Сохрани Господь наши криминальные дýши

Страх оковал тело, после громкого звука выстрела в голове. Мысли смешались, превратились в кашу. Перед глазами сверкало, сердце билось о рёбра, намереваясь их раздробить, кулаки сжали одеяло, а тело обдало холодным пóтом. Отходняк от недавних преключений был ужасен. Нервный срыв превзошёл всевозможные ожидания и показания Шульца. Казалось, если раньше наркотики почти никак не влияли на Мелани после приёма, потому что это происходило достаточно часто, так в нынешнем, спустя несколько лет, она приняла их, ещё и в большом количестве. Конечно, чего можно было ожидать от такого поворота событий? Тогда как она не стреляла ни в Мёрдока, ни в себя, выстрел звучал в её голове пару часов минимум. Она слышала каждый шорох в комнате, ощущала живую и страшную головную боль, перед глазами всё кружилось. А таблетки, которые доктор заставил её выпить, оказали не менее жуткий результат. Клонило в сон, но постоянные выстрелы в голове не позволяли сделать этого. А когда лекарство всё же подействовало, когда ей удалось вздремнуть, тогда и жар спал, тело перестало дрожать, как у постоянного наркомана или алкоголика, голова вовсе не раскалывалась, наконец-то позволяя сделать Мелани свободный вдох чистого воздуха. — Выглядишь жутко, — выйдя из комнаты, она мгновенно обратила на себя внимание. Иной раз вспоминая о том, что смогла приставить дуло пистолета к своему виску. Все охранники глазели в оба, Мёрдок выглядел спокойным, но внутри него явно происходила самая настоящая, кровавая борьба. — Спасибо, — Теодор сразу понял, что сболтнул лишнего, но эмоции были сильнее. Синяки под глазами, бледное как полотно лицо, губы, прокусанные до капель крови и еле заметно дрожащие пальцы на руках. Казалось, вот-вот и у подруги начнётся припадок. — Мелани.. — начинает Винсент, останавливаясь в паре метрах от неё, глядя снизу вверх виноватым взглядом. — Можешь ничего не говорить, – поджимает губы девушка, ощущая лёгкое, немного неприятное покалывание, — Вы всё уже сделали, — кинула взгляд на совершенно спокойного Мёрдока, сидящего со всеми на диване, а после отвернулась и пошла в сторону кухни, скрываясь из виду предателей. Она считала их таковыми и не желала выслушивать извинения, в которых не нуждалась. Мел хотела отдохнуть, от всего, от всех, не видя никого в своей квартире. Слышать постоянные голоса, от которых стало противно, понимать, что как только она выйдет из комнаты, полетят вопросы и утверждения, на которые отвечать не хочется. Будучи в той же пижаме, которая даже не была постирана, после той ночи, хотелось её сжечь, и вместе с ней и кожу, на которой был виден уже менее заметный засос. На животе он исчезал медленнее, и доставлял жуткий моральный дискомфорт. Осознание. Было мерзко от самой себя. Наркоманка, которая по виду переспала с каждым мужчиной из Адской кухни, которая сбежала из больнички, сбежала к одному из таких парней, а потом чуть не покончила жизнь самоубийством. «Добавлю в подпункт своего прошлого, когда в старости начну писать досье. Если доживу» Глядя на то, как варится кофе Мелани не сразу услышала, как на кухню кто-то прошёл, а по запаху парфюма стало ясно, что у параллельной стены стоит человек, которого она будет ненавидеть до конца своих дней. — Тебя снова послали ко мне? — даже не повернув голову, совершенно безэмоционально спрашивает Мелани, — Я не хочу никого видеть. — Нет, — краткий и непонятный ответ, который голубоглазая совершенно не поняла, — Меня не посылали к тебе, и ты не не хочешь никого видеть, ты хочешь, чтобы с тобой поговорили. — Мне с тобой не о чем разговаривать, — на глаза накатили слёзы, и шмыгнув носом Ослаф младшая подхватила кофеварку и перелила в кружку, она даже не разбавила кипяточную жидкость. — А мне с тобой есть о чём, — послышался шаг, он сел за стол и начал ждать, прожигая глазами напряжённую спину девушки. – Тебе не плевать? — отпивая кипяток, не чувствуя вкуса, она привела себя в чувства и повернулась к Сорвиголове лицом, не замечая в его глазах никакого безразличия, которое обычно являлось его основной эмоцией. — Винсент и Теодор ушли, — как бы странно это не звучало, скорее только для Мелани, но она ему поверила, — Можешь орать на меня и кидаться ножами, но я должен спросить. — Ножами кидаться можно? — Мел даже потянулась к одному из них, повисших на магнитной подставке, выглядя при этом совершенно серьёзно, но не смогла больше сдерживаться, спустя пару минут молчания, и легко улыбнулась. Второй раз за всё время она увидела на лице Мёрдока не дьявольскую улыбку, которая внушала страх, нынешняя улыбка являлась искренней, красивой и не пугала, как до этого. — Вопросы могут тебе не понравится, — почти сразу выдаёт, пряча прекрасную улыбку, вновь создавая неприятную атмосферу. Всего на мгновение Мел показалось, что до этого ничего не случилось, она смогла на секунду исчезнуть в мире искренности и поддержки, без какой либо ярости и ненависти. — Если я не захочу отвечать.. — девушка садится за стол, поджав под себя ноги и ощущая постепенно проявляющееся напряжение. — Если не захочешь отвечать, сразу скажешь мне об этом, – казалось, с чего бы Мелани вообще должна отвечать на его вопросы, которые наверняка ничего не решат в их взаимоотношениях, да и эти вопросы никак не повлияют на её отношение к нему. — Ладно, — давно не приходилось разговаривать с кем-то, особенно не приходилось общаться с криминальным авторитетом на достаточно личные темы. — Когда я сказал, что убил Мопса, ты отреагировала так, словно он не сделал тебе ничего плохого, — глядя на Ослаф младшую, он не понимал этого. Ведь девочка выросшая с братом, который убил не мало людей, и с родителями, которые не всегда были такими цветочками, как может покзаться на первый взгляд, она должна вырасти как минимум жестокой, по отношению к таким ублюдкам как Мопс, — А он сделал много плохого, и не только по отношению к тебе. — Ты сейчас подведёшь к тому, почему я не ожесточилась на этого человека после его поступков? — продолжает за мужчину, в чем он вовсе не нуждался, но кивнул, сдерживая внезапно нахлынувшее раздражение, — Ты не поймёшь.. — Я задаю тебе вопрос, чтобы понять, — достаточно резко, чтобы голубоглазая уставилась на него в непонятках. — Он не делал ничего плохого Винсенту, Теодору или Пенелопе, — тем не менее, отвечает, отпивая кофеин, вновь обжигая горло с языком, – Мне давно стало плевать на то, что он говорил в мою сторону.. Мне в общем всё равно на мнение людей ко мне, если они не являются составляющим кругом друзей. А Мопс, он... — её взгляд забегал по столу, пытаясь подобрать нужные слова, для описания давно убитого, — Просто придурок, который считал себя Богом гонок, а на деле мог проиграть пятилетнему ребёнку. — И за это ты его ненавидела, — продолжает логическую цепочку, надеясь зацепить хоть одну плохую эмоцию в сторону Мопса. — Нет, — качает головой, глядя в кружку, раздражая Мёрдока ещё больше, — Скорее я просто считала его придурком. – Мелани, — своим тоном он вынуждает её поднять голову и посмотреть в глаза, а замечая откровенное раздражение в его взгляде, Мел сразу напрягается, — Ты либо слишком правильная, либо не признаёшь собственных чувств. Недоумение в голубых глазах вынуждало податься вперёд, скрестить руки в замок и посмотреть прямо в её душу, плотно сжав челюсти, почти до боли. Они молчали, взгляд ее метался по красивому лицу, которое было достаточно близко, чтобы запомнить куждую его частичку. – Я его не ненавижу, — прямо произносит девушка, — У меня нет на это причины, понимаешь? — Не понимаю, — мужчина отдаляется, ясно давая понять, что признал свою ошибку, ведь в самом начале она говорила об этом. — Хорошо, — нахмурив брови, она убирает руки под стол, сжимая их в кулаки, – Ты бросил Винсента, — не поднимая глаз, произносит девушка. — Мелани, — имя соскакивает с его губ, но она продолжает, упёрто и раздражённо, осознавая, что только так сможет донести до него мысль. — Ты бросил его, — поднимает свой озлобленный взгляд, встречаясь с не менее яростным, — И за это я тебя ненавижу. Понимаешь? Потому что ты лишил его возможности ходить, ты... ушёл, исчез на долгие годы, — начинает приподниматься со стула, тыча ему в грудь пальцем, — Ты сделал ему больно. Не физически, поверь, Винсент никогда не говорил, что он жалеет о том, что не может ходить, — глаза мужчины покрывает тонкая пелена слёз, собственно, её глаза тоже были на мокром месте, – Он не может поверить в то, что ты бросил его. — Достаточно, — Мёрдок подрывается с места, по пути к выходу доставая сигарету и закусывая её между губ. — Теперь ты понял? — скрестив руки на груди, спрашивает Мелани, остановившись всего в нескольких метрах от него. Мужчина ничего не отвечает, он уходит, громко хлопнув дверью, оставляя пустовать квартиру, в которой девушка вновь останется одна. «— Ты его бросил ; — Ты сделал ему больно.» Эти слова так и вертелись в голове Мёрдока. Он не думал, что Мелани возьмёт в пример эту ситуацию. Теперь чувство вины грызло и рвало на куски все внутренности, мозги не хотели нормально работать, казалось, что это он наркоман и сумасшедший, а не она. — Это ты..! — кареглазый резко остановился, понимая, что чуть не врезался в бегущую по лестнице девушку. Чёрные, злые глаза, кудрявые волосы, где-то он её видел, — Придурок, который забрал машину Мелани! И снова эта чёртова Мелани, от которой Мэтта начинало порядком тошнить. Поэтому, когда он возобновил свой фирменный вид безразличия и хладнокровия, девушка мгновенно отошла в сторону и продолжила свою спортивную тренировку, перепрыгивая сразу через две ступеньки на этаж лучшей подруги. Выходя из подъезда мужчина закурил сигарету, сразу затянувшись, заполнив лёгкие долгожданным, тяжёлым дымом. Двое охранников, стоящие около машины так-же курили и изредка бросали друг на друга взгляды, в основном следя за обстановкой. Ярость медленно спадала, а прикрыв глаза Мёрдок почти успел погрузиться в омут своих проблем. Но его отвлекло ощущение, словно на него смотрят. Безпрерывно и открыто. Открыв веки он осмотрелся, а на детской площадке увидел ребёнка, который глазел не отрываясь, стоя на самой высокой горке. Кареглазый мальчик с огромными глазами пуговками, он смотрел так томно, словно ему за шестьдесят, яркое выражение лица, недоумение, одновременно смешанное с тихим страхом. — Мэтти, окуратнее! — звонкий голос женщины вынудил прийти в себя. Незнакомка подбежала к горке и осторожно сняла с неё сына, до сих пор играющего в гляделки с мужчиной, на которого мама мальчика обратила внимание и испугалась, что это какой-то маньяк. — Мама... — прошептал малыш, крепко обнимая свою мать, доставляя огромное неудобство человеку, обычно смотрящего на всех свысока, а теперь, Мэтту казалось, что перед ним, он сам. Flashback — Я тебя не понимаю, — со слезами на глазах произносит мужчина, – Мэгги... — Прости меня, — совершенно отстранённо произносит девушка, — Так нужно. Маленький мальчик, будучи на руках своего отца начинает плакать, у него начинается истерика, яростные всхлипы и настоящие рыдания. Слушать их было невозможно, это было сложно, слышать, как ребёнок понимает, что мама уходит. Что мамы больше с ними нет. И если бы она была на небе. Нет. Она жива, здорова, в чём Мёрдок старший уверен. Он знает, что с Мэгги всё хорошо, Святой отец позаботится об этом, он пообещал. Но как теперь быть? Как принять тот факт, что любимая женщина бросила его с сыном на произвол судьбы. Вполне возможно, из за послеродовой депрессии она потеряла любовь к ним двоим, но почему? Почему именно так сложилась судьба маленького человека, проживающего с отцом боксёром и с желанием поскорее вырасти, чтобы найти маму. Почему судьба преподносит людям так много плохого? Мэтт никогда не мог найти ответы на эти вопросы. Лишь после того, как он совершил своё первое и настоящее убийство понял, что судьбы лишают людей не только несчастные случаи, а другие люди тоже. End flashback