Сохрани Господь наши криминальные дýши

Время шло неторопливо, за три дня партнёры почти не выходили из дома. Времяпровождение ограничивалось короткими переписками Мелани и Пенелопы, Уильяма и его матери, телевизор пылился, стоя у стены в гостиной, дверь балкона открылась впервые за год, когда парню нужно было выходить перекурить после тяжёлого разговора, в котором они узнавали друг друга всё больше. Эти три дня были волшебными, ведь они проводили их вместе. В первый день, когда Пенни уехала с отцом домой, диалог никак не складывался, и только под ночь прорвало обоих, и так зародился новый этап трудных, но чувственных отношений. Каждый являлся эмоционально нестабильным человеком, к которому нужен был определённый подход, и хоть они открылись с другой стороны перед друг другом, отстранённость всё же ощущалась, по большей части, со стороны Мелани. Она не могла побороть чувство вины перед ним, постоянно извинялась, была сама не своя, не находила себе места. Но, после ещё одной изнурительной беседы, становилось лучше, совсем немного. Уильям ловил себя на мысли, что они оба не могут отделаться от этого жуткого чувства, он понимал, что она погрязла в этом, и не может выбраться, и что он - простая идентичность. Ослаф, в свою очередь, думала немного о другом. Возлюбленная впервые поверила в настоящие отношения между мужчиной и женщиной, ведь показательные сцены таких отношений всегда заканчивались плохо. В примере для этого - родители, жившие в счастье пару месяцев после начала своих отношений, что чертовски мало. Никто из них не поддерживал друг друга, не помогал, не уважал и тем более, не любил. Они создали неправильное впечатление перед своим ребёнком, и если Винсент смог оградиться от этого, то Мелани - нет. У него во время инвалидности было много женщин, но им лишь бы содрать с богача побольше денег. Их отношения не длились больше двух недель, он не видел в них той самой спутницы жизни, которая смогла бы подарить ему частичку себя, доверить своё сердце и заполнить пустоту в его душе. А Винни, на самом деле, верный человек, даже будучи на грани смерти перед копом в допросной комнате, не сдал Мёрдока, не подставил, принял удар на себя. Так принимает удар и Уильям, видя скопившуюся боль в глазах любимой девушки, которая доверилась, хоть и безумно боялась. Он не поднимал на неё руку за три дня, ни разу, а в родной семье это происходило помитутно, в итоге заканчиваясь кровью и полицией. Он не пытался давить, как это делал пьяный отец, желая добиться хоть слова от неродивой дочери. Он не делал ничего плохого, не говорил ничего плохого, являлся самым настоящий принцем на коне, о котором так мечтают маленькие девочки, ну, и не только маленькие. Она позволила ему спать в своей кровати, и уже второй день они нежатся в тёплых объятьях, не пересекая границы, и даже не было случая, чтобы они поцеловались в губы. — О чём задумалась? – мягкий голос раздался совсем рядом, пара сидела на краю кровати и, видимо, Мелани немного отошла от реальности в мир раздумий. — О том.. что это одни из самых лучших дней в моей жизни, — уголок губ приподнимается в улыбке, скула уже так сильно не болела, поэтому состояние позволяло делать эти незначительные жесты. — Я рад, что ты так считаешь, – такая же умиротворённая улыбка проявилась и на красивом лице, – Для меня это так же важно. Они встретились глазами, и улыбки стали шире, взаимная симпатия стала ощутима настолько сильно, что даже слепой смог бы ощутить эти невероятные чувства. — А ты важен для меня, — искорки были видны не вооружённым взглядом, который так и падал на очаровательные губы. — Мелани.. – шепчет мужчина, немного наклоняясь вперёд, его рука покоится на её плечах, — Позволь поцеловать тебя. Никто никогда не спрашивал у неё разрешения, даже если это были мимолётные поцелуи в губы, которые отроду не нуждались во взаимном согласии, любви и нежности. Чаще это состоялось при попытке изнасиловать. Мысли резко заполонили молодую голову, в её глазах читалось столько эмоций, опаски, что Уильяму начало казаться, что он сказал что-то не то. Но эти переживания испарились, как только их губы соприкоснулись. Как только в ноздри проник запах, который ранее был не особо слышен, и веки обоих закрылись, наслаждясь этим моментом. Руки девушки прошлись по рёбрам мужчины, вызывая табун мурашек, она оставляла горячие следы даже сквозь плотную одежду, от которой резко захотелось избавиться. Руки перешли на спину и плечи, в конце концов оказываясь на шее, тонкие пальчики выресовывали на отросшей и колючей щетине рисунки. — Мелани, – предупредительный тон раздался после нескольких секунд их легкого соприкосновения, вынуждая обоих чуть-чуть опрянуть, — Ты знаешь, чем всё может закончится, если мы.. – Знаю, Уильям, — в этот момент из головы улетучились все до единой мысли, она притянула его ближе, целуя вновь. Теперь его руки изучали тело любимой, осторожно, не торопясь. Пока ещё в одежде. Углубляя поцелуй, кареглазый услышал тихий и приятный ушам стон, табуны крошечных мурашек бегали по голове, ногам, плечам, даже по бёдрам. Она никогда такого не испытывала. «Не ври самой себе, Мелани» Сознание на миг вернулось в ту ночь, когда горячие руки задевали края плоти, когда горячие губы оставили засосы на её теле, когда она ощутила себя в пожаре, находясь всего под телом одного дьявола. Поцелуй стал жарче, Мел пыталась забыться, расслабляя губы и позволяя делать дело Уильяму, который знает намного больше, чем она. Холодные, до сих пор забинтованные ручки забрались под его кофту, разглаживая идеальное, по её мнению, тело. Напряжённый живот никогда не выпирал наружу, совсем немного ощущались кубики, не сказать, что он был волосатый, но у Мелани явно была симпатия к таким парням. Как-бы странно не звучало, но Винсент всегда был волосатый, и когда ночью родители затевали ссору, он забирал её из их комнаты и не позволял выйти, на что в ответ совсем мелкая сестра прижималась ближе к его шерстяным рукам, и они обнимали в ответ, с братским уютом, который был необходим в те страшные моменты. Уильям повторил это действие, только сделав всё немного по другому, его руки обхватили достаточно широкую талию, которая бывает, по большей мере, у многих девушек, учитывая тот факт, что Мел не особо занималась спортом. Скорее всего, похудение происходило из за стресса. Но это не меняло её гибкости, ведь ножки так приятно обхватили его бока, скрещивая их позади, насколько это было возможно. Горячие вдохи и выдохи покрывали лёгкий холодный ветерок, доносящийся от неизведанного сквозняка. Горячие ладони прокрались к груди, осторожно сжимая два полушария и вызывая стон чуть громче. Она прижалась ближе, отрываясь от поцелуя и спускаясь на шею партнёра, оставляя мокрые поцелуи на его коже и чувствуя, как воздух вокруг становится напряжённее. Казалось, будто только она ощущает на себе чужой взгляд, поэтому, попыталась отделаться от этой мысли, сосредотачиваясь на прикосновениях Уильяма. — Моя милая.. — ласково нашёптывает кареглазый, выресовывая круги у резинки домашних шорт девушки. – Господи, Уильям.. — щёки покраснели намного больше, когда в одну секунду она оказалась лежачей на спине. Он ничего не говорил, поддевал резинку трусиков, дразнил, дотрагивался до торчащих из под топика сосков, залезал головой под футболку и влажно целовал её разгоряченную плоть. Грохот. Такой же резкий, как возросшее в один момент напряжение. Мужчина вырвался из под оков жаждущих продолжания ног и недоумённо посмотрел на не менее испуганную партнёршу. — Ты ведь никого не ждала? — отрицательное махание головой, волнение переросло в страх, голубоглазая не скрывала этого. Дверь открылась. Пара застыла в одной позе, позволяя увидеть вошедшим внутрь незанкомцам эту разгорячённую ранее картину. — Мистер Фиск, отойдите от мисс Ослаф, иначе нам придётся применить оружие, — зрачок её уменьшился, на душе стало невыносимо страшно. Она прижималась к нему всё больше, не позволяя сознанию потерять нить с реальностью. – Для начала. Кто вы? — грубый тон вызвал лёгкое содрогание, Мел в ту же секунду почувствовала, как он осторожно обнимает её, прикрывая своим телом, — Я не отойду от Мелани, пока вы не скажите. — Они мои ребята, — чёртов колясочник въехал в комнату с полностью серьёзным лицом, хотя в глазах была заметна откровенная ярость, – А теперь, Уильям, ты отойдёшь от неё, поднимишь руки за голову и встанешь на колени. — Винсент?! — эмоции охватили голубоглазую, она теснилась сильнее к своему мужчине, страшась собственного брата. — Мелани, я тебе всё объясню потом, позволь забрать его без применения оружия, – его тон не поменялся, такой же грубый, безэмоциональный. — Ты угрожаешь мне? – руки затряслись, когда кареглазый принялся медленно подниматься, пряча за свою спину постоянно возникающую девушку, – Ты не тронешь его! — Мелани, – жестом Винсент указал целиться на бедного парня, до сих пор защищающего голубоглазую. — Ты обещал! – кричит в ответ, выглядывая из за спины Фиска. — Прошу тебя.. — кулак его сжимается. — Мел.. — парень медленно поворачивается к ней лицом, и тихо продолжает, когда оставляет ее в тени собственного тела, — Тебе они ничего не сделают, поняла меня? – Ты.. нет, Уильям они обещали, что не тронут тебя, – слёзы лились из её глаз. — Это не на долго, — кривая и не правдоподобная улыбка заставляет её поверить. Она поверила лжи. Краткий кивок, мужчина осторожно и предельно медленно чмокнул ее в вспотевший лоб, в ответ она еле сдерживалась, чтобы не напрыгнуть на него с объятьями и попытаться закрыть своим мелким тельцем. Теперь он повернулся обратно, пробежку взглядом по каждому присутствующему, Мел сделала шаг назад и упёрлась руками в тумбочку позади. Уильям поднял руки вверх, продолжая молчать, встал на колени. Они уводили его тихо, передавая что-то по рации людям снизу, оставляя в квартире несколько охранников, кровных родственников, и не только их.