За предметом издыхания семнадцатилетнего Хвана девочки так и бегали. Старшеклассницы одна за другой имели кукольные лица, ясные, как день глаза и узористые фигуры. Только Хёнджин таким не был. Точнее, он сам себя таковым не считал.
Парня топила его бескорыстная и кровожадная любовь, как бы тот не старался, цеплялся за борты сознания, рано или поздно утонул. Понять было трудно, сложно и поздно, когда брюнета мать пинком направила к психотерапевту и докторам, лишь бы те помогли ее худощавому и костлявому мальчику.
Разгоряченными отпечатками на руках оставались обиды, боль, ревность. Хван губил себя осознанно, хотя понимал, что зря. Что зря он пихает в себя таблетки, отпуская всю желчь и ненависть в унитаз. В голове парня крутилось «не ешь» назойливо, бесконечно. Душу терзали разгневанные бесы его болезни.
Болезнью назвать можно было его семью, окружение, весь мир. Он «не подходил» вселенной по параметрам, не подходил по внешности, телосложению, весу, характеру. Всему, всему что называлось Хваном Хенджином. Его губила окончательно безнадежность и страх остаться одному.
Какого было одному из главных красавцев старшей школы стать бледным, худым и хлипким телом? Больно, плохо, изнуряюще. Брюнет не замечал никого и ничего, женский пол парня не привлекал, но тот как назло был популярен среди дев также, как и его хороший друг. Ужасно видеть того друга с кем-то, кого зовут не Хван Хёнджин, за-то те девушки были в разы прекраснее и живее его.
— Мистер, я окончательно обречен., — устало сказал Джинни, смотря в пол. По белой, как мрамор коже катились кристаллики горьких и одиноких слез. — Я окончательно обречен быть любимым.
Звучала эта фраза каждый поход к психотерапевту не раз, а самому мужчине было до глубины сердца больно смотреть на умирающего мальчика. Как внутри, так и снаружи. Терапия помогала, но мало. Сложно изменить сломленного, выловить его из глубоких вод ненависти и любви, залатать расколотую душу.
Секунды, минуты, часы, дни и месяца шли. Хван оставался дома. Палящее алое и назойливое солнце каждое утро будило уставшего брюнета. Сил вставать и идти не было, упадок энергии. Человек в апатии, на грани жизни и смерти, исчезновения с этого мира. Пропасть не хотелось, мечта. Мечта стать здоровым не хилым и сильным хореографом и влюбиться в кого-то по уши. Хотелось быть влюблённым не чувствуя одиночество и не утопать наедине с собой, а ощущая что-то стоящее, особое, тёплое и не болеть.
Хёнджин просил папу покупать ему цветы. Красивые и пестрые, желательно фиолетовые.
Однажды отец принес больному не распустившиеся фиолетовые бутоны тюльпанов. Выглядели цветы волшебно и драгоценно, у парня появилось желание следить за тем, как они будут распускаться. Родители на комоде около кровати брюнета поставили прозрачную вазу с особым веществом для растений, чтобы те не вяли.
Хван улыбался, рисовал, цвел вместе с тюльпанами. Парень желал еды, выписали правильные таблетки. Цветы помогли жить скорее морально. Странная мелкая вещь, но будто целебная и магическая.
Подавленно было до сих пор, но ощущалось по-другому. Хван привык, принял, отпустил в свободное плавание белый кораблик. Всплыть не удалось до конца. Периодически хватая неизбежные триггеры брюнет тонул на глубину души вновь и вновь. Хёнджину было стыдно и страшно возвращаться в то состояние, но не на столько отвратительное, как то впервые в старшей школе. Тихий плачь матери каждый раз, как стальной и холодный нож в печень.
Устал. Ужасно устал.
***
С возрастом стало легче, брюнет осуществил мечту, что была связанна с его тягой к танцевальному искусству. Хван стал хореографом, чувствовал себя почти добравшимся до берега рассудка, даже влюбился вновь. Это был солнечный мальчик, которого звали Ли Феликс. Веснушчатый иностранец покорил сердце Хёнджина в одну из их тренировок, когда в душе ой как ёкнуло, стало хорошо и ощущалось тёплым молоком внутри. Ёнбок будто принялся его вылавливать от туда, откуда, возможно, танцор
мог не вернутся.
Spacing Out - The Knowables
***
В одиночестве разгорелись глаза, слезы выступали слишком многократно и горько из опухших глазниц.
Его солнце ушло. Точнее, Феликс улетел в мировой тур на несколько месяцев. Хёнджину было слишком грустно и одиноко, хоть возлюбленные созванивались каждый раз по видео. Не помогало.
Хван один на один с тарелкой завтрака. Гробовую тишину нарушало медленное тиканье часов. Никуда время не бежало, не тормозило, Ликса не было рядом. Брюнет желал подохнуть, когда вокруг него ни души. Глядя на неаккуратную глазунью хотелось тошнить, в рот ничего не лезло. Понимая, что состояние здоровья как ментального, так и физического будет захлебываться в тошнотворной воде вместе с ним, Хёнджин безнадёжно уткнулся лицом в колени и зарылся пальцами в свои длинные, темные волосы.
Вернуться трудно, порой невозможно.
***
— Ты исхудал, почему я вижу твои скулы и ключицы? Или это камера шалит?, — обеспокоено сказал Ликс из телефона Джинни. Парень ощущал, что слезы стали наворачиваться в хрупкие алмазы. Хван пустил одну, другую. Футболка, что сидела на нем приталеннее, нежели сейчас, спадала с его истощенного плеча.
— Я хочу, чтобы ты прилетел скорее. Пожалуйста. Я не хочу сдохнуть. Это невыносимо, — Хван, всхлипывая после каждого слова, всё-таки сказал это. Ёнбок сжал губы. Сказать было нечего, трудно. Ком в горле у блондина не давал произнести и слова.
— Прилечу. Будем вместе и скоро. Осталось пару недель, — и верно, до конца тура считанные города, но терпеть трудно и долго. Полумёртвые бабочки в животах каждого влюбленного еле-еле бились об стенки желудка. Оживит их только присутствие рядом, вновь примагничивание друг к другу.
***
Хёнджин купил в одном цветочном у его дома большой букет фиолетовых не распустившихся тюльпанов. Продала ему их приятная девушка, которая во время нахождения брюнета в магазине задела одну из ваз на витрине. Хван довольно-таки обеспокоился, потому заплатил за тот разбитый вазон, так же докупив себе в квартиру еще одну, золотую.
— «
Ликси, я купил цветы», — воодушевленно напечатал Хёнджин Феликсу во время того, как шел домой, отправив вдогонку фотографии своего замечательного букета.
— «Хён, ты знал, что фиолетовые тюльпаны — твой тансен*?»
*тансен — тотемный цветок
