Бутоны лилий

      — Господин, какая прелесть!       За последние несколько недель в спальнях служанок и местах, где они чаще всего собирались, появлялся мальчик, который научился некоторым трюкам.       И вот сейчас этот самый ребёнок доставал из своего маленького цилиндрика букетик ромашек, а служанки, наблюдающие за фокусами своего господина, радостно визжали.       — Оп-ля. — следом за букетом показался белый голубь. Птица посидела на крохотном запястье и вспорхнула.       — Молодой господин, она же улетит. Девочки, ловите её.       По кухне вихрями забегали служанки, пытаясь поймать перепуганного голубка. Тот беспокойно махал крыльями, уворачиваясь от цепких рук преследовательниц. И всё это действо происходило под заливистый смех мальчонки.       — Хва-тит, хах, всё в порядке. Пусть летит, это же голубь, он вернётся в голубятню. — все присутсвующие посмотрели на своего господи немного неосмысленно и как-то сомнительно. Но тому было всё равно, парень уставился на открывающиеся двери комнаты.       — Молодой господин Ген, вам пора собираться. Скоро прибудут гости. — заявил дворецкий, склоняясь под ровным прямым углом. И всё же такая манерность и идеальное выполнение своих обязанностей поражали.       — Да! Иду. Скажи, чтоб подготовили костюм. — Ген смахнул мешающую чёлку в бок и спрыгнул с кровати, на которой сидел во время представления.       — Всё уже готово, пойдёмте.       Дверь приоткрылась шире, пропуская маленькую фигурку в недры своих коридоров. Пусть и довольно странно, но Ген считал, что всё в мире имеет свою жизнь и хоть какую-нибудь толику разума. Вот сейчас, идя по коридорам собственного дома, он наблюдал за вздымающимися шторами, которые поднимал порыв ветра из открытого окна; и длинным коврам, таких чёрно-фиолетовых дорожек по всему поместю было очень много. Они как артерии в организме человека соединяли все комнаты дома и вели прохожих к главному холлу. Всё имеет свою душу, даже если нет тела или сознания, но абсолютно всё имеет своё духовное восприятие. Любое явление природы, сама природа, предметы, сотворённые человеком, постройки и тому подобное. У всего есть душа. Ген мальчиком был суеверным и доверчивым, как няня воспитывала, так он мир и воспринимает. Родители же оставили сына на няню, полностью довольствуясь старшим ребёнком. Ширасе был старше брата на семь лет и получал всю любовь и внимание родителей единолично. Во втором ребёнке Асагири видели только выгоду, так что не считали нужным сами общаться с чадом и нанимали всяческий персонал, ту же няню. Однако старушка отошла в мир иной уже как год, а Каору определил, что раз сыну уже шесть, значит не нужно ему никаких нянь, хватит учителей и личной горничной.       — Господин Ген, прошу сюда. — перед мальчиком распахнулась дверь, представляя взору того просторную комнату, в которой хранились наряды для балов, простая одежда и множество косметики.       Ребёнка проводили на стульчик в центре гардероба и усадили. Дальше дело за малым, просто нарядить и подкрасить. Да, так думали горничные, ответственные за образ второго сына дома, однако всё пошло не по плану.       — Господин, ну пожалуйста. Вам правда очень нужно надеть этот пиджак.— замучаная служанка бегала за пареньком с тёмно-зелёным пиджаком в руках.       — Нет, я не хочу. — Ген совсем по-детски притопнул ногой. — Какая разница, я сказал, что надену только сиреневый костюм.       — Но зелёный — это цвет дома Ишигами. Вам нужно быть в цвете именно этого дома. Прошу, пожалуйста, вы даже не понимаете, что со мной сделают, если я допущу изъяны в ваших приготовлениях. — Боже, давить на жалость у ребёнка, что дальше, на коленях ползать будешь? - Ген закатил глаза.       — Мне всё равно. Сказал сиреневый, значит сиреневый. — Мальчик отошёл к стоявшему у стенки туалетному столику и взял помаду матери. В этом гардеробе хранились вещи всей семьи, просто в разных сторонах и на разных вешалках. —Если тебя и накажут, то это не мои проблемы. — Маленькая ручка сняла колпачок, выкрутила красный цилиндр помады и мазнула им по пиджаку под ошарашенный взгляд прислуги.       — Ну что же вы как маленький. Зачем? — молодая девушка начала чуть ли не плакать над изделием одежды, уже навсегда испорченным детским капризом.       — Подай второй. — мальчик отмахнулся от горничной, как от назойливого насекомого. — Быстрее.       Девушка поплелась к шкафу. Позже обряжая Гена в его одеяния.       Новый костюм сидел так же, как и предыдущий, но разве что был другого цвета и имел сиреневый отлив на поясе, будто там находился какой-то ремень или бляшка.       — Вот, молодец. — мальчик покрутился у огромного зеркала в гардеробе. Ему, очевидно, по душе был второй вариант. Ну да, иначе бы он первый не испортил.       — На этом всё? Выходим?       Несмотря на юный возраст, каких-то шесть лет, Ген обладал примерным этикетом и галантностью, умел поставить себя и очень хорошо создавал положительное первое впечатление. А ещё у этого ребёнка была нужда в сокрытии своих эмоций, так что сложно было определить, действительно ли он так рвётся на встречу гостям или же это очередная маска.       — Молодой господин, прошу за мной. — за дверью показался всё тот же дворецкий, пришедший проводить своего воспитанника.       Гаральд повёл Гена по вьющимся коридорам к главному холлу, где было традицией — принимать гостей. Маленькие ножки резво переставлялись, постоянно подравнивая походку своего обладателя под темп мужчины. У массивных, резных дверей Асагири остановили и поправили бабочку.       — Готовы? Помните, на этой встрече нельзя оплашать. — рука в белой перчатке строго пригрозила пальцем. Ген кивнул, он и сам понимал, что, не дай бог, сегодня случится что-то плохое, его незамедлительно выпорют и запрут в чулане. Снова. Вдох, выдох. Вдох. И дворецкий получает кивок.       — Ну что ж, удачи вам, господин Ген. — двери распахиваются с характерным скрипом лакированного дерева. Нет пути назад.       Крутая мраморная лестница, походящая больше на винтовую, спускалась к коврам, которыми был устлан весь особняк. Там, внизу, перед гостями, лебезил Каору, пытался что-то втолковать мужчине лет сорока пяти или около того. С отцом же рядом стояли трое: всё тот же мужчина в возрасте, его более молодая супруга, видимо господин и госпожа дома Ишигами. Одеты дорого-богато, очевидно, что готовились как минимум за месяц до встречи. И третий — мальчик, точно Гену не ровестник. Сын выше представленных, молодой господин Сенку. Дорогой чёрный смокинг, чуть облегающий фигуру, накрахмаленная рубашка, с запонками, надо же, с золотыми; прямые, чёрные брюки и отполированные туфли. Ну, можно сказать, что это, пожалуй, слишком строгий образ для одиннадцатилетнего мальчика. Но это всё детали, Гена привлекает причёска молодого гостя, стоящие седые, или нет, светло-блондинистые волосы с зелёными кончиками. Странновато, но всё же они добавляли некоего шарма.       Лёгкой походкой Ген спустился с лестницы, он шёл так ровно, словно плыл. Многие приезжие на материнское чаепитие гости восхищались походкой и манерами мальчика, но абсолютно никто не знал, что за этой красотой скрыты долгие часы уроков и окровавленные от линейки стопы, икры ног и предплечья. Как и подобает будующей "супруге", Асагири упорно оттачивал навыки по домоуправлению, тренировался в подаче и заварке чая, учился танцу и вокалу.       Голос отца затих, когда он увидел пришедшего сына. Видимо мужчина порядком устал от чинопочитания перед высокопоставленными людьми и поэтому испустил еле слышный, облегчённый вздох, но как только приметил наряд своего чада икнул. При помолвке было принято "супруге" надевать наряд цвета дома предстоящего жениха или невесты. Если же нет, то это считалось неуважением. Но вроде как герцогская семья особого внимания не обратила на оплошность.       — Добро пожаловать в поместье Асагири, мы рады приветствовать Вас в нашей скромной резиденции. — Ген склонился в реверансе, выказывая своё почтение. Однако жест был скорее из вежливости. Асагири с юных лет учил составляющие империю семьи, так что знал примерную информацию о людях, стоящих сейчас перед ним, и в представлении ему они не нуждались.       Бьякуя и Лилиан замолчали, обратив свой взор на ребёнка, Каору кажется задержал дыхание.       Послышался стук каблуков о паркет, но Ген не мог видеть кто к нему подошёл, ибо находился в поклоне.       — Мы также рады вашему разрешению посетить этот дом, преподносим благодарность от всего семейства Ишигами. — мягкий, бархатный голос приятно резанул по слуху, обволакивая, как туман или дымка. Асагири видеть не мог, но какой-то гранью сознания понял, что перед ним также, но уже не в реверансе, а в почтительном поклоне, склонили голову.       Мальчик, не теряя грации, поднялся, сложил руки перед собой и встал. Встал словно безвольная кукла. Его выученные движения были плавные, элегантны и приятны зрению, но от всего этого веяло такой фальшивостью и заученностью, что становилось дурно. Хотя, большинство аристократии такие и есть, ненастоящие, жадные подхалимы, что только и делают, что склоняют голову и потакают желаниям правителя. Семья Ишигами такой не была, сильный род, способный при желании противостоять монарху, не нуждались в юлении и подборе слов. Были прямыми, как палка. Сенку чуть заметно скривился от действий Гена.       Мальчик стоял фарфоровой марионеткой перед ним. Того светящегося жизнью недельного ребёнка уже нет, возможно давно, а возможно и всего месяц, а то и день.       — Ну что ж, прошу, проходите в наш зал, надеемся вам будет комфортно. — Каору раскрыл двери, пропуская гостей внутрь, но приостановил рукой сына. — Почему это на тебе? — намёк был явно на костюм.       — Увы, но зелёный смокинг оказался испорчен чем-то красным, возможно, при поставке испачкали. Из этого получается, что ничего другого не оставалось, кроме как надеть этот. — мальчик невинно пожал плечами, будто вовсе не он и испортил наряд, да ещё и помаду матери. Служанка обязательно доложит, а значит Гена уже ждёт чулан. Асагири устало выдохнул, понимая своё незавидное положение.       — Улыбайся.— скрип зубов отца от злости больше не пугал как в детстве, и Ген сменил маску на новую, лучезарно улыбаясь. — Если ты что-то выкинешь, знай — легко ты не отделаешься.       — Да, отец. — слишком звонкий голос для того, кому сейчас угрожали возможно отрезанием пальцев.       Чуть позже подошла Сакура, а вместе с ней и Ширасе. Лилиан и мать Гена удалились, видимо, пощебетать про последний писк моды или что-то в этом роде, мужчины пошли выкурить по сигаре и обсудить политику и предстоящий брак, скорее всего. Молодой же господин дома Ишигами никак не желал общения со своим «коллегой», хотя Ширасе активно предлагал всякие развлечения. Гена забрал дворецкий для подготовки к чайной церемонии. Как-никак эта встреча собрана для проверки «товара» и заключения «сделки».       — Господа, прошу вас пройти к столу, всё готово для чаепития. — служанка лет сорока, поприветствовав гостей, предложила тем пройти на места. Бьякуя с Лилиан сели вместе по одну сторону, хоть им и предлагали места во главе стола, туда однако сели Каору с Сакурой, а их отпрыск занял место с Сенку, что второго невероятно раздражало.       На маленьком передвижном столике показались чаши с блюдцами и другой утварью для заварки чая и чайной церемонии. У ручек же этого столика был Ген, вёзший свою ношу, смотря вперёд, ничуть не отвлекаясь на звон посуды, будто знал, что ничего не упадёт. И предметы упасть никак не могли, всё сделано идеально, аж до рези в глазах идеально.       Все присутствующие наблюдали за элегантными действиями ребёнка, что расставлял на столе утварь, готовясь к представлению.       Как только всё было завершено, Ген принял из рук служанки чайник с кипятком и начал своё действо. В пиалки полилась вода, которая, соприкасаясь с заваркой, выпустила в воздух пар и аромат свежих чайных листьев. Маленькие ручки проворно сливали лишнюю воду, добавляли в кружки новую, ополаскивали чашки и меняли их местами. Наполненные шесть посудинок оказались перед сидящими за столом. В каждой красовалась ароматная светлая жидкость с мятным листом наверху.       Ген убрал лишние приборы обратно на катающийся стол и сново встал со сложенными впереди руками, но только теперь он уже улыбался.       — Это шедеврально. — Лилиан отпила манящую жидкость, пробуя приготовленный Геном напиток. — Дорогой, попробуй, не припоминаю, чтоб даже у меня в своё время получался такой вкусный чай. А эти движения, просто чудесно. Какая плавность, восхитительно. — женщина продолжала нахваливать чай, под присталный и настороженный взгляд Каору и Ширасе.       Когда Бьякуя отпил из чаши, его глаза распахнулись от удивлённого наслаждения.       — Ты права, Лилиан, это прекрасный чай. Мальчик мой, скажи сколько ты этому учился? — Ген немного оторопел от такого лаского обращения к своей персоне, его родной-то отец никогда так не называл, а сейчас абсолютно незнакомый мужчина нахваливал его, за то, за что родная мать могла дать линейкой по рукам. Отойдя от оцепенения, Асагири немного склонил голову в благодарность.       — Три года, ваше превосходительство. — ложь, ему понадобилось всего шесть месяцев, но родители настояли на неправдивой версии. А Гену ничего больше не остаётся, кроме как следовать воле своих опекунов.       — Замечательно, я училась около шести лет, и до сих пор не постигла твоих умений, — снова Лилиан начала расхваливать его, за что а щеках против воли вспыхнул румянец. — Господин Каору, госпожа Сакура, вы вырастили поистине талант в этой сфере.       — Благодарим вас за столь высокое мнение о нашем сыне, но всё же не наша это заслуга, а его. — Сакура приняла благодарность близко к сердцу и теперь, словно ошпаренная, кивала и кланялась на похвалу.       — Господин Сенку, давайте пройдём на плац, устроим спарринг? — Ширасе всё никак не оставлял попыток привлечь внимание ровестника. Однако, Сенку его не видел, не слышал, он упорно сверлил взглядом Гена, что отвечал ему тем же. Старший удовлетворённо хмыкнул и отвернулся, прерывая гляделки.       — Вынужден отказать. Увы, но у меня нет с собой экипировки и подобающей для такого дела одежды. — враньё. Всё у него было, ведь следом после этого приёма Сенку завезут на неделю в один из знатных домов империи. Там жил его давний приятель — Цукаса Шишио, первый сын и наследник маркизества Шишио.       — Осмелюсь предложить Вам, дорогие гости, пройти в нашу оранжерею. Там растут замечательные сорты роз и чудесные лилии. — Сакура, заметившая накаляющуюся атмосферу, решила как-то разрядить обстановку. — Там как раз имеется танцевальный паркет, Ген сможет продемонстрировать вам свои навыки танца.       Разумеется, сына нужно было «прорекламировать», женщина, зная его навыки, выбрала беспроигрышный вариант. Ишигами не отказали, во-первых Лилиан была большой любительницей цветов, во-вторых Бьякуя очень хотел посмотреть на сооружение и планировку самой оранжереи, ведь хотел преподнести своей жене подарок на день рождение, а Сенку... ну Сенку согласился за компанию. Вроде как.       Путь до теплицы был недалёкий, однако пройти нужно порядка пятисот метров. За это время женщины успели разговориться о моде и предстоящем чаепитии в доме одной знатной особы, мужчины сново окунулись в политику, а Ширасе приелся к Сенку, всё никак не успокаиваясь на тему спарринга. Ген же косплеил тень, не подавая никаких признаков присутствия. Он прекрасно понимал, что сейчас его заставят танцевать. Почему заставят? Да потому что он терпеть не мог ритмичные движения, на дух не переносил. Ген мог бы полюбить этот вид деятельности, однако, как только один из учителей заподозрил талант и сообщил родителям, те в свою очередь наняли кучу кураторов, ведь танец был, пожалуй, самой важной составляющей для «продажи». Со временем Асагири просто-напросто устал от уроков и возненавидел танец как явление в своей жизни.       Стеклянные двери отворились, переливаясь солнечными лучами на своей поверхности. Люди зашли внутрь, и их встретила лёгкая духота и слегка спёртый воздух, ну как обычно бывает в теплицах. Лакированные туфли приятно скрипнули по паркету, и в лёгкие прорвалась куча цветочных ароматов.       В оранжерее и правда была куча роз, разного цвета, формы бутонов, и даже запах некоторых отличался друг от друга. Лилиан восторжено оббежала пару кустов, наслаждаясь видом. Её подхватила Сакура, что тут же начала объяснять, откуда что привезено, где можно посмотреть редкие виды и так далее. Бьякуя любовно посмотрел на жену и присел за стол, за который пригласила их горничная. Снова подали чай, от которого большинство присутствующих уже тошнило, но все держались, ибо некультурно, неэтично.       — Пригласите оркестр. — приказал Каору рядом стоящему слуге. Молодой мальчик пулей вылетел из застеклённого помещения, исполняя приказ.       — Однако, недурно. — решил поделиться впечатлениями Бьякуя. Ему немного не нравилась эта непонятная стеклянная коробка на вершине сооружения, но в целом обтекаемая форма мужчине пришлась по душе. —А что это?       — Ох, там растут карликовые папаротники, но так как они очень прихотливые в выращивании, мы решили поселить их отдельно. — Каору был мужчиной худоватым, абсолютно не спортивным, имел морщинистое лицо и уже целиком посидевшие раньше времени волосы. Он был младше Бьякуи лет на пять, может, конечно, чуть больше, однако выглядел старее. И сейчас, среди цветов и другой растительности смотрелся как-то неуместно.       — Понятно, а не подскажите мастеров и ремесленников, что возвели столь чарующее произведение?       — Ох, ну что вы, это самая простенькая и скромная оранжерея. Однако, если вы всё же хотите знать, то... — и мужчина рассказал про плотников, стекольщиков и прочих мастеров, поведал также их местоположение в городе и стаж работы.       Когда же прибыл оркестр, подавали уже третью кружку чая, к коим даже не прикоснулись, а "госпожи дома" налюбовавшись цветами, присоединились к мужьям.       — Итак, прошу вашего внимания, господа. — заявила Сакура, поднимаясь, предварительно постучав чайной ложкой по блюдцу. — Музыканты, начинайте.       Контрабас и виолончель начали свою партию, постепенно дополняясь скрипкой и духовыми. Ген вышел в центре залы оранжереи, что в какой-то степени была предназначена для небольших балов. С первыми звуками флейты ребёнок поднял обе руки над головой, отступая назад и разводя кисти в стороны. Новая нота, первый шаг, плавные движения рук. Он не танцевал, нет, Ген плыл, словно чёрный лебедь, нет, не чёрный, чёрно-белый лебедь, кружась, отставляя одну ногу, затем другую. Его руки то поднимались вверх, то очерчивали линию подбородка и снова разводились в стороны. Все Ишигами замерли, наслаждаясь чудесными и чарующими движениями, но вот Асагири не наблюдали за сыном, они бдили реакцию своих гостей и удовлетворённо хмыкали на восторг и восхищение в глазах герцогской семьи. Из труб, из-под смычков лилась мелодия, окутывая танцующую фигуру. Пожалуй, нет, сравнение с лебедем здесь не подойдёт, скорее бутон цветка, да. Ген так уместно смотрелся в оранжерее, пока танцевал, что те самые розы, над которыми вздыхала Лилиан, меркли на фоне мальчика.       Сенку смотрел зачарованно, не в силах отнять взгляд. Парень следил даже за положением кистей и пальцев, и сейчас весь вид танцующего ребёнка казался идеальным, девственным и чистым. Как только что распустившаяся лилия, что выпускала свои яркие пестики.       Мелодия прекратилась, музыканты захлопнули нотные тетради, а со стороны стола послышались аплодисменты. Ген какой уже раз за день склоняется в реверансе и стоит, стоит и ждёт хоть слово от отца, чтоб своими действиями никого не оскорбить. Он ждётя пока ему скажут, что делать дальше. Асагири хоть и походил на безвольную куклу, таковым становился только в присутствии семьи, боясь отхватить или подвергнуться осуждениям. Мальчик радовался, когда запирался в комнате и читал книги, полностью погружаясь в выдуманный мир, избегая реальности. Ген уловил взгляд Каору, в коем читалась пусть и не гордость, но хотя бы удовлетворение. Мальчик выдохнул, радуясь, что похоже всё закончилось, и он миновал очередного избиения.       Ножки стула скрипнули по лакированной поверхности, Ген вздрогнул, но этого наверняка никто не заметил. Приобретённый навык — Асагири много боялся, что вызывало дрожь, а за эту самую дрожь его били снова и снова, по этому мелко и незаметно дрожать проще и безопаснее.       Ген невольно напрягается, когда к нему приближается фигура наследника герцогства. Парень встаёт перед ним и улыбается. Улыбается так лучезарно и тепло, что подкашиваются ноги. Асагири никто в целом не улыбался, кроме добрых служанок, а тут так. Рука с длинными тонкими пальцами появляется перед Геном, пожалуй, такие кисти и называют эстетичными. Мальчик недоверчиво пялит на предложенную конечность и переводит взгляд на её обладателя, стремясь найти ответ на вопрос «зачем?» в красно-карих глазах.       — Не подарите ли вы мне один танец? —наконец слышит Асагири после минутного молчания и гляделок. Мальчика вновь дёргает от страха, но снова незаметно, и он заглядывает за спину старшего, взглядом находя отца и смотря в немом вопросе на разрешение.