Сохрани Господь наши криминальные дýши

Веки раскрылись от звонка будильника, перед глазами всё размыто, словно молоко вылито на лицо. Челюсти плотно сжаты, по щекам скатываются слёзы, оставляя за собой мокрые дорожки. Тело дрожит, руки не могут сделать одно единственное движение, дабы отключить телефон. — Господи... — шепчет девушка медленно принимая сидячее положение. «Всего лишь сон...» Повторяет в мыслях тонкий голос, вынуждая передёрнуться от воспоминания такого яркого сна. Никогда её не беспокоили такие сны, странные и при всём, связанные с одним единственным человеком. С чего бы это должно было присниться человеку, обычно которому снятся только кошмары и ничего больше, и учитывая то, как внизу живота стянулся тугой узел, данный сон был совсем не страшным. В раздумьях Мелани провела около двух минут, прежде чем второй будильник не зазвенел, уже намного громче. В этот раз руки перестали так сильно трястись, и выключить надоедливый звук не состоявляло особого труда. «— Я не потерплю к себе такого отношения.» За всё время, пока Ослаф переодевалась в подходящую к гонке одежду, снимала бинт с руки и заклеивала рану пластырем, мысли никак не переставал занимать чёртов сон с Мёрдоком, который оказался там ожесточённее чем здесь, в реальности. Хотя, возможно, она просто не настолько хорошо его знает. Если посчитать в общем, то знает она о нём и правда совсем немного, Мэтт ничего о себе не говорит (впрочем, ему и не нужно ей ничего рассказывать), он лишь стебёт её, получает ответки, прячет свои чувства и эмоции за каменной стеной. Только изредка можно увидеть настоящую улыбку на этом чертовски красивом лице, и совсем ещё реже появляется возможность увидеть в его глазах искренность. Подбирая ключи с тумбы, Мелани выключает свет и открывает дверь из комнаты, провернув замок один раз в право, выходя в гостиную. На улице уже стемнело, а в гостиной даже никакого света не горит, вероятно, он спит. Это облегчает задачу Мелани, сбежать от этого озабоченного придурка подальше на окраину Адской кухни, и увидеть его только завтра днём, не сказав ни слова. Подходя к выходу она кинула взгляд на диван, стоящий напротив телевизора в нескольких метрах, который освещал достаточный свет луны из окна. На нём лежал полураздетый Мёрдок с закрытыми глазами, закинутой за голову рукой. Нога изогнута в колене и опирается на спинку дивана, вторая же покоится ступнёй на полу. Только небольшой плед скрывает чёрные боксеры и очень небольшую часть оголённого тела, покрытого шрамами. На плече, ключице, совсем неподалёку на рёбрах, множество шрамов от пулевых ранений, в так же множество мелких шрамов, не менее глубоких. Мелани не уверена, но такое ощущение, будто он весь такой. Шрамированный, и на спине живого места вовсе нет. «Почему мне его жалко?» Прозвучало в голове молодой девушки, бегающей взглядом по такому, одновременно прекрасному и изуродованному жизнью телу. Наверняка все эти шрамы причиняли ему боль и страдания. Но Мелани уверена, что те люди, которые оставили их, уже давно не дышат на этой земле. Они либо покоятся в почве, наполненной червями, либо сожраны свиньями и переработаны в дерьмо. Когда он резко поменял положение, повернулся, то заставил голубоглазую вздрогнуть, почти испугаться, будто её заприметили за чем-то очень неприличным. Хотя глаза оставались закрыты, но его дыхание, казалось, будто он не спит. Звонок, входящий на телефон Мелани заставил встрепыхнуться и вспомнить, далеко она вообще собиралась. Нажав на зелёную кнопку она вырвалась из злостной квартиры, твёрдо шагая в сторону парковочного лифта. — Мелани, — взбушевавшийся голос Пенелопы раздался по ту сторону смартфона, — Все тебя ждут, где ты есть? — Уже еду, — прирывисто вздыхает, сжимая в руке ключи, заставляя забыть о сне и том, кто живёт в её квартире, о его прекрасном теле и шрамах. Сегодня она должна остаться в плюсе, должна забыть о домашних заботах и о Мёрдоке, в том числе. Совсем скоро девушка прибыла на заданную точку, где находилось множество людей в обычной одежде, ничем не примечательной окружающим людям. Дым валил из под колёс, когда она остановилась в паре метрах от стоящего на дороге Мопса. — Моя родная Осочка прилетела, — хрюкая, он раскидывает руки в стороны, шагая в сторону водительской двери, готовясь принимать с объятья старую знакомую, — Будешь жалить моих ребят, снова? — Всё для тебя, — выходя из машины, она только кинула взгляд в его сторону, пройдя мимо, не приняв ни объятий, ничего. — Мы тебя заждались, — разочарованно хрюкает Мопс, поводя плечами и заглядывая в глаза каждого водителя, которому она и руки не пожала, — Теперь будешь всегда так себя вести? — решает выводить из себя сестру криминального авторитета, который может разрушить его жизнь в пух и прах. Но она не ябеда. — Посмотрим, — подходя к Пенелопе, стоящей в максимально откровенной маряде, улыбающейся во всю, произносит голубоглазая, глядя в глаза лучшей подруги. — На меня можешь не смотреть, это был дресс-код, — девушки отходят в сторону, пока остальные ребята расставляют машины по своим местам, ранее надеясь, что Мелани не приедет. — Я ничего не говорила по поводу твоего вида, — спрятанный за воротом водолазки засос доставлял даже в таком виде неудобства, будто сейчас она находится в теле Финслер, — Но выглядишь сногсшибательно. — Спасибо, — ярко улыбается подруга, крепко обнимая голубоглазую. — Мопс что-то говорил по поводу правил? Я волнуюсь, что всё пойдёт как в прошлый раз... — напряжённость повисла в воздухе, подруги отлипли друг от друга, видя, как в их сторону смотрят некоторые парни, покуривая не просто сигареты. — Источники говорят, что ничего нового не проявлялось, — хмуро отвечает Пенни, глядя на раздражённого Мопса. — Ты веришь этим источникам? — совершенно серьёзно уточняет Мелани. — Да, — хитрая улыбка появляется на лице кареглазой, а видя в голубых глазах вопрос, продолжает, вздохнув, — Левый парень, курящий травку, уже который раз не попадается копам благодаря мне. Он у меня в долгу, и в тюрьму, конечно, не хочет. — А я уж думала, что ты себе парня среди них присмотрела, — с лёгкой надеждой заявляет Ослаф младшая. — Не дай Бог, — перекрещивается Финслер, заставляя Мелани немного даже посмеяться, ведь при соперниках она никогда, обычно, не показывала своих эмоций. Подруги проговорили так ещё с минуту, а потом раздался гудок, после которого водители должны были сесть в свои авто, а девушки, дающие старт встать на свои места. Безграничная поддержка лилась из глаз Пенелопы, но её подруге уже было не до этого, особенно когда прозвучал второй гудок и все машины рванули с места. Вжимая педаль газа в пол, девушка изредка отрывает взгляд от дороги, смотря на рядом оказавшиеся машины. Парни, рядом с которыми сидят их подруги, жаждущие драйва и экстрима высовываются из окон и поливают всякообразной бранью других автоводителей. — Эй, Оса чёртова! — сжав руль Мелани открывает окно до конца, нажав на одну кнопку и краем глаза замечая в параллельно едущей машине ту самую девушку, – Проиграешь моему парню на этот раз - по жизни будешь ходить с клеймо Сиротка, — в её голове это, наверняка, звучало лучше. Голубые глаза оторвались от дороги и посмотрели в открытую на ядовито-улыбающуюся дамочку. Она младше, на года три-четыре, и папик у неё богатый, даже немного влиятельный. Парня выбрала себе тоже не промаха, скрывающего свою нищету и прикрывающего всё, будучи дрифтером. — Удивительно, — прошептала Ослаф, закрывая окно и слыша в свой адрес следующее. — Да! Пожалуйся своему братику, он наверно только и ждёт, чтобы убить кого нибудь или присунуть какой-то шлюхе вроде тебя! — в этот момент перед глазами всё начинает плыть, как в проклятом фильме парень той суки затаскивает её в машину и начинает громко кричать. Ор заглушает количество машин в округе, проезжающих внезапно остановившуюся Мелани. Она никому не позволит так говорить о своём старшем брате, который сделал для неё так много, вытащил из дерьма, а после стал самым дорогим и единственным родным человеком в этом жестоком мире. А если какая-то мразь посмеет сделать это, то пожалеет, и не от рук Винсента, а от его младшей сестры. На телефон начали поступать звонки Пенелопы, на которые девушка даже не стала отвечать, её авто взвыл, а из турбин полился дым, казалось, из под колёс полетели ошмётки асфальта. Она рванула вперёд, маневрируя среди других машин, водители которых смотрели на Осу так же злобно, как она смотрела на машину той чокнутой подруги одного из гонщиков. Ночная Адская кухня освещалась зданиями, фонарями, дорожными подсветками. На финале были расставлены разные разноцветные маячки, а так же белоснежная лента, покрытая каплями крови. Лавируя меж гонщиками, она всё ближе добиралась к своей цели, а когда знаки светом указали крутой поворот, её план немного преобразился. После поворота нужно было проехать всего ничего, чтобы завоевать победу и звание лучшего уличного гонщика Адской кухни, и это удовольствие доставалось не всем. Включив максимальную скорость Мелани резко повернула руль в сторону, сжав челюсти и руки на округлом предмете, нога вжимала педаль в пол. «Раз, два, три... Раз, два, три...» Считала она у себя в мыслях, подрезая машины противником, обходя ловушки Мопса и проходя вперёд, оставаясь один на один с врагом. Скорость повысилась, резким движением Мелани оказалась впереди, перерезая путь к финишу двум ненавистникам, натягивая капотом белую ленту и разрывая ее на пополам. — Держись! – вскрикивает тот самый парень, еле успевая остановиться перед авто Ослаф младшей, задев боковину совсем немного. — Ты что творишь, сучка?! — вырывается из оков парня та девушка, шагая прямо к голубоглазой, толкая её в грудь, заставляя сделать шаг назад, — Ты нас чуть не убила! Дура! — взгляд девушки метнулся к глазам сестры криминального авторитета, стали видны те самые, сумасшедшие глаза, жаждущие смерти. Она схватила руку противницы за запястье, не позволяя дать себе пощечину. Не успев среагировать подруга бывшего победителя упала на асфальт спиной, сильно ударившись, не переставая пытаться отбиться от ударов сумашедшей. — Ты не посмеешь говорить такое о моём Брате! — кричит Мелани, оседлав настоящую суку, разбивая костяшки об асфальт, иногда промахиваясь мимо чёртового, окровавленного лица со сломанным носом и разбитой губой. — Так всё, хватит! Только сейчас одна из них понимает, что вокруг столпилось множество не только гонщиков и Мопса, но и обычных граждан, совсем не приветствующих уличные гонки. Мелани отрывают от окровавленной блондинки, сжимая руки за спиной, не позволяя сделать лишнее движение. Перед глазами муть, боль разносится по всей голове, когда кулак блонды касается челюсти. — Отпусти меня! Ублюдок! – кричит Ослаф, опираясь на левую ногу, правой ударяя придурка по колену. — Схватите уже её! — кричит парень этой девушки, разглаживая болючее место. В это время Мелани правой рукой держит её за волосы, оттягива их назад, левой сжимая щёки, вспоминая сон. «Он перестаёт держать её руку и переходит к лицу, сжимая щёки, доставляя дискомфорт» Толпа уже давно достала телефоны, некоторые звонят в полицию, а кто-то снимает происходящее, кровавое месиво. — Отпусти! Отпусти меня! — кричит сквозь экстаз боли блондинка, понимая, что оно доставляет голубоглазой удовольствие. «Приятно видеть боль в глазах человека, которого хочешь убить» — Мелани, — её резко отрывают от зеленоглазой, а голос пришедшего пробирает до мурашек.