The Magic Argument

После того сна — который, к счастью, больше к ней не возвращался — Гермиона старалась не подходить к Малфою ближе, чем на несколько метров, условное безопасное расстояние, на котором можно не встречаться взглядами и не говорить. От чего-то — иррационального, необъяснимого и, безусловно, глупого — Гермионе думалось, что стоит ей посмотреть Драко в глаза, и он непременно обо всем догадается, каким-то таинственным образом влезет в голову и увидит то, что она совсем не готова кому-то показать. Особенно ему. Умереть со стыда казалось Гермионе не самой благородной и уж точно совершенно бессмысленной смертью, и она защищалась от нее как могла. И все же оставлять слежку было неправильно. Если уж начал что-то — доводи до конца или не начинай вообще, ведь так? Гермиона не была в этом уверена, но останавливаться на полпути просто не умела. За время после памятного разговора с профессором Дамблдором Драко ни разу не зашел в место, где ему не стоило быть — курсируя между учебными кабинетами, Большим залом и спальней старост Слизерина. Скучно. Бесконечно. Одинаково. До самого пятничного вечера, когда после гнетущей пасмурной недели без капли дождя наконец разразился настоящий осенний ливень. Гермиона не сразу поверила, когда маятник, показывающий местоположение Драко, качнулся к новой зоне, изменив привычному маршруту. Кабинет профессора Снейпа в подземельях. Надо же. Просто желание посетить любимого декана и поговорить об оценках и скором выпуске или что-то большее? Несмотря на весь свой стыд, Гермиона не могла упустить первую за много пустых дней зацепку. Да и прятаться от Драко вечно — просто глупо. И невозможно. Подхватив учебник по зельям, пусть слабое, но прикрытие своего внезапного интереса к профессору Снейпу, она спустилась в подземелья и замерла у двери кабинета. Прислушалась к шелесту голосов, доносившихся из кабинета — трех, не меньше — но слов разобрать так и не смогла. Простенькое заклинание подслушивания также не сработало, чему она даже не удивилась. Профессор перестраховался, особенно если подозрения Гермионы верны, и разговор важнее, чем кажется на первый взгляд. Только вот наверняка ей никак не узнать. Она, конечно, могла бы выждать и посмотреть, кто выйдет из кабинета, когда разговор закончится, но что это даст? Тут нужно что-то более интересное и неожиданное. Если бы услышать хоть слово из разговора… Что ж, если с чем-то нельзя справиться с помощью магии, всегда можно разыграть карту обычной человеческой хитрости. Или девичьей глупости, что даже удобнее. Постучав единственный раз и прошептав открывающее заклинание, Гермиона вошла в кабинет. — Драко должен остаться в замке, ты же понимаешь, Северус? Лица всех троих — Драко, профессора Снейпа и, к ее удивлению, Люциуса Малфоя, бросившего последнюю фразу — обратились к ней. Малфой-старший тихонько выругался, а Снейп только усмехнулся. Понимающе, словно ожидал, что она явится и все испортит. Так предсказуемо? Посмотреть на Драко Гермиона не посмела. — Мисс Грейнджер? — вскинул бровь Снейп, и не пытаясь скрыть сарказм в голосе. — О, профессор, прошу прощения. У вас было незаперто, и я решила, что вы ответите на пару моих вопросов по лабораторной… — соврала Гермиона и глазом и не моргнув. Для убедительности взмахнула учебником, как щитом. Но никого в комнате ее представление, конечно, не убедило. Она бы и сама не поверила, окажись на их месте. И все же соблюсти условные приличия казалось невероятно важным. Фраза, сказанная Люциусом, не дала Гермионе и доли понимания, что именно происходит, и только сильнее ее обеспокоив. Что-то в тоне отца Драко показалось зловещим, даже пугающим. Отчаяние? — Полагаю, теперь вы видите, что я несколько занят, — Снейп недовольно дернул плечом и посмотрел ей в глаза снова, с укором. — Вам лучше подождать по другую сторону от двери. Если ваш, кхм, вопрос, действительно так важен и не потерпит до начала учебной недели. — Думаю, мы закончили, Северус, — бросил Люциус Малфой, тяжело поднимаясь на ноги и опираясь о руку сына. Бледный, уставший и будто прибавивший лет десять к возрасту, Малфой-старший вновь показался Гермионе нездоровым. Опасно нездоровым. В самом плохом и страшном понимании этого слова. Неужели правда и в прошлый раз ей не показалось? Поэтому младший такой злой? Она наконец решилась встретиться взглядом с Драко. Тот посмотрел на нее холодно и зло. — Если расскажешь кому-нибудь, я тебя убью, — кинул он сквозь зубы и вывел отца прочь. Дверь с ними закрылась с таким хлопком, что Гермиона невольно вздрогнула. — Выяснили все, что хотели, или есть еще что-нибудь, мисс Грейнджер? — спросил Снейп, жестом приглашая ее сесть в кресло перед его столом, на котором только что сидел Люциус. Гермиона, подумав, выбрала место Драко на диване. — Профессор Дамблдор хочет исключить Драко? — спросила она после паузы. — Из-за Гарри? Ей стоило догадаться раньше, что Дамблдор вовсе не спустил все на тормозах. Как и всегда. Она могла бы соврать Снейпу так же легко, как врала остальным, если в том была необходимость, но от чего-то не захотела. Он бы все равно узнал, что она врет и, едва пошевелив пальцем, вывел на чистую воду. Гермиона уважала это в нем и в то же время немного боялась. Снейп промолчал, глядя на нее едва не с сочувствием. Неправильный вопрос, снова неправильный. Она и правда хотела спросить у него о другом, хоть до этого момента об этом и не догадывалась. — Откуда вы узнали о краже маховика? — начала Гермиона. — Откуда вы вообще о нем знаете? Профессор Макгонагалл, что мне его дала, забыла, но не вы. Может, он и украл маховик. Обвел ее вокруг пальца, и заставил поверить в то, чего никогда не было. Снейп хмыкнул, выставил руки перед собой и сцепил их в замок. Простой трюк, известный даже магглам, чтобы защитить свое сознание и мысли. Боится, что она прочтет и узнает лишнего? Зря. Такие вещи ей никогда не давались. Ее удел — сухая логика, аргументы и факты. — Вы ведь не думаете, что я отвечу на ваши вопросы просто так? — спросил Снейп после драматичной паузы. — Чего же вы хотите? Бартер всегда казался ей справедливой платой. И никаких долгов, которые могут стребовать в самым неудобный для тебя момент потом. — Карманных денег я с вас не потребую, не беспокойтесь. Мне нужна услуга. — Какого рода? — Вам нужно будет заглянуть в комнату мистера Поттера и посмотреть, есть ли там одна вещь. А потом сказать мне об этом. Гермиону передернуло. Правду говорят — не заключай сделку с дьяволом, обманет: хорошего не попросит и взамен, что обещает, не отдаст. — Нет, — ответила она, не раздумывая. — Вам нужен черный кинжал с витой ручкой, напоминающей кость, — продолжил Снейп, будто не заметив ее отказа. — Вещь характерная, точно ни с чем другим не перепутаете. — Кинжал… Вы имеете в виду оружие? Снейп кивнул, явно довольный тем, что смог ее заинтересовать. — Зачем Гарри нужен кинжал? — Он ему не нужен, но должен у него быть до нужного момента. Гермиона почувствовала, как раздражение подкатывает к горлу. Еще немного — и выльется наружу, какой-нибудь гадостью в адрес Снейпа. Хватит с нее этих вечных загадок и туманных полуответов. — Почему же? — Если кинжал действительно у мистера Поттера, мистеру Малфою не дожить до конца учебного года. Гермиона посмотрела на Снейпа с недоверием и яростью. — Вы хотите сказать, что Гарри… убьет Малфоя? Зачем ему это? Гарри не убийца и… Снейп помедлил, прежде чем прервать ее гневную тираду и выкинуть решающий козырь: — Я этого не говорил. — Разве? — Если кинжал у мистера Поттера и останется у него дольше положенного срока, Драко убьете вы. Гермиона постаралась забыть о том, что наговорил ей Снейп. Выбросить всю злосчастную чушь из головы и сделать вид, что ее там вовсе не было. Не вышло. Она все думала и думала о напророченном. И пусть не было ни единой причины воплощать мрачные профессорские фантазии в жизнь (кроме личной неприязни к Малфою, за которую, конечно, не убивают), какая-то ее часть боялась, что предсказание исполнится. Вопреки всему. Чтобы поверить по-настоящему, что сказанное профессором не правда, ей нужно было получить больше информации. Снейп готов ее дать, но только после выполнения своей просьбы, которая, по своей сути явно не в интересах Гарри. Почти предательство. Она кожей чувствовала, что Снейп не говорит всего, и его интерес — не только попытка спасти Драко или, упаси Мерлин, ее саму. Будь все просто, он бы узнал о кинжале сам, но ему нужны чужие руки. А если это как-то навредит Гарри? Если кинжал — его тайна, вправе ли она раскрыть все Снейпу из-за смутного обещания рассказать больше? Замкнутый ведьмовской круг, из которого никак не выйти. Она не может подвести Гарри, но должна поговорить со Снейпом откровенно. Он знает о маховике и будто помнит что-то — быть может, какую-то туманную и несбывшуюся пока версию будущего — о котором она сама забыла. Как же сложно и запутано. Гермиона заговаривала с Гарри раз или два после его выписки, но напроситься в гости так и не смогла. Зайти к нему — все равно что поверить словам Снейпа и признать себя убийцей, пусть и будущей. Это бесило так сильно, что она почти решилась пропустить первый в году поход в Хогсмид. И только в очередной раз поиграв с маятником и заметив, что Драко, как зачарованный, подозрительно долго наворачивает круги вокруг Визжащей хижины, все же решилась пойти. По дороге ее нагнала Джинни. — У тебя все хорошо? — спросила она после дежурной болтовни ни о чем. — Эм… да, а что? Джинни повела худеньким плечом и смущенно улыбнулась. — Ты выглядишь грустной. Гермиона выдавила улыбку в ответ, но сама ей не поверила. — Наверное, тебе показалось. Пока Джинни не обратила на это внимание, Гермиона и не замечала, как сильно ей грустно. Очень. Только вот грусть эта странная, далекая и чужая, не связанная со словами Снейпа или чем-то еще. У нее было много поводов злиться, но грустить… Не ее это методы и чувства тоже будто не ее. Гермиона вспомнила, что уже ловила подобное необычное ощущение до. Рядом с Гарри, произнеся темное заклинание. Могла ли это быть его грусть, а не ее собственная? Какой связью стянуло их заклинание? — Когда мне грустно, я слушаю Селестину Уорлок, это очень напоминает о доме, — призналась Джинни. — А я покупаю книги или сладости. — Тогда можно я куплю тебе что-нибудь? — просияла Джинни. — Ты здорово помогла мне с тем докладом, а я не люблю быть должником. Гермиона перебрала в голове сотню вариантов отказа, но ни один из них не показался ей достаточно убедительным или правдивым. — Тогда договорились. Схватив ее за руку и изрядно этим смутив, Джинни потащила ее в книжный магазин. Повыбирав добрых полчаса, Гермиона остановилась на тонкой и дешевой брошюре по неизлечимым магическим болезням. На кассе выяснилось, что у Джинни не хватает на нее денег, и Гермиона заплатила сама. Чтобы сгладить неловкое молчание, возникшее между ними, она все-таки позволила Джинни купить ей шоколадку в «Сладком королевстве». — Я… давай просто забудем об этом и сменим тему, ладно? — предложила Джинни наконец. Тема бедности всегда была для нее, как и для Рона, слишком острой. Гермиона понимала. — Конечно. Гермиона раскрыла шоколадку и, разломив ее на две равные половины, протянула одну Джинни. Та ответила ей благодарным взглядом. Смогли бы они подружиться, если бы все сложилось иначе? — Слушай, а тебе… нравится кто-нибудь? Из мальчишек, я имею в виду? От удивления Гермиона не донесла плитку шоколада до рта. Подумала о Гарри, которого поцеловала, пусть и не совсем по-настоящему, а потом, к своему стыду, о Драко, который посетил ее во сне. — Не-а, — соврала она, пряча глаза. — Поступление скоро, одна учеба в голове. По крайней мере, так оно должно быть. — А-а-а, ну да, конечно, — разочарованно протянула Джинни. — А вот мне нравится. — Кто? Она смущенно улыбнулась и махнула рукой. — Не бери в голову. Незаметно они вышли к Визжащей хижине, у которой собралась целая толпа студентов — с выпускного курса и младших. — Что тут у вас? — спросила Гермиона, подойдя ближе. Дин Томас лучезарно улыбнулся. — О, дамы тоже желают поучаствовать? — В чем это? — с подозрением уточнила Джинни. — Войти в Визжащую хижину, конечно, — Томас неопределенно указал куда-то за спину. — Первые ежегодные соревнования имени… впрочем, это мы пока не придумали. Готов выслушать ваши предложения. Гермиона нашла глазами Малфоя. Так вот что так его заинтересовало. Ничего опасного, просто пустышка. Что ж, ладно, ошибаться не впервые. Малфой посмотрел на нее через толпу, и усмехнулся так, что ей стало не по себе. Он мог быть невыносим, но убить его? Снейп, должно быть, выжил из ума. И Гермиона вместе с ним, если поверила. — И много у вас желающих? — Захария Смит из Пуффендуя добрался до корней Гремучей ивы, и пока это — наш абсолютный рекорд! — А что с ним случилось потом? — Получил веткой по горбу, конечно, — засмеялись в толпе. — Не так уж сильно, даже в Больничное крыло нести не пришлось, своими ногами пошел, — пожал плечами Томас. — Так что, вы в деле? Или ставочку? Денежный приз победителю сам себя не соберет. — Ну уж нет, — отрезала Джинни, и Гермиона кивнула в знак согласия. Хуже риска может быть только глупый и бессмысленный риск. — Я участвую. Гермиона обернулась на голос, до последнего надеясь, что знакомое в нем ей только показалось. Но чуда не произошло. Гарри, не обращая внимания на расступившуюся и примолкшую толпу, подошел к Томасу и протянул ему сверкающий золотой галеон. — Вступительный взнос, — пояснил он. Гермиона едва удержалась от желания схватить его за рукав и как следует встряхнуть. Или как там выбивают дурь из дурной головы? Если опасность не идет к тебе целых несколько дней, не нужно искать ее самому. Особенно когда кто-то скрытый и страшный хочет тебя убить. — Гарри, может не стоит? — спросила Джинни в ужасе. Гермиона обрадовалась, что это сказал кто-то другой. Она бы, наверное, не смогла. От страха кажется и голос пропал. Гарри только улыбнулся: — Почему нет? Томас посмотрел на него долгое мгновение, попробовал золотой галеон на зуб, проверяя его подлинность и, наконец, сдался. — У нас новый доброволец! — прогремел он радостно. — Знаменитый Гарри Поттер поборется за звание главного смельчака школы и приз в двадцать пять галеонов! Толпа заволновалась. Серебряные сикли и бронзовые кнаты ставок потекли в руки Томаса рекой. — Мне не нужны деньги, — отказался Гарри. — О, но без приза ведь неинтересно! Гарри резко повернулся к Гермионе и, глядя на нее бесцветным и темным взглядом, в котором, казалось, не было ничего, кроме неизбывной черной тоски, так хорошо ей теперь знакомой, сказал: — Если я войду в хижину, ты сходишь со мной на свидание. Пусть это и будет приз.