***
Стремительно и быстро пролетали незначительные события вроде прогулок, приёмов пищи и попыток обучения… Нет, я не мог управлять телом: до меня, будучи в гуще быстро прокручиваемых событий, доходили только чувства прошлого владельца тела. Я никак не мог по своему желанию вытянуть руку или пройтись от одного места к другому. Говоря о внешности, в отчем доме этого ребёнка всë-таки было зеркало. Не самое чистое, но этого было достаточно, чтобы малыш лез поглядеть на растущего себя, чем я и пользовался. На момент более-менее удачного изучения своей внешности в зеркале, ему близился третий год. Обычное круглое детское лицо, отцовская рубаха, достающая практически до самых ступней, и маленькое тело. Тëмная копна волос находилась в достаточно растрëпанном виде, а тëмно-карие глаза были полны детского озорства. Воспоминания летели одино за другим: первый страх, первый ушиб, первые, прочитанные в какой-то потрëпанной временем книге, слова, первая прогулка по лесу вместе с матерью… Кстати о родителях. Отцом был обычный мужчина лет тридцати: слегка смугловат, крепок физически, с тëмно-синими строгими глазами и коротко стриженными волосами оттенка, похожего на тёмно-русый. Матерью — такая же обычная женщина: примерно того же возраста, с бледным оттенком кожи, зелёными глазами и длинными волосами каштанового цвета. Возможно, у кого-то из прошлых поколений этой семьи были карие глаза, ну, или ребёнок был рождён от другого мужчины. Не думаю, что есть ещё варианты объяснения причины, по которой у этого тела с рождения отличающийся от родителей цвет глаз.***
Однажды, пролетающие картинки словно со скрежетом в первый раз затормозили. Моё нутро поджалось в такт эмоциям мальчишки. —Лайнекс, иди быстрее сюда! Чëрт, чёрт, чёрт, наше совместное волнение чуть ли не разрывает меня на части… —Это твой младший брат — Стив. Хочешь подержать его? —А если я уроню его? —А ты держи его крепко и он не упадёт.***
Всë остальное переживалось достаточно быстро. По крайней мере, я могу отметить, что спустя полгода после рождения Стива Лайнекс решили поставить на роль няньки для младшего брата, а по достижению шести лет начали пытаться обучать владению оружием и его изготовлению, добыче ресурсов, охоте и тому подобному. Изготовление оружия и охота ему не дались. Если охотится на животных он просто не мог морально, то изготовление оружия всегда заканчивалось либо травмами, либо попросту испорченными материалами. Отец был крайне недоволен, но смирился и отбрехался мыслью о том, что, пусть и жалко, но мясо и оружие при необходимости можно просто купить. Владеть мечом он мог вполне сносно и терпеливо учился, но естественно, отца он победить не мог. Иной практики не было. От мысли об убийстве животных мальчика трясло, а к снующим по тëмным лесным углам монстрам его не подпускали. Попытки в обычные физические упражнения выглядели достаточно жалко. Бегал он медленно, отжаться мог едва ли дважды, при подтягивании на толстой ветке дерева руки начинали трястись, а ладони при падении сдирались об кору. Ресурсов было довольно много, особенно угля и меди, поэтому, в силу доступности и даже относительной безопасности, было решено обучать маленького Стардаста добыче. Это было вторым, что у него неплохо получалось. На ресурсы действительно, как и в игре, можно было просто спонтанно наткнулся среди километровых природных стен булыжника. Относительно грамотной была только мать. Да, отец мог считать добычу и деньги, читать надписи на прилавках, но совершенно недоступными для него были те же книги, свитки и прочие объёмные записи. Даже тому, что он уже умеет в этом плане, его в своё время научила мать Лайнекса. Она была обучена в какой-то из далёких от этого места церквей и планировала остаться там на всю жизнь, но позже передумала и ушла искать себе другое дело жизни. Некоторое время была помощницей у пожилой ведьмы. До того момента, как практически во всех обжитых местах внезапно не приняли закон о том, что любое язычество, шаманство, зельеварение, заклинательство и подобное этому является непочтением правящей власти в поселениях, прислуживанием дьяволу и должно караться сжиганием самих деятелей подобного, всего их имущества, семьи и прислужников. Её учитель была сожжена, но сама она смогла сбежать и остаться в целости, затаившись среди жителей поселения. В те времена закон был достаточно сырым и неустойчивым, поэтому тотальной погони не случилось. Зато сейчас, при малейшем признаке колдовства и отсюда вытекающих, никто не сможет далеко уйти живым. Это всё было рассказано по секрету матерью и чётко сохранено в памяти Лайнекса. В те времена и жители были более разумными. А теперь они были глупы, скупы и напоминали своим интеллектом лишь торгующих животных, которые пытались выстроить себе жилище. И у них это получилось. У большинства даже есть големы, которые вполне могут убить как монстра, так и незадачливого вора. Мне же оставалось лишь впитывать, вливающуюся в меня информацию. Грамота давалась немногим лучше, чем физические упражнения, но, в отличии от изготовления оружия, тут могут пригодиться и мои небольшие познания. А они, как ни странно, были. Здесь не было какого-то определённого языка. Просто замысловатые символы читались мною так же привычно, как и русскоязычные тексты моей прошлой жизни. В то время как сам Лайнекс пусть и старался, но читал и писал так же неважно, даже когда ему исполнилось четырнадцать. Также, он не то чтобы любил убираться, но это вошло в привычку, когда он прибирался в доме, чтобы хотя бы сделать видимость что он не сидит без дела. Он не был ленивым, но часто растягивал время относительного отдыха до того, как на него снова свалятся тренировки с отцом. Животное хозяйство он, как и я сам, не очень умел вести, но с небольшим количеством животных справлялся нормально, особенно при наличии прямых указаний. Готовить он умел неплохо, поэтому как мог помогал своей матери в этом, пока она старалась закупиться теми или иными необходимостями на рынке, смотрела за младшим ребёнком, штопала старую одежду и так далее. По крайней мере стандартные в этой семье хлеб, печëная картошка, мясо и рыба не считались чем-то сложным.***
Спустя два месяца после того, как Лайнексу исполнилось шестнадцать, скачущие воспоминания замедлились во второй раз. Всë поселение полыхало голубым пламенем, а там, где не было огня, сновали вооружëнные люди явно в железной броне. Со всех сторон доносились возгласы умирающих жителей. Кто-то сгорал заживо, а кого-то добивали теперь чужеземцы. Моë существо пульсировало и металось от страха. В таком же состоянии находился подросший братишка. В этот день его отец пообещал попробовать освоить с ним стрельбу из лука. Лайнексу же до этой поры поручили сходить к лесу, разведать, много ли там монстров и, по возможности, справиться с ними. Для этого у него был каменный меч, недавно подаренный отцом, привязанный к поясу. В то время мать с отцом оставались дома с младшим братом. Что? Дома… с младшим братом? Дальше мы уже бежали к нашему жилищу. Чем ближе мы были, тем больше разрушений было на нашем пути. От домов практически ничего не осталось. Только угли. До нашего дома огонь только начал добираться, возможно, они ещё живы… Не успел он толком ничего сделать, как, оглядываясь на подбирающихся к остаткам нашего дома людей, Лайнексу в одно мгновение надели что-то на шею, толкнув ему в руки испуганного младшего брата и крикнули бежать. Нам оставалось лишь схватить ребёнка крепче за руку и бежать что есть сил в противоположную от поселения сторону. На следующий день их родителей публично казнили в большом городе недалеко от сгоревшего поселения. Это...Буквально насмешка. Они спаслись, они были живы после массового поджога, но тем не менее получили смерть от казни.***
После этого события, ход воспоминаний снова был стабильно ускорен. Лайн и Стив позже смогли найти себе новый дом, перед этим практически ночуя на сырой земле, жили вместе и как могли заботились друг о друге. Когда Лайнексу было восемнадцать, а Стиву шестнадцать, их пути разошлись. Им просто с годами стало тесно и неуютно жить друг с другом под одной крышей, тем более Лайнекс часто мог почти без причины вспылить и заставить перетечь небольшой спор в скандал. Стив надеялся, что Лайн просто найдёт себе или ему отдельный дом, но он просто ушёл. Предупредив и объяснив, что тот хочет просто уйти, найти себе новое место и начать новую жизнь. Стив был обижен на это и не стал даже пытаться отговорить старшего брата. Хотя, на самом деле, Лайнекс сразу же отказался бы от своей затеи, если бы Стив сказал хоть слово против. Но этого не произошло, в следствии чего их связь была разорвана. Он ушёл куда-то в неизвестную деревню и полтора года жил в той землянке, почти не имея ни еды, ни вещей, ни денег. В один из однообразных дней, когда он вышел в лес, чтобы поубивать мобов, его, к тому времени уже практически сломанный каменный меч сломался. Он остался безоружен и был убит монстрами в свои девятнадцать лет. За всё это время, он даже не поинтересовался, что именно ему в день побега с братом повесили на шею.***
У меня в руке, на снятой с шеи верёвочке висел клочок пергамента. Это был рецепт зелья регенерации. Что-ж… Похоже, новая жизнь обещает быть не самой спокойной?