Эннеада. Союз Неба и Пустыни: песок, облаченный в солнце

Гор стремительно влетел в окно своего храма, едва не уронив драгоценную ношу — нервы Сета были на пределе, аловолосый бог вцепился тонкими пальцами в смуглые плечи сокола, без перерыва терзая губы жесткими поцелуями. Едва ступни бога неба коснулись пола, Сет одним движением скинул немес племянника на пол, свой обратив в кучку песка под ногами. Отстранив мужа, под недовольное шипение последнего, Гор выдернул из своего крыла сизое перо, бросив его на возвышающийся в зале жертвоприношений алтарь. Немного магии и вся каменная поверхность была устлана светящимися исцеляющей силой облаком. — Ваш организм ещё не восстановился после болезни, дядя, — смуглые руки собственнически легли на бедра бога пустыни, развязывая узел на схенти. — Почему бы нам не совместить приятное с полезным? Белая ткань упала к ногам богов, оставляя Сета полностью обнаженным. Церемониальный усех отправился следом, сокрушив тишину зала оглушительным звоном. Подхватив дядю под ноги, Гор бережно опустил мужа на выступ и слегка потянул обхватившие темные бусины сосков ленты, заставляя узелок на петлях затянуться. Незамысловатое движение заставило бога пустыни с резким вдохом вцепиться в края алтаря, выпустив от переполняющих эмоций когти. — Вам нравится, дядя? — уперевшись одной рукой слева от головы Сета, Гор склонился над лицом супруга, едва задевая дыханием поалевшие от поцелуев губы, пока вторая плавно проскользнула вниз по напрягшемуся прессу, игнорируя возбуждение и поймала тонкую золотую цепочку, что струилась меж округлых полушарий. — Вам нравится, если я сделаю вот так… или так… Прикрыв закатившиеся глаза, Сет случайно прикусил губу, сдерживая стон — под давлением золотые звенья натянулись, заставив сжатые мышцы с тихим хлюпаньем масла медленно выпустить наружу самый крупный шарик. Едва бог пустыни успел расслаблено выдохнуть, сокол, обхватив согретый жаром тела металл, одним движением вернул сферу обратно, протолкнув внутрь вместе с ним смазанный палец. — Х-х-хаа-х… — с уголков глаз аловолосого бога скатились пара прозрачных капелек, исчезнувшие, стоило только смуглым губам любовно мазнуть по зарумянившимся скулам. — Гор… К первому пальцу добавился второй. Третьего Сет вообще не заметил, ибо чуть мозолистые подушечки творили внутри него нечто невообразимое, заставляя пожар в груди разгораться всё сильнее, а узел в солнечном сплетении затягиваться ещё туже. Металл внутри нагревался еще сильнее, заставляя аловолосого бога терять рассудок. Слишком жарко, горячо, слишком много ощущений… Едва четвертый палец растянул дрожащие мышцы, Сета выгнуло дугой. Из горла вырвался громкий крик, перешедший в надрывный хрип, с кончика поалевшей головки сорвались пара прозрачных капель. Бог пустыни уронил тяжелую голову в мягких пух перьев, едва ощущая прикосновения Гора к внутренней стороне бедер. — Потерпите, дядя, — горячее дыхание сына неба опалило ушную раковину, золотая пластина серьги цокнула по поверхности алтаря. — Сегодня вы кончите явно не единственный раз. Сета вело. Он не слышал, что ему говорит новоиспеченный супруг, практически не ощущал, как Гор, обхватив обмякшее тело за талию, уложил мужа немного выше на алтарь, нависая над ним тенью. Сокол с едва заметной улыбкой обхватил цепочку и потянул за золотые звенья — круглые сферы с со звонким хлопом покинули нутро бога пустыни, оставляя внутри неприятное ощущение пустоты. — Вам нравится? — влажные от миндального масла смуглые пальцы прошлись по затянутым в шелковые нити бусинам сосков, вторая рука обхватила перетянутое лентой возбуждение. — Вам нравится, дядя, как мои пальцы растягивают вас для меня? Как эти путы сдерживают вас, ваше желание, чтобы в кончили только от моего члена внутри? — Щенок… — еще не отошедший от первой волны оргазма Сет облизал пересохшие губы. — Смерти ищешь?.. Гор оставил ненадолго в покое напряженные горошины, взгляд задержался на нижней губе мужа, в трещинке которой скопилось немного слюны. — Только если от вашей руки, дядя… — без какого-либо предупреждения сокол вошел в дрожащее от пустоты нутро до самого конца, ловя губами надрывный сон. Не ожидавший такого резкого, пусть и после растяжки, но все же немного болезненного, вторжения Сет вцепился в литые лопатки, оставляя на смуглой коже глубокие борозды от когтей со струящимися кровавыми ручейками. — По…м-медленней… — аловолосый запрокинул голову, обнажая бледное горло. Чередуя амплитуду толчков, Гор спустился цепочкой поцелуев, обводя губами пульсирующую в унисон с ритмом сердца жилку, прикусывая бледную кожу. Обхватив тонкую талию, сокол поднял почти что безвольное тело мужа, крепко прижав к мускулистой груди, заставив того обхватить руками шею, укладывая подбородок на свое плечо. Шикнув, Сет обхватил смуглый торс ногами, скрестив лодыжки на пояснице, слабыми пинками намекая на темп. Не смотря на почти уже невыносимую боль от туго обхватывающих стенок и возрастающего возбуждения, Гор собрал остатки здравого рассудка, сдерживая себя, чтобы не сорваться и не ублажать собственное. Больше всего Сокол боялся причинить мужу боль, ибо в памяти были еще свежи воспоминания, когда он попал под власть проклятого зеркала. Про отношение своего отца к богу пустынь Гор старался и не думать вовсе. Где-то подсознательно сын Неба был готов к тому, что во время близости Сет на инстинктах или, упаси Ра, в состоянии аффекта от накатившей панической атаки, призовет свой хопеш и прижмет черное лезвие к смуглой шее. Как-то после заточения Осириса в Дуате, Гор подошел к дяде, нежно обняв со спины возлюбленного, что стоял на балконе, устремив отрешенный взгляд в пустоту. Ушедший в себя Сет не услышал приближающихся шагов, рефлекс сработал моментально — не ожидавший внезапного броска через плечо, Сокол благополучно отправился в полет с верхних этажей храма, пробив на входных ступенях внушительную вмятину и едва не задавив Анубиса, ибо он не успел даже выпустить крылья. Остаток дня он провел у себя в покоях, успокаивая обливающегося слезами стыда и собственной никчемности Сета, который перед этим потратил почти все силы, чтобы залечить переломы и царапины. После этого случая Гор всегда предупреждал о своем появлении заранее, поскольку видеть на глазах любимого слезы было просто невыносимо. Из воспоминаний Сокола выдернул несильный укус в плечо — алые глаза внимательно рассматривали не скрытое немесом лицо, считывая буквально каждую мысль в темноволосой голове. — Ты думаешь не о том, — Сет мягко взял супруга за запястье, направив смуглую ладонь к своему естеству. — Развяжи. Развяжи и наполни меня до краев… Последняя фраза прозвучала больше как мольба, чем просьба. Потянув за концы ленты, Гор распустил узел. Глаза Сета распахнулись, бог пустыни запрокинул голову и с протяжгым стоном излился на свой торс, сжимая внутри себя супруга так, что небо на горизонте ярче озарилось рассветом. — Я люблю вас, Сет… С этими словами сын неба перешел финальную черту, обжигая жаром нутро аловолосого. Вокруг богов засиял золотом воздух, но в порыве страсти этого, конечно, ни один из них не заметил.