Деревушка у рисового поля

      Нашу компанию привезли сюда в рамках очередной поисковой программы. Выгрузились сами и выгрузили ящики со скарбом, сменили ожидавших нас скаутов — девчонок, едва ли старше нас самих, и принялись обустраивать периметр.       Деревня располагалась на холме, с юга и с запада её окружало обширное рисовое поле, а с севера и востока раскинулся типичный для юго-восточной Азии непролазный тропический лес. В общем, почти совершенно обычная точка.       Наш отряд, третий по номеру, был назначен для наблюдения за рисовым полем, так что мы расположились в домах на южной стороне. Разумеется, деревня была заброшена, причём, судя по всему, сравнительно недавно. В любом случае, ни одного местного жителя мы не видели, возможно их видели скауты, но нам, по крайней мере мне, они об этом не сказали.       После недолгого осмотра окрестностей наша вожатая нашла два вполне подходящих домика, один, побольше, имел прямоугольную планировку, другой, поменьше, был круглым и напоминал скорее хижину. Я, как лидер, попросила нашу вожатую разрешить моей команде разместиться в хижине и получила на это разрешение. Да, это означало некоторое увеличение количества необходимых зеленных работ, но мой внутренний интроверт говорил мне, что лучше быть вместе с хорошо знакомыми девочками*.       В команде нас было четверо: Моника, то есть я, Нацуки, Юри, и Саёри, все четверо родом из азиатских кварталов разных городов Америки: Я из Нью-Йорка, Нацуки из Чикаго, Юри из Детройта, Саёри из Лос-Анджелеса. Все были дочерьми японских эмигрантов, из всех только я одна посещала родину своих предков. Когда мне было десять лет я с родителями летала в Японию и, должна сказать, увиденное меня особо не впечатлило. Возможно, в душе я слишком американка, чтобы проникнуться духом Японии.

***

      Почти всё утро ушло на махание раскладными лопатами, мешков для земли никто с собой не захватил, так что хотя бы их наполнение пока не нужно было утруждаться. Земля была мягкой и копалась довольно легко, так что уже к середине дня, когда наконец-то наступил перерыв на обед, мы уже вырыли внутри своей круглой хижины кольцеобразную канаву, по центру которой располагался своеобразный земляной «столик», на который была дополнительно насыпана и утрамбована земля, а поверх положены три имеющихся у нас в распоряжении трубы.       Покрытие пола вместе с немногочисленным вещами бывших хозяев мы временно выбросили на улицу. Покрытие потом должно было пригодиться для дна вырытой канавы. Вырытую землю мы в основном раскидали вокруг хижины и утрамбовали ботинками.       После обеда я при помощи тонкой бамбуковой трубки и ножа наметила места для нескольких окошек, которые расположились почти на уровне пола. Возле окошек, для удобства, нужно было оставить небольшие «подоконники». Проблема была с газовым пистолетиком Нацуки, для его использования подоконник только мешал, да и в маленькое окошко ствол дымовой игрушки явно не помещался.       Тогда Саёри предложила сделать отдельное широкое окошко прямо по направлению к рисовому полю, но я отвергла эту идею. Окружённая утрамбованной землёй хижина сама по себе вызвала много подозрений, а делать в ней ещё и широкое окно было уже слишком. Так что я разрешила сделать окошко без подоконника, но по размерам оно было лишь чуть больше обычного.       К ужину оборудование хижины уже почти полностью было завершено. Земля раскидана и утрамбована, а из-за того, что наш временный домик располагался недалеко от склона холма трава почти не ограничивала живописный вид на рисовое поле. Три окошка, в том числе и специальное для Нацуки, были ориентированы в сторону поля, два других по сторонам примерно на сорок пять градусов, ещё два вправо и влево, по одному с обоих сторон от входа, и ещё два позволявших наблюдать за углами в обе стороны от дома где расположилась основная часть нашей секции. Одно широкое окошка было ориентировано в направлении опушки леса, если что — Нацуки сможет закинуть туда чего-нибудь. Стены хижины были настолько непрочными, что при желании ножом можно было без труда наделать дополнительные окошки, если они вдруг понадобятся.       Ужин прошёл вмести с остальными девочками из нашей секции, они же приготовили для нас спагетти с ароматным мясным соусом и заварили кофе. Последнее предполагалось для тех, кто поступит на ночное дежурство. Так как я по возможности всегда старалась взять эту ответственность на себя, кофе достался мне.       Так же мы узнали что к нашей секции присоединили двух девочек из вспомогательной секции. Одну звали Мэри и она таскала «большую свинью» с заметным количеством необходимого ей питания. Другая, по имени Оливия, выглядела очень молодо и имела внешность типичной американки, возможно, ирландского происхождения, она была ассистентом Мэри, и в общем таскала на себе оставшуюся часть положенного для свиньи питания и в добавок, почти бесполезную, но довольно тяжёлую металлическую подставку.       Сначала этих двоих вожатая хотела подселить к нам, но я сказала, что места у нас в хижине для них явно не хватит, да и окна для свиньи не оборудованы от слова совершенно. Там то даже Саёри подставки её чёрного инструмента было не разложить. Вожатая согласилась со мной и «большая свинья» осталась в основном доме.       Наступал вечер, солнце уходило за горизонт. Плотно покушав, мы расположились на дне вырытой нами кольцевой канавы. Я не сомневалась, что после первого же дождя эта канава превратиться в обыкновенную глубокую мокрую и грязную лужу, но пока что мои подруги могли побаловать себя возможностью поспать на относительно сухой поверхности.       — Спокойной ночи, Моника, — пожелала мне вымотавшаяся за день чуть меньше остальных Юри.       Я заступила на ночное дежурство, наблюдая за рисовым полем через предназначенное для Нацуки относительно широкое окошко. Я полагала, что ночью его вряд ли можно заметить даже с не очень существенного расстояния.       В свете заходящего солнца я смогла разглядеть на другой стороне поля несколько строений: похоже, там находилось другая местная деревушка, возможно заброшенная, возможно нет. Но там уже была земля индейцев и выяснением этого положено было заниматься точно не нам. Мне оставалось только наблюдать и ждать.