Неправильно

Не помню сколько времени я уже пробыл здесь. Может день, может неделю, но по ощущениям целую вечность. Йоми-но-куни всегда с превеликим удовольствием принимает у себя гостей, но вот обратно мало кто возвращался. И самое ужасное, что мне уготовлено особое наказание. Идзанами знала, что обычными, предназначенными для простых смертных, меня не пронять. А то, что могло показаться для них даром, для меня казалось худшей пыткой. Меня усадили в абсолютно безжизненное место. Ни звуков, ни запахов, ни привычных чувств вроде усталости или голода. И ни души. Для меня, того, кто прожил не одно столетие и познал скуку в полной её мере, такие условия казались невыносимыми. Жажда крови поглощала меня с головой и я чувствовал, как медленно теряю рассудок от этого. Первое время я метался по этому бесконечному пространству. Здесь не было ни конца, ни края, но при этом всё время я возвращался к одному и тому же месту. Небольшой холм и одинокое засохшее дерево. И непричастное растение стало моим козлом отпущения. От него не осталось и пня, но стоило мне только прикрыть ненадолго глаза, как оно оказалось на том же месте, в том же состоянии. Целое и невредимое оно будто усмехалось надо мной. Над Злым Королём, что не привык проигрывать. Затем пришло что-то вроде смирения. Я уже не предпринимал никаких действий, лишь сидел на вершине холма и пытался мыслить, вспоминая все свои знания о данном месте. И хотя Идзанами не была сама по себе богиней жестокой, но это не её единоличное решение посадить меня сюда, многим из высших я давно мозолил глаза, а в особенности Богу Войны. Он и придумал такой хитрый план, заключить с Акихико контракт на крови. Надеюсь сейчас этот жалкий человечишка страдает не меньше моего, испытывая настоящие пытки. Я долго восстанавливал события того дня, когда меня поймали, и долго не мог восстановить образ некой Харуми в своей голове. Кто-то случайно или специально стёр все воспоминания об этой девушке, заставляя меня сидеть в недоумении, когда редкие моменты связанные с ней проносились в моей голове. Наверное, прошло не мало времени, когда пазл в голове наконец сложился. И осознание всего громом пронеслось в моей голове. Она была для меня чем-то особенным, чем-то… —Как поживаешь, Злой Король? — доносилось где-то совсем рядом, но источника звука не было видно. Кажется, я и забыл уже, как звучит чужой голос. Идзанами любит поиграть в прятки, любит задурить голову, любит, когда жертвы Страны Жёлтых Вод теряют рассудок от её фокусов. Но я не жертва. — Прекрасно, — как можно более увереннее ответил я, продолжая спокойно сидеть на верхушке холма. — Раскаиваешься за свои деяния? — обладательница голоса появилась из неоткуда, представая в своём привычном образе статной женщины. — Ни капли, — гнул свою линию я. И ни разу не соврал, каяться я не собирался. — Харуми жива? — спросил я самый волнующий меня вопрос. И с чего бы меня это так сильно волновало? — Хм, — сделала она наивно наигранный взгляд, будто не понимает о ком я, но я такие фокусы знал наизусть. — Ах, та девчонка, за которой ты так бережно ухаживал, — она достала из рукава своего кимоно зеркальце, в котором тут же что-то блеснуло. Я напрягся. — В стране мёртвых её нет, — взгляд её поднялся к моему лицу, считывая все эмоции, а я лишь с прищуром смотрел на неё с высоты холма. — Влюблённые ёкаи это увлекательно, жаль только простым смертным ничего не стоит предать такого, — в голосе её играла невинная насмешка, но мне этого хватило, чтоб потерять всякое самообладание. — Что ты этим хочешь сказать? — челюсть моя сжалась, а ногти на руках впились в ладони, желание разнести эту с виду доброжелательную мордашку росло всё сильнее. — Если б не твоя любимица, то план Бога Войны мог и не сработать, — усмехнулась она, глядя как я свирепею. — Признаться честно, поймать тебя, когда ты был просто машиной для убийств без единой слабости, было невозможно. Но появление этой девчонки стало нашей надеждой. И стоило только ненавидящей тебя глупышке пригрозить смертью, как она без доли сомнений пообещала стать твоим изъяном. Ну а дальше дело времени. Судьба сыграла с тобой злую шутку, Акура-Оу, — и губы её расплылись в победной усмешке. Я больше не собирался терпеть общество этой дамочки, кинулся тут же, чтоб стереть это довольное выражение лица, но чертовка исчезла в пространстве, заполняя всё вокруг своим гадким надменным смехом. А затем и он пропал, оставляя меня снова наедине в этом мраке. Всю свою жизнь я считал любовь чушью, присущей лишь людям и слабым ёкаям и никогда бы не мог подумать, что сам вляпаюсь в это по уши, да ещё и по отношению к смертной девушке, когда сам считал людей отбросами. И по кругу в моей голове стали крутиться воспоминания о ней. Хрупкое телосложение без ярко выраженных изгибов, длинные волосы русого окраса, не присущего японкам, большие глаза, смотрящие порой прям в душу. Её чуть взбалмошное поведение, до тех пор, пока ей не пригрозишь. Робость и упрямство, мужественная бойкость. И в каждом воспоминании я пытался найти свой просчёт. Искал, в каком моменте я осёкся, давая ей подобраться слишком близко, давая ей возможность уязвить меня, но так и не нашёл. Столь милое, юное создание так расчётливо всё спланировало. Прикинулась невинной напуганной овечкой, пока сама наверняка с нетерпением ждала момента, когда можно будет вонзить нож. И теперь я с большим усердием стал искать возможность покинуть это место, чтоб ещё разок взглянуть в эти глаза, а затем заставить их сомкнуться навсегда. И нужно было поспешить, пока время это не сделало за меня. Харуми может умереть лишь от моих рук. Спустя неизвестное мне количество времени моё спасение само явилось ко мне. Непримечательный паренёк по имени Кирихито, что ещё не совсем до конца понимал, как он здесь оказался. Но выслушав его историю я понял, он погиб, а его душа по неизвестной мне причине оказалась тут, в месте, где должен находится лишь я один. Мне и усилий прилагать не пришлось, наивный парниша сам отдал мне своё тело, попросив лишь прожить за него счастливую жизнь. И какое же удовольствие я испытал, вновь оказавшись в осязаемом теле, вновь заимев возможность слышать и чувствовать. Многое нужно наверстать, прежде чем разузнать, где теперь Харуми. Первая трудность, с которой я столкнулся, это семья предыдущего владельца тела. Теперь приходилось прикидываться обычным человеком, а мать парня то и дело крутилась возле своего чудом спасшегося сына. Невольно я вспомнил свою мать и даже ощутил некое тепло в груди, но затем оно сменилось лишь раздражением. Естественно эта женщина не могла восполнить боль от потери той, что родила и ценой собственной жизни защищала меня. Наверное, именно сходство Харуми с моей настоящей матерью вызывало у меня это непонятное чувство под названием «любовь», но лишь внешнее сходство было между ними. Харуми предала меня ещё с самого начала. Аккуратно поспрашивав про ёкаев и Злого Короля, я понял, что люди уже особо и не помнят такого некогда громкого имени. Это натолкнуло меня на мысль, что времени прошло не мало и Харуми уже может попросту не быть в живых, но надежды не терял. Следующим шагом были поиски нашего бывшего с Томоэ имения. Зря я, оказывается, редко обращал внимание на карту. И тут же возникла другая проблема — тело это не было столь выносливым, сильным и не повреждаемым, как моё прежнее. Львиной доли своей магии я также лишился. Ощущать себя человеком было пыткой, но постепенно я смирился, научился уживаться в этом хрупком сосуде. Спустя долгие поиски я всё же нашёл полуразрушенный пустой замок, от прежнего вида которого мало что осталось, как и от следов пребывания в нём Харуми. Хотя и это оказалось не зря, теперь в моём подчинении находилось два шикигами, которые и помогут мне с поисками девчонки. Но долгое время поиски не давали никаких результатов. Как оказалось отец её был уже лет десять как мёртв, а обшарив множество источников, информации о казни или поимке Харуми ни я, ни шикигами так и не обнаружили. Девчонка словно сквозь землю провалилась. Единственным, кто ещё мог знать её местонахождение был Томоэ, но идти к этому лису было ниже меня, поэтому я отбросил эту затею. В голове только и крутилась мысль «она уже мертва», пока в одной из деревень я не встретил… хрупкого мальчишку в доспехах самурая. И всё бы ничего, если бы не этот взгляд, что въелся в моё сознание, что я узнаю из тысячи. Это она. Но я до последнего не мог понять в чём подвох, почему она теперь парень и именуется самураем. И подходить слишком близко пока что не рисковал, лишь наблюдал со стороны. Черты её лица стали куда взрослее, а вот фигуру я разглядеть не мог, груда неподходящих ей железяк мешала. Но парня она изображала весьма правдоподобно, я даже чуть не засомневался. Каждый день я наблюдал, как она строит из себя храброго парнишку с подозрительно женственными чертами лица, помогает местным, иногда размахивает катаной на тренировках. Сказать честно, получалось у неё уже куда лучше. И в тот раз, позволив себя ранить, я лишь хотел дать ей шанс зажить своей жизнью, но сейчас, учитывая моё положение, она бы вполне могла составить мне достойную конкуренцию. Улыбка невольно коснулась моих губ, но я тут же выбросил все мысли из своей головы. Двуличная девчонка должна поплатиться за предательство, каких бы чувств я к ней не питал. Но как бы мне этого не хотелось признавать, чем больше я наблюдал, тем сильнее сопротивлялось моё сознание, то и дело подкидывая мне образы, как мог бы прижимать её к себе, зарываться в теперь короткие волосы, вести руками по её уже наверняка более женственным изгибам, спрятанным за этими чёртовым доспехами. Судьба снова хочет сыграть со мной злую шутку, но я не могу ей позволить улизнуть и тем более не мог ей позволить умереть от чьих-то рук, кроме моих. Встреча лицом к лицу произошла неожиданно. Тогда, когда я совсем этого не планировал. Прогуливаясь размеренным шагом по той самой деревеньке, куда-то торопящаяся Харуми вынырнула из-за угла и неуклюже врезалась в мою грудь, падая на землю и теперь потирая ушибленный лоб. Я лишь смотрел на неё сверху, ухмыляясь мысли о том, что её некое ребячество так и осталось при ней. — Вы… Извините, я очень торопился, — лепетала она, пытаясь скорчить мужской голос, выходило не очень и я вправду задумался о том, почему местные так верят ей. — Ничего. Впредь смотрите под ноги, — чуть раздражённо отозвался я. Наши взгляды неизбежно встретились в тот же момент. И будто всё вокруг перестало существовать. Я видел, как она сжалась под моим взором и будто даже находила что-то знакомое, но сомневаюсь, что она бы могла меня узнать в новом облике. Всё же во мне было куда больше изменений, чем остриженные волосы. А вот я наоборот очень хорошо узнал этот взгляд. Страх, растерянность. Я не стеснялся пожирать её глазами, пока она будто под гипнозом не отводила своих. Битва взглядов кончилась также быстро, когда девушка поспешно встала, отряхиваясь, и ничего не сказав, побежала дальше по своим делам. Она даже не обернулась, но я всё ещё чувствовал страх, трепещущий в её теле. Бойся, моя девочка, ведь то, что ты сотворила со мной, не останется безнаказанным. И я чётко решил, что завтра же заставлю её бояться ещё сильнее, заставлю её дрожать, пока холодное лезвие будет медленно вонзаться в её грудь. Прям туда, где бьётся её девичье сердце. Прям туда, где по какой-то причине у меня самого неприятно тянуло.