The Magic Argument

Профессору Снейпу не нужен был ее ответ и Гарри тоже. Они оба уже знали, что она скажет, если не соврет. Но даже если соврет, едва ли кто-то из них изменит свое мнение и поверит. Гермиона бы не поверила. — Да, — голос сорвался, и она заглотила конец фразы, так ее и не продолжив. — Итак, мистер Поттер, пришло время объяснить, откуда у вас кинжал, — коротко кивнув и мигом переключив деятельное внимание на Гарри, начал Снейп. — Я его не крал, если вы намекаете на это, — холодно отрезал Гарри, не отрывая напряженного взгляда от собственных сцепленных в замок рук. Гермиона почувствовала, как краска стыда прилила к лицу и обожгла уши. Ей не стоило признаваться так скоро, стоило взять вину на себя. Что теперь станет с Гарри? Снейп снова использовал ее в грязной игре, и она позволила. Легко и непринужденно. Дура. Непроходимая идиотка и… Предатель. То был ее собственный вывод или отголосок чужой мысли, возникший в сознании благодаря их особой связи? — Вероятно, профессор Снейп имеет в виду пункт сорок шесть школьных правил, по которому предметы, принадлежащие темным волшебникам, запрещено проносить на территорию школы, — произнесла профессор Макгонагалл. Хмыкнув совсем как Драко, Люциус Малфой подошел к директорскому столу, на краю которого лежал искомый кинжал, и опасливо коснулся рукоятки рукой. В глубине его глаз мелькнуло узнавание, которое он попытался скрыть за острой как клинок улыбкой. Гермиона невольно поежилась и присмотрелась к Малфою. Теперь, когда она узнала — или вспомнила — кто именно был в роковой день на кладбище вместе с Гарри и Волдемортом — Люциус не казался таким уж болезненным и неопасным, как раньше. Она должна узнать о его планах и мотивах больше. Способом, который совсем ей не нравится… И с помощью Драко. — Я его не проносил, — бесцветным голосом произнес Гарри. Гермиона почувствовала, что он не лжет. Интересно. — Хотите сказать вы нашли кинжал в школе? — не скрывая насмешки, уточнил Снейп. — Украли у кого-то из учителей? Из запасников класса Защиты от темных искусств? — Северус, как можно? — профессор Макгонагалл встала на защиту раньше, чем успела Гермиона. — Наличие кинжала у Поттера еще ничего не доказывает. — Я всего лишь пытаюсь выяснить обстоятельства нашего общего и весьма деликатного дела. Гермиона посмотрела на Снейпа, впервые почувствовав к нему нечто более сильное, чем страх и привычную смутную неприязнь. Нет, он не просто преподаватель со странностями, как ей всегда казалось, он — нечто несравнимо худшее. Бессердечное существо, получающее удовольствие, когда причиняет боль другим. — Гарри ни в чем не виноват, — бросила Гермиона, но присутствующие предпочли оставить ее реплику без ответа. — Если бы я знала, чем все закончится… Гарри наконец оторвал глаза от пола и посмотрел на нее долгую секунду. Гермионе даже показалось, что она вот-вот прочитает его мысли. Неприятные. Злые. Настоящие. Не вышло. Ее замутило, от обиды на глаза навернулись слезы. И почему все скатилось в это? — Школьные правила написаны для всех, — вяло запротестовал Малфой. — И мистер Поттер нарушил их не в первый раз. — Вы ведь знаете, кому именно принадлежал кинжал? — спросил Снейп, оставив последнее замечание без внимания. — Волдеморту, вероятно? — со спокойным равнодушием предположил Гарри. Не предположил, а знал. С самого начала или понял только теперь? — Весьма занятная вещица и фамильная реликвия Мраксов, — задумчиво сказал Дамблдор, разглядывая Гарри через стекла очков и будто видя его насквозь, как, впрочем, и остальных в комнате. — Унаследована Волдемортом, когда тот еще носил имя Тома Реддла. Я хорошо ее помню. Снейп вызывающе поднял подбородок и продолжил смотреть на Гарри, не мигая, словно боялся, что тот сбежит, едва он ослабит контроль. — Итак, мистер Поттер, вы расскажите нам, как кинжал попал к вам? Гарри горько усмехнулся и покачал головой. — Разве это важно? Как Гермиона и сказала, кинжал был в моих вещах. Вы вправе меня наказать. Ее имя прозвучало ругательством, но Гермиона даже не поморщилась, чувствуя, что заслужила такое обращение сполна. Как бы друг не назвал ее после случившегося, она бы назвала себя еще хуже… Простит ли он? Даст ли объяснить? — Что ж, раз мистер Поттер признал нарушение, я требую смягчить наказание, не привлекать Министерство и ограничиться его исключением из школы. Вот и все. То, чего Гермиона боялась больше всего, произошло. Непоправимое, жуткое, неотвратимое. — Исключайте, — все тем же безразличным тоном отозвался Гарри. — Мне все равно. — Исключите меня, — сорвавшись на крик, попросила Гермиона. — Пожалуйста, пусть накажут меня, а не Гарри… — Мисс Грейнджер, не думаю, что это уместно, — попыталась остановить ее профессор Макгонагалл. Гермиона едва удержалась, чтобы не подойти к Гарри и не встряхнуть, как следует: если для нее школа была просто школой и лишь шагом на пути к чему-то большему, для него — всегда чем-то большим. Целым миром, удивительным и прекрасным. Как она сможет учиться зная, что собственными руками выдворила его на улицу и лишила самого дорогого? Куда он пойдет — в дом ненавистных дяди и тети или сразу на улицу? — Мисс Грейнджер, успокойтесь. Никто не собирается исключать мистера Поттера из школы, — заявил Дамблдор. — Неужели? — изогнул бровь Малфой-старший. — При всем уважении, не думаю, что такое решение должно приниматься только вами, директор, — не унимался Снейп. — Я требую устроить голосование. Гермиона читала о процедуре в уставе школы, но вживую с подобным сталкивалась впервые. Если решение вопроса слишком важное и спорное, чтобы опираться на выбор одного, любой из преподавателей может попросить заинтересованных лиц проголосовать. — Минерва? — Дамблдор бросил на декана Гриффиндора рассеянный взгляд. — Думаю, требование Северуса справедливо, — подумав мгновение, ответила она. — Хорошо, — быстро сдался директор. — Итак, кто из присутствующих, исключая мисс Грейнджер и мистера Поттера, выступает за то, чтобы исключить последнего из Хогвартса? Худая рука Снейпа взметнулась вверх, но только она одна. — Кто голосует за то, чтобы оставить мистера Поттера в школе? Сам Дамблдор, профессор Макгонагалл и, к удивлению, Люциус Малфой подняли руки. Гермиона шумно выдохнула. Обошлось. Я мечтаю сбежать из Хогвартса, но Дамблдор вряд ли позволит. Слова Гарри вспомнились внезапно и совсем не вовремя. Что, если он говорил всерьез? — Решение принято. Мистер Поттер, мисс Грейнджер, думаю, ваше присутствие больше не требуется. Они поспешили подняться и, будто наперегонки, заторопились к двери. — И еще одно, мисс Грейнджер… — Дамблдор помедлил. — Тридцать очков Гриффиндору за вашу смелость и исключительную приверженность интересам школы. Гарри вышел первым и, прибавив шаг, попытался скрыться, но Гермиона ему не позволила. Догнала у подножия лестницы и, крепко ухватив за рукав, силой заставила остановиться. — Дай мне объяснить, — попросила она. Гарри покачал головой и, не глядя на нее, грубо вырвал руку, собираясь продолжить путь. — Пожалуйста, Гарри. — Пожалуйста? — переспросил Поттер, и голос его прозвучал так насмешливо и холодно, что показался Гермионе незнакомым. — С чего ты взяла, что я захочу слушать тебя? После всего?.. Она отшатнулась и уставилась на него во все глаза. Привычная жизнь рушилась, и она ничего не могла поделать. Разве что ускорить процесс… — Я действительно отдала Снейпу кинжал, но не по своей воле. И точно не для того, чтобы он использовал его как оружие. — Мерлиновы уши, Гермиона, замолчи, — Гарри потер виски, словно у него вдруг разболелась голова. — Просто заткнись. От неожиданности Гермиона и правда замолкла на мгновение, а потом, отложив жгучую обиду на потом, заговорила еще быстрее, боясь, что он прервет ее на полуслове. И исчезнет навсегда. — Я несколько раз пыталась тебе рассказать. Мы со Снейпом связаны общей тайной… Он обещал помочь, но не сделал ничего, а я поверила, как последняя дура… Тени за спиной Гарри дрогнули и, оскалившись зубастыми ртами, бросились вперед. Быстрее, чем он смог их остановить. Быстрее, чем он захотел это сделать. Если бы вдруг захотел. — Что за?.. Тени коснулись ее лица и, обдав холодом, скользнули за спину. Иррационально, неправильно и страшно. Когти, вполне материальные, прошлись по шее под самым подбородком, словно собираясь пустить кровь. — Гарри, ты их контролируешь? Он не услышал вопроса и скрытой в нем мольбы прекратить ужас здесь и сейчас. Может, Гермиона не произнесла слова вслух. Она не была уверена, уже ни в чем не была уверена. Все происходило так быстро, что она не успевала осмыслить, понять или защититься. И от кого, от Гарри? Какой же бред. Она чувствовала его ярость и его боль. И хотела унять и то, и другое больше всего на свете. Он не мог не почувствовать — связь ведь работала в обе стороны — но остался равнодушен. — Кажется, ты говорила, что будешь на моей стороне, — сухо бросил Гарри. — Вот оно, твое вместе до конца, да? — Да, Гарри, конечно. — Грязная лгунья. Тень, вставшая между ними стеной, приобрела очертания человека и с силой ударила Гермиону по лицу. Такой пощечины оказалось достаточно, чтобы перепугать ее до полусмерти и привести Поттера в чувства. Тени рассеялись. — Что ты сделал? — То, чего не следовало. Он не извинился, не отер с ее разбитой губы кровь, сохраняя пугающее хладнокровие, напугавшее Гермиону даже больше, чем вспышка ярости и взрыв магии до того. — Ты так сильно меня ненавидишь? — спросила она шепотом. Он болезненно поморщился, и Гермионе показалось что в глубине зеленых глаз, бесконечно далеко, мелькнул прежний Гарри. Любивший ее по-настоящему? Готовый принять, какой бы она не была? — Теперь — да. Гермиона не ответила ни на одну из записок Драко, просто не нашла в себе сил после всего свалившегося на ее грешную голову. Слухи о предательстве на заседании по делу Гарри пугающе быстро достигли ушей однокурсников, и жизнь, почти ставшая такой, какой Гермиона всегда хотела, вновь превратилась в кошмар наяву. Кто-то нашел и изорвал все конспекты по Трансфигурации, безнадежно испачкал школьную форму и, вероятно, неумело желая проклясть, насыпал золы под дверь комнаты. Гермиона терпела, не в силах отделаться от гадкой мысли, что правда заслужила это, пока кто-то из ярых поборников справедливости не попытался выкрасть Живоглота, ударив по самому больному. Она вышла из себя, но не пошла разбираться или искать защиты у декана, а просто и позорно расплакалась. Прямо посреди коридора, прижимая кота к груди. Там ее и нашел Малфой. — Если спрошу, что случилось, ты пошлешь меня к драклам или сразу огреешь заклинанием? — деловито осведомился он. — Уходи. — Я серьезно, Грейнджер. — Черт, Малфой, можешь ты хоть раз сделать, как просят? — сорвавшись, она вновь захлебнулась рыданием, но быстро взяла себя в руки и подняла на него мутный взгляд. — Пожалуйста, давай поговорим потом. — Сейчас, Грейнджер, но не здесь. Взяв за руку, Драко повел ее прочь. Гермиона не осознавала, куда, пока не увидела перед собой уже знакомую дверь его комнаты. — Проходи. — Без кота не пойду. — Боги, Грейнджер, бери кота с собой, если хочешь. Драко плотно прикрыл за Гермионой дверь, словно маленькую, усадил на кровать, и совершенно неожиданно опустился на колени рядом и пальцами стер слезы с ее щек. — Не надо, — Гермиона невольно отшатнулась. — Будешь упираться — сотру их языком, — Драко спокойно закончил начатое, а потом, искоса глянув на нее, закатил глаза. — Да шучу я. — Д-да, — неуверенно согласилась Гермиона. — Но ты зря меня сюда притащил. Они и тебя заклюют. — Они? Заклюют? Его усмешка и холодная уверенность — в собственной неприкасаемости и счастливом исходе несмотря ни на что придала сил. — Они сожрут любого, кто будет на моей стороне. Конечно, Драко никогда не был на ее стороне по-настоящему, но и такое проявление милосердия могут воспринять неправильно. Что бы она не сделала. — Ты правда думаешь, что мне есть дело до слухов? — Это не слухи, а правда. Я предала Гарри… Отдала Снейпу тот кинжал и призналась на заседании. — И что? Гермиона нервно моргнула. — В смысле «и что»? — Меня должно шокировать твое признание? — А разве нет? Откинув голову назад, Драко звонко расхохотался. Смех у него оказался на удивление приятный и заразительный. Но Гермиона не засмеялась. — Грейнджер, мне плевать, — сказал он, наконец успокоившись. — Мне плевать на Поттера. Раз он прикарманил тот кинжал — сам виноват. Забудь, а лучше пошли его к черту. И остальных тоже. — Рассуждаешь как сумасшедший. — Разве? На самом деле она совсем так не думала. Глядя на него, так близко от себя, она вообще ни о чем не могла думать. Мысли путались. Интересно, что Драко сделает, коснись она его щеки? Оттолкнет? Скривится от омерзения? — Лучше расскажи, что выяснила в ту ночь со мной. Гермиона посмотрела ему за спину, все еще не уверенная, что стоит вываливать правду так. О том, что его отец, возможно, убил Волдеморта и затеял опасную игру с Гарри, а потом, взяв сына под контроль с помощью запрещенного заклятия, заставил его… Помогать? — Ты скажешь мне, кто на самом деле нападал на Гарри? Драко сжал ладонями ее колени и потянулся вперед и вверх, ближе к лицу и губам. На расстояние одного рваного выдоха на двоих. — Да, если ты правда хочешь. Гермиона задумалась. Ответ все время был у нее перед глазами, но она упорно не хотела его замечать, игнорируя факты и подстраивая обстоятельства под свои лживые убеждения. Потому что правда — страшная, непонятная, дикая. Но теперь… Какое решение принять — врать дальше или получить ответ? Она видела тени, кружащие вокруг Гарри, видела на что они способны. И, конечно, поняла, откуда те взялись. — Не надо, — сказала Гермиона, сбрасывая руки Драко и отодвигаясь дальше. — Очевидно, он сделал это сам.