The Magic Argument

Если хочешь сделать что-то незаметно — сделай у всех на виду. Гермиона не считала это правило универсальным и подходящим ко всему без разбора, но в ее случае оно оказалось кстати. После случая со второкурсником, приготовившим зелье разрушения в гостиной факультета, экспериментировать с зельями и алхимией в спальнях и общих помещениях запретили. Затей Гермиона свои эксперименты в пустом классе — с ее-то удачей и неумением врать — непременно попалась бы на глаза учителю и получила ворох новых проблем, которые перед поступлением были ей совсем не нужны. В библиотеке же лишних вопросов не задавали: строгая мадам Пинс так привыкла к присутствию Гермионы, неизменно беспроблемному и тихому, что воспринимала ее ни то забытым местным приведением, ни то приметой на удачу. Сухо кивала и улыбалась одними уголками губ, встречая ее у стойки запретной секции или среди стеллажей, но всегда куда-то в сторону, будто приветствуя кого-то другого, для прочих невидимого. И теперь мадам Пинс не задала Гермионе и вопроса о реторте и перегонном кубе у нее в руках. То ли правда не заметила, то ли предпочла не замечать, раз уж буря не грянула, и библиотечные книги — несомненно бесценные для них обеих — не пострадали от одного появления неподобающих предметов в неположенном для них месте. Не встретив никого из знакомых, Гермиона широкой дугой обошла третьекурсников, спорящих над странным опаленным по краям фолиантом, будто взятым из запретной секции, и свернула вглубь библиотеки к стендам Травологии, которыми на ее памяти никто никогда не интересовался. — Прости, ты не могла бы мне помочь? Гермиона нервно дернулась, едва не уронив алхимический скарб на пол. А ведь почти смогла сделать все гладко и без приключений. Если бы только хваленая удача не вмешалась. Будто ее, как Золушку, тоже крестная фея прокляла. Или то было со Спящей красавицей? Гермиона обернулась, не вполне уверенная, что обращаются к ней. И все же Джинни, неуютно переминающаяся с ноги на ногу и бросающая обреченные взгляды на стеллажи, заговорила именно с ней. — Ты ведь все здесь знаешь, — продолжила она, так и не дождавшись ответа. — Профессор Стебль задала страшно сложный доклад, и я совсем не знаю, что писать. Гермиона медленно опустила реторту на стол. Дала себе время, чтобы придумать причину для отказа, в которую Джинни поверила бы. Реторта звякнула жалобно и почти сочувственно, будто понимая, как это сложно. — Хорошо, — ответила Гермиона наконец. — Что у тебя за тема? После взрыва Рон бросился ей помогать, не задумавшись ни на секунду. Не стал обвинять, спрашивать или сомневаться, а просто помог. И кто она, если откажет его сестре после такого? Гермиона помогла Джинни подобрать необходимые книги и даже осталась с ней за одним столом, когда та, кусая губы от усердия, принялась писать. — О, а я ведь тебя отвлекла, — чуть смущенно сказала Джинни, поднимая глаза от доклада. — Может, тебе тоже помощь нужна? — Я справлюсь, спасибо, — поблагодарила Гермиона. — Какой-то проект по зельям? Это ведь не запрещено? — Да так, одна факультативная работа к поступлению. Джинни понимающе кивнула, явно не поверив и слову. Гермиона задумалась на секунду и, решив для себя, что свидетель ей даже на руку — ведь известно, что доказательства, полученные незаконным путем и принятые не по правилам и доказательствами-то не считаются — принялась готовить эксперимент. Заклинанием отделила остатки злосчастного зелья с платка и вновь сделала их жидкими. Аккуратно собрала во флакон из чистого серебра и, как следует взболтав, добавила в перегонный куб. — Главное не передержать, — прокомментировала она для заинтересованной Джинни. — По крайней мере так пишут. — Что это? — Пока не знаю, — Гермиона наблюдала, как капля зелья из фиолетовой становится синей, густеет, распадается на несколько частей. Одна капля, две, три, еще. Гермиона пересчитала, а потом, чувствуя, как тревога подкатывает к горлу, пересчитала снова. Цифры оказались одинаковыми, и обе — на одну больше, чем должно быть по рецепту. Значит, лишний ингредиент все-таки был, и дело с Драко ей не привиделось. Ох уж эти его игры. — Так боишься завалить выпускные, что решила спалить замок, Грейнджер? — спросил Драко, присаживаясь за их стол. — Если хочешь я спрошу, оставляют ли особо одаренных на второй год, если он последний. — Тебе-то оно, наверное, нужнее? — зло вставила Джинни. — Что-то новенькое. Неужели группа поддержки? — поднял бровь Малфой. — Скройся, взрослым надо поговорить. Джинни потянулась к волшебной палочке, но Гермиона остановила ее жестом. — Все хорошо, — улыбнулась она нервно. — Иди. Джинни поджала губы, подумала было возразить, но в последний момент передумала. Сгребла книги к докладу и, с шумом придвинув стул, оставила их вдвоем. — И откуда ты взялся? — спросила Гермиона. — Как староста я должен следить за порядком, — Драко откинулся за спинку стула, вытянул руки перед собой и сладко улыбнулся. — Староста, что нарушает правила и забывает о своих обязанностях — весьма фиговая староста. Камень в ее огород или целый булыжник. Рукав мантии закрывал его правую ладонь до самых кончиков пальцев, будто та была травмирована. Гермиона моргнула. Заметив ее взгляд, Драко небрежно убрал обе руки со стола. — Если пришел распекать меня — лучше сразу иди вон. У тебя ведь много других важных дел сегодня? — Кажется, ты не поняла, Грейнджер, — Драко вмиг стер шальную и нарочито вежливую улыбку с лица. Посмотрел на нее зло и честно. — Именно так, я пришел тебя распекать. Может, расскажешь, что ты творишь? Сердце Гермионы остро стукнуло в ребра. Чудеса. Глупостей с зельем натворил Малфой, а виноватой чувствует себя она. Зелье! Мерлинова борода, она совсем забыла. Гермиона взмахнула палочкой, попыталась спасти расщепленное зелье и таинственный дополнительный ингредиент, единственное ее свидетельство, но не смогла. Отвлеклась на Малфоя и продержала непозволительно долго. Случайно или?.. Слишком уж вовремя (с большим и жирным «не») он появился, чтобы посчитать это совпадением. Она посмотрела на Драко по-новому. С опаской и вниманием. Быть может впервые за все семь лет их знакомства. Кто он, этот светловолосый напротив? И чего хочет на самом деле? — И что я по-твоему творю? — спросила она после долгой паузы. — Не знаю, но надеюсь скоро узнать, — огрызнулся он. — Преследуешь меня в коридорах, лезешь с вопросами один тупее другого, а теперь, подрядив Уизли, с которой до и парой слов не обменялась, устраиваешь алхимическое шоу с непонятными целями и результатами, — он хмыкнул, осмотрев плачевный итог ее трудов. — Битый час задабривала Уизли, чтобы она прикрыла тебя? От чего? — Откуда ты знаешь… Стой, ты следил за мной? — Да, Грейнджер, следил. Гермиона почувствовала, как вспыхнуло лицо. Она не заметила слежки, не подумала, что он настолько умен, чтобы разглядеть ее неуклюжие потуги и дать им правильную оценку, да еще и поставить вопрос ребром. Какая же она глупая. — У тебя все на лице написано, — хмыкнул Драко. — Точно открытая книга в три страницы. Гермиона сжала кулаки. Удивительно, как ему удается каждый раз выводить ее из себя. — Тогда на твои вопросы можно не отвечать? — спросила она. Дернувшись в ее сторону, точно змея в броске, Драко цепко схватил ее за запястье и сжал. Крепко и левой рукой. — Я готов пошутить с тобой в другой раз, Грейнджер, но сегодня мне нужны ответы. В проходе между стеллажами послышались торопливые шаги мадам Пинс. Быстрее, чем Гермиона успела сообразить и среагировать, Драко махнул палочкой, трансформируя ее реторту в миниатюрную плюшевую утку, а перегонный куб — в букет полевых цветов. — Что это тут у вас? — спросила мадам Пинс и тут же отвела глаза, смутившись. — Библиотека — не место для свиданий, молодые люди. При повторном нарушении мне придется сообщить деканам ваших факультетов. — Прошу прощения, мадам, этого не повторится, — лучезарно улыбнулся Драко, поднимаясь и взглядом приглашая Гермиону последовать его примеру. — Пойдем? — Я еще почитаю, — ответила Гермиона, не двигаясь с места. Мысль о том, что хоть кто-то на грешной земле будет думать, что у нее свидание с Малфоем, вызвало у нее приступ дурноты. Драко зло сверкнул на нее глазами и кивнул, принимая поражение. — Что ж, тогда встретимся потом, — пригрозил он. — Обязательно, — ответила она в тон. Если бы кто-то спросил Гермиону о ее нелюбимом уроке в Хогвартсе — она бы промолчала или отшутилась, но непременно подумала об Истории магии. Книги из собрания Хогвартса и история как направление ей, безусловно, нравились, но лекции профессора Бинса — совсем нет. И пусть она держалась, слушала внимательно и даже записывала, если настроение было особенно хорошим, полюбить по-настоящему — как любила все предметы в Хогвартсе, кроме Прорицания, от которого отказалась давным-давно и вспоминала в одних только кошмарах — так и не смогла. — Таким образом маховик времени, попавший в руки темного волшебника, известного под именем Гриндевальд, едва не привел к непоправимым последствиям. Не помешай Альбус Дамблдор планам его приспешников вернуться в прошлое и сделать так, чтобы сам Дамблдор никогда не родился, магический мир, каким мы его знаем, перестал бы существовать, — монотонно бубнил профессор. — А если использовать маховик во благо? — спросил Рон, сидящий на парте перед Гермионой. — Сколько смертей можно было бы избежать! Гермиона и сама думала об этом раньше, пока не поняла, что сила маховика не безгранична. Он может вернуть человека в прошлое, дать ему время, но изменить прошлое, как ему того захочется — никогда. Всегда есть «но», которое все портит, с каждым витком и попыткой делает хуже, сложнее и запутанней. Пока не отступишься и не сломаешь — зубы или шею. И не факт, что свои. Гермиона опробовала это на себе: на третьем курсе, забыв обо всех правилах и предостережениях, трижды хотела исправить то, что произошло между ней и Гарри с Роном, но так и не смогла. Даже вспоминать об этом было больно. — Или рождения такого позора как ты, Уизли, — хохотнул Забини. — Даром что кровь чистая. Профессор будто не услышал. Гермиона давно заметила, что со слизеринцами он предпочитал не связываться, в то время как ее сокурсник, скажи подобное, потерял бы баллы и получил грозный учительский взгляд впридачу. Прямо из того загробного ничто, где профессор предпочитал прибывать большую часть своего времени, игнорируя реальность, учеников и даже собственную смерть. — Кстати, а где Гарри? — спросила Гермиона, оглядев класс и не найдя его взглядом. Рон пожал плечами. — Кажется, хотел взять у мадам Помфри средство от головной боли. — Он заболел? Гермиона невольно посмотрела в спину Малфою, что-то скрупулезно выписывающему в тетради. Точно не конспект лекции. Пару дней после их перепалки он ее игнорировал, но Гермиона чувствовала, что гром грянет, и тогда им уж точно придется поговорить. Но пусть это будет потом, так сильно, как только возможно. — Спал плохо вроде. Гермиона вспомнила собственный кошмар и поежилась. Только бы с Гарри ничего плохого не случилось, только не с ним, после всего, что ему пришлось вынести. Через четверть часа, за полчаса до конца лекции, дверь тихонько приоткрылась, и Гарри занял место рядом с Роном. — Все в порядке? — спросила Гермиона, тронув его за плечо. — Уже хорошо, — улыбнулся он в ответ и тронул ее руку в ответ. Прикосновение вышло нежным. И пусть это длилось всего мгновение, оно показалось Гермионе почти вечностью. Долгой, приятной и теплой. После лекции ей вдруг захотелось нагнать его в дверях, спросить о какой-нибудь ерунде, улыбнуться и сделать вид, что они все еще — или снова — друзья. Но она не смогла. Гарри вышел первым, а ее на выходе перехватил Малфой. Взглядом указал в сторону и терпеливо дождался, пока она закончит заведомо провальную борьбу с собой и подчинится. Гермиона была ему должна за помощь в библиотеке. Она это знала и, что хуже, он тоже знал. И хотел свой долг здесь, сейчас. — Ты добавил что-то в котел Гарри, и он взорвался, — выпалила она, едва они отошли достаточно далеко от остальных. — Не знаю, зачем тебе это, но это слишком. Малфой, кто-то мог всерьез пострадать, неужели ты своим скудным умом не понимаешь? — Что? — Я видела, как ты подлил что-то, когда проходил мимо и толкнул меня плечом. — Ты видела? — Драко выглядел удивленным, и это совсем ей не понравилось. — Протри глаза, Грейнджер, или одолжи очки у своего драгоценного друга Поттера, если не поможет. Не знаю, что ты могла там видеть, но я ничего не подливал. — Мог бы ответить честно, все равно твоими стараниями зелья больше нет. То, что в нем был лишний ингредиент, теперь не доказать. — Так вот что ты там делала. — А ты будто не знал. — Сумасшедшая, — кинул он остро. — Знаешь, мне все равно, что это было, — сказала она, не давая ему сказать еще какую-нибудь гадость. — Но не смей лезть к нему снова. Малфой сделал шаг к ней и за ним — еще половину, угрожая, нависая и заставляя ее отступить к стене. Гермионе стало не по себе, и она подчинилась. — И зачем мне это? Боги, Грейнджер, ты никогда не видишь то, что прямо на виду? — спросил он, качнув головой. — Если бы я хотел что-то подлить, то скорее уж тебе, чем ему. Стройный поток ее мыслей будто тоже налетел на стену. На полном ходу. — Да шучу я. Мерлин, расслабься, — закатил глаза Драко. Гермиона посмотрела на него снизу вверх. Зачем он врет, что ничего не подливал, если она сама видела лишний элемент в формуле? Откуда ему еще взяться? — Что с твоей рукой? — спросила она. — М-м-м, уже о моем здоровье беспокоишься? — Ты ведь правша, а пишешь левой, и прячешь другую в рукаве. — Не знаю, о чем ты, Грейнджер, — Малфой улыбнулся, и в улыбке его читалось что-то нехорошее. — Но если еще раз увижу, как ты рыскаешь вокруг или строишь теории заговора… Я за себя не отвечаю. Вновь не дав Гермионе среагировать, он протянул к ней руку и осторожно заправил прядь за ухо. Чистой и здоровой правой рукой. А потом ушел. Победителем.