Любовная кислота

      Максим сидел на кухне небольшой двушки и смотрел в окно, постукивая пальцами по столу. Тут было как-то по особенному спокойно. Максим называл это магией маленьких городов. В них нет спешки. И в целом своя атмосфера. В Москве, к примеру, все перманентно нервные, озлобленные, вечно куда-то спешат. Москвичей даже по походке можно узнать. Привези их в город поспокойнее, а они все равно будут куда-то бежать, торопиться, нервничать. Питер спокойнее. Но Питер это все равно нескончаемый источник энергии. Толпы туристов делают свое дело. Питер это восторг, это впечатления. Это парадные, паребрики и интеллигенция, даже среди бомжей. Вы видели питерских бомжей? Это же целое искусство. И поют и танцуют и просто ходят около Московского вокзала с картонкой, на которой маркером и корявым почерком нацарапано «фото — 10 рублей». И ведь фотографируются с ними. А что, экзотика. Где ещё сделаешь фото с бомжом, если не в Питере?        И все же душа парня принадлежала вот таким маленьким городам. Сердце Питеру, да. Тут не обсуждается даже. Питер это синоним слова любовь. А вот душа тут. Максим любил, когда весь город можно пешком обойти и не сдохнуть. Любил, когда все в шаговой доступности. Любил эту атмосферу глубинки, когда все друг друга знают, когда не нужно спешить, когда можно подойти к любому жителю и он тебе поможет. Когда соседи это реально соседи, которые и солью поделятся и самогонки нальют. Когда здороваются и улыбаются, а не как в больших городах шугаются друг друга. Ещё и сплетни все расскажут. А бабушки около подъезда это лучшее информационное бюро на свете. Конечно, это не деревня и не посёлок городского типа. Это вполне такой нормальный город с населением около ста тысяч человек, может меньше. Но на контрасте с Питером, тут было самое настоящее спокойствие.        И эти небольшие квартирки, с уютным, недорогим ремонтом, подъезды, пропахнувшие вкусной едой, старенькие детские площадки с кучей счастливых детишек, смех и крики которых можно услышать, если открыть окно. И зелень. Так много зелени, что ты просто тонешь в этом зелёном мире. А около подъездов жители цветы сажают, некоторые даже огородики делают, кусты с цветами. Черт, такой уют… В Питере такого нет. Там и деревьев то нет. Только в парках, и то, все так по линеечке посажено, что тошнит. А тут душа. Тут люди добрее и более открытые. Да, есть неблагополучные районы, куда лучше не забредать, но Максим туда и не ходил. Сережина квартира находилась в элитном районе этого города.        Элитный он, конечно, для этого города. В Питере Максим с Арсением обитали в доме получше, хотя их район считался самым обыкновенным. И все равно тут было уютнее. Тут и парк под боком, и прудик небольшой, где можно и рыбу половить и искупаться. И торговый центр даже есть. Не говоря уже о фитнес клубе, просто клубе, местном дк, и прочей инфраструктуре. Все тут создано для счастливой семейной жизни. Максиму тут было хорошо. Только вот… Только вот Арсений не особо разделял этой радости. Он насквозь питерский. Ему движение нужно. Максим хотел привезти его сюда, хотя бы просто погулять, проникнуться атмосферой, но у мужчины слишком загруженный график. А отдыхать он предпочитал на оборудованных местах. Будь то морюшко с пятизвездочным отелем в десяти метрах, или база отдыха в Карелии с красивущими видами и огромными комарами. Главное, чтобы обслуживание было на уровне.        Максим как-то думал свою квартиру тут купить, все равно катается по работе. Но зачем, если Арсений не горит желанием с ним ездить, а без него и у Сережи можно пожить. Нет, конечно, Арсений просто много работал и не до поездок ему было. И Максим это понимал. Но все равно иногда строил из себя обиженку, потому что с ним не ездят. Хочет и может, отстаньте от него.        Тут даже мысли текли медленнее. И так хорошо от этого было. Вчера он проснулся после успокоительных в совершенно разбитом состоянии. А может, это после всех событий за день. Или из-за того, что проспал около четырнадцати часов… Не важно. После пробуждения аж в половину двенадцатого, Серёжа обрадовал его тем, что ему вчера не приснилось и Арсений действительно приходил. Злой и не в себе, и уставший-уставший. А ещё просил сильно не докучать пару дней и не устраивать разборок на расстоянии. Максим и не собирался.        Он уже боялся лишний раз вздохнуть. Мало ли это разозлит мужчину. Хотелось простого человеческого тёплого тактильного солнышка. А не вот этой холодной ледышки. И Максим не знал, что делать. Нужно как-то разобраться и не усугубить. Пока получалось в точности, до наоборот. Серёжа упорно говорил, что Арсению просто нужно остыть. И он обязательно оттает, просто накрутил себя, вот и бесится. Максим согласно кивал и не спорил.        Не успокаивало это нихуя, если честно.        Максим был в полной заднице. Серёжа вчера достал это видео. К счастью, потребовалось только согласие Максима. И он очень надеялся, что Игорь не стал оповещать Арсения. Очень сильно надеялся. Но, в любом случае, лучше не стало. Максим это немое кино пересмотрел раз… сто. Прекрасное зрелище. Которое закапывает его ещё глубже. Нет, начиналось все нормально. Сначала спина Максима. Кстати, жопа в этих штанах и правда ничего так смотрелась. Но не об этом сейчас. Лёша говорил про поговорить, комплимент про задницу и не только. И вот, казалось бы, смогут, выплывут. Только вот дальше был явно агрессивный выпад от Максима. Лёша аж отшатнулся от него. Да так, что стоял теперь спиной к камере. А Максим лицом. И угрозу по его губам прочитал даже Серёжа. Взгляд на камеру и «не боишься, что живым оттуда не выйдешь?».        Браво, Максим. Закопался. Окончательно. Дальше можно и не смотреть. По спине ещё никто не научился слова считывать. И ведь сам пустил это уебище к себе в кабинет. Дверку придержал. Молодец какой. А выкапываться теперь как? Идеи есть? Вот и у Максима нет. Лёша ещё вышел с таким грустным видом, что хотелось оскаром ему по ебалу надавать за актерскую игру. Мудак, блять.        Нет, конечно, ещё оставался вариант записать таки разговор с этим придурком, когда они один на один остаются. Но это будет в лучшем случае в пятницу. А не в лучшем хер знает когда. Серёжа притащил Максиму диктофон, который сутки может писать без перерыва. Но вся проблема в том, что этот же Серёжа запретил целенаправленно приходить к Лёше. Судя по телефонному разговору, он все же не идиот. И может догадаться, что его попробуют на чистую воду вывести. Он же каждый раз брал неожиданностью. И, вероятнее всего, если Макс к нему сам придёт, начнёт осторожничать. Дело — дрянь, короче. Но не совсем бесперспективное.       За это Максим и держался. Но все зудело и руки чесались. Тяжело ждать, когда любимый человек захлебывается. Особенно тяжело, когда ты ему нужен через несколько часов. До усрачки нужен. А сидишь за хуеву кучу километров и разглядываешь зарождающуюся зелень за окном. Максим уже искусал себе все губы, крутя телефон в руках. Хотел поддержать. Очень хотел. Рядом оказаться хотел. Но так боялся. Боялся, что Арсений опять оттолкнет. Боялся, что начнёт ругаться. Просил же не беспокоить. А если парень не поддержит, то конченной сукой останется. Он ему нужен. Максим надеялся, что все ещё нужен. А Серёжа пиздюлей прописывал за любые другие мысли.        Парень отвлёкся от созерцания окна и повернул голову в сторону двери. Кормилец пришёл. Ну, в смысле, Серёжа в магазин ходил. И вот пришёл. Макс даже обрадовался. Всяко не одному со своими мыслями скучать. Хотя подождите. Если он с мыслями, то не такой уж и один получается. Ай, ладно, вы поняли. Обрадовался он ровно до того момента, пока не увидел Серёжу. Тот пришёл с совершенно поникшим видом. Опустил пакет на пол, взял со стола пачку с сигаретами, извлёк одну, поджёг зажигалкой все с того же стола и затянулся, прикрыв глаза. Максим любезно подвинул к другу пепельницу и достал себе сигарету, повторяя действия Сережи. Думать, что так расстроило друга он не хотел. Надумался уже. Хватит. Сам расскажет.        В окно задувал лёгкий весенний ветерок, колыхая занавеску. На улице было тепло. И солнышко такое яркое. И небо голубое-голубое. Как Максим с Арсением. Как глаза Арсения. Парень хотел бы помнить их именно такими. Ясными, чистыми, яркими… Блять. Опять акт драматизации подвезли. Вывезите, а? Будьте людьми. И не завозите. Не заказывали мы такого. Не помнить, нет. Забудьте это слово. Он видеть их скоро будет. Тонуть. И чувствовать все это Арсеньевское тепло. Он же греет так, как никто не умеет. И светит так ярко-ярко, что ослепнуть от счастья можно. Впрочем, и морозит так жестоко, как никто не может…       В кухне было так тихо, не смотря на открытое окно, что было слышно, как тлела бумага на сигарете. С таким едва уловимым шипением. И оно могло бы быть до безумия уютным, если бы не стойкое ощущение очередного пиздеца. И как же Максим был бы рад не чувствовать вот этого всего. Хватит с него. На всю жизнь вперёд начувствовался. Можно обратно в бытовуху и ленивое течение по жизни? Нормально же все было. Он даже не жаловался. Его абсолютно все устраивало. Хули началось то?        — Оксану прооперировали. — Серёжа выкинул окурок и вытащил ещё одну сигарету. На Максима он не поднимал глаз. Знал, что парень смотрит и ждёт. — Ребёнка из неё вытащили. — Серёжа вздохнул, собираясь с мыслями. Информации много. В голове перекати-поле. Комочек такой сухой, состоящий из слова «пиздецнахуйблять». Да, это одно слово. — Им хуже становилось. Решили, что дальше рисковать Оксаной опасно. Их, конечно, готовили к преждевременным родам, кололи что-то. Но типо все равно рано. 28 недель вроде было. — Серёжа затянулся, рассматривая окно. Зрелище — не оторваться. Смотрел бы и смотрел туда целую вечность. — Алия вроде в норме, и более ранних торопыжек не подготовленных выхаживают. Их по разным больницам развезли. Алию в перинатальном оставили, а Окс в спец клинику перевезли. Стас в ахуе, не знает куда кидаться. И с Оксаной побыть хочет и малышку оставить не может. Ему там пропуск выписали к дочке, может приходить. Даже нужно приходить. Говорит, что утром и днем с малышкой будет, а вечером к Оксане заезжать, когда там приёмные часы. Её на жёсткие препараты сейчас посадят. — Серёжа вдохнул в себя едкий дым и продолжил. — Стас говорит малышка такая красивая. И глаза у неё Ксанкины. Голубые такие, светлые. И она такая крохотная. Представляешь, Стас сказал, что на ней даже самый маленький размер болтается…       Максим чувствовал, как внутренний домик рушится. По кирпичику распадается. Он знает этот тон. Знает, что Серёжа съезжает с темы, говоря о малышке. Чувствует, блять, что там все херово. Слышит, как голос у Сережи дрожит. Ему даже смотреть на него не нужно. Слишком это все ощутимо.        — Максюш… — Парень посмотрел на Серёжу. Глаза в глаза. У одного паника, у второго пиздец в них. — У Оксаны… — Серёжа сглотнул. — Четвёртая стадия. Последняя…        А вот и контрольный. В голову. Разрывными пулями. Убит. Не ранен. Потонул. Серёжа там ещё что-то говорил про врачей, надежду и прочее. Максим не слышал. Только в глаза смотрел. А внутри больно. Больнобольнобольно. И влага предательская на глазах. И мыслей больше нет. А ветерок все так же занавески колыхал. И солнышко светило. Тепло так и ярко. И небо все ещё голубое-голубое. Как будто и не случилось ничего. И в жизни все в порядке. Может это просто сон? Ну да, точно. Просто хреновый сон. Сейчас он проснётся и все будет нормально. Да, так и будет…        — Максим! — Серёжа слегка тряхнул парня за плечи, возвращая в реальность. Когда только успел подойти и взяться? — Она выберется. Слышишь? Человек вообще существо живучее. Люди выбираются из этой стадии. И она выберется…        — Я Арсу нужен. — Максим моргнул, продолжая смотреть Серёже в глаза. Который офигел от такого заявления и даже парня отпустил.        — Давай успокоительного дам? — Серёжа отошёл к аптечке. Думал же после того, как контракт подпишут рассказать. Но нет же. Не справился сам с собой. А должен был быть взрослым. Должен был быть сильным. Должен был Максимку оберегать. Он Арсению ещё пять лет назад обещал, когда тот с таблеток слезал. Боялся Арсений, что не вывезет и вскроется. Вот и попросил друга присматривать и не давать глупостей творить.        — Я нормально, Серёж. — Максим стёр влагу с глаз пальцами. — В смысле не очень, конечно. Хреново. Но колёс не надо. — Максим вздохнул. Страх липкими лапками упорно захватывал территорию. Не за себя боялся. И даже не за Оксану. За неё было больно. Страх чуть позже придёт, когда боль отступит. Её спасут. Её не могут не спасти. Она сильная. И слишком хорошая, чтобы уходить так рано. Ей есть за что бороться. И она справится. И Максиму есть за что бороться. У него Арсений есть. Которому сейчас точно плохо. Очень-очень и сильно-сильно. — Серёж, ему сейчас пиздец. Мне к нему надо. Он на эмоциях… сам знаешь что сделать может.        — Я понимаю. — Серёжа кивнул. Вроде адекватность на месте. Не заехали шарики за ролики. Но лучше поосторожнее. — Только… — Серёжа закусил губу. Какого черта слова не подбираются, когда надо? Максим, конечно, не Арсений, но с тем как они смешались, Серёжа вообще ни разу не уверен в том, что парень спокойно отреагирует. Гулять по тонкому льду уже обычное дело, да, Сергей Аристархович? — С Арсом сейчас Надя с Алисой рядом ошиваются. Он был готов к этой информации чуть больше чем мы. Стас ему говорил про то, что возможна операция и прочее. Не суть сейчас. Он колёсами закинулся, ходит более-менее нормально. — Серёжа почесал затылок. — Я это к тому, что… — Мужчина вздохнул. — Блять. — Серёжа посмотрел в глаза парню. Не может. Он же знает, как Максим переживает. Знает, что у того торнадо внутри сейчас все сносит. Парень и так сожрал себя уже за то, что не может сегодня поддержать перед первой лекцией, за то, что поругались накануне, за то, что… Да за все, блять. Там слишком дохуя причин для самобичевания. И сказать ему сейчас, что они не могут сорваться и поехать? Ну можно сразу могилу выкапывать. Для себя и для того парня с зелёными глазами, что выжидающе смотрит на него.        — Ближайшее время, когда сможем вернуться. — Максим не дурак. Максим понимал, что Серёжа хочет сказать. Хотя, блять. Кому он пиздит. Он просто не хотел слышать, что Арсений попросил его не появляться. Даже думать об этом не хотел. Этого точно не может быть. Этого Максим просто не переживёт.        — Часа в четыре утра пятницы. — Серёжа с благодарностью посмотрел на парня. И готов был расцеловать за такую спокойную реакцию и понятливость. В щеки, ну. Хватит его подозревать. — Ты… позвони Арсу. Думаю, он будет рад тебя слышать.        Максим кивнул и пошёл в комнату с телефоном. А Серёжа одними губами произнёс «надеюсь». Но об этом парню лучше не знать. Максим, конечно, был не в восторге. Но это явно лучше, чем первоначальный план. Вернуться они должны были только в субботу к вечеру. Максим не хотел думать о том, сколько работы херится из-за вот этого всего. Наверстают. Главное с контрактом разобраться. И к Арсению вернуться. А остальное потом. 

***

      — Арс, ты был великолепен!        Арсений открыл глаза и посмотрел на зашедшего Лёшу. Приятно, конечно. Он даже слегка улыбнулся. С лекции мужчина скрылся очень быстро. И спрятался в своём кабинете. Не было никакого желания отвечать на вопросы и разговаривать с людьми. Поэтому он культурно (нет) скинул это занятие на Лёшу. А сам сидел в тишине и покое, прикрыв глаза. Так этого не хватало…       Арсения все ещё переебывало. Он все ещё злился. И на успокоительных сидел третий день. Без них не вывозил. А на ночь так вообще сам кололся. Профессионал. Злость никуда не ушла. Но трансформировалась. Убивать на месте хотелось уже не так сильно. А вот взглянуть в эти зелёные глаза и спросить «за что?» очень хотелось. Арсений не понимал, почему парень так с ним поступает. Отчаянно и совершенно не понимал. И так неприятно было от осознания, что он его предал. Да, Арсений считал это предательством. Сначала с датами косячит, потом на Лёшу опять наезжает, а вишенкой на этом кондитерском изделии стало настраивание друзей против него.        Да, Арсений понимал, что был грубоват. И прекрасно понимал, что защищал Лёшу. И сделал бы это ещё раз. Не жалеет. Совершенно. Да и не успел сильно проанализировать всю ситуацию. Трудно это делать, когда мысли захватила неприятная идея, что парень… пытается таким образом от него избавиться? Нет, ладно, это бредовая формулировка. А вот то, что Максима что-то начало не устраивать в их отношениях, звучит куда логичнее. Но опять же, вопрос, почему он прямо не сказал. Почему на конфликт выводит. Зачем он это делает, блять?        Лёша его не устраивает… Ну, знаете, Арсений тоже не в восторге от того, что Максим курит иногда как паровоз, уезжает постоянно. Но он же не орёт на него, не говорит херни про Серёжу, не запрещает ездить… Дите. Маленькое взбалмошное и отбившееся от рук дите. И как его усмирить Арсений не понимал. Он не нанимался в воспитатели. Максим для него партнёр, а не ребёнок. Правда в последнее время это все куда-то перекосилось.        Хотя сегодня парень удивил. Написал смс с вопросом можно ли ему позвонить. И позвонил только после согласия. А потом говорил, что он верит в Арсения, что он справится, что в лекциях ему нет равных. И вообще, что мысленно он рядом. И очень хочет быть ещё и физически. Обнять, поцеловать, погладить и запустить свою руку в волосы, мягко и успокаивающе их перебирая. И сделает это часов через двенадцать. Просил ложиться спать, не дожидаясь. И обещал крепко-крепко обнять, когда приедет, если, конечно, мужчина позволит. Арсению было приятно. По честному. Он даже немного оттаял. Такой Максим заставлял сердечко биться быстрее и коленочки подгибаться. Это был его Максим. Арсений скучал по такому котёнку.        — Спасибо. — Арсений скромно улыбнулся и потянулся за таблеткой и водой. Хотел же выпить сразу как освободится. Но что-то задумался.        — Правда. — Лёша подошёл к столу своего начальника, внимательно следя за его действиями и опустился на стул. — Там все в восторге. И самый популярный вопрос — когда следующая лекция. Я такое впервые вижу. И не представляю, как ты смог так заинтересовать людей.        — Я просто красивый. — Арсений ухмыльнулся. Напряжение уходило. Он справился. Сам. Да, было бы неплохо иметь сейчас Максима… В смысле рядом… Хотя… Короче, блять. Не было его сейчас рядом. — А вообще после студентов, которым не всралась психология, заинтересовать взрослых людей, которые целенаправленно пришли за этим не так уж и сложно.        — Что-то беспокоит? — Лёша кивнул на упаковку с успокоительными. — Можно?        Арсений пожал плечами и кивнул. Это не страшно показывать. Это так, баловство. Одни из самых легких успокоительных, которые брали Арсения. Мужчина протянул руку к упаковке, желая подать её Лёше, и случайно наткнулся на его руку, которую он протянул, чтобы взять самому. Блядство.        Арсений на мгновение дышать перестал. Но руку убрал. Осознание больно ударило по телу. Ему чертовски не хватало прикосновений. Прямо до скрежета зубного. Успокоительные немного гасили души прекрасные порывы. Да и если никого не трогать, то терпимо. Не так чешется. А вот если потрогать… Арсений ненавидел свою тактильную сущность в эти моменты. Он даже друзей старался не трогать, когда Максим уезжал. Нет, не потому что глупостей натворит. Всего лишь из-за того, что потом не выпустит, пока не натрогается. Не все, знаете ли, готовы к такому тактильному маньяку. И нет. На чужих людей он не бросается и достаточно спокоен к их прикосновениям. Не сильно в восторге, но и не очень против. А вот со своими… Своих хочется тискать. В самом культурном понимании этого слова. Арсений до сих пор благодарен Наде, которая осталась с ним, когда Максим уезжал. И долго-долго перебирала его волосы и кожу головы почесывала. И за руку держала, пока Арсения немного не отпустило и он не отрубился. Святая подруга. Терпеливая.        И Лёша не чужой человек. Чтобы между ними не происходило, он давно уже на ребрах рваными шрамами вырезан. С ним сейчас было спокойно. Не было страха, не было боли. Просто спокойствие. Между ними много всего было. И хорошего, и пиздец какого плохого. Но это же было. Когда-то тогда. Давно. Сейчас все по другому. И они другие. Взрослые. Изменившиеся. Нет, Арсений не считал это прикосновение чем-то таким, от чего крышу срывает. Как когда-то от Максима. Не было и в этом какой-то грязи. Просто случайность. А у Арсения просто с тактильностью проблемы. Точнее её жёсткая нехватка. Вот он весь как оголенный провод сидит. Только дотронься и током ебнет.        — Прости. — Лёша виновато глянул на Арсения и принялся за изучение упаковки. — Я случайно, честно.        — Нормально все. — Арсений вернул руки на стол. — Неожиданно просто.        — Не знал, что ты на успокоительных сидишь. — Лёша положил упаковку на стол и пересел на диван.        — Не сижу. — Арсений покачал головой. — Сегодня просто нужно.        — Где Максим, кстати? — Лёша закинул ногу на ногу. — Я думал он придёт послушать.        — Нет его в городе. — Арсений перевёл взгляд на окно. — По делам уехал.        На лице спокойствие, а внутри пожарище с огненным штормом. Нет Максимки рядом. Нет этого милого котёнка, который смотрел с таким обожанием, что у Арсения сердце с ритма сбивалось. А в последний раз он смотрел так… как будто Арсений сотню младенцев на органы пустил. Как будто именно он виноват во всех смертных грехах. Арсений видел что-то ещё в этих глазах. Только что именно он там видел, не мог вспомнить. Не до запоминаний тогда было. Вот совсем.        И так тоскливо без него стало. Арсений уже был готов засунуть свою злость куда подальше, лишь бы прикоснуться. Лишь бы увидеть эту спокойную зелень в глазах. Злость, конечно, никуда не денется. И рванет чуть позже. Но сейчас так хотелось тепла рядом. А Максим его предал. Бросил, когда был так нужен. В душу плюнул. И пеплом сигаретным засыпал, чтобы никто не заметил.        — Арс, у тебя все в порядке? — Лёша с интересом разглядывал всю палитру эмоций на лице бывшего. Там столько всего было, что просто ух… Потрясающее зрелище.        Арсений перевёл взгляд на Лёшу и слабо кивнул. Пытался соврать самому себе. Но так и не смог поверить. Чувствовал то он совершенно другое. Не в порядке. Совсем, блять не в порядке. У него подруга умирает. Друг держится на тоненьком волоске. Он третий день пьёт только кофе. У него организм про еду не вспоминает. Сессия впереди, которую он не знает как сдавать. Его друзья за долбоеба считают. Его Максим предал. На ножи вновь поглядывать начал. Он дозу по успокоительным жестоко превышает и если продолжит в том же духе, то привет, привыкание, давно не виделись. Нихуя у него не в порядке. По тонкому канату ходит над темной пропастью. И качает его как последнего алкаша из стороны в сторону. Вот-вот сорвётся.        — Хреново мне, Лёш. — Арсений отвёл взгляд. Не так уж и сложно признать, что все плохо, да? А чего ж, блять, раньше этого не сделал? Человек-самовывоз, блять. Своим нужно было признаваться, пока пиздец нож к горлу не подставил.        — Поговорить хочешь? — Арсений скромно кивнул. Не вывозил он больше. — Можем ко мне поехать, или в бар. Ну или куда хочешь?        — Домой хочу. — Арсений встал со своего места и остановился напротив Лёши. — На пару часов. Потом попрошу уйти.        — Без проблем. — Лёша улыбнулся и пошёл на выход. Ему больше и не нужно.        Арсений открыл дверь выпуская бывшего. Он бы сказал, что не знает, что творит и зачем это делает. Только вот он прекрасно знал что, как, зачем и почему делает. Это не было каким-то помутнением или ещё чем-то. Арсений просто заебался. Он так чертовски хотел вколоть себе побольше успокоительных, замотаться в кокон из одеяла и забыться. А перед этим немного сварить кожу в кипятке. Последнее, конечно, можно было списать на простую любовь к водичке потеплее. Но Арсений не долбоеб. Арсений психолог. Весьма изобретательный психолог. Хоть книжку, блять, пиши «сто способов причинить себе вред». Горячий душ возглавил бы этот список. Удобно. И незаметно для окружающих. Такой, чтобы кожу щипало и хотелось окунуться в бочку с ледяной водой. А после двойную дозу сильных транквилизаторов вколоть. Желательно прямо в кровати. Чтобы не беспокоиться о том, что не дойдёшь. Замотаться в одеяло и отключиться. Желательно на пару дней. Лишь бы не думать.        А Лёша… Арсений просто немного решил попользоваться в своих целях. Вот такой вот он неприятный человек. Ничего криминального. Просто оставаться одному крайне херовая идея в таком состоянии. Стасу не до него. Стася вообще в другой стране сейчас. Надя на стороне уехавшего Сережи и будет мозг полоскать. Алиса… А Алиса маленькая ещё слишком. Не вывезет Арсения. Ему сейчас нужен был устойчивый человек. Который потянет. Который не сломается от такого дерьмового настроения. Вот и остался Лёша. Тем более сам предложил. Пусть помогает скоротать пару часиков. А дальше… А дальше придётся на стенку лезть и по рукам себя бить, чтобы не трогать тяжёлую артиллерию. Не нужно Максиму знать, как сильно вырубает себя Арсений. Ещё и испугаться может, если вдруг не сможет разбудить. А он не сможет. Не после того, что так мечтает вколоть себе мужчина. Нет, оно не смертельно. Просто помогает прийти здоровому и очень крепкому сну. Часов так на восемь. Ладно, может и не очень здоровому, но точно крепкому. Такому, что хоть концерт духовых инструментов под ухом первоклашки могут устраивать. Не проснётся. Только сны ебучие сниться будут.        Арсений достал из машины сигареты и закурил, ожидая Лешиного появления. Едкий дым приятно проникал в лёгкие, оставляя после себя горечь. Такую нужную и отрезвляющую, что капец. И то, что он вновь закурил, такой мелочью было. Ну, по сравнению с остальным пиздецом. Да и не ебало это. От слова совсем.        — Опять куришь? — Лёша остановился в паре шагов от Арсения.        — Бывших курильщиков не бывает. — Арсений стряхнул пепел и вновь затянулся. — Садись, там открыто. — Мужчина кивнул в сторону машины. Жопой чувствовал, что Лёша обязательно пошутит в своём стиле про бывших, если не тормознуть его заранее. Б-безопасность. Нет у него сейчас никакого желания шуточки слушать и отвечать на них.        Лёша, как благоразумный человек, пошёл в машину. А Арсений прикрыл глаза, делая очередную затяжку. В тишине и одиночестве так хорошо. Но только первые минут пять. А потом Арсения начинает крыть. Мысли табуном приносятся в голову, сметая все на своём пути. Как школьники на долгожданный обед в столовую. И срач в голове после мыслей такой же пиздецовый. Не разобрать. И тревога подскакивает. И сердце ебашить начинает, а воздух заканчивается. Арсений тихонько выругался. Слабоваты таблетки. Хотя без них было бы намного хуже. Хотелось чего-то посильнее. Но это максимально допустимая доза, при которой ещё можно за руль. А вообще, почему он не подумал и не поехал на такси? Никаких проблем бы не было.        Думай, Арсений, думай. Это бывает полезно.        В машине Арсений сразу включил радио, пресекая любые разговоры. Не хотелось. Не сейчас. У него была парочка вопросов к Лёше. И он их обязательно задаст. Но чуть попозже. В спокойной обстановке, когда не несёт ответственность за жизни людей. И это он сейчас не за свою переживает. Просто не хотелось стать причиной чьих-то травм. Ему и так проблем хватает. Закопался в них так, что не вылезти уже. И руки протянутые отталкивает. Не принимает. Ему уже стало привычно в своих проблемах. До боли, до скрежета зубов, до тремора всего и вся. Но привычно. Застрял в своём болоте. На муравейник жопой сел и сидит. И вставать не хочет. Мягенький он. И муравьи жопку приятно покусывают. Не приятно, но уже приятно. Вы поняли, да?        В квартиру они зашли так же в тишине. И Арсений чувствовал каждой клеточкой своего больного тела, что тут пусто, блять. Сколько Максима не было? Две ночи? А ему пусто. И Лёша не заполняет собой это «пусто». Это как фикус поставить посреди голой бетонной коробки с окном. Красиво, и даже вроде что-то живое, но пусто. У Арсения давно уже все пробки перегорели, по отношению к Леше. Сначала их повыбивало, а потом ещё и сгорели ко всем хуям. И даже запах гари уже выветрился. Только если вплотную подойти и носом воздух втянуть все равно попахивает. Пусть уж лучше будет фикусом. Тот хотя бы зелёный и симпатичный. Бесполезный, правда, и пыль на листьях собирает. Да и сдохнет, если не поливать. Но красивый. Оно, конечно, нахуй не надо, но пусть будет. Не мешает и на том спасибо.        — Алкашку не предлагаю. — Арсений включил чайник. — Для кофе поздно. Поэтому чай. — мужчина повернулся к Лёше, который устраивался на диванчике. Сереньком таком, мягеньком. Максим покупал… Блять. Арсений на секунду зажмурился, отгоняя мысли. — Возражения есть?        — Твой дом — твои правила, Арс. — Лёша улыбнулся. — Я тут из-за тебя, а не из-за желания что-нибудь выпить. Это я и дома могу сделать.        — Из-за меня… — Арсений хмыкнул, отворачиваясь и доставая кружки. — Звучит дерьмово.        — Без подтекста, честно. — Лёша ухмыльнулся. — Просто переживаю за тебя. Мы с тобой не чужие люди. Твой внутренний мир… изнутри знаю.        — Шуточки у тебя, конечно… — Арсений кинул чайные пакетики в кружки. Да, у них был прекрасный листовой чай. Но, во-первых, Арсений тупо не ебал, как его правильно заваривать. А там целая технология. Максим знает. Он тот ещё любитель чая. А во-вторых, Арсению было пофиг что пить. Чай он и в Африке чай. Да и Лёша тут из-за него, а не из-за чая. Короче, и так сойдёт.        — Правдивые. — Лёша пожал плечами. — Стесняешься того, что между нами было?        — Я-то? — Арсений поставил кружки на стол и пошёл доставать хотя бы печенье. Он не хозяйка, но элементарные правила приличия, вроде, знает. Стесняться секса немногомного не про Арсения. Хотя… Свою пассивность он доверял только Максиму. И вот о ней точно не хотел распространяться. Там он не контролирует, отдаётся, позволяет себе чувствовать себя собой. Слабым таким, хрупким, беззащитным. С Лешей, конечно, получилось так, что он был исключительно пассивом и вспоминать это не особо приятно, если честно. Но тогда Арсений просто ахуевал от жизни, смены ориентации и вообще не знал, что, как, куда и как правильно. Вот и получилось то, что получилось. — Нет. — Врешь, Арсений. Нагло врешь. Забыть хочется то, как стелился перед этим человеком. То, каким слабым был. — Не считаю это чем-то постыдным. — Арсений поставил на стол печенье. Свою совесть он упорно игнорировал. Можно было бы выложить красиво на тарелочку или в вазочку, но он не хозяйка, забыли? — Посиди пару минут, я переоденусь.        Арсений дождался кивка от бывшего и ушёл с кухни. Так надоели эти официальные шмотки. На них как будто налипли все эмоции людей, у которых он сегодня вёл лекцию. Все их переживания, энергетика. Арсению своего хватает. И сейчас ему нужен был уют. И покой. И парочка зелёных омутов, которые утопят в своём тепле. И тогда Арсений поверит, что у него все в порядке и хорошо. И что справится со всем. Он даже есть начнёт. Честно-честно.        — Что у вас с Максимом стряслось? — Лёша глянул на зашедшего Арсения, сложив руки на столе.        — Всё в порядке. — Арсений сел на диванчик, подтягивая к себе свою кружку с чаем.        — Врешь, ну да ладно. — Лёша отпил чай, не сводя взгляда с Арсения. Нервничает, переживает, сердце не на месте. И все это так легко считывается, что даже скучно.        — Ты в расписание не лазил? — Арсений сделал глоток. Горячий. Обжигает. Но не достаточно.        — В какое? — Лёша удивлённо вскинул брови.        — В наше с Максом. — Арсений даже не думал думать над формулировками. Сил не было. Да и кто сказал, что прямые вопросы это плохо? Да, не всегда приятно. Но не плохо, нет.        — Я даже не знал, что такое существует. — Лёша слегка наклонил голову. — С ним что-то случилось?        — Не важно. — Арсений перевёл взгляд на окно. Он так чертовски устал злиться на Максима… И совершенно не понимал, зачем он это делает и что с ним происходит. И это непонимание убивало. Максим всегда был открыт для него. Не всегда понятен, но открыт. Мозг только немного включить и все сюрпризы вполне логично вписывались в этого парня.        — Мне, если честно, с тобой сложно, когда ты такой.        — Какой? — Арсений оторвался от окна и удивлённо посмотрел на Лёшу.        — Актив. — Лёша улыбнулся лёгкой растерянности на лице Арсения. — Говорю же, по тебе заметно когда ты какой. У тебя взгляд меняется. И голос. Сейчас ты жёсткий и закрытый. И тебя явно что-то беспокоит. Можно к тебе прикоснуться?        Арсений ошарашено моргнул, но кивнул. Этот вопрос он… Он был неожиданным от этого человека. Лёша никогда особо не уважал чужие границы. Ну, Арсений так помнит. Он просто брал, что ему нужно. А тут… Видимо и правда изменился. Арсений не отрываясь смотрел, как бывший медленно слегка подвинулся к нему, максимально осторожно снял его руку с кружки, положил на стол и накрыл своей. Тёплая такая. И внутренности уже не так от одиночества скручивает. Нет, все равно скручивает, но не так сильно. Лёша не сможет закрыть потребность в прикосновениях, даже если заобнимает всего. А вот слегка снять напряжение да, возможно. Наверно. Может быть. Арсений ещё не понял, но стало чуть легче. И немного стремно. Хотя, если прикрыть глаза и представить, что это рука Максима, то… То ещё хуже становится и противнее от себя же. Лучше уж видеть, что происходит.        — Если неприятно, то могу убрать. — Лёша следил за реакциями. Не пускает. Закрывается. Но все трещит по швам. И Лёша мог бы доломать, чтобы все развалилось. Но ебал он с истеричками возиться. Ему только надломить нужно. А дальше пусть сами как хотят так и склеивают, не его проблемы.        — Оставь. — Арсений взял кружку в свободную руку и отпил сразу половину. Нормально, вроде. Не привычно только. Но пусть будет. Тем более, что Лёша не дёргается и не пытается ещё приблизиться.        — Хорошо. — Лёша кивнул и едва ощутимо начал поглаживать большим пальцем руку Арсения. Чисто автоматизм, ну. — Я помню, что ты тактильный и тебе так легче. Хочется как-то поддержать, но ты не рассказываешь, что тебя тревожит. А лезть не имею права. Поэтому надеюсь, что не воспримешь этот жест, как что-то неправильное.        Арсения в очередной раз переебало чем-то тяжёлым. А сердечко встревоженно ебонькнуло. Но лишь на мгновение. Неожиданно и приятно, что он помнит. Арсений думал, что там совсем ничего о нем не осело. А через пару секунд отпустило. Так похуй, на самом деле. Это как найти что-то из детства. Какую-нибудь маленькую игрушку. Вспоминаешь, как было классно с ней играть, тепло так становится. Но сейчас оно нафиг не нужно. И ты откладываешь эту игрушку в сторону. И забываешь через секунду, отвлекаясь на что-то более полезное в настоящем. Кстати, о нем.        — Ты предлагал Максиму с тобой переспать? — Арсений не успел увидеть реакцию Лёши. И ответ не успел услышать. Его телефон отвлек. Арсению пришлось убрать свою руку из-под чужой руки, чтобы достать телефон. Ну неудобно по-другому было. — Да, Максим… — Мужчина слегка улыбнулся. Голос парня успокаивал. Как тёплое и родное солнышко. — Четыре или пол пятого?.. — Арсений закусил губу, слушая ответ. — Ладно. Не обещаю, но попробую… — Мужчина покосился на Лёшу. Врать не хорошо, Арсений Анатольевич. — Да, один. Устал просто. Жду. Пока. — Арсений убрал телефон и вернулся к чаю. Не спрашивайте. Он сам себя не понимает.        — Не сказал, чтобы не волновать? — Арсений кивнул. — Скоро приедет?        — Навигатор пишет, что где-то в четыре. — Арсений посмотрел на Лёшу. — Ты на вопрос не ответил. Переспать предлагал?        — Нет, Арс. — Лёша укоризненно покачал головой. — Там скорее другая ситуация.        — Какая? — Арсений нахмурился.        — Интересная. — Лёша покачал головой на вопросительный взгляд бывшего. — Я знаешь, что хотел предложить?        — Что? — Арсений прикрыл ненадолго глаза. Голова резко закружилась. Он вроде хотел выяснить, что там за ситуация такая. Но видимо, чуть позже.        — Может нам с тобой сократить общение? — Лёша заглянул в распахнувшиеся глаза Арсения. — Максим же все ревнует и не успокоится, как я понимаю. — Арсений слегка кивнул, тут же пожалев об этом. Ебалось бы оно во все щели это нервное перенапряжение. — Ну вот и предлагаю поменьше нервировать его. Может, полегче ему станет, у вас все в порядке будет и попробуем ещё раз наладить общение. Как тебе идея?        — Имеет место быть. — Арсений тяжело вздохнул. Голова отчаянно кружилась. Мужчина прикрыл глаза в надежде, что скоро отпустит.        — Арс, ты в порядке? — Лёша обеспокоенно коснулся плеча мужчины.        — Да. — Арсений просто старался дышать. Отпустит. Его сейчас отпустит. — Да, скоро отпустит.        — Может ляжешь? Я все равно домой уже собирался. Не мучай себя, если плохо.        Арсений смог только кивнуть. Лечь действительно надо было. Состояние — дрянь. Похоже нужно было немного больше думать о своём истощенном организме. Который, видимо, не смог докричаться по другому, и решил крикнуть прямо на ухо, чтобы дошло до Арсения наконец, что нельзя так. Мужчина с трудом разлепил глаза и попытался сфокусироваться хоть на чем-нибудь. Всё так отчаянно плыло, как корабль в неспокойном море. И волны этого моря так и звали Арсения к себе. А он уже и не против был вот так упасть и отдаться судьбе. Но пока нельзя. Надо встать и проводить Лёшу. И до кровати добраться. Арсений и встал. И вообще ни разу не понял, как оказался в руках у Лёши. Понял только, что его отчаянно ведёт и плывёт все перед глазами.        — Может скорую вызвать? — Лёша аккуратно держал Арсения, который еле стоял на своих двоих.        — Не надо. — Арсений попытался помотать головой и снова чуть не наебнулся. Благо Лёша поддержал.        — Уверен? Арс, это нихуя не смешно.        — Отпустит, Леш. — Арсений прикрыл глаза. Так легче. — Можешь до кровати довести?        Ублюдская просьба. Вот максимально. Но сам Арсений уже хер куда дойдёт без происшествий. Нет, он был в целом в адеквате. Только слабость дикая по телу и головокружение. И глазки закрываются. Его так могло штормить либо от успокоительных сильных, либо от совокупности усталости с голодом. И так как первое он принимал только лёгкое, то свалил все на второе. Нужно было все-таки поесть.        Лёша предельно осторожно вёл Арсения до спальни. Мужчина уже не пытался понять, когда Леша успел закинуть его руку себе на плечо. И чувствовал уверенную руку у себя на талии. Почему-то необычное ощущение. Но об этом потом подумает. Сейчас у Арсения цель не отключиться окончательно. Хотя бы пока не ляжет. Лёша что-то говорил ему. Что именно Арсений уже не слушал. Его голова коснулась наконец подушки. А дальше…        А дальше темнота.