Любовная кислота

      — Ночь, улица, фонарь, деревья, бессмысленный и тусклый свет. Дым сигарет, что тлеют на ветру весеннем. И тленность бытия, что кроет без причин. — Максим многозначительно затянулся и выдохнул дым куда-то в сторону космоса. Авось долетит когда-то.        — А ты поэт, милашка. — Серёжа усмехнулся, затягиваясь и поднимая глаза к небу. Хотелось бы увидеть звезды, но извините, тут фонарь, что мешает своим бессмысленным и тусклым светом.        — Хуэт, Серёж. — Максим вновь затянулся и прикрыл глаза.        Серёжа покачал головой и продолжил курить в тишине. Ночь это невозможно прекрасное время. Время раздумий. Время откровений. Время, когда переворачиваются судьбы. А люди делают новых людей. Максим, конечно, с Серёжей не делали новых людей. Проблематично это с их полом. Да и один из них натурал… Из этого вышел бы неплохой анекдот. Встретились как-то гей и натурал… Впрочем, анекдот уже вышел. Клишированный такой. Встретились бисексуал и, вроде, натурал. Преподаватель и студент. А что было дальше, вы и сами знаете. Не смешной какой-то анекдот. У судьбы странное чувство юмора. Ей вот смешно сейчас. А ребятам не очень.        Ночь такая тихая. Вокруг лес, рядом трасса, над головой фонарь, перед глазами мерс уютно светит фарами и тихонько урчит. А до Питера осталось около часа. И ни одной машины. Это, на самом деле, странно. Да, время три ночи. Да, они хер знает где. Но обычно тут хоть кто-то да проезжает, за время их десятиминутной стоянки. Оба уже все себе отсидели. И в сон отчаянно клонило. Поэтому было решено выйти ненадолго и проветриться. И ветер их очень даже хорошо проветривал. А завтра уже май. Хуй знает, что меняется от названия месяца, но вот чувствовалось — поменяется.        Хорошо, на самом деле. Вот так стоишь, куришь, тебя ветром обдувает, лес тихонько шумит, железка какая-то угрожающе скрипит, а рядом тёплая комфортная машина. Спокойно так. И дышится легко. Умиротворяюще. И совсем не страшно. Максим давно перестал бояться монстров под кроватью. Примерно в тот момент, когда понял что такое люди. Люди-ублюди, помним, да? Не все. Конечно, не все. Но есть такие, что перекрывают собой десяток нормальных. И одним своим видом подрывают веру в человечность. Ядерной бомбой подрывают. Или атомной? Пофиг. Лесных монстров парень перестал бояться не так давно. Не так страшно, что тебя может сожрать что-то не очень симпатичное и волосатое, когда ты своими глазами видишь, как тонут дорогие тебе люди. Одному руку не подашь, не дотянешься. А второй её отталкивает и кусается, чтобы не совался больше в его клетку, в которую он сам залез и дверь прикрыл. Только вот не на замок. Толкни и выходи. Но нет. Вцепился в перила и сидит, кусается.        Уж лучше бы монстры сожрали.        Сигареты давно уже лежали окурками, вдавленными в землю. Не сильно позитивно. Сейчас можно было бы пошутить, что они убили курение. Но это так тупо. И не смешно ни капли. Юмор сегодня вышел на перекур. Простите его за эту вредную привычку. Парням бы в машину уже пойти и дальше поехать. А они стояли. В тишине и покое. Им это было нужно. Каждый думал о чем-то своём. А может, и не думали вовсе. Знаете, сидишь так, мысли, вроде, носятся, а если тебя кто-то спросит о чем думаешь, то ещё минуту будешь соображать о чем там вообще мысленная карусель крутилась. Обо всем и ни о чем одновременно.        — А после смерти не начнёшь сначала. Не повторится все как встарь. И ночь, и ледяная рябь канала, уйдут с тобою на века. — Максим перевёл взгляд на Серёжу, который его с интересом рассматривал.        — Ты знаешь, у Блока повеселее вышло. — Серёжа засунул руки в карманы и зевнул. Ещё немного осталось продержаться.        — У него там ещё больше безнадеги. — Максим отмахнулся от друга. — Чтобы ты не делал, даже умереть можешь, а все равно ничего изменить не сможешь. И снова, и снова будешь проходить одно и то же. У меня хотя бы есть шанс, что это все закончится.        — Ладно. — Серёжа вскинул руки в сдающемся жесте. — Уговорил. Поехали?        — Может я за руль сяду? — Максим придирчиво оглядел друга. Спать хотели оба. Хотя для Сережи кататься по ночам более привычно, чем для Максима. Арсений очень сильно ругался на ночные покатушки. А Максим лишний раз не нервировал своего психованного психолога.        — Ой не. — Серёжа отмахнулся от Максима и пошёл на свое место. — Мерс мой ещё разобьешь.        Максим лишь фыркнул и сел на пассажирское сиденье. Нормально он водит. Чего начали-то. Даже осторожнее Арсения. Тот иногда гоняет как будто за ним драконы гонятся. И жопку подпаливают. Максим такую истерику закатил, когда Арсений впервые разогнался до хер знает скольких. Не смотрел он на скорость. Ему было страшно и слишком быстро. И пофиг, что дорога была прямая и пустая, а Арсений водит чуть ли не с рождения. Страшно и все тут.        — Не я такой, Максюш. — Серёжа взял из подстаканника свой энергетик и отпил. — Мне Арс запретил тебя за руль по ночам пускать.        Закат Максимовых глаз можно было вносить в книгу рекордов Гиннеса. Он в этом вообще профессионал. До мозга научился закатывать. Только вот рассматривать не научился. А надо бы. Может, понял бы тогда, как этот орган работает. И вообще как им пользоваться. Говорят полезный навык. От необдуманных поступков спасает. И жизнь облегчает.        Максим тяжело вздохнул и вновь начал прокручивать варианты развития событий. У него в голове сейчас был жёсткий диссонанс. Память упорно подкидывала картинки, как мужчина обычно радовался его появлению. Даже если Максим среди ночи приезжал. Комочек по имени Арсений так мило к нему прижимался и разворачивался во сне, закидывая на парня все свои конечности, что Максим каждый раз растекался от умиления. Даже пару раз слезу пустил. Это все было так трепетно, так нежно, так интимно, что… Что вот даже сейчас он глупо улыбается и внутри птичка бьётся, прогоняя бабочек с их законного места. Ну объективно, слабоваты они для таких чувств. И Максим вам не девушка, чтобы бабочек разводить. Он вон в орнитологи заделался.        А мозг упорно отстреливал пернатых и показывал перед глазами парочку голубых, колючих льдин. И холодный тон монотонно звучал в ушах. Максим, вроде, отболел. Эмоции схлынули, оставили после себя тоску и ещё что-то не очень приятное. Он даже готов был к диалогу. Ну как к диалогу… Он все ещё считал, что Арсений ебанулся немного не прав защищая Лёшу. Но Серёжа уже раз пять так красочно схему разжевал, что стало понятно, что нихуя не понятно. Нет, ладно. Понятно, что Арсений так просто не примет слова. Не поверит. Нужны железобетонные доказательства. А их у Максима пока нет. Но обязательно будут. Вы не списывайте его со счетов. Он ещё повоюет.       Но. Такое жирное и неприятное «но». Не то, которое лошадкам говорят. А то, которое жизни ломает. Типо «ты, конечно, красивая, умная, добрая, но я твою подругу трахнул». Вот именно это «но» которое ломает все, что было до него сказано. «Всё до слова но — лошадиное дерьмо». Максим откуда-то знал эту цитатку. И да, так оно и есть. Он то может хоть обвоеваться. Но согласится ли с ним Арсений? Самым разумным сейчас было притормозить с этим Лешей. Не поднимать эту тему и забыть на время, как страшный сон. Что и собирался сделать Максим. Но его решения это его решения. А ещё есть Арсений.        Он вообще ждёт его там? Скучает ли? Остыл или все ещё хочет убить? Может, он вообще спит. А может, ждёт Максима, чтобы к стенке припечатать и кулак свой с его лицом познакомить. Хочет говорить на эту тему? Или ждёт извинений? Которых, кстати, не дождётся. Максим не виноват в том, что Арсений розовые очки на себя натянул и радуется.        Забыл, дурак, что они стёклами во внутрь бьются.        — Милашка, хватит мозг свой жрать. — Серёжа вздохнул и глотнул энергетика. Максим загрузился так, что даже на него это перекинулось.        — Я не жру. — Максим зевнул и повернулся к другу. Последний час дороги точно придумали в аду.        — Ты слишком громко думаешь. Хватит. Все равно ничего сейчас не решишь. С Арсом по факту смотреть нужно.        — Мне страшно смотреть по факту. — Максим закусил губу и уставился на дорогу. Деревья, фонари, темнота и снова деревья. Живописно, капец. Нет, на самом деле красиво и атмосферно, но после пяти с лишним часов созерцания одного и того же надоедает.        — Сходить с тобой?        Максим вновь глянул на Серёжу, ожидая увидеть там ухмылку, усмешку, оттенки издевки, ну или хоть что-то, что дало бы повод съязвить на тему, что он не маленький и справится. Но Серёжа сидел абсолютно серьёзным. Как будто реально предлагает сходить вместе.        — Ты серьёзно? — Максим удивлённо вскинул брови. Градус абсурда все повышался. Ну в конце концов, Арсений же не монстр, ну. Не убьёт же его. Так, покалечит слегка. Или не очень. А ещё морально трахнуть может. Да и просто трахнуть…        — Серьёзно, Максюш. Если нужна поддержка, то не молчи. — Серёжа вздохнул. — Хватит нам одного любителя отмалчиваться.        — Спасибо. — Максим слегка улыбнулся. Так тепло от этого становилось. Серёжа он же Арсеньевский. Он всегда был на стороне взрослости, часто подстебывая парня по поводу его возраста. В шутку и не обижая, но все же. А тут… Мало того, что поверил ему без весомых доказательств. Да даже вообще без доказательств, так ещё и поддерживает. Приятно. Очень. От Арсения можно так? Пожалуйста, очень нужно.        — Максим, — Серёжа сел прямее и сильнее сжал руль. Сгорел сарай, так пусть и хата горит, чего уж там. — Ты сейчас только сразу не кричи, ладно?        Максим аж напрягся весь. Может хватит, а? Ну не нравится ему вот это «сразу не кричи». Он проораться ещё со вторника хочет. Чтоб голос сорвать. Чтоб болеть перестало и мысли хуевые ушли. А ему «не кричи». Если бы он мог… Он бы и не орал. Хотя и так не орёт. Держит. Ждёт, когда рванет. Впрочем, свисток уже посвистывает на этом чайнике. И крышечка подскакивает. Кипит. Давно уже кипит. Не выкипел бы весь. А то жалко свой чайник будет. Сгорит же. Железка только чёрная останется. Ни на что не годная.        — Говори уже. — Максим прикрыл глаза. Не орать. Сразу не орать. Выждать минутку и потом уже орать. Через минуту это же не сразу?        — Нужно Стасе рассказать. — Серёжа очень хотел зажмуриться. Вот прям сильно. Но он за рулём.        — Нет. — Тихо и спокойно. Обещал же сразу не орать.        Серёже оставалось только вздыхать. Другого он и не ожидал. Но это, блять, нужно сделать. Стася разъебет мозги как надо. И жалеть не будет. Ещё и Лёшу под шумок под асфальтоукладчик закатает. И скажет, что так и было. Максим не вывозит. Да, он стойкий парень. Охренеть какой стойкий. Столько Арсеньевских загонов пережить и не сбежать. Серёжа так не мог. Он реально уставал от него примерно через неделю тесного общения. И хотелось спрятаться в домик. Только бы не слышать и не видеть. Не вывозил он Арсения. Въебать иногда хотелось так, что мышцы сводило. А Максимка вот держится.        И если бы дело было только в характере, загонах и проблемах с психикой. Хотя, блять, и этого, кажется более чем достаточно, чтобы бежать так, что только пятки бы сверкали. Но хер там плавал. Добавляем сюда тактильность, приправляем щепоткой несдержанности и получаем покалеченного Максима. Ладно, Арсений его не бил. И ладно, Макс сам был не против. И нравилось ему это, мазохист хренов. Но Серёже реально страшно было на него иногда смотреть. Все эти синяки, засосы, которыми Макс иногда был покрыт весь, ну вот вообще никак не вязались с его счастливыми и влюблёнными глазами. Серёжа даже подумывал, что он спятил. Что и Максим с проблемами с головой. Серёжа даже до Арсения как-то доебался. Ну правда, там совсем жесть была.        А у парня просто кожа чувствительная оказалась. Или как там, когда синяки появляются от не особо сильного воздействия? Не важно. И болевой порог высокий. Как оно сочеталось Серёжа не понимал. А Арсений объяснял, что скорее всего так сложилось из-за того, что Максимку в детстве били. Часто и много. Вот и психика подрегулировала болевой порог. А так он самый чувствительный парень на земле. Со слов Арсения, конечно. Серёжа не проверял. Вроде.        Что может быть прекраснее тёплого майского денька? Ну, примерно все, если ты студент и финальную версию выпускной квалификационной работы ты должен был сдать вчера. И если ты тот самый студент из-за которого сейчас на кухне один друг ногти нервно подгрызает.        — Серёж, — Арсений лениво оторвался от ноутбука и посмотрел на друга, который наворачивал уже десятый круг по его кухне. Очень нервный круг. — Хватит мельтешить. Сдаст твоя Надя экономику, не переживай.        — Я не по этому поводу. — Серёжа все-таки остановился и посмотрел в окно, закусывая губу.        — А по какому? — Арсений тяжело вздохнул. Из соседней комнаты послышалось отчётливое «да еб твою мать, блять». Опять у его котёнка цифры не сходятся.        — Арсюш, — Серёжа повернулся к мужчине. — Не моё это дело, конечно, но… Бля. — Мужчина почесал затылок. Вот че он лезет, а? Жилось же нормально. Хотя на Максима без слез не взглянешь. Опять весь в синяках. Серёжа понимал, что Арсений его не бьёт. Но зрелище все равно не для слабонервных. — Может ты поаккуратнее будешь с парнем? На него смотреть страшно.        — Мы уже миллион раз об этом говорили. — Арсений скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. — Я с ним ничего плохого не делаю. И не виноват в том, что у него сосуды так остро реагируют.        — Оно и заметно, как не делаешь. — Серёжа презрительно фыркнул. Не делает, как же. Ага, так и поверил.        — Серёж. — Арсений строго посмотрел на друга. — Это сезонное. Мы и так делаем все, что можем. Я не садист и не изверг.       Сережа отвернулся от этого все-таки-садиста. Знает он Арсения. Издевается над бедным парнем. А тот ходит потом, похожий на жертву жестокого избиения.        Арсений качнул головой и пошёл за Максимом. Надоело, знаете ли, что обвиняют непонятно в чем. Он реально с ним ничего плохого не делает. И сам, между прочим, за каждый синячок переживает. Но, справедливости ради, каждый стоит вздохов и стонов парня. Он же сам, блин, просит посильнее. И направляет. А Арсений честно держится, стараясь не усугублять.        — Не веришь, буду показывать на практике. — Арсений ответил на вопросительный взгляд друга. И тут же получил ещё парочку от Макса с Надей. — Мне надоели обвинения в том, что я садист и издеваюсь над тобой. — Мужчина глянул на своего котенка.        — Я ж, вроде, не жалуюсь. — Максим нахмурился.        — А вот он, — Арсений показал пальцем на Серёжу. — Ещё как жалуется. Поэтому я сейчас оставлю на тебе парочку засосов. И на нем заодно, чтобы понял. — Арсений посмотрел на Надю с Максимом. — Вы не против? — Парень покачал головой. Только ради охуевшего взгляда Сережи вполне согласен. А тут ещё и ему бонус прилетит.        — Я не против даже если ты его трахнешь. — Надя уселась на стул предвкушая интересное зрелище. Обламывать парней тем, что есть другие способы доказательств она, конечно же, не будет. Зачем? Пусть развлекаются детишки.        — А меня спросить?! — Серёжа возмущённо посмотрел на Арсения и отшатнулся к двери.        — А ты, сладкий, — Арсений быстро поймал за руку этого беглеца. — Уже допизделся.        Максим по мимолетному кивку Арсения подлетел к ним и взял Серёжу за руки, крепко фиксируя их за спиной. Он, конечно, усиленно вырывался, так усиленно, что Станиславский сказал бы «верю!». Только вот освободить руки Серёжа мог. Ну не насильники они с Арсением. Максим не настолько крепко держал. Да и все понимали, что это самая обыкновенная игра в натурала.        — Люди добрые, спасайте, насилуют! — Серёжа изо всех сил делал серьёзное лицо и изображал панику. В слух он ни за что в жизни не признается, что ему действительно интересно узнать. Нет, не то, как Арсений на нем засосы оставлять будет, а то, как кожа Максимки реагирует. И либо действительно вставить знатных пиздюлей Арсению, либо уже реально успокоиться и не переживать за то, что в этой квартире может твориться абьюз.        — Лучше не дергайся. — Арсений наклонился к уху Сережи и жарко прошептал это.        — Давай хотя бы без этого, а? — Серёжа мигом стал послушной лапочкой. Знает он Арсения. И тело свое предательское знает. А ещё то, что секса у него давно не было знает. И то, что… Пожалуй хватит, а то сам себя закопает.        Арсений ухмыльнулся, положил руку на голову Сережи и слегка наклонил её в сторону, открывая доступ к шее. Со стороны они выглядели, наверно, пиздец. Два высоких парня окружили одного пониже, один из высоких держит руки несчастного за спиной, а второй медленно приближается к его шее. Максим видел, как один фильм с маркировкой «18+» так начинался. Да и все, кажется видели, судя по их лицам. В этом деле главное не ржать. А всех уже распирало от абсурдности. Арсений, может, и хотел слегка подразнить друга, провести носом по коже, пробежаться пальцами, оставить лёгкий поцелуй, слегка прикусить… Не каждый день он вот так спокойно стоит и даёт доступ к своему телу. А Арсений привык по человечески все делать. Ну, в смысле, со всем вниманием и чтобы наверняка возбудить. Но они тут по делу вообще-то. И не ржать становилось все труднее.        Серёжа даже глаза боялся закрывать. А вдруг понравится. Нет, он не отрицал свою возможную бисексуальность. Но принимать точно не собирался. Ему и так нормально. Ну не тянуло его к анальному сексу. Да и дрочить другому парню странно. Не говоря уже о том, чтобы брать чужой член в рот. Хотя, если его член возьмут в рот, и если это будет Арсений… Блять. Нет. Хуевые мысли. Просто Серёжа был уверен, что его друг это делает профессионально. Да и симпатичный, зараза. И мысли опять не туда. Ладно, это просто из-за того, что этот самый Арсений сейчас где-то на шее засос оставляет. Нежненько так. Приятно даже.        Отстранился Арсений быстро. Он тут по делу, не забывайте. Да и на очереди был Максимка. А он куда приятнее этого бисексуала недоделанного. Ну, потому что свое, родное. Мужчина отстранил Серёжу, который не сильно довольно стирал с себя слюни друга, и положил руки на плечи своему котёнку. Вот его можно полапать. Чем Арсений и занялся. Запустил пальцы под футболку парню, совсем слегка, бесплатное порно пусть в интернете ищут и смотрят, и накрыл губы Макса своим нежным-нежным поцелуем, плавно толкая к кухонной тумбе. Парень стал таким невозможным солнышком, когда в его голове окончательно встала на место ориентация. Процесс оказался не быстрым, но он того стоил. Максим, конечно, принял то, что он влюблен в мужчину и спит с ним. А потом начался процесс укладывания в эту голову того, что это абсолютно нормально. Не отклонение, не проблема, а такая же норма, как и гетеросексуальность. И вот после этого Максим полностью раскрылся и перестал волноваться. Реально. Пришёл к Арсению одним вечером и так и сказал «я перестал волноваться».        Впрочем, мы отвлеклись. Арсений прижал парня к тумбе и медленно спустился к шее, покрывая кожу поцелуями. Сейчас главное было не увлечься и не перестараться. А так хотелось. Этого сладкого мальчишку Арсений готов сутками держать в кровати, выпуская только поесть и по естественной нужде. Никогда он им не сможет насытиться. Никогда не перестанет любить. Никогда не предаст.        Никогда не говори никогда, Арсений.        Мужчина отстранился и посмотрел на своего котенка. А глаза у него зелёные-зелёные. И красивые такие, с лёгкой ноткой возбуждения. В них просто сосредоточена вся любовь и нежность этого мира.        — Иди, смотри. — Арсений немного отошёл от парня и кивнул Сереже. — У тебя ещё еле заметно, а у котёнка, — Мужчина мягко провел пальцем по свежему засосу. — Уже все красное.        — А где гарантии, что ты делал одинаково? — Серёжа взял у Нади небольшое зеркальце, рассматривая творение друга. Докатился, блин. Геи ему засосы оставляют.        — Сергей Аристархович, с каких пор ко мне такое недоверие? — Арсений скрестил руки на груди и прислонился к тумбе рядом с Максимкой.        — А проверь сам, Серёж. — Надя сделала безучастное лицо, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех.        — Не, он зассыт. — Арсений покосился на Надю и посмотрел на Серёжу. — Это же к геям придётся прикасаться.        — Че эт зассу? — Серёжа грозно посмотрел на Арсения. — Ниче я не зассу.        — Ну тогда вперёд, сладкий. — Арсений слегка наклонил голову, открывая доступ к шее. — Только понежнее.        — Я не бессмертный твою шею трогать. — Серёжа подошёл к мужчине и взял его руку в свою, поворачивая к себе внутренней стороной предплечья. Он просто ставит эксперимент, отстаньте. Серёжа выдохнул и коснулся губами кожи, осторожно втягивая её в себя.       — Не хочу тебя расстраивать, — Арсений глянул на Надю, которая от души душевно похихикивала в кулак и вернул свое внимание к Серёже. Максимку он и так чувствовал. Стоял котёнок, улыбался. — Но у меня не особо чувствительная кожа на руках. А вот Максим весь чувствительный.        — Похуй. — Серёжа оставил в покое руку Арсения и взял Максимову, повторяя процедуру. И вот если Арсений даже не дрогнул, то обратная связь от Максимки чувствовалась. Не то чтобы его член начал упираться в Серёжу, нет, совсем нет. Во-первых, там охренеть какой член должен был бы быть, а во-вторых, просто нет. Оно просто чувствовалось, что Максим чувствует, а Арсений нет.        — Смотри, как будто ничего и не делал. — Арсений усмехнулся, демонстрируя свою руку Серёже. — А на Макса не смотри, расстроишься.       — Да блять. — Серёжа тяжело вздохнул глядя на руки. У Арсения реально ничего. А вот у Максима уже покраснело. Ну что за подстава, а?        — Серёж, шею проверь, чтобы наверняка. — Надя держалась из последних сил. Нельзя похерить такое представление.        — Давай уже, — Арсений ухмыльнулся, глядя на то, как Серёжа внутри себя жутко ломается. В смысле шаблоны свои рвёт. Натурал же. А тут двум геям засосы на шее поставить нужно. — Не ссы, гомосексуальность так не передаётся. Можешь даже девушку представить, я не обижусь. — Арсений повернул голову к Максу, который похихикивал и чмокнул его в щеку.        — Не трахнешь? — Серёжа с сомнением посмотрел на своего голубого друга.        — Если бы хотел уже давно трахнул бы. — Арсений закатил глаза и наклонил голову.        — Если хоть одна живая душа…        — Серёж! — Трое синхронно перебили этого паникера. Всем уже хотелось хлеба и зрелищ. А вообще, работа с учёбой уже заждались.        Серёжа глубоко вдохнул, выдохнул и приблизился к шее друга. И вот даже мысли у него не проскочило, что то, что он делает, как-то не очень вписывается в его мировоззрение. Нет, он не имеет ничего против геев. Просто для себя трогать их и целовать куда-то кроме щёк, ну нет. Ну зачем? А вот мысли о сверх чувствительной шее друга возникли. И о том, что голову он теряет на раз-два тоже возникли. И в этот раз Серёжа почувствовал отдачу от Арсения. Так интересно, на самом деле. С девушками то понятно. Их реакции Серёжа уже давно выучил и знает. А вот так, чтобы на него мужчина среагировал. Да ещё и Арсений. Ой, отстаньте, Серёжа сегодня просто не в себе.        — Мог бы и продолжить. — Арсений усмехнулся, когда Серёжа отстранился. Ну а что?        Серёжа только недовольно цокнул и перешёл к Максиму. А Надя с Арсением уже во всю похихикивали. Развели натурала как нехуй-нахуй. И мысленно уже дали пятюню друг другу. А вообще, Надя поражалась тому, какие они дети, эти взрослые мальчики. Подкинь она идею с пылесосом, и они бы с радостью начали приставлять к себе трубу работающего пылесоса. Да не просто так, а на спор. У кого синяк круче выйдет. Знает она этих серьёзных дядь. Им только дай что-нибудь на спор сделать…        — Да ну не может быть! — Серёжа в шоке смотрел на парней. Точнее на их шеи. У Арсения опять ничего. А у Макса опять красное.        — Может, Серёж. — Арсений усмехнулся. — Говорю же, кожа чувствительная и сосуды ломкие. И заметь, я обхожу места, где проходят важные сосуды. Я не вредитель.        — Ты просто сам нечувствительный. — Серёжа поджал губы. А Максим фыркнул в кулак. Арсений охуеть какой чувствительный, если знать его слабые места. — На тебе вон вообще ничего от меня. Может на тебе вообще засосы не остаются.        — Ага. — Арсений отодвинул ворот футболки демонстрируя другу свои разукрашенные ключицы.        — Серёж, попробуй посильнее поставить. — Надя уже забронировала себе котёл в аду. Но отказаться от такого представления выше её сил.        — А вот и попробую!        Серёжа подошёл к усмехающемуся Арсению, выискивая место получше. Шею он честно опасался трогать. Хотя, блин, ради его реакции можно и потрогать. Свести с ума Арсения это же офигеть! Тем более, когда сам даёт доступ к самому сокровенному…        — Серёж? — Максим обеспокоенно коснулся плеча друга.        — Ммм? — Серёжа глянул на Максима и вновь уставился на дорогу. Родной Питер уже окружал их. Пока, правда, окраина. Но осталось совсем чуть-чуть.        — Я тебе минут пять уже по поводу Стаси говорю. — Максим убрал свою руку. — А ты где-то не здесь.        — Вспоминал, как засосы вам с Арсом ставил. — Серёжа слегка улыбнулся.        — Это когда ты увлёкся и решил чуть ли не везде проверить? — Максим хохотнул.        — Не было такого! — Серёжа возмущённо глянул на парня. Не правда все это. Не слушайте его.        — Ну да. — Максим попытался сесть хоть немного поудобнее. Попа уже в камень превратилась. И форму сиденья приняла. — А у Арса пять засосов чисто случайно появились.        — Четыре. — Серёжа постарался сказать это как можно тише, но похоже забыл, что они рядом в машине и у парня хороший слух. Поэтому после первого же шевеления Макса продолжил, чтобы сменить тему. — Ты не обижаешься?        — Эм… — Максим удивлённо поднял бровь. — Нет? И вообще, с чего я должен обижаться?        — Ну, знаешь… — Серёжа вздохнул. — Многие считают даже просто лишние взгляды изменой.       — Я не из этих. — Максим улыбнулся. — Для меня измена это когда тебе ни о чем не сказали и молча пошли трахаться с другим. Не обсудив проблемы или нехватку чего-то там. И с Арсом мы в этом плане совпадаем.        — Типа если он тебя предупредит, то может идти и с кем угодно спать? — Серёжа нахмурился.        — Типа если каким-то чудом в этом возникнет необходимость, то мы это сначала обсудим, и я более чем уверен, что придём к решению, где не потребуется вовлечение третьих лиц.        — Тебя как хватает на эти заумные формулировки?        — Это уже нервное. — Максим прислонился лбом к боковому стеклу. В фильмах оно всегда выглядит так пафосно, загадочно, и герой весь из себя такой задумчивый, и музыка на фоне такая нагнетающе-удручающая. А в реальности весь лоб отбить можно. Ещё и след на стекле остаётся, за который пиздюлей получить можно. Поэтому Максим быстро вернулся в обратное положение. Но в окно смотреть не перестал. Питер. Такой родной. Так хорошо. — Не говори пока Стасе, хорошо?        — Пока не скажу. — Серёжа вздохнул. — А вот как прилетит… И если с Арсом лучше не станет…        — Ладно. — Максим кивнул. У него есть целые выходные на налаживание ситуации. А потом… А потом суп с котом. Точнее в порядке у них все будет. Как и раньше.        Чем ближе к родным дворам тем тревожнее становилось Максиму. Да и Серёже, если честно. Прикипел он к этому парню. Как к брату младшему. А может, это паника Макса ему передавалась. Хотя, блин. Что один, что второй для Сережи уже не существовали по отдельности. Они были как одно целое. Как неразлучники. Убери одного — и второй загнется через некоторое время. Они сложились как кусочки пазла. Идеально соединились. Да и такая ссора между ними впервые. Они, конечно, ругались, обижались друг на друга. Притирку никто не отменял. Да и кризисы отношений. Но это было даже мило. Арсений мастерски гасил крупные проблемы и не давал дойти до крупного скандала. Психолог, хули. А после мелочей они так мирились… Что ни у кого не возникало вопросов, что эти двое созданы друг для друга.        Они светились как два солнца. От них энергии было столько, как от двух электростанций. От них любовью за километр несло. Самой чистой и честной. Не бывает так в этом жестоком мире. А у них случилось. И то, что происходило сейчас, выбивало пробки даже у Сережи. А что там у Максимки в голове он старался не думать. Зато точно знал, что Арсению в его прекрасную голову знатно насрали. И выкопаться он никак не может.        — С тобой сходить? — Серёжа свернул в нужный двор и глянул на Максима.        — Серёж, он не монстр. — Максим покачал головой. — Езжай домой.        Максим отстегнулся и смотрел, как метры до их подъезда сокращаются. Такое все родное. Парень вылетел из машины сразу, как она остановилась. Тело уже не могло сидеть в одном положении. Да и возраст у него уже не тот, чтобы вот так вот сидеть столько времени. А на улице воздух такой был. Свежий-свежий. И пахло Питером. Дом. Самый настоящий дом. И тишина такая на улице. Питер, конечно, как и Москва, никогда не спит. Но вот именно в этой точке сегодня все спали.        — Перекурим? — Серёжа вылез из машины со своим недопитым энергетиком и сигаретой. — Или ты как всегда, перед домом не куришь?        — Хочу, но не буду. — Максим улыбнулся. — Арс там и так нервный, скорее всего.        — А я покурю.        Серёжа поджёг сигарету и затянулся. Максим похлопал друга по плечу и скрылся в подъезде. И сейчас, после хлопнувшей двери, по классике должна была настать мертвая тишина и смертельное спокойствие, но мы не в фильме. Серёжа прислонился задницей к капоту и поднял голову. Мерс тихонько урчал, ветер чем-то шелестел, где-то вдалеке коты что-то не поделили, а у Арсения в спальне свет горел. Странно, конечно. Спать давно должен. Серёжа глотнул энергетика. Какое-то необъяснимое предчувствие чего-то нехорошего отвоевывало себе место у спокойствия и умиротворения. Серёжа сам не понимал с чего вдруг. Все же хорошо. Тихо так и спокойно. Пусть оно так и будет.        Меньше энергетиков пить нужно, Сергей Аристархович.        Максим прислонился к стенке родного лифта. Спать хотелось капец как. Он даже глаза прикрыл. Парень очень надеялся, что Арсений спит. Ну, или хотя бы не настроен сейчас ни с чем разбираться. Максиму бы в душ, да в мягкую постельку. И Арсения под бок. А лучше на него. И руку ему в волосы запустить. А второй гладить мягкую кожу. Дыхание спокойное слышать. Биение сердца чувствовать. Максим слегка улыбнулся. Наверно это его рай. Тёплый ворчливый Арсений с невозможными глазами. Максим ещё ни у кого не видел таких глаз. Такие выразительные, красивые и цвет могут менять. От бледно-бледно голубого, до цвета яркого летнего неба.        Парень достал ключи и открыл дверь, тихо заходя в квартиру. Дом. Как же хорошо дома. Максим вновь прикрыл глаза, наслаждаясь атмосферой. Нет, он не изображает из себя киногероя, которые возвращаются домой после долгой поездки, прикрывают глаза, втягивают носом воздух и ты смотришь на них такой и понимаешь — человек домой вернулся. А там на фоне дети шумят, жена на кухне войну сковородок с кастрюлями устроила, собака на заднем дворе лает… А Максим слышал… Какое-то копошение и… тихие постанывания?        Открой глаза, Максим. Ты ничего не видишь.        Парень ухмыльнулся. Арсений, похоже, не дождался его и решил немного расслабиться. А Максим и не против. Самоудовлетворяющийся Арсений это целое произведение искусства. Да, ладно, Макс немного извращенец. Простите ему это. Ну, любит он за своим мужчиной наблюдать, ну что теперь сделать. А постанывания превратились уже в стоны. Определённо нужно идти и помогать.        Друг в беде не бросит, да?  Максим собрался уже открывать глаза и раздеваться, но они сами распахнулись. Да так, что парня даже качнуло. А все потому, что сквозь стоны своего Арсения он отчётливо услышал «Лёша». И что-то про «сильнее, Лёш». У Максима сердце вышло покурить от такого. А глаза забегали по прихожей. Искали подтверждения, что Арсений просто немного сошёл с ума, а не совсем поехал кукухой. Да только вот стояли тут чужие кроссовки. И ветровка чужая висела. И Максим знал, кому это все принадлежит.        Лучше бы не знал, блять.        В горле пересохло. А самого трясло как алкаша с утра пораньше без бутылки. Не как лист, нет. Лист это мило, это эстетично. А Максиму сейчас никак. Он в обморок готов был упасть. И это все, на что его хватило бы.        Парень выскочил из квартиры и побежал по лестнице вниз. Он совершенно не знал, что собирается делать. Но слушать стоны своего-не-своего Арсения, вызванные этим ублюдком не было никакого желания. У Максима ад внутри любезно открывал свои врата. Там умерло все. Теперь уже по настоящему и окончательно. А сам он не видел и не слышал ничего вокруг. Перед глазами темнота, а в ушах стоны. Стоны. Стоны. Стоны.        — Макс! — Серёжа отчаянно тряс парня за плечи. Он вылетел из подъезда с таким видом, будто труп увидел. Бля, нет. Не надо нам этого.        Парень с огромным трудом сфокусировался на Серёже. У которого в глазах сплошная паника плескалась. Максим даже улыбнулся. Представил себе эту картину. Стоит себе Серёжа, курит, энергетик спокойно попивает. А тут Максим собственной персоной вылетает. Бледный такой, с глазами бешеными и трясётся весь.        — Мне Арс изменил. — Тихо. Спокойно. С кристальной ясностью в глазах. Максим даже слышал, как внутри Сережи что-то сломалось. А в глазах полное отрицание происходящего.        А у Максима куда стадия отрицания пропала? Хотя так похуй на это. Ему Арсений изменил. Из ме нил. Да не с кем-то там. А с Лешей. Охуеть не встать блять.        — Он не мог. — Серёжа отчаянно замотал головой. — Тебе показалось.        Максим отрицательно покачал головой. Спокойно так. А у Сережи в глазах города горели. И метеориты падали. Смешной такой. Веришь человеку, любишь его. А он блядью оказался. И так смешно Максиму от этого всего стало, что он решил не отказывать себе в удовольствии и засмеялся.        Не показалось. Мог.