В Аду сегодня пасмурно...

      — Сокджин! — Тэхён влетел в номер отеля, так сильно толкнув дверь, что та смачно ударилась о стену. Пальцы зудели — настолько ему хотелось придушить проклятого суккуба. — Сокджин! — рявкнул громко. — Выходи сам, не заставляй меня искать тебя!       — Ну что? — Чонгук, наконец, нагнал его и остановился рядом, оглядываясь. — Как я и думал, он сбежал.       Чонгук хоть и казался спокойным, но только на первый взгляд. Тэхён уже хорошо знал своего серафима и вполне мог отличить любые оттенки эмоций. Так и сейчас — Чонгук настолько сильно сжимал губы, что четко проступала линия челюсти, а в глазах полыхала жажда убийства. Сам Тэхён, наверняка, выглядел не лучше, в демона он снова не перекинулся только чудом, еле сдержался, желая прибить мелкого шкодливого засранца.       И нет, он ничуть не расстроился из-за того, что ему пришлось трахнуть Чонгука прямо на барной стойке, на глазах явно обалдевшего от такого поворота событий бармена, а еще примерно полусотни людей. Правда, последние были заняты тем, что удовлетворяли свою похоть и вряд ли вообще хоть что-то вокруг видели, кроме потенциального партнера для секса. В общем, Чонгука он трахнул, удовольствие получил, но сама мысль, что ему пришлось сделать это из-за чужого влияния, выбешивала неимоверно. И это при том, что он Адский Князь! На него чары суккуба действовать в принципе не должны!       — Вот жеж гад! Надо найти его, пока он еще чего не натворил, — Тэхён от души выматерился вслух. А потом взялся за телефон, чтобы просмотреть последние новости — что-то ему подсказывало, что людей, повально занимающихся сексом где попало, трудно не заметить. И да, его предположения подтвердились: сайт и новостные ленты местного городка просто гудели, а по снятым видео и фото вполне можно отследить маршрут, по которому двигался суккуб. — Какого черта он вообще сбежал? Сидел бы на одном месте, пока мы что-то не придумали!       — Полагаю, — Чонгук, который все же проверил комнаты и даже душ с туалетом, вернулся в гостиную, — он понимал, что огребет, вот и решил сбежать куда подальше.       — Куда подальше — это куда? — заинтересовался Тэхён.       — Ты узнал направление, в котором он побежал?       — Да, — Тэхён поднял телефон, разворачивая его экраном к Чонгуку, и поморщился от боли — порезанные пальцы все еще неприятно пульсировали.       На самом деле, с них все и началось. И, честное слово, знай он о том, что невинная просьба суккуба приведет к таким последствиям, ни за что бы не разрешил тому попробовать своей крови. Но он не знал… Блять, да даже не предполагал.       Они сидели в баре при отеле. Ночь, море, выпивка… красота, в общем. Тэхён и сам не понял, как так вышло, что стакан с коктейлем в его руке треснул, разлетевшись осколками, лишь зашипел болезненно, тряся порезанными пальцами. Хитрая суккубья рожа сидел здесь же, за стойкой, и жадно пялился на забрызганную капельками крови столешницу.       — Ох, мой Князь, — замурлыкал тот, помогая убрать с кожи осколки тонкого стекла. — Ну как ты так, а? Осторожнее надо быть.       — Да хрен его знает, — он недовольно морщился, порезы были не глубокие, но неприятные, еще и стекло местами застряло.       — Да перестань уже дергаться, — Сокджин сжал его ладонь и продолжил осторожно доставать осколки. Получалось, кстати, на удивление ловко, так что, спустя буквально полминуты, тот закончил. — Вот и все, сейчас напишу Намджуну, чтобы захватил из номера аптечку.       — Отлично, — Тэхён перевел взгляд на бармена, который преспокойно убирал стекло и затирал разлившийся по барной стойке алкоголь. — Что ж у вас бокалы-то такие тонкие?       — Никогда такого не было, сэр, — на уверенном английском ответил тот. Он обратил внимание на то, что практически все, кого он встретил на Мальдивах за несколько дней, спокойно говорят на этом языке, ну, кроме разве что туристов — тут был полный языковой разброс. — Часто роняют, бывает, кидают, но чтобы в руках лопнул — такое впервые.       — Ладно, — он старался держать руку чуть в стороне, чтобы не испачкать свои светлые шорты и цветастую рубашку, — налей мне еще чего-нибудь выпить, — и, дождавшись кивка, перевел взгляд на Сокджина. — Что ты задумал?       Тот сидел и пялился на свои, выпачканные в его — Тэхёна — крови, руки. И взгляд был такой… жадный-жадный. Голодный.       — Можно мне?.. — Суккуб облизал губы, и теперь те блестели от слюны. — Попробовать? — кивая подбородком на свои ладони.       И вот тут Тэхён — Князь Ада, Господин рая, специалист с высшим образованием по направлению «Ландшафтная архитектура», да и в целом, довольно умный парень, пусть и с флёром легкой припизднутости, совершил, сука, одну из величайших ошибок в своей жизни. И самое обидное, что был при этом практически трезв.       Он кивнул.       — Валяй.       В тот момент Тэхён не видел в этом ничего плохого. Прекрасно зная, что демонов (да и ангелов тоже — проверено опытным путем) кроет от его силы, решил позволить суккубу кайфануть. Ну кто же, блять, знал, что кайфанет не только суккуб, но и все, в радиусе примерно сотни метров?!       — Спасибо, — Сокджин высунул язык и взялся деловито облизывать свои ладони, собирая кровь. Жмурился довольно, ничуть не смущаясь направленного на него взгляда, да продолжал водить языком по коже, при этом глядя прямо на Тэхёна.       — Не пытайся меня соблазнить, — он хмыкнул и взял поданный барменом напиток. — Знаешь же, что не выйдет.       Суккуб знал, однако, попыток не оставлял. И, судя по всему, не оставит никогда. Но со временем такое поведение стало даже привычным, практически не раздражало. Даже Чонгук смирился и не грозил Сокджину изощренными способами убийства каждый раз, стоило тому вновь подкатить к Тэхёну. Но ревновать продолжал, что безумно умиляло.       — Знаю, — ответил тот с придыханием. — Моя сила на тебя не действует.       — Именно, — согласился Тэхён. — Так что давай просто пить и ждать Намджуна с Чонгуком.       Те обещали подойти к ним чуть позднее. Вообще, серафим и ищейка сопровождали их практически все время, просто уж больно неугомонными Тэхён с Сокджином бывали. Сидеть в номере? Да никогда! Им нужно было осмотреть все до единой достопримечательности, облазить каждый угол и обязательно раз десять искупаться.       — Погоди, — суккуб, наконец, оставил свои руки в покое и, сыто облизнувшись, сверкнул глазами на Тэхёна. — Я уверен, что теперь стал намного сильнее. Может теперь смогу воздействовать на тебя?       Он скептически заломил бровь.       — Ну, попробуй.       Сокджин предвкушающе улыбнулся, обнажая маленькие клыки, и вот на этом самом моменте внутри у Тэхёна зашевелился червячок сомнений. Заёрзал. Пока еще неуверенно.       А потом полыхнуло.       Он физически ощущал жар чужой силы, разлетевшейся во все стороны. Она была приторно сладкой, тягучей, горячей, ощущения такие, словно под кожей тлеет огонь — не обжигая, распаляя. Тэхён сглотнул, чувствуя, как сбивается дыхание, как учащается сердцебиение, а кожу на кончиках пальцев покалывает от… нетерпения?       — Ну как? — вкрадчиво поинтересовался Сокджин и, внезапно соскочив с высокого барного стула, подошел вплотную. — Сработало, мой Князь?       Чужие ладони легли на его бедра. Тэхён вгляделся в лицо суккуба, пытаясь понять собственные ощущения. Он определенно завелся. Возбудился так, что член в широких шортах стремительно твердел, наливаясь кровью, а во рту копилась слюна.       Но…       Он хотел секса, только вот отнюдь не с Сокджином.       В голове вспыхнули образы его серафима, воспоминания: разгоряченный, весь влажный от пота Чонгук, который так вкусно стонал в его губы прошлой ночью, цеплялся за плечи, подаваясь навстречу, и сорвано, с хрипами выстанывал его имя.       — Да, — вышло хрипло. А во взгляде Сокджина мелькнуло удовлетворение — демон, он и есть демон. Так что Тэхён поспешил его осадить. — Но не так, как ты думаешь, — и убрал ладони со своих бедер.       — А если так? — лукаво поинтересовался Сокджин, чуть склоняя голову набок, при этом с интересом и каким-то предвкушением глядя на него.       Давление стало сильнее. Как и желание, которое возросло до такой степени, что он готов был вскочить и бежать искать Чонгука. Однако это по-прежнему не было чем-то таким, с чем он не смог бы справиться.       Он. Но не люди вокруг.       Когда до ушей донесся стон, Тэхён повернул голову, и увиденное заставило его ошарашенно приоткрыть рот. Хотя нет, не так. Он охуел настолько, что его челюсть тупо упала на пол, серьезно. Так и сидел несколько секунд полным дебилом, созерцая представшую перед ним картину: люди, прежде отдыхающие за столиками или танцующие под негромкую музыку, сейчас увлеченно… хм, любились. Причем, кажется, не особо разбираясь, кто перед ними. Они целовались, прижимались, гладили друг друга, постанывая, стягивали одежду.       — Сокджин! — возмущенно зашипел Тэхён, повернувшись к демону. — Что ты сделал?!       — Я… ну, эм… — явно не ожидавший такого эффекта, суккуб забавно лупал глазами, растерянно оглядывая плоды своих трудов. — Я случайно!       — Отменяй! — Тэхён метнул взгляд на бармена и поёжился — уж больно плотоядно тот на него смотрел. — Живее, черт! Пока они тут не перетрахались!       — Я не… — тот отступил на несколько шагов, выглядя не коварным соблазнителем, а обиженным ребенком, ей-богу, — не могу.       — В каком смысле? — Тэхён нахмурился и угрожающе наклонился вперед.       — Я пытаюсь остановить поток силы, но не выходит. Ее слишком много, — сокрушенно признался Сокджин, поежившись под его тяжелым взглядом.       — Силы?.. — начал было Тэхён. А потом дошло — кровь! Суккуб же нализался его крови, добровольно отданной, причем. — Хочешь сказать, что это не прекратится до тех пор, пока уровень твоей силы не вернется в нормальное состояние? — Сокджин кивнул. — Вот жеж! А нечего пихать в рот, что попало!       — Я думал, что смогу соблазнить тебя, — зачастил суккуб. — Мне очень хотелось, а ты ни на кого, кроме Чонгука, и не смотришь. Вот я и решил попробовать. Чем черт не шутит? Кто же знал, что все так обернется?       — То есть, разбитый стакан —твоих рук дело? — озаренный догадкой, выпалил Тэхён.       — Угу, — понуро покивал Сокджин. — Царапнул немного, вот и все.       — Блять, — выругался эмоционально и хотел было уже встать, чтобы хорошенько тряхануть суккуба, но тут сбоку раздался шорох. Глаза Тэхёна непроизвольно расширились, когда он увидел бармена, который, будучи в полном неадеквате, начал перебираться через барную стойку. И нет! Это не прикольно! Это стрёмно! Видеть настолько сильную похоть в чьих-то глазах. — Ну просто порно-зомби-апокалипсис какой-то. Пошли отсюда, — он все же слез с высокого стула и, цапнув суккуба за запястье, добавил: — Надо тебя запереть где-нибудь, подальше от людей, пока не перестанешь фонить силой.       — Эй, — уперся пятками в пол Сокджин. — Как это запереть? Куда запереть? Я не хочу!       — Ой, только вот не заставляй меня приказывать, а? — он потянул, намереваясь увести отсюда эту занозу в заднице.       Но тут случилось сразу две вещи.       Бармен-извращенец спрыгнул со стойки и, ухватив Тэхёна за воротник рубашки, потянул на себя. И тут же на плечо легла чья-то ладонь, и недовольное рычание, раздавшееся над ухом, не оставляло сомнений — Чонгук.       — Что здесь происходит? — цедя сквозь зубы, поинтересовался тот.       Честное слово, Тэхёну бы хватило сил и бармена от себя отшвырнуть, и Чонгука успокоить, и даже Сокджина увести. Но в тот момент он был слегка пьян, все еще охреневал над происходящим и знатно струхнул от того, насколько злым был его серафим.       — Все потом объясню, — он кое-как выпутался из хватки аж двух рук и отступил на пару шагов, правда, для этого пришлось отпустить Сокджина. — Будь добр, а, — попросил он, кивая на бармена, — избавь меня от него.       — Убить? — поинтересовался Чонгук, делая шаг вперед.       Тэхён напрягся, ощущая злость, густо замешанную на возбуждении, которые волнами исходили от Чонгука. Казалось, тот едва-едва сдерживается от трансформации, еще немного и сорвет.       — Тебе лишь бы кого-нибудь прикончить, — Сокджин опередил Тэхёна, но мнение выразил верное, так что ему оставалось лишь кивнуть, соглашаясь. — Демонюга неотесанный.       Суккуб схватил за плечи бармена и силой усадил того на барный стул, повертел головой, ища что-то, а затем просто стянул с того футболку. Деловито разорвал ее и кусками ткани взялся привязывать руки парня к боковым металлическим перекладинам стула.       Но не успел Тэхён выдохнуть, как Чонгук приблизился вплотную и вжал его в барную стойку, плотно притираясь. Нет, своего серафима он не боялся, только вот смотрел тот слишком уж требовательно.       — Тэхён… — выдохнул почти жалобно и тут же, подавшись вперед, накрыл его губы жадным, настойчивым поцелуем, сходу толкаясь вглубь языком. Накрыло. Это становилось очевидно по тому, как нетерпеливо Чонгук потирался скрытым одеждой стояком о его бедро, как сильно, с нажимом гладил по коже, забравшись руками под свободную рубашку, как несдержанно постанывал, вылизывая его рот. — Трахни меня, — потребовал, с мокрым хлюпаньем разорвав поцелуй.       И, ладно, да, Тэхён и до этого был возбужден из-за чар суккуба, а сейчас и вовсе башню сносило от созерцания такого нуждающегося Чонгука. Он на своего серафима каждый раз слюной истекал, даже когда тот доминировал, вколачивая Тэхёна в кровать (или любой другой предмет мебели), однако, стоило увидеть его — настолько сильно жаждущего, и этой самой слюной захлебнуться можно было. Умоляющий, раскрывающийся перед ним Чонгук — это просто отдельный кинк и спонсор постоянного стояка Тэхёна.       Где-то на подкорке билась мысль, что это все треклятый Сокджин, что они не должны заниматься сексом прямо здесь, в присутствии множества людей, только этого было недостаточно, чтобы остановить его. Опустив руки на ягодицы Чонгука, Тэхён крепче вжал его в себя, вынуждая тереться сильнее, вырывая из горла совсем уж отчаянный стоны.       — Хочу тебя! — просяще заглядывая в лицо, красиво заламывая темные брови. — Не могу больше.       И кто, собственно, такой Тэхён, чтобы сметь отказывать Чонгуку? Всего лишь Адский Князь, который обожает своего серафима.

***

      Плохо.       Хорошо.       Возбуждение накрывало, во рту копилась слюна, и все тело сотрясалось мелкой дрожью удовольствия — лишь от того, что он касался Тэхёна. Чонгук задыхался, член неприятно сдавливало одеждой, к счастью, штаны были свободными, а белье достаточно мягким, но это все равно причиняло дискомфорт.       Чонгук изнывал от желания, буквально полыхал изнутри, испытывая потребность здесь и сейчас быть заполненным. Ему нужен член Тэхёна. Глубоко. Больно. Чтобы распирало.       — Мой серафим так сильно хочет, — игриво проворковал Тэхён, выдыхая в ухо, — такой нетерпеливый.       От низкого тембра по шее и вниз побежали мурашки, Чонгук вцепился в предплечья Тэхёна, сминая пальцами короткие рукава нелепой цветастой рубашки, и опустил голову, шумно и часто дыша. Взять себя в руки, конечно, не вышло, но ему необходимо было хоть немного прояснить сознание, иначе велик шанс просто наброситься на Тэхёна и оседлать, чтобы трахнуть собой.       Клыки вылезли словно бы без малейшего участия Чонгука — он едва мог удержаться от полной трансформации.       — Ты же понимаешь, что это все влияние Сокджина? — неожиданно серьезно спросил Тэхён, пытливо заглядывая в лицо. Но чужое возбуждение выдавали глаза — почерневшие, нет, не демонические, а вполне человеческие, с расширившимися зрачками. Да и голос вибрировал довольно красноречиво.       — Плевать, — обрубил Чонгук, подаваясь вперед.       — Давай уйдем отсюда? Хотя бы в номер…       — Плевать, — повторил он. В это мгновение ему действительно было неважно, что кто-то мог их увидеть, хотя, сомнительно, если учесть, что люди были слишком заняты друг другом, чтобы смотреть на них. Правда, был еще Сокджин, который тенью притаился у барной стойки, вместе с подошедшим Намджуном, и тот самый смертный, привязанный к стулу, который напрашивался на то, чтобы ему свернули шею. До хруста. Однако сейчас все внимание Чонгука занимало горячее, твердое тело, что прижималось к его собственному, обжигающее дыхание и тяжелый, терпкий запах желания, исходящий от Тэхёна.       — Взять тебя прямо здесь, да? — Тэхён отступил на шаг и огляделся. Выцепил взглядом Сокджина, приказал: — Стой тут. И не смей пялиться на на нас.       Отвел тот глаза или нет, Чонгук не видел, его зрение настолько сузилось, что он вообще никого, кроме Тэхёна не воспринимал. Клыки зудели, так сильно ему хотелось вонзить их в плоть, чтобы хлебнуть этой вкусной силы, а под языком скапливалась слюна, которую то и дело приходилось сглатывать.       — Можно мне?.. — Чонгук поднял руку и коснулся шеи, будучи уверенным, что Тэхён поймет, о чем именно он просит.       — Силы? — тот заломил одну бровь, нагло ухмыляясь, — нет, — и добавил: — еще не заслужил, правда?       Тэхён издевался, так явно, ни капли не скрывая, что делает это нарочно, а Чонгука каждый раз буквально размазывало от того, что он ничего не может с этим сделать. Не хочет. Но и не сможет, даже если пожелает. При всей своей мощи, Чонгуку нечего противопоставить Тэхёну, и это до безумия заводило. Он ненавидел быть слабым, но теперь, будучи самым сильным серафимом, он искренне упивался собственной слабостью перед Князем, это чувство оседало сладостью на губах, от него что-то сжималось внутри и, порой, хотелось стыдливо отвести глаза, наслаждаясь.       — Да, — охотно подтвердил Чонгук.       Он не был зависим от силы Князя. Желал ее, нуждался в ней, но это не было каким-то средством влияния на него. Скорее, всего лишь игрой, которая нравилась им обоим.       Чонгук замешкался, когда Тэхён, схватив его за запястье, потянул за собой, но тот был настойчив и, сделав несколько шагов, они оказались за барной стойкой, высокой, доходящей ему до середины груди. Теперь, даже если кто-то и решит на них посмотреть, то ничего толком не увидит.       — Смотри на них, Гук-и, — придавив его грудью к краю столешницы, Тэхён прижался сзади, — смотри, как им хорошо. Уверен, что тебе хочется так же, верно? — по-демонически низко. Он вздрогнул и повернул голову, желая видеть. — Что такое? — опаляя дыханием кожу на шее. — Неужели, так сильно нравится?       — Безумно, — на волосах сомкнулась когтистая рука, и Тэхён потянул, вынуждая запрокинуть голову. — Обожаю, когда ты трахаешь меня в своей истинной форме.       — Какой ты извращенец, оказывается, — на грудь легла ладонь и тут же двинулась ниже, Тэхён запустил пальцы под край футболки, царапая кожу внизу живота.       — Может, ты уже заткнешься и сделаешь что-то более существенное, — и, нарочно сделав паузу, добавил ироничное: — мой Князь.       — Дерзишь? — пророкотал, прикусывая острыми клыками шею, совсем слегка, чтобы только оцарапать. Чонгук весь подобрался от нетерпения, словно туго натянутая струна — хотелось, чтобы эти клыки вошли глубоко под кожу, хотелось вновь ощутить поток силы, распирающей его тело.       — Накажешь за это? — провокационно выгибаясь, потираясь задницей о чужое возбуждение.       — Определенно, — накрыв его член и сжимая прямо так, через одежду.       Мало. Ему чертовски мало этих, практически целомудренных касаний, Чонгук нуждался в большем. Однако в то же самое время, всего было слишком много: острый слух улавливал музыку, дыхание и стоны наслаждения множества людей, которые устроили настоящую оргию; он ощущал жар тела Тэхёна, слышал его низкий, с хрипотцой, баритон, а легкие забивались чужой силой, которая витала вокруг и которую он вдыхал вместе с воздухом.       — Так сделай это, — потребовал Чонгук. — Давай же, — дернулся, показывая, что терпение уже на исходе. — Отымей меня так, чтобы я больше не смел дерзить. Или мой Князь способен только болтать?       Тэхён… зарычал. Негромко, утробно. Многообещающе. И Чонгук усмехнулся, предвкушая, как хорошо ему сейчас будет. От резкого рывка его штаны затрещали, разрываясь по шву, Тэхён не стал утруждать себя тем, чтобы расстегнуть молнию с пуговицей.       — Ты сам напросился, — а в голосе столько довольства, что еще немного — и Чонгук захлебнется им. Он искренне наслаждался каждым их сексом, но совершенно отдельным сортом наркотика для Чонгука было, когда Тэхён стонал и взрыкивал, брал его несдержанно, нетерпеливо, грубо. — Прогнись, — приказал. — И, чуть отодвинувшись, сам потянул его ягодицы назад, заставляя выгнуть спину. — Ты слишком непослушный демон, ты знаешь? — по заднице прилетел шлепок, смачный, звонкий, даже в окружающей какофонии звуков. — Пытаешься манипулировать мной, — еще один удар ладонью, ровно по тому же месту.       И продолжил, комментируя каждый шлепок. А Чонгук сжимал кулаки, жмурился, кусал губы, царапая их клыками, задерживал дыхание перед ударом, чтобы после него жадно глотнуть воздуха и снова проскулить на выдохе. Тэхён не жалел его, прекрасно зная, как именно нравится Чонгуку и, черт возьми, порол его просто идеально. Ровно так, как нужно. Ягодицы уже болезненно полыхали, член каменно стоял, но Чонгук не касался себя. Ведь когда его Князь в таком настроении, ему вряд ли дозволено будет быстро кончить. О, нет, его восхитительная агония будет долгой…       — Мне прекратить? — поинтересовался Тэхён, ладонью с нажимом проводя по горящим ягодицам, — или продолжить пороть моего непослушного серафима?       — Прекратить, — выдавил Чонгук.       Он мог бы вынести куда больше, но ведь это лишь игра, та, которая должна доставлять обоюдное удовольствие.       — Уверен? — лукавым шепотом. — Мне кажется, ты еще не усвоил наказание.       — А ты думаешь приструнить меня одной лишь поркой? — провокационно выдал Чонгук, понимая, что сам напрашивается. Нарочно злит, желая испытать своего Князя на прочность, ощутить на себе давление чужой силы, глотнуть эмоций, чтобы захлебнуться ими. — Этого не хватит, поверь мне. Так что придется тебе постараться.       Как он еще умудрялся выдавать что-то связное, Чонгук и сам не понимал — его сознание мутилось, все тело сотрясалось от похоти и желания, а мир сузился до одного лишь Тэхёна, который жадно мял его задницу, причиняя приятную боль.       — Обожаю, когда ты такой, — прошептал тот и прикусил мочку уха, оттягивая ее зубами.       — Какой?       — Наглый, — едва ли не мурлыча, что, учитывая низкий голос, звучало обжигающе. — Гнуть тебя таким — одно удовольствие.       Их секс — это всегда похлеще американских горок. А разгон Тэхёна от нежного и трепетного, хныкающего от его члена в себе, до доминирующего и жестокого Князя, порой, составлял несколько секунд. И это каждый раз завораживало.       — Ну так нагни уже, — вырвалось вместе со стоном, когда Тэхён прошелся ладонью между ягодиц и надавил на вход, лишь нажал, не проникая внутрь. Чонгук несдержанно подался назад, желая насадиться, ощутить в себе хотя бы пальцы, но тот, продолжая изводить, не позволил сделать этого. Лишь усмехнулся.       — Сюда? Так сильно жаждешь внутри член, Гук-и?       — Да, — ёрзая в поисках такого необходимого сейчас удовольствия.       Ему было плевать на людей вокруг, на бармена, который силился сорвать с себя путы, выкручивая запястья, на Сокджина, жавшегося к Намджуну, и не отводящего от них голодного взгляда. На все плевать, кроме собственной жажды, утолить которую мог лишь Тэхён. И неважно, что сейчас он — сильнейший из серафимов — скулил, подобно собаке и умолял отыметь себя, с Князем он готов быть каким угодно. Даже таким.       — Скажи мне это, — потребовал Тэхён.       — Хочу тебя, — низко, на выдохе. — Так сильно хочу тебя, мой Князь…       — Хороший мальчик.       Когда внутрь ввинтились влажные от смазки пальцы, Чонгук так сильно сдавил руками лакированный край барной стойки, что столешница пошла трещинами. Однако никто из них не обратил на это внимания: Тэхён продолжал настойчиво толкаться в него, прикусывая за загривок через ткань футболки, не до крови, но чувствительно, а Чонгук дергался навстречу, требуя большего. Откуда взялась смазка тоже не сильно озадачило — они редко выходили без нее, так уж сложилось, что оба заводились с пол-оборота и не отличались особым терпением.       — Сильнее, — закрыв глаза и шире расставив ноги, Чонгук выгибался, ища нужный угол.       — Я тебя растягиваю под себя вообще-то, а не довожу до оргазма, — проворчал Тэхён, впрочем, добавив еще один палец.       — К дьяволу растяжку! — он больше не мог терпеть — желанием снесло последние крохи самоконтроля, а силой Князя так сильно фонило, что Чонгук жадно глотал ее вместе с воздухом. — Достаточно! — приказал, а услышав в ответ многозначительное хмыканье, исправился, продолжая куда более умоляюще: — Прошу, пожалуйста…       И вскрикнул жалобно, когда Тэхён рывком достал пальцы. Сразу, не давая выдохнуть, толкнулся в него, надавливая головкой члена, и, безжалостно раздвигая мышцы, вошел полностью, одним движением. Больно. Охуенно. Вот теперь он заполнен, как того и желал. Чонгук издал что-то, напоминающее скулеж, однако, это лишь подстегнуло Тэхёна, который, схватив его за горло когтистой лапой, потянул на себя, вынуждая выпрямиться. И продолжая вколачиваться в него, прошипел:       — Этого хотел, Гук-и?       — Да, — сдавленно, из-за пережатого горла, — этого.       Он задыхался, сознание мутилось и все, на чем Чонгук мог концентрироваться, это то, как головка члена идеально ударяла куда надо с каждым движением Тэхёна. Чонгук понимал, что никто его щадить не будет, а потому покорно принимал все, что Тэхён позволял взять, не пытаясь хоть как-то участвовать в процессе. Собственный член истекал предэякулятом, пульсировал, Чонгуку до одури хотелось сжать на нем ладонь, да хватило бы нескольких жалких движений, чтобы сорваться в оргазме, но он не делал этого. Знал — нельзя. Не сейчас, не тогда, когда Тэхён такой — разгоряченный, властный, очевидно, что тому хотелось полностью управлять происходящим. И Чонгук охотно позволял.       — Не смей кончать без разрешения, — словно читая его мысли, предупредил Тэхён.       — Не посмею, — просипел он.       — Или мне надо приказывать? — горячим шепотом на самое ухо.       О, Тэхён мог. Это была одновременно и самая сладкая, и самая изощренная пытка для Чонгука, в которой он находил особое удовольствие — когда не нужно сдерживаться, когда просто невозможно поступить иначе. Кого-то подобное в постели могло бы напугать, но не его, он Тэхёну доверял безоговорочно. Однако сейчас хотелось иного.       — Нет, — выдохнул он сквозь распахнутые губы. — Я сдержусь…       На самом деле, Чонгук не был так сильно в этом уверен, понимал, что уже давно балансирует на грани. А Тэхён, перекинувшийся в свой демонический облик, нещадно, без усталости, так свойственной обычным людям, продолжал вдабливаться в него, и каждый мощный толчок, будто маленький оргазм, выбивал из него вскрики, вместе с воздухом. Но Чонгуку нравилось. Держаться из последних сил, на одной лишь воле делая то, что велено.       — Молодец, — прозвучало с отголосками рычания. Кажется, его Князь тоже с трудом мог себя контролировать. — Так стараешься для меня. Но… — войдя полностью, Тэхён замер, больно впившись в бедро свободной рукой и прижимая к себе, — ты не сможешь.       Когда в шею, практически у самого плеча, вошли клыки, Чонгук захлебнулся воздухом. Наслаждение хлынуло внутрь вместе с силой, заполняющей его изнутри, такой тяжелой, давящей, но одновременно с этим восхитительно вкусной. Его распирало. Разламывало от того, насколько заполненным он был…       — Князь… — жалобным шепотом, на грани слышимости, взмолился Чонгук. Всего было слишком много, он просто не в силах был больше терпеть.       — Что такое, Гук-и? — поток силы прекратился, рука с его горла переместилась выше, и Тэхён сдавил пальцами подбородок, царапая когтями щеки и заставляя повернуть голову. — Что такое? Неужели мой серафим больше не может сдерживаться? — И, толкаясь языком в его рот, резко, до шлепка, двинул бедрами, вынуждая глухо промычать в поцелуй. Чонгука вело. Ноги дрожали, ладони были настолько влажными, что соскользнули бы со столешницы, не пробей он ее когтями, в зад мощно вбивался член, а чужой язык вылизывал губы и сталкивался с его собственным. — М? — с пошлым, мокрым звуком разорвав поцелуй.       А Чонгук уже просто не мог соображать, не помнил, каким был вопрос и не имел понятия, что должен ответить. Тэхён продолжал трахать его, вбивая в барную стойку, и все что он мог, это стараться не кончить раньше времени. Его член бился о живот с каждым толчком Тэхёна, сочился предэякулятом, Чонгук практически хныкал от того, насколько ему было хорошо.       — Я не слышу ответа, Чонгук! — от вопроса повеяло яростью, а когти сильнее впились в его кожу.       — Прости, я… — с трудом ворочая языком, — я не могу, не могу…       — Да что ты? — наполненным лукавством голосом, — тогда кончай.       И снова вогнал клыки в шею, пуская по телу свою силу. Чонгук взвыл, выгнулся в пояснице, кроша пальцами многострадальную столешницу, и содрогнулся в ошеломляющем оргазме. Изливался толчками, без единого прикосновения к себе, чувствуя, как Тэхён продолжает двигаться в нем, постепенно замедляясь. А, спустя несколько бесконечно долгих секунд удовольствия, граничащего с пыткой, Чонгук начал оседать, и рухнул бы, не придержи его Тэхён.       — Столько силы, а такой обессиленный, — прокомментировал тот, выходя из него и бережно усаживая на пол.       — Прости, я сейчас, — силясь отдышаться, он попытался подняться, чтобы дать Тэхёну возможность продолжить, ведь кончил только он. Однако тот надавил на плечо, не позволяя встать.       — Открой рот, — приказал, разворачивая к себе.       Чонгук подчинился, охотно принимая горячий член, чтобы тут же сдавить его губами. Его размазывало от чужой силы внутри, но при этом физически он ощущал себя выжатым досуха — Тэхён отымел его качественно. Это быстро пройдет, Чонгук знал по опыту, но сейчас он просто не в состоянии был отсосать по-хорошему. Мог лишь позволять иметь себя в горло, старательно расслабляя его. Разумеется, подавился пару раз, но Тэхён не обратил на это никакого внимания, а Чонгук сдержал инстинктивный порыв отодвинуться, легко принимая до самого основания.       — Вот так, — сорвано, сбито дыша, простонал Тэхён. — Такой послушный серафим.       Чонгук впился пальцами в чужие ягодицы, подмечая, что Тэхён даже не снял свои дурацкие шорты, лишь приспустил их немного, потянул на себя, делая глотательные движения. Член в глотке запульсировал, и Чонгук, ощутив хватку в своих волосах, позволил оттянуть голову назад. Тэхён вскрикивал, кончая на его язык, губы, щеки, а Чонгук продолжал стоять с открытым ртом, глотая сперму своего Князя.       Когда тот рухнул рядом, Чонгук едва успел его чуть придержать, чтобы Тэхён не сбил колени.       — Охуеть, Гук-и, — демонический облик стекал с Тэхёна, и тот вновь становился человеком. И, надо сказать, вид имел откровенно расхристанный: дебильная широкая рубашка была подвернута и смята, шорты, заляпанные спермой, спущены, волосы растрёпаны, щеки, как и губы, полыхали алым, а лицо взмокло от пота. Правда, что-то подсказывало Чонгуку, что он выглядит ничуть не лучше. Радовало, что хотя бы дурманящее голову возбуждение чуть схлынуло, и теперь он мог соображать. — Ты в порядке? Я не сделал тебе больно?       Он уже говорил про разгон Тэхёна, да? В обратную сторону срабатывало точно так же, именно поэтому, Чонгук никогда даже гадать не брался, чего ему ожидать от своего Князя. Сейчас тот хлопал ресницами, смотрел виновато большими глазами, и, очевидно искренне переживал за него.       — Сделал, — насквозь охрипше ответил Чонгук, — но мне именно так и было нужно, — он улыбнулся ободряюще. — И тебе тоже. Так что не переживай, хорошо?       Тэхён неуверенно кивнул.       — Прости, крыша и без того уже текла, а потом ты — весь такой возбужденный и нуждающийся. И все, и пиздец. А виноват, кстати, во всем Сокджин! — Тэхён вскочил на ноги, подтягивая шорты, и озадаченно огляделся по сторонам. Чонгук тоже встал, пытаясь привести одежду в относительный порядок. — Ну и где этот чертов суккуб, а?!       Чонгук осмотрелся, подмечая, что ошарашенные и дезориентированные люди начали потихоньку расходиться, только бармен, привязанный к стулу, сверкал на них испуганным взглядом. Но ни Сокджина, ни Намджуна в поле зрения не обнаружил.       — Сбежал! — возмущенно прошипел Тэхён. — Вот зараза! Найду — рога пообломаю!