***
— Неужто тебе и впрямь так нужно идти на свадьбу этой девчонки? — промурлыкал женский голос у самого уха Акуры. — Ты нарываешься, Юко. Кажется, мы договорились, что ты безмолвной тенью таскаешься за мной, раз уж так спокойнее моему братцу, — проговорил ёкай, грубо сбрасывая женские руки, до этого обвивавшие его шею. — Ты стал каким-то не таким, — с обидой в голосе отзывалась та и, пытаясь вновь привлечь внимание, провела пальцами по мужской щеке. — Вспомни, как хорошо нам было вместе, — шептала она. Демон разозлился, в миг завалив неугомонную нэко на кровать, нависая теперь сверху. — Я тебя сюда не звал, лживая кошка, — с угрозой в голосе говорил красноволосый, сощурив глаза. — Пусть тебя развлекает лис, который и пригласил тебя. — Твои руки не заменит никакой кицунэ, — продолжала брюнетка. Они долго играли в гляделки, но Акура больше не мог и не хотел держать себя в руках. Резко перевернув девушку на живот и задрав и без того короткое кимоно, он без подготовки вторгся в женское тело, вымещая в своих движениях все негативные эмоции, накопившиеся за долгое время. Он знал, что Юко та ещё развратница, а в подтверждение этому по комнате раздавались громкие стоны, которые лишь распаляли ненависть в груди Злого Короля. Он ненавидел эту нэко, что когда-то смогла завоевать его внимание на рекордные пару месяцев, ненавидел себя, за то что представлял вместо неё хрупкую Харуми, ненавидел Томоэ, который всё так тщательно подстроил и, конечно же, ненавидел саму Харуми, которая по неведомым причинам всё ещё не принадлежала ему целиком и полностью. Сёдзи громко хлопнули, когда Злой Кароль покинул комнату, оставляя вымотанную Юко в одиночестве. Девушка несомненно знала, как отвлечь ёкая, но никогда более ей не удастся это сделать больше, чем на пару часов. Никого интереса мужчина не ощущал по отношению к ней, лишь раздражение от ненастоящих, льстивых взглядов и фраз. Хватило получаса, чтоб он привёл себя в порядок, но на выходе из замка, путь ему был преграждён. — Я думал, ты крайне увлечён, — проговорил кицунэ, заглядывая в глаза другу. — У тебя почти получилось, — хмыкнул красноволосый. — Но ты должен знать, что я никогда не отступлюсь от своего. Томоэ почесал подбородок тонкими пальцами, размышляя о чём-то. — Юко, — выкрикнул лис, а нэко уже через несколько секунд шустро шагала по коридору, приближаясь к двум сильнейшим ёкаям. — Сопроводи Акуру на свадьбу. Не хорошо такому завидному мужчине присутствовать на мероприятии без спутницы. — Мне не нужна нянька, — грубо отозвался красноволосый. — Напомнить, чем закончился твой последний визит к сёгуну? Мёртвым ты точно не сможешь забрать свою никчёмную девчонку, — кицунэ был как всегда хитёр и знал как убедить брата. Всё это он делал лишь из-за того, что действительно чувствовал опасность, которую представлял молодой охотник на ёкаев. Кто знал, какие трюки он и его семья могли припрятать ещё. — Хорошо, — сдался в итоге Злой Король. Он надеялся при первой же возможности сплавить нэко куда подальше.***
Церемония уже во всю шла в храме, где находились лишь родственники Харуми и Акихико. По лицу юноши можно было предположить, что он с нетерпением ждёт момента, когда он уже породнится с семьёй сёгуна, в то время, как девушка мысленно была далеко отсюда. На оби её был привязан небольшой кинжалик, который должен был быть совсем не острым и нести функцию оберега, но вместо этого там находился острейший тантно, способный защитить девушку от реальных напастей. И единственная дочь сёгуна намеревалась сегодня воспользоваться им. Время тянулось долго, а все обряды, которые нужно было провести при бракосочетании лишь раздражали Харуми. Раздражали и счастливые лица её родственников, а особенно лицо матери, которая, видимо, души не чаяла в её будущем муже. Раздражал нудный священник, который делал всё весьма не торопливо и, даже музыка, которую играла молодая служанка на сямисэне, раздражала русоволосую. Наконец обряды закончились, теперь предстояло лишь обменяться кольцами, а затем Харуми должна будет произнести клятву. С первым пунктом всё прошло гладко, но вот на втором девушка попросту забыла слова от сильного волнения. В храме повисла тишина, а юная невеста шарила глазами по помещению, пытаясь вспомнить хоть строчку, но всё тщетно. Спас её шум, послышавшийся за воротами храма. Все присутствующие перевели своё внимание с молодожёнов на вход, пытаясь понять, что же там происходит. Вскоре звуки стали громче, а ещё через несколько мгновений ворота с грохотом отварились, пропуская внутрь мужскую фигуру. Среди людей началась паника, но Харуми было плевать, она смотрела лишь на вошедшего ёкая не мигая. Она ведь и впрямь надеялась на то, что этот демон оставит её в покое, но, кажется, он совсем не шутил, когда говорил, что она теперь навсегда его. И от этого тело её мелко задрожало. — Мы уж думали ты не явишься за своей ненаглядной, — проговорил Акихико, заграждая невесту собой. Ни сёгун, ни глава семейства Такаси, ни сам жених не были удивлены появлению красноволосого, и оттого Харуми казалось, что все кругом обманывали её, наверняка знали, что Акура жив, но соврали. И она бы продолжала так думать, не явись он сам посреди ночи. Но зачем вся эта ложь, девушка никак не могла понять, всё походило на какой-то заговор, находиться среди этих людей становилось всё невыносимей. Всю жизнь она провела в этой золотой клетке, следуя строгому распорядку дня, составленному её матушкой, которая так радостно отдала её замуж за первого попавшегося «принца», что пообещал сберечь их от ёкаев. И отец, создававший иллюзию благородного папочки, что спрячет от всех монстров свою любимую дочурку, но никаких попыток вызволить её, пока она жила у ёкаев, не предпринималось. Если, конечно, не учитывать договор с охотниками, чтоб просто переложить свою ответственность. Мир, в который она верила всю свою жизнь, неумолимо рушился прям на глазах, а Харуми хотела лишь добить его. Сердце девушки билось с бешеной скорость, глаза метались по всему залу, соображая как она может наконец постоять за себя и неожиданно зацепились за катану, весящую на поясе её почти мужа. И пока все были отвлечены пока что мирными переговорами, дрожащей рукой Харуми потянула рукоять, вытаскивая оружие из ножен. Акихико замер. — Не время в игры играть, Харуми, — обернулся парень, вытягивая руки перед собой, пытаясь успокоить невесту, что уже решительно направила остриё на него. Девушка пятилась назад к запасному выходу, попутно размахивая довольно опасным клинком. Она была уверена, это тот же самый меч, что тогда проткнул Акуру-Оу, но отчего-то сейчас он не испускал магический туман. И всё же люди, пытавшиеся забрать «игрушку» из женских рук, побаивались подходить близко. Эффект, которого пыталась добиться Харуми, был достигнут. Все вокруг были в замешательстве, а значит момент для побега самый подходящий, только вот неожиданно в русую голову забралась мысль, что далеко в таком наряде ей не убежать, также как и не убежать с этой катаной в руках. Значит, нужно было отвлечь внимание получше. План действий появился в голове сам, когда Акихико подошёл так близко, что лезвие почти касалось его. Женские руки неожиданно вытянулись, а сталь поразительно легко вошла в бедро несостоявшегося жениха и также легко вышла. Какое-то время Харуми и сама не понимала что происходит, пока не услышала недовольный вопль парня в свадебном обличии. Родственники его тут же кинулись к раненому, а про девушку все и думать забыли. И потому, воспользовавшись выигранным временем, она кинула клинок в сторону, сама сломя голову несясь в сторону выхода, а в дагонку слышала разъяренный мужской голос, от которого пробирала дрожь: — Догоните девчонку, казните её! А Харуми бежала без оглядки, было уже совершенно всё равно на всех. Свадебное одеяние ей пришлось скидывать по дороге, оставаясь теперь в одном лёгком кимоно, не предназначенном для носки отдельно. Плана, куда бежать, не было, но желания никогда больше не возвращаться хоть отбавляй, что и заставляло двигаться просто туда, куда ведут ноги. Но и этого, видимо, было мало, чтоб уйти в неизвестность. Голень обвило что-то мягкое, но оттого не более приятное, а затем резко потянуло на себя, выбивая почву из-под ног. Хрупкое тельце приземлилось на холодную траву, больно ударившись подбородком. — Не так быстр-р-ро, — промурлыкал женский голос. Харуми обернулась на источник звука. Только она почувствовала свободу, как незнакомка одним лёгким движением повязала её, лишая всяких попыток двинуться. — У меня ничего нет, правда, я только хочу убежать отсюда подальше. Прошу, пусти меня, — умоляла русоволосая. Сколько раз она говорила себе, что больше не станет унижаться не перед одним ёкаем, но жизнь вновь и вновь заставляла делать её это. — И что только он в тебе нашёл, — еле слышно фыркнула незнакомка. — Была б моя воля, девочка, я б тебя своими руками отправила куда подальше, но тогда гореть мне в огне. Злой Король не любит, когда его предают. В голове Харуми всё встало на свои места. Зря она решила, что сможет вот так легко улизнуть от Акуры. Нэко и дальше что-то говорила, но девушка совсем не вдавалась в её слова, лишь безвольно терпела, пока та небрежно волокла её по земле. Было неприятно, холодно, унизительно, но горечь от осознания, что свобода всегда будет такой недосягаемой, была куда сильнее всех остальных чувств.***
— Мне даже стыдно, что в прошлый раз такой слабый человечишка как ты, ранил меня, — проговорил Акура, когда наконец Юко оставила его. — Ты только глянь, тебя ранила девушка, которая и меча то никогда не держала в руках, — насмехался над оппонентом ёкай. Где-то в глубине он даже был немного горд, ведь это именно он был учителем Харуми в этом деле, но парень об этом наверняка не знал. Стража, теперь подоспевшая в храм, окружала демона, но огненный шар, образовавшийся из когтистой руки, быстро справился с толпой, не оставляя никому и шанса выжить. Ёкай был в ярости. Глаза его горели огнём, сгустки тёмной энергии будто струились из его тела, мышцы были напряжены до предела. Сёгуна и его семью давно увели в более безопасное место и теперь тут остались лишь Акихико и его родственники, все охотники на ёкаев. Злой Король не боялся, полный уверенности он шагал прям на раненного, который всё также беспомощно сидел на полу, с злобой глядя в глаза демона. Катана, к помощи которой Акура так не любил прибегать, но которой в последнее время приходилось пользоваться всё чаще и чаще, вновь материализовалась в его руке, загораясь огнём. Ёкай был настроен прикончить сначала самого Акихико, а затем и всю его семью, чтоб люди раз и навсегда уяснили, что такой монстр, как он, не ровня им. По мере приближения огонь распалялся всё больше и больше, пока светловолосый пятился назад, пытаясь рукой нащупать свой зачарованный меч, но это ему никак не удавалось. Люди, что ощущали себя беспомощными перед демоном, уже никак не пытались защитить своего господина и убежали прочь. Полыхающий клинок вознёсся совсем рядом с Акихико так, что он даже мог ощутить его жар, а затем когтистые руки без промедления вонзили орудие в тело, придавая его демоническому огню. В храме всего на мгновение раздался вопль. Пламя быстро разгорелось, ослепляя даже Акуру, а потому ёкай, презрительно смотря на быстро испепеляющееся тело, даже и подумать не мог, что Акихико, оставшийся в живых, оцарапает его ногу зачарованным клинком, заставляя и его самого чуть подкоситься, прижав руку к новой ране. — Как низко с твоей стороны нападать на беспомощного, — хрипел Акихико, смотря прямо в глаза оппонента, что уже не горели былым огнём. — Тебе ли говорить о низменности, — рычал в ответ Акура. В храме наступила тишина. Двое сверлили друг друга глазами. Злой Король понимал, что теперь, когда потрачено много энергии, а силы медленно, но верно покидают его из-за ранения в ноге, он не может закончить начатое. Убив сейчас Акихико, он рискует сам умереть от рук его людей, которые воспользуется его скорой слабостью. Отступать не в его стиле, но ситуация требовало того. Нужно было подлатать раны, чтоб потом вернуться с полными силами и покарать этого человека за всё. — Следующая встреча будет решающей. Только ты и я, — бросил Акура перед тем, как раствориться в пламени.***
Полночь. Небольшая комната, погружённая в темень. Лишь одна луна давала тусклый свет, пробираясь через тучи. Сёдзи плотно закрыты, защищая уставшую обитательницу от посторонних глаз. Никто так и не смог уговорить сходить её в купальню, а потому хрупкое тельце сидело на футоне, иногда подрагивая и что-то нашептывая себе под нос. Харуми пыталась разобраться в себе, в ситуации и искреннее желала понять, почему всё это досталось ей. Почему люди, что окружали её много лет, оказались такими фальшивыми, никогда не заботились о ней в действительности, желали лишь выгоды для себя. И как они вообще удостоились называть себя людьми, когда ничем не отличались от ёкаев, которые в отличии от них хотя бы честны в своих намерениях. Мир окончательно треснул, показывая юной девушке всё, какое оно есть на самом деле. Сзади послышался скрип сёдзи, а затем шаги. Тяжелые, но медленные. И запах гари. Не нужно быть детективом, чтоб догадаться, кто являлся посетителем. — Почему не дал мне бежать? — обернула она голову, смотря на красноволосого. В уголках глаз застыли слёзы. — Мы обсуждали с тобой это несколько раз, — он не двигался, смотря точно в эти готовые расплакаться глаза. — Сама подумай. Ну бежала бы ты, далеко бы пошла? Тебя Юко без особых усилий схватила, а она даже не самый сильный ёкай. — Пояснял мужчина, скрестив руки на груди. — Ну и пусть бы умерла, зато сама и свободная, — голос её срывался на истерику. — Тебе нужно остыть, Харуми, — непривычно спокойно реагировал он. Акура-Оу ещё чуть помедлил, а затем подошёл ближе и опустился на футон в паре сантиметров от девушки. Она вздрогнула, но ничего говорить не стала. — Неплохо ты Акихико проткнула, — ухмыльнулся ёкай, разглядывая её не наилучший вид, — За что ты его так? Харуми замерла. Вопрос, заданный ёкаем, пробудил в ней неприятные воспоминания. Она резко обратила свой взгляд на Акуру, совсем не моргая и думая, что ответить. — Ты убил его? — неожиданно для него ответила она вопросом. — Харуми, что произошло там? Так яро ты желала смерти только мне, — он нахмурился. — Пожалуйста, Акура, скажи, что ты убил его, — тонкая ручка вцепилась в рукав чёрного хаори. — Нет, я вынужден был оставить это на потом, — пробурчал ёкай, не желая признавать своё отступление. — Обещай, что убьёшь его. Тебе ведь ничего не стоит, — молила она всё также сжимая ткань. В комнате повисла тишина. Злой Кароль пытался разгадать, почему в Харуми такое неистовое желание убить Акихико, но никак не мог докопаться до истины. Было ясно одно: он сделал ей больно. Злость снова пробуждалась где-то внутри. Чтоб не навредить девушке, он поспешил покинуть комнату, отцепив её руку от своего хаори. Хватка была не слабой, будто она таким движением молила остаться с ней. Но ёкай не мог. Не сейчас. — Он будет страдать, — совсем тихо сказал Акура напоследок, но Харуми услышала и теперь корила себя за то, что действительно была бы рада этому.