекрасно. Она плакала.       Теперь я чувствовала себя ещё большей засранкой за то, что так долго оттягивала разговор.       «Не то чтобы она сама очень стремилась тебя отыскать», — заметил Стратего.       Она фыркнула и прошествовала обратно к кровати, абсолютно неизящно плюхнувшись на неё, и слегка подпрыгнула на матрасе. Я прошла следом, закрыв дверь, и на всякий случай заперев её.       После этого я сбросила с себя амуницию, не обращая внимание на грохот нескольких десятков фунтов снаряжения, рухнувших на пол, и избавилась от всего оружия. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы Крисси увидела в моих действиях даже намёк на угрозу. Когда я вновь повернулась к ней, она сидела на кровати, пытаясь просверлить глазами дыру в полу.       — Я полагаю, мы откладывали этот разговор слишком долго, — сказала я, опускаясь рядом с ней. — Мы с тобой просто нырнули с головой в события, толком ничего не обсудив, да?       — У злодеев всегда так, — тихо ответила Крисси. — Никогда не знаешь, кто и когда может умереть, поэтому лучше действовать, а не зацикливаться на размышлениях.       — Как чуть не умерла ты. — У меня перед глазами промелькнул образ лежащей в луже собственной крови Крисси. Я постаралась отогнать непрошенное воспоминание. — И всё же ты всегда старалась проявлять деликатность по отношению ко мне. Даже с учётом всех воспоминаний у меня в голове, у меня никогда не было отношений… до нас.       Крисси фыркнула.       — Кто бы мог подумать.       Я хмыкнула, шлёпнула её по руке, а затем вздохнула.       — Я знаю, что прошло всего несколько недель, но ты всегда была терпелива, не торопила меня, не заставляла заходить дальше, чем мне было комфортно… Это правда очень мило, и я очень хочу, чтобы у нас всё получилось. Так что давай покончим с этим разговором, чтобы вновь вернуться к, я надеюсь, взаимной гармонии.       — Ой, опять словарные слова! — рассмеялась Крисси, а потом снова нахмурилась. — Я тоже хочу, чтобы у нас всё было хорошо, просто я не знаю, что мне делать. У меня случались увлечения, но настоящих отношений раньше не было. Я боюсь, что опять как-нибудь накосячу, и буду это делать снова, и снова, и…       Я прервала её осторожным поцелуем.       — Для меня тоже это всё в новинку, — прошептала я. — И я просто не могу перестать думать о том, сколько здесь от меня, и сколько — от них. Постоянный поток эмоций, мыслей, столько привычек, вкусов…       — Тей, давай-ка не вешай мне лапшу на уши, — Крисси посмотрела на меня с вызовом, но когда из её глаз ушло напряжение спора, осталась только всеобъемлющая нежность. — Ты всё ещё коришь себя за убийства, да?       «Тебя раскусили», — прокомментировала Гниль.       — Не совсем, но довольно близко к правде, — вздохнула я. — Я убила сколько, человек тридцать за один день? Так просто — убить их вместо того, чтобы задерживать… Меня пугает, как быстро я стала предпочитать убийство другим вариантам. И ещё больше пугает, что я не жалею о том, что сделала.       Крисси обняла меня и потянула на кровать, стараясь прижаться поплотнее.       — Зерик Хан.       «Что-то немецкое».       «Разве это переводится не «петушок»?»       «В смысле птица, а не член».       «Так и так можно».       — Звучит по-дурацки, — сказала я вслух.       — Ему в самый раз. Отчасти, поэтому я и убила его. Он был первым, — тихо сказала Крисси. — Мне было четырнадцать, и я хотела просто погулять с одной симпатичной девочкой из класса. Как потом оказалось, она сказала своему брату, что у неё свидание, а он рассказал друзьям…       — Вы привлекли внимание Империи.       — Да. Один из его компании был вроде как их последователем, и решил, что я как раз сгожусь для его посвящения. — Она вздохнула и прижалась ещё крепче, уткнувшись в меня лицом. — Вышло совсем не так, как он рассчитывал, и я воткнула ему в горло его собственный нож. Вмешалась полиция, вызвали моих родителей. Все обвинения с меня сняли, потому что мои родители ходили в одну церковь со старшим следователем.       — Как типично для Броктона… — пробормотала я.       — Правда? Ну, так или иначе, родители потащили меня домой, конечно, от души навешали. Они узнали, что я была на свидании с девушкой, говорили, как я могла убить такого порядочного джентльмена, который просто старался меня спасти от падения в пучину разврата, или что-то в этом роде. Потом они договорились отправить меня в один из тех коррекционных лагерей Империи для геев, назвав это «религиозной консультацией». Дерьмо собачье, вот что это было. Меньше чем через неделю у меня произошёл триггер. Я думаю, СКП в курсе, что я убила того парня, потому что Империя знала это наверняка. Не надо переживать из-за ублюдков, благодаря которым в мире существует подобное дерьмо. Они не стоят ни твоей жалости, ни времени, которое ты потратишь на них.       «Слушай её, слушай! — воскликнула Гниль. — Обоссать их могилы — вот память, которую они заслужили!»       Рефлекс согласно хмыкнул.       «Даже если прибавить к этим жизням все остальные, что отняли Зубы, ты ещё до конца года перекроешь это количество жизнями, которые сохранила, просто сделав то, что ты сделала. Иногда мы вынуждены запачкать руки. Просто не забывай о том, что действительно важно».       «Так и быть, дадим тебе пощёчину, если вдруг начнёшь заговариваться о Всеобщем Благе и необходимости пожертвовать ради него жизнью ребёнка», — пошутила Щёлочь, но в её тоне мне послышалась нотка обеспокоенности.       — Спасибо, Крисси. Это помогло, — тихо сказала я и сжала её в объятиях. — Надеюсь, с исчезновением нацистов исчезнут и подобные места. Потому что если нет…       — Мы им в этом поможем? — спросила Крисси.       — Ещё как, — кивнула я.       Мы помолчали, обе явно подыскивая слова, чтобы продолжить первоначальную тему. Хор пытался подсказать, но я мягко отпихнула их. Мне хотелось сделать это самой, но, впрочем, был ли Хор так уж отделен, или являлся частью теперешней меня? Если Крисси будет встречаться со мной, а я буду встречаться с ней, моя роль Мясника, хочу я этого или нет, является частью всего этого…       — Прости, — сказала Крисси, прерывая мои самокопания. — Я не должна была злиться на тебя… за всё. За нападение, Лизу, школу, я… Я правда не знаю. Сейчас всё кажется таким глупым. Я не хочу тебя потерять. Когда ты сражалась с Эллиотом там, внизу…       — Я никуда не уйду, — пробормотала я ей в волосы. Половина Мясников в моей голове стала предлагать другие реплики, но на них тут же зашикала другая половина. В глубине души я была не совсем против помощи, потому что чувствовала, словно пытаюсь читать книгу, в которой не хватает страниц. Но тогда выходило бы, что встречаюсь с Крисси не совсем я.       Она заслуживала лучшего, чем могли состряпать придурки, сидящие у меня в голове. Часть из них отозвалась на эту мысль хихиканьем.       — И, ну, знаешь… — продолжила я. — Ты много для меня значишь, в смысле, не только как один из моих кейпов. Ну…       Крисси фыркнула.       — Чёрт, Тей. Вот умеешь ты польстить девушке.       Я попыталась запротестовать, но она заткнула меня страстным, обжигающим поцелуем.       — Чтнтк? — с трудом выговорила я ей в рот, удивлённая внезапной вспышкой.       — Ты, Тейлор, редкая жопа, — пробормотала она, разорвав поцелуй. — Мы обе хотим, чтобы у нас всё сложилось, но это точно будет не просто!       — А когда что-то стоящее было простым? — поинтересовалась я.       — Ладно, хочешь, облегчу для тебя одну вещь?       Её глаза лукаво поблескивали, а на губах блуждала озорная усмешка. Крисси наклонилась ближе ко мне.       — Ну, и какую же? — спросила я, касаясь её носа кончиком своего.       Крисси втянула меня в нежный поцелуй, а на другом конце комнаты одно из её силовых полей щёлкнуло выключателем. Что ж, это действительно было кстати.