The Magic Argument

Гарри встретил ее возле поля для квиддича и, поприветствовав взглядом и улыбкой, от которой у Гермионы голова пошла кругом, повел за собой. Не в сторону пустых и притихших в ожидании очередной игры трибун, а широким полем прочь от замка. — Есть тут одно место, — не обернувшись, пояснил Гарри, будто почувствовав ее любопытство. — Хагрид показал его мне давным-давно, и сам потом не возвращался. Считай — подарил. Никто, кроме него и, может, Дамблдора о нем и не помнит. — Тайное место? — удивилась Гермиона. — Так близко к замку? — Если хочешь что-то спрятать, проще оставить это у всех на виду. Да и у Хогвартса слишком много других секретов, чтобы кого-то заинтересовал старый лодочный сарай. Гермиона кивнула, припомнив, что и сама не так давно думала о похожем. Тайное место оказалось покосившейся деревянной постройкой в зарослях у самой кромки воды. Не увидишь, если наверняка не знаешь, что оно там есть. Удивительно. Гермиона попыталась рассмотреть лачугу повнимательнее, но не смогла: всякий раз взгляд переключался на что-то другое — камыш, илистый низкий берег, мутную, пахнущую тиной воду. Отталкивающие внимание чары? Гарри взял ее за руку, и наваждение прекратилось, а картинка лодочного сарая перестала плясать перед глазами. — Добавил немного магии, да? — спросила она, заранее зная ответ. Прошептав заклинание, Гарри отпер хлипкую дверь и галантно пропустил Гермиону внутрь. Внутри оказалось светло, просторно и тихо. И эта тишина — звенящая, пугающая, почти осязаемая — ударила Гермионе по нервам. Грустное место, плохое. Не просто место для отдыха, но мрачная обитель тишины, одиночества и печали. Или страха перед первыми тремя? Она представила, как Гарри приходит сюда и сидит в окружении пыли, книг и чертовой тишины. Совсем один. Думает, думает, думает и безуспешно пытается заглушить бесконечной магической практикой весь тот ужас из сна про кладбище… — Или много магии, — добавила Гермиона шепотом. Гарри улыбнулся и жестом предложил ей сесть на одно из мягких кресел, расставленных кругом, словно для гостей, которых никто не ждал. Гермиона отказалась. Прикасаться к чему-то здесь не хотелось. Только взять Гарри за руку и бежать так далеко, как хватит сил. — Приятно разделить эту тайну с кем-то, — улыбнулся Гарри. — Можешь приходить сюда, когда захочешь. Заклинание не помешает. Гермиона прикусила губу, не решаясь признаться, что по собственной воле не стала бы возвращаться в лачугу никогда. Подавив волну отвращения к месту и его особой ауре, она все же села напротив Поттера, прямо на пол, и, вздохнув, потянулась за волшебной палочкой. Чем быстрее они разорвут связь, возникшую из-за темного заклинания, тем быстрее Гермиона перестанет чувствовать себя чудовищно виноватой за подсмотренные чувства, воспоминания и… Малфоя. Она почти решилась рассказать Гарри обо всем, что случилось — или почти случилось — между ней и Драко в Ванной старост, но в последний момент струсила и не смогла. Как последняя дура постояла у его двери, но так и не решилась постучать, хоть и знала — он не спит и непременно выслушает. И теперь жутко, до боли, боялась, что благодаря связи Гарри узнает все сам, а она не сможет ничего объяснить. Если уж быть до конца честной, она и с объяснением причин и следствий и самой себе справлялась не очень хорошо. Но старалась как могла. Влечение к Малфою было темным, болезненным, но… оно все же было. Не думать о нем совсем никак не получалось, и это ужасно раздражало. — Начнем, — сказала она. — Не хочу тянуть. — Погоди. Быстрее, чем Грейнджер успела сообразить, что происходит, Гарри оказался рядом, на расстоянии одного дыхания. — Хочу кое-что попробовать. Он осторожно коснулся ее губ, а затем, не почувствовав сопротивления, сделал это снова, с уверенностью и страстью, которых Гермиона совсем от него не ожидала. И от себя тем более. Она ответила на поцелуй, запоздало подумав о том, что губы у нее сухие и горячие, совсем как у заучки, которая и не целовалась нормально никогда. Как же глупо. Ужаснувшись, Гермиона попыталась отстраниться, но Гарри не позволил, прижав ее крепче. Прошелся руками по спине и скользнул холодной ладонью под ткань тонкого школьного свитера. От его прикосновений — и мыслей, которые она почувствовала с такой ясностью и остротой, словно те были ее собственными — по спине у Гермионы пробежали мурашки. Только не останавливайся. Судорожно подумала она, и он кивнул, будто услышал каждое слово. Как же сладко. Рука Гарри легла Гермионе на бедро и, замерев там на время двух яростных коротких поцелуев, скользнула вверх, небрежно и некрасиво приподняв край школьной юбки. Только это привело ее в чувство и на одно предательское и крохотное мгновение — напугало. — Прости, — почувствовав ее испуг через связь, Гарри вмиг отпрянул и, все еще разгоряченный от чего-то, чему Гермиона пока не подобрала точного названия, опустил глаза. — Захотел узнать, какого это, пока связь с нами. Идиот. Прости… — Я… Все хорошо. Просто чудесно, правда. Гарри нервно улыбнулся и, дождавшись, пока она оправит одежду и вспомнит, как дышать, указал на отброшенную в сторону волшебную палочку. — Снимай это скорее. — В книге написано, что нам нужно одновременно произнести заклинание, чтобы все сработало как надо. Поднявшись на ноги, они стали друг напротив друга. Смотреть на него, не вспоминая о поцелуях и сгорая от желания скорее их повторить, оказалось непросто, но Гермиона смогла взять себя в руки. Сначала дело. — Направлять палочку на тебя — неправильно, — признался Гарри. — Не хочу оказаться по другую сторону баррикад даже в шутку. — Я всегда буду на твоей стороне. Она почувствовала, что заклинание не сработает еще до того, как вспышка озарила комнату и с силой ударила ее в грудь. Не больно, но пугающе обидно. Гарри досталось больше: заклинание попало ему в лицо. Он встал, пошатнулся, но устоял, отер брызнувшую из носа кровь, не обратив на нее никакого внимания, и помог Гермионе подняться. Стойкий как оловянный солдатик из позабытой маггловской сказки. Она почувствовала его боль и поморщилась. — Не помогло, — сказала Гермиона. Только теперь она начала осознавать, что натворила. А что, если один из них серьезно пострадает или… Умрет? Как сильна их связь и способна ли она утянуть второго в могилу? — Да, знаю. Давай попробуем что-то другое. Они попробовали, а потом еще и еще, но это не помогло. Наконец, перепробовав все им известное, они — обессиленные и злые — вновь сели на мягкие кресла. — Нужно снова поискать в библиотеке, — предложила Гермиона. — Не уверен, что это поможет, — рассеянно отозвался Гарри, глядя поверх и словно бы сквозь нее. — Но я что-нибудь придумаю. — Что, например? Гарри пожал плечами и поднялся. Не сказав больше и слова, вывел ее прочь, запер дверь и пошел к замку. Гермиона чувствовала его печаль, но сделать ничего не могла. И все же попыталась: уже у дверей спален схватила его за рукав и, дождавшись, пока он наконец поднимет на нее глаза, сказала: — Все в порядке. — Нет, — покачал головой Гарри. — Мы попробуем снова. — Сильно сомневаюсь, что это поможет. Советами из книжки дело не обойдется. — В конце концов в связи есть свои плюсы… — она невольно задержала взгляд на его покрасневших от поцелуев губах. Он усмехнулся. — Если скажешь, что все — ошибка, я тебя стукну, — пригрозила она. В который раз по-кошачьи быстро преодолев расстояние между ними, Гарри обнял ее. Нежно, трепетно, успокаивающе. — Я бы ни за что на свете так не сказал. — Правда? — Конечно, — горячо подтвердил он. — Просто все слишком быстро, и я должен сделать все как надо, по правилам. Для тебя. Он коротко поцеловал ее в щеку и отпустил раньше, чем Гермиона успела возразить. Или осознать. Вечером профессор Макгонагалл прислала Гермионе сову. Не зная, что и думать — ведь декан никогда не вызывала ее так раньше, даже когда она оказывалась очень сильно в чем-то виновата — Грейнджер оставила многострадальную работу по зельям недописанной и явилась в кабинет, как было велено. В кресле напротив профессорского стола, лениво закинув ногу на ногу, восседал Малфой, что не обещало ровным счетом ничего хорошего. — Мне подождать в коридоре, пока вы закончите, профессор? — Нет, мисс Грейнджер. Проходите, прошу. Садитесь рядом с мистером Малфоем. Наш вопрос, кхм, весьма деликатного свойства, но, боюсь, чтобы его прояснить, нужны обе стороны. Чувствуя тошноту, волнами подкатывающую к горлу, Гермиона покорно заняла место рядом с Драко, отчаянно стараясь не встречаться с ним взглядом. Что настолько ужасного она могла сделать, чтобы он бросился жаловаться декану ее факультета? Неужели история со слежкой до сих пор не отпустила? — Не думаю, что у нас с мистером Малфоем могут быть какие-то общие дела, — зло бросила Гермиона, невольно мстя за его попытку выдать их последнее сближение за сон и ночной кошмар. Он сказал ей забыть, и она готова притвориться, что забыла. Просто назло. — Неужели? — хмыкнул Драко. — Ладно тебе, Грейнджер, декан имеет право знать. Гермиона оставила его замечание без внимания, продолжая смотреть только на профессора Макгонагалл. — Так вышло, что вчера после отбоя мы с мистером Малфоем встретились в коридоре пятого этажа. Ему, как и прочим ученикам, разумеется, там находиться не полагалось. Гермиона сжала похолодевшие вмиг руки в кулаки. Ей категорически не нравилось, в какую плоскость перетек разговор, но как остановить эту колесницу на полном ходу она понятия не имела. — Мистер Малфой утверждает, что покинул спальню, чтобы встретиться с вами. Гермиона наконец посмотрела на Драко, со всей злобой, на какую только была способна. Попыталась прожечь его взглядом, но выжала только ухмылку. Снейп обещал, что она убьет Драко к концу года, но после таких игр она готова не ждать и сделать все раньше. И без всякого кинжала — голыми руками или одной только палочкой. Медленно. Чтобы понял и осознал. — Это неправда, — сказала Гермиона после паузы. Видеть, как в его глазах расцветает гнев, оказалось до мурашек приятно. И ведь технически она не врала. Он покинул спальню не ради нее. Спроси Макгонагалл, встречались ли они ночью, она ответила бы правду, но профессор, подумав и, кажется, мысленно выдохнув, уточнила другое: — Вы уверены? — Абсолютно. Драко скользнул по ней ледяным взглядом и медленно и угрожающе кивнул. — Тогда, полагаю, остальные вопросы излишни. Можете идти. Малфой поднялся следом за ней, но профессор Макгонагалл остановила его жестом. — С вами мы пока не закончили, мистер Малфой. Подарив Драко единственную улыбку — такую вежливую и искреннюю, что его перекосило — Гермиона вышла вон. Выиграв хотя бы один раунд их странной дуэли. К вечеру субботы Гермиона и думать забыла о мрачном предсказании профессора Снейпа. И оно сбылось почти для нее неожиданно. Дедушка Парвати Патил подхватил драконью оспу и умер скоропостижно и страшно, и она, раздавленная и плачущая навзрыд, получив письмо-громовещатель из дома, покинула Хогвартс в тот же вечер. Это выбило Гермиону из колеи. Она почти убедила себя, что все сказанное профессором Снейпом — страшные сказки, выдумки или просто бред, но теперь… Иногда не сделать что-то, когда это отчаянно необходимо и возможно сделать, — худшее из зол. Нечто почти преступное. Что если ее неуверенность и скептицизм приведут к чему-то непоправимому? Если пострадают Драко, Гарри или кто-то еще? Не проглотив и крошки за ужином, Гермиона, притихшая и расстроенная, вернулась в спальню. Провела долгий час в раздумьях, сомнениях и страхе, а потом, собравшись с мыслями, постучала к Гарри, желая все ему рассказать и попросить разрешения рассказать Снейпу про кинжал. Ответа не последовало, но от прикосновения ее пальцев дверь в его комнату приоткрылась. Забыл запереть? Соблазн удовлетворить наконец зудящее любопытство оказался слишком сильным, чтобы ему не поддаться. Гермиона сделала неуверенный шаг вперед. Следующие оказались легче. — Прости, — прошептала она, словно Гарри мог ее услышать. Внутри оказалось темно и холодно. Не решившись воспользоваться «Lumos», Гермиона на ощупь и по памяти подошла к кровати, опустилась на корточки, заглянула под шкаф, где в прошлый раз видела кинжал. Он все еще был там. Красивый, острый, так не похожий ни на что другое. Идеальное орудие, выкованное для нее одной. Гермиона вдруг представила, как хорошо он будет смотреться в ее руках, как подойдет для главного дела скучной и слишком уж нормальной жизни. Что там нужно было сделать? От чего-то она никак не могла вспомнить. Нечто опасное, страстное, героическое. Точно. Кровь. Ужаснувшись собственным мыслям и пути, по которому они потекли, против ее воли, Гермиона вскочила на ноги и бросилась прочь, но не в безопасную прохладу собственной спальни, а вниз, к сырым замковым подземельям, походившим на средневековые пыточные из книжек, кабинету ненавистного профессора Снейпа и ответам, которые ему давно пора дать. Профессор Снейп встретил ее недружелюбным взглядом и привычным сарказмом: — Полагаю, теперь вы готовы поговорить? Гермиона кивнула и, так и не дождавшись от него реакции или приглашения, проскользнула внутрь кабинета. Снейп застыл за ее спиной, не спеша закрывать дверь, говорить, спрашивать. Словно заранее зная наперед, что случится после, и желая как можно дольше оттянуть этот момент с его горькой правдой и откровениями, которые не забыть. Им обоим. — Парвати Патил покинула школу, — сказала Гермиона. — Как вы догадались, что так будет? — Я не догадался, мисс Грейнджер, я знал. Потому что так уже случалось. Каждый раз одно и то же, если дело касается ключевых точек. Гермиона посмотрела на него, как на сумасшедшего, но на лице профессора не появилось и тени сомнения: он несомненно говорил правду или искренне верил в то, что сказанном им — правда. Отчаянно и безнадежно. — Вы прорицатель? — Нечто худшее, мисс Грейнджер, как и вы. — О чем вы? Снейп занял свое место и пытливо посмотрел на нее через широкий деканский стол темного дерева. Как на глупую девочку, которая вот-вот узнает, что никакого Санта Клауса не существует. — Покажете мне кинжал? — спросил Снейп с ленивой и насквозь фальшивой беспечностью в голосе. — Я не… — начала Гермиона и осеклась. Она была уверена, что не притронулась к кинжалу, до этого самого момента. А теперь вдруг поняла, что сжимает его в руке. — Как такое возможно? Не в силах поверить, Гермиона в ужасе уставилась на собственную руку, крепко сжимающую резную рукоять. Нет. Нет, нет, нет. Кинжал со стуком выпал из ее ослабевшей руки. — Что ж, это сделает наш разговор проще, — задумчиво проговорил профессор Снейп, прежде чем наколдовать салфетку и, обернув ей руку, забрать кинжал. — Не уверена, что все еще хочу знать. — У вас больше нет выбора, — грустно улыбнулся Снейп, и его улыбка напугала Гермиону больше, чем все демоны ада разом. — У нас обоих его нет.