Сохрани Господь наши криминальные дýши

Спокойное дыхание сбилось, когда Мелани открыла глаза, сначала не понимая, где она находится. Страх проявлялся всё быстрее, когда стала ощутима боль в теле, словно её избивало десять человек на протяжении нескольких часов. Хотя, почти так и было. Марк был достаточно большим, чтобы оставить на нежном теле не просто синяки, а гематомы, раны и царапины. Множество бинтов раздражали кожу, из за чего брови свобились на переносице. На запястьях, под тканью она чувствовала трение нитей, которые наверняка накладывал старый знакомый, доктор Шульц. Но эта физическая боль была несравнима с тем, что она испытывала внутри. Ведь её могли убить, если бы не выстрел, который совершил Уильям. Если бы её не нашли, всё могло закончиться слишком быстро. В глубине души хотелось достать откуда-то заветный, белый порошок, создаюший "эффект равнодушия", так Мел прозвала то, что ощутила несколько недель назад. Сейчас это было необходимо. — Мелани, ты проснулась? — в комнату зашёл кареглазый парень, он вновь постарел на лет пять, в глазах потаилось множество чувств, доставляющих дискомфорт не только ему. — Да.. — шепчет, не в силах сказать громче, ибо голос охрип от ранее исполненного удушения. Наступило давящее молчание, пожирающее их изнутри. Было сложно говорить что-то, особенно после пережитого. Если Мелани почти изнасиловали, могли убить, похитили и она видела смерти людей, то у Уильяма случилось всё немного наоборот, он убил человека. Возможно, инстинктивно, но он явно уже долго не может отделаться от этой мысли. Для Ослаф младшей удивительно, почему именно он пошёл первым в этот чёртов гараж, почему не Мёрдок и не Теодор? Им было бы намного легче убивать человека, нежели Уильяму, который старался вообще не вредить людям, какими бы они ни были. — Я.. странно себя сейчас ощущаю, — совсем оторванно от этого мира, первым произносит парень, делая пару шагов вперёд и останавливаясь в метре от кровати, — Не хотел его убивать но, побоялся за тебя и... выстрелил. — Уильям.. — девушка пытается как можно осторожнее сесть, но боль в теле была такой жуткой, что сложно было просто пошевелить тазом. — Просто.. я знаю, что он плохой, но это так сложно объяснить, — карие глаза смотрели в пол, они были на мокром месте, кулаки сжимались. Кажись, он вот-вот заплачет, — Теперь я не лучше его. — Пожалуйста, подойди сюда, – тихий и любимый голос вынужил поднять голову и посмотреть в бездонные голубые глаза, он не смог противостоять и осторожным шагом подошёл ближе, садясь на край, совсем неподалёку, вновь всматриваясь в пол, — Ты понимаешь, что он мог меня убить, правда? — ни нотки обвинения, только нежность и тепло, – И я.. очень сожалею тому, что тебе пришлось сделать это. Ты не плохой, просто, иногда людям свойственно совершать поступки, которые могут перевернуть их мировоззрение с ног на голову. — С чего ты взяла, что я не превращусь в монстра? – поднимает глаза, наполненные слезами, немного повышая голос от нервов и слов Осы. Тёмноволосая на пару секунд замолчала, она уже успокоилась, и пыталась подобрать правильные слова, чтобы не сделать ещё хуже. — Ты чувствуешь вину, Уильям, – силы по чуть-чуть прибавляются позволяя протянуть руку и положить на сжатый кулак парня, – Человек, не способный ощутить вину - плохой. Ведь если он сделал страшный поступок, при этом не чувствуя ни угрызения совести, или чего-то подобного.. – она сглатывает слюну, еле-еле держа себя в руках, – ..В таком случае человек превращается в психа. – Ты сейчас.. – горько усмехается кареглазый, — Описываешь моего отца. – Что? – в непонятках Мел незначительно приподнимается, недоумевая от слов парня. — Он сделал много плохого.. И не чувствует вины, – слёза катится по его щетинистой щеке, а Уильям прирывисто вздыхает, – Я боюсь стать таким как он... Голос мужчины охрип от горьких капель, он прикрывает глаза, ощущая, как дрожащие от боли пальчики обнимают его за крепкую руку. Мысли понемногу возвращаются на круги своя, сознание в один миг очищается. Сказать в слух то, что давно беспокоило, казалось, освободило кареглазого от тяжёлой ноши. — Ты намного лучше, – так же шёпотом отвечает Ослаф младшая, напрягаясь как непонятно кто от боли, явно ощутимую в теле, – Ты добрый, нежный и ласковый. Ты тот самый человек, заслуживающий счастье. — Мелани.. — он поворачивает голову в бок, заглядывая в её глаза, — Тебе нужен отдых... – стало понятно, что ему нужно обудмать этот разговор в одиночестве, но он не хочет обидеть её своими словами, поэтому пытается сделать всё как можно мягче. – Хорошо, – у неё получается немного улыбнуться, хоть зашитая рана на скуле не позволяет сделать это красиво. Девушка чуть приклоняется и целует его в щеку, на последок коснувшись руки и ложась обратно, укрываясь одеялом до подбородка и закрывая глаза. Уильям проседел рядом около получаса, прежде чем она окончательно уснула, а после поднялся, и ушёл в гостиную, садясь в кресло, глядя в пустоту, обдумывая этот небольшой, но невероятно трепетный разговор. — Мелани! — стуки во входную дверь и крики лучшей подруги вырвают из крепкого сна. Веки раскрываются, глаза пытаются найти поблизости Уильяма, но его нет. Боли в теле поуменьшилось, и незадумываясь о последствиях, девушка сонно начинает подниматься с кровати под отклики Пенелопы. Будучи в таком состоянии можно забыть о близких друзьях, особенно о том, что они существуют. Ведь на улице уже довольно темно, и каким образом подруга узнала о том, что похищенная Оса дома? Опираясь на стену рукой, голубоглазая прошла несколько метров, чтобы оказаться напротив двери, и словив секундное дежавю, она провернула ключ в сторону один раз, ощущая, как тело охватывает жуткая боль. — Господи! Ты жива! Мелани! — рыдая навзрыд вопит кудрявая. — Да, я жива, — получается немного обнять в ответ, сдерживаясь, чтобы не развалиться на кусочки от такого давления, — Только.. отпусти меня.. пожалуйста. — Что? Что произошло? — недоумённо она отошла на шаг назад, наконец-то взглянув на лицо Лучика, — Боже мой.. На что подруга только кивает, немного закусив губу, было понятно, как она выглядит со стороны, не самым лучшим образом, возможно, даже хуже чем когда-то в детском доме, ведь в неё там никто не стрелял. — Закрой дверь, пожалуйста, и я тебе всё объясню, — тактично хромая к диванам, Мел выдумывает на ходу то, что будет говорить в ответ на её вопросы. Снова враньё, и снова перед близким человеком. — Что тогда произошло? Господи, когда тебя забрали, то я потеряла сознание и только минут тридцать назад проснулась из за звонка, — принимается немного бредить Финслер, расхаживая из стороны в сторону по всей гостиной, — Винсент звонил, сказал, что ты уже дома. Я так испугалась, что сразу к тебе рванула! — Пенелопа, — бормочет Мел, не в состоянии сказать громче, но всё же удаётся привлечь внимание к своей персоне, — Присядь, я всё расскажу. — Хорошо, хорошо.. – шепчет в ответ, садясь в метре от лучшей подруги и не узнавая её, как в физическом виде, так и моральном. — Забрали не только меня, а ещё пару студентов из параллели, — с выдохом, начинает голубоглазая, — У меня был шок и половины я не могу вспомнить, честно сказать, и не особо хочу. Проснулась уже с раной и.. — перед глазами была совсем другая картина, то, как ублюдок Марк прижал её к скрипучей койке - было намного ужаснее того, о чём она врёт, — Тех ребят убили, не знаю, что именно они сделали, но дыры в их головах... Всё говорило само за себя. Потом появилось три человека, они начали допрашивать её о непонятных вещах, в итоге, избили, и ничего не добившись оставили один на один с Марком, тот пытался изнасиловать, но Мелани изо всех сил давала отпор. Это получалось, в конце концов, когда он принялся её душить, послышалась полицеская сирена. В него выстрелили, а она снова потеряла сознание, видя перед собой только лицо брата и докторов. — Какой ужас.. – слёзы катились из глаз подруги, — Даже не верится, что нам снова пришлось передить такое дерьмо, — она притянулась к Мел и обняла её, в этот раз, несильно, но ощутимо, отчего та почувствовала себя полной сукой. Врать Пенелопе становилось невыносимо, они дружат очень давно, не предавали и не бросали друг друга, пообещали говорить только правду, но у Ослаф младшей ничего не вышло. Это было необходимо. Но почему Уильям, которого она знает всего пару месяцев, уже заслужил её доверие и участвует в жестокой жизни девушки, которую безумно любит? Ответ оказался для неё диким. Всё потому что в этом виновата она сама, вписала его в свою жизнь, попросила о помощи, знала, что он согласится, и знала, чем это может закончиться. И всё равно сделала это. Она подвергала его опасности уже много раз, и каждый раз винит себя в этом. Мел не хотела, чтобы всю оставшуюся жизнь он проживал со страшной ношей убийства, но она безоговорочно верила в то, что обязана ему помочь пережить это время. Такого исхода она не хочет для Пенелопы, поэтому врёт, пытается оградить от опасности, но делать это становится всё труднее, потому что враньё не может быть бесконечным. – Мелани..! — ошарашенный парень застыл в дверях, глядя на двух подруг, обнимающих себя и тихо плача. — Уильям, – огромные голубые глаза смотрели на него так, буд-то увидели в первый раз, – Пенелопе позвонил Винсент, сказал, что я дома и она прибежала.. – Я.. хорошо, не буду вам мешать, — держа пакет с продуктами в руке, в которой несколько часов назад держал пистолет, он пошёл на кухню, оставляя их наедине. — Мел.. – шепчет Финслер, немного успокоившись, и обращая на себя внимание голубоглазой, — А вы с ним.. уже живёте вместе? — О, нет-нет, просто.. – поджав губы и отводя взгляд в сторону, она всё же продолжает говорить, — Уильям всё время ждал меня здесь, чтобы проследить за здоровьем. Винсент позвонил ему, когда меня увозили домой. — Ну.. ясно, – неуверенный тон Пенни вызвал у Мел разные эмоции, кажется, сейчас кудрявая и оптимистичная подруга, решается не создавать в своей голове сказки о счастливой жизни Осы. — Ты можешь остаться здесь, если хочешь. Да и мешать нам не будешь, — неловко предлагает, до сих пор держа свою руку на руке студентки. — Не могу, как бы сильно не хотелось, но меня папа ждёт внизу, — не переставая удивлять, девушка поднимается на ноги. Видимо, замешательство Ослаф было достаточно заметным, чтобы Пенни продолжила, — Он сидел со мной в палате с самого утра и.. как только я проснулась, сразу попросила его отвезти меня к тебе, ну, уже после звонка Винсента. Папа тоже волновался за тебя, я хочу его уверить, что всё более менее хорошо. — Но ты, всё ему не рассказывай, — сразу предупреждает, запоминая, какую ложь она напридумывала. — Да-да, конечно, я понимаю, — активно кивает лучшая подруга , сглатывая слюну и на последок обнимая голубоглазую, – Поскорее выздорваливай, я напишу тебе, когда появятся новости по колледжу. — Договорились, — кривовато улыбается бледная как простынь Мел, снова вспомнив, с чего всё началось и удерживая желание окунуться в бессознание, — До встречи.