Сохрани Господь наши криминальные дýши

Несколько минут Мелани отнекивалась, но в итоге сдалась и купила загадочный, белый порошок. Парни ещё с полчаса пытались уговорить её пойти с ними, но на этот раз ничего не вышло. Поэтому, она мигом слиняла оттуда, под громкие и не трезвые крики. Впервые за долгие годы у неё начался период неудач. Порезалась, почти изнасиловал криминальный авторитет, который сильно выпил и наверняка даже не помнит происходящего той ночи, порка во сне со стороны того же Мёрдока, а потом вся история с гонками и дракой. Даже сейчас она шла в немного поравной одежде, на костяшках видны раны, на щеке проявилось неприятное раздражение, мешки под глазами, обкусанные губы и засос на шее. Что же сказать, она уже давно не выглядела настолько прискорбно. Голубые глаза уже не казались такими яркими, они потускнели от алкоголя, а ощущая под подушечками пальцев порошок в пакетике, становилось совсем херово. Flashback — Давай, милая моя, — мужчина протягивает невысокую трубочку совсем ещё подростку и меркзо улыбается, глядя на происходящее. — Охренеть, — хрипло отзывается она, утирая остатки под носом и прикрывая глаза от блаженства. — Я тоже хочу, — относительно раздетая знакомая даже не садится за стол, она пригинается и вдыхает ещё одну дорожку, позволяя мерзкому типу потрогать её за задницу, отчего тёмноволосую начинает штормить. — Фу, блять, — отворачивается от них, еле сдерживая позывы, начиная подниматься на ноги. — Ты можешь присоединиться к нам сегодня ночью, моя милая Мелани, — воспитатель поднимается за ней, настигая уже у выхода, шатаясь он сумел сделать несколько шагов, чтобы оказаться позади. Ослаф в то же время опиралась рукой на стену и держала ладонь у рта, ощущая, как начинает неимоверно биться сердце, зрачок расширяется, а ноги подкашиваются. — Как нибудь никогда, — ставит руку на ручку подвальной двери и её резко хватают за талию, не позволяя открыть дверь, – Что ты творишь? — резко повернувшись к воспитателю, она бедром ощущает выпуклость под его старыми джинсами. – Моя милая-милая Мелани, — мерзкое, горячее дыхание обжигает губы. Он смотрит прямо в напуганные глаза шестнадцати летнего ребёнка, не стесняясь, начинает лезть ладонью под потасканную ночную рубашку. — Отпусти меня, ублюдок! — начинает вырваться, понимая, что силы не равны. Он - двухметровый бугай, хоть и под наркотой, но он может сделать то, чего хочет. Она - под теми же веществами, уставшая и без сил маленькая дура, думающая, что его педофилические наклонности, всего лишь выдумка девочек постарше, которые влюблены в его власть в детском доме, — Не смей меня трогать! — крик разносится по помещению ровно до того момента, пока его рука не накрывает её рот. – Заткнись, — грубо отзывает девочку, ощущая, как злость накрывает с головой. Вместо того, чтобы отпустить, он немного приподнимает её, и бросает на пол. — Сукин ты сын, – больно ударяется Мелани, выгибаясь от этой боли. По щекам катятся слезы, страх охватывает тело, парализует, наркота начинает действовать, перед глазами всё плывёт, она видит перед собой разные огни света, их весёлую огненную игру. — Не трожь её! — из не от куда появляется кареглазая девочка помладше, в её руках некая труба, которой она ударяет по пьяной голове ублюдка, тот мгновенно отрубился, с грохотом валясь назад. — Пенни.. — шепчет пострадавшая, падая в бессознание. End flashback В квартире темно, Мелани поднялась по лифту в полной тишине вокруг, слыша только собственное сердцебиение и дыхание. Желание использовать порошок нарастало всё больше, особенно когда стало понятно, что дома никого нет. — Сама судьба приказала мне воспользоваться тобой, — кидая пакетик на кухонный стол, она сделала из салфетки импровизированную трубочку, плюхнулась на стул и достала банковскую карточку, рассыпая весь имеющийся наркотик и превращая его в ровную дорожку. «Хочу побыть в тишине и покое» Желание загаданно. Порошок попал в организм достаточно быстро, задевая мягкую ткань носа и горла, заставляя Мелани прокашляться, а после вовсе обмякнуть на стуле. Дыхание сбилось, кулаки сжались, а из глаз вновь потекли слёзы. Вокруг неё была кромешная тишина, темень, будто она во сне. — Господи, как хорошо, — смех разразился эхом по огромному и пустому помещению. Она смеялась не дыша, чувствуя под рукой только пару крошек порошка, трубочку и пакетик. По телу пробежались мурашки, когда она притронулась кончиком пальца к ладони, замечая то, настолько мягкой оказывается рука. Всё тело становилось неким желе, но сидеть она могла, смеяться, и было особенно ощутимо сердцебиение. Вены обычно не были так сильно видны. Дотронувшись до выпирающей кости локтя, где образовалась ранка, она ощутила невыносимую боль. Крик оглушил Мелани, как будто барабанные перепонки смягчились, но не порвались. Она плакала и смеялась одновременно, видя перед глазами то яркий свет, то невероятную темень. Свалившись на холодный пол Ослаф ощутила всю свою тяжесть, руки раскинуты в стороны, а ноги в совершенно неправильном для себя положении. Проводит по лицу дрожащей и раненой ладонью, переходя к шее и оттягивая кусок ненужной ткани водолазки, она дотрагивается до жгучего засоса, прикусывая губу вспоминая каждый миг того, что произошло всего пару дней назад. То, как губы Мэтта прикоснулись к её коже, как его руки гуляли и ощупывали каждый сантиметр тела, как он почти дошёл до того, чтобы сделать это с ней. Сейчас, под действием наркотика Мелани внезапно захотела всего, чтобы он сделал там, на её кровати. Тогда они являлись оба пьяны и утром не сумели бы вспомнить всего происходящего. Но как только она задумывалась о его губах, о прикосновениях и горячем дыхании, Ослаф начинало душить от этого. Она начинала задыхаться. Перед глазами всё сверкало, силуэты людей рассеивались в молоке, громкие голоса давили на уши, а пищание приборов выводило из себя. Открывая глаза, первое, что увидела Мелани, это белоснежный как облака потолок. Она слышала своё рваное и глубокое дыхание а в голове ни единой мысли, в носу находились непонятные трубки, это пока-что единственное, что её беспокоило. Говорить было невозможно, поэтому еле подняв руку она вырвала эти трубки из носопровода, а за ними потянулась вязкая жидкость, ни чем не напоминающая сопли. Дышать стало легче, но сухой кашель затмевал долгожданное благоговение. Во время этих нервозных припадков она разметила небольшую территорию, в которой находится, мозг неотрывно пытается сформулировать внимание на человеке в халате, подошедшего к койке и протянувшего Мелани стакан воды. — Выпейте, вам станет легче, – заглушенный мужской голос говорит мягко, отчего она делает это мгновенно, припадает губами к краю и выпивает долгожданное спасение за один заход. — Что произошло? Где я нахожусь? — сумашедшие глаза всматриваются в чужие, не знакомые, но спокойные. — Вы находитесь в больнице, мисс Ослаф. Я мистер Харрис, занимаюсь вашим лечением. У вас произошла передозировка, — на этом моменте мужчина замолчал, позволяя переварить полученную информацию, — Вас привезли на скорой помощи, мистеру Ослафу сообщили о случившемся рано утром, его знакомые сейчас находятся в коридоре, если хотите... — Не нужно, — перебивает доктора Мелани, ощущая как её берёт чувство вины, — Нет, не стоит. Я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии. — Хорошо, я ему передам, — записывает что-то в свой блокнот и продолжает, — Вы останетесь на время проверки до воскресенья, если вам что-то нужно, говорите сейчас, я передам всё ему. — Телефон, пожалуйста, – яростно пытается вспомнить, что же ещё ей нужно в чёртовой больнице с передозом, – И одежду новую. — Хорошо, — кивает мужчина, уходя в сторону выхода, не сказав больше ни слова. Когда он открыл дверь, в проёме показалось два человека, совершенно серьёзный и даже злой Мёрдок, смотрящий так, будто готов сам заставить Мелани сожрать тот порошок вместе с пакетиком, и Теодор, в глазах которого открытое волнение. Это два мужика под два метра, которые явно выше доктора, который не потерял лица и попросил их выйти обратно в коридор, пока она пыталась понять, а безопасно ли Мэтт поступает, находясь в настолько общественном месте. Чувство опустошенности, после такого яркого преключения в голове, захотелось проспать минимум месяц и всё это время даже не вставать с постели, не видеть снов и ненавидеть себя постоянно, потому что заставила нервничать друзей и брата. Рана на руке была снова перевязана, но в более надёжный бинт, который Мелани развязать будет не в силах. Собственно желание что-то делать или выдумывать испарилось, как только она увидела этот злой взгляд Мэтта. Осталось ощущение, будто он всю эту неделю прекрывался относительно невинным человеком, а в итоге был тем самым, жутким криминальным авторитетом, который ей снился в страшных снах. Такой он есть, возможно. Жестокий человек, которому легко даётся порка девушки без причины, или её казнь после передоза. Мыслей было куча и все они мешали уснуть, поэтому до самого вечера Ослаф пролежала в постели, глядя в потолок и неимоверно хотя кушать и пить. Встать с койки ей не позволяла неимоверная слабость и боль, ведь как только она пыталась сесть, спина ныла как буд-то до того она упала с трёх этажного здания. Три стука в дверь, Ослаф повернула голову от окна, за которым давно стемнело, к двери, и пару раз подумала, прежде чем что-то сказать. — Входите, – по голосу стало понятно, что усталость берёт своё, а недавное промывание до сих пор оставляет мандраж. Впрочем, всё волнение переросло в лёгкий страх, когда на входе показался тот, кого она вообще не ожидала здесь увидеть. — У тебя такой взгляд, будто ты увидела призрака, — достаточно насмешливо произносит кареглазый, начиная шагать во внутрь, предварительно закрыв за собой дверь. — Возможно, так и есть, — поводит плечами Мелани, обращая внимание на бумажный пакет в его руке, — Что там? — Твой дружок, Теодор, собрал вещи и сказал мне отвезти их тебе, а сам поехал по каким-то там делам, — вопросов стало больше, что-то ей подсказывает о вранье с его стороны. — По каким делам он поехал? — весьма суровый тон девушки сумел немного ввести в тупик Сорвиголову, — И почему ты так сразу согласился на авантюру Тео? — она смотрела ему прямо в глаза, на что мужчина только повёл руками, присаживаясь в кресло неподалёку и оставляя пакет на краю койки. — Слушай, — вдумчиво начинает Мэтт, — Я нашёл тебя лежащей на кухне, с пеной у рта, пакетиком на столе от наркоты и твою импровизированную трубочку, — злость начала закипать в жилах Мел, а недавнее потрясение и вовсе вывело из себя. — Ты серьёзно? Пытаешься вызвать у меня чувство вины, чтобы не отвечать на вопросы? Тебе так сложно сказать, почему Винсент вовсе не приезжал, а Теодор послал тебя ко мне, чтобы ты просто принёс мне вещи? — его взгляд стал серьёзнее, но это никак не остановило голубоглазую продолжать свой говор, — Даже после передоза мои мозги не отрофировались и не перестали работать как раньше, я вижу, что что-то не так и... это меня напрягает, — когда ещё придётся Мёрдоку увидеть настоящее замешательство и признание собственных чувств от этой девушки, поэтому он не знал как реагировать, словно в тумане глядя на неё и давая выговориться, — Я много лет не употребляла, жила под наблюдением брата, а теперь ещё Тео и ты присоединились к нему. Знаешь ли, не очень приятно осознавать, что твой брат криминальный авторитет и может сделать всё что угодно с теми, кто сделал мне... – Мелани резко замолкает, кусая нижнюю губу почти до крови, пока в голове двигаются шестерёнки. — Выглядишь не очень, мне позвать доктора? — но слова Мэтта не доходят до подруги, в её взгляде видно осознание, помешать которому он не способен.