Сохрани Господь наши криминальные дýши

Мужчина припарковал машину как можно ближе ко входу в подвальную часть заброшенного здания в лесу. Ярость до сих пор кипела в крови, как и адреналин, из за которого он не ощущал боли на костяшках рук, когда ударил ими по бетонной стене, надеясь таким образом утихомирить внутреннего дьявола. Оставив заднюю дверь открытой, он твёрдым шагом двинулся во внутрь, лецезрея почти такую же картину, где Уильям валяется на одном месте, почти как сплошной кусок сырого мяса с кровью, и где Винсент в коляске сидит в стороне, глядя на серую стену и явно обдумывая всё, до единой частицы. — Мелани.. Мелани... – хриплые стоны, смешанные с кровью и ворчанием вырываются из побитой груди бедного парня. Он зовёт её, пытаясь кричать, но ничего не получается. От этих тихих возгласов Мёрдоку хочется ударится головой о стену и потерять сознание, чтобы ни о чем не думать. Это сводило его с ума. То, как Фиск произносит её имя было до ужаса страшным. Невероятно, что даже в таком состоянии он думал именно о ней, пытался позвать, и наверняка желал услышать голос. Мэттью был уверен, когда её похитили, она думала именно о кареглазом парне, который стал для неё дороже чем родной брат. — Молчи, Уильям, — холодно приказывает криминальный авторитет, взглядом выискиввя верхнюю одежду пострадавшего. Остался только свитер, который самым осторожным образом охватил самые хрупкие по виду места, где кости буквально раздробило, — Совсем скоро ты её увидишь. — Мелани... — слёзы покатились из глаз, казалось, взрослого парня, который почти одногодка Теодора. Но, навряд-ли Тео переживал настолько тяжёлые потрясения в своей жизни. – С ней всё в порядке, — тяжело дыша бормочет себе под нос Мэттью, будто лично для себя, — Я обещаю, ты увидишь её. Карие глаза встретились на один миг, и в чужих авторитет увидел чистую благодарность, даже не за своё спасение, а за Мелани. «Парень, да ты помешан на ней» И в этот момент веки его закрываются, насколько это было возможно. Фиск отключился, как только увидел недоумение на лице Сорвиголовы, и то было редко увидеть, поэтому это было последнее, что он запомнил. — Если ты попытаешься ещё раз приблизиться к нему, я тебя собственными руками придушу, — лужа крови уже никак не привлекала внимание мужчины, в третий раз вошедшего в подвал. Он не отрывал взгляда от поникшего, бывшего напярника и друга, почти брата, – Я приставлю за Мелани охрану на ближайшие две недели, пока ты со своими чёртиками не успокоишься. К нему и сестре - ни ногой, понял? Но Меркури ничего не ответил. Он отчётливо всё услышал, и Мэтт это понимал, поэтому быстро ушёл от этого придурка, разрушевшего свою личную жизнь в пух и прах. Из за своей паранойи и желании отомстить. Проворачивая ключ, кареглазый обернулся пару раз, проверяя, в каком положении лежит парень и как он вообще выглядит. К слову, выглядел ужасно от слова совсем. Живого места на лице не осталось, не то, что на теле, спрятанного за тканью свитера. — Здравствуй, Мэттью, – прозвучал знакомый голос доктора по ту сторону телефона. – Я привезу в твою больничку парня одного. Состоянее пиздец тяжёлое, кости поломаны, тело в мясо, — изводя бедную машину сквозь потоки кустов и деревьев проговаривает мужчина. Шульц на несколько секунд окунулся в замешательство, будто перед ним убили человека. А на деле всё было намного хуже. – Имя, фамилия? — слышно, как он достаёт ручку и блокнот, готовясь записывать всё под диктовку. — Скажу при встрече, — стало ясно, дело дрянь, поэтому послышался тяжёлый вздох со стороны доктора, давно не промышляющего ничем особо криминальным. — Важный человек? — поднимается с места мужчина в возрасте, не теряя времени и начиная идти в сторону регистратуры. — Для Мелани - да, – нажимая на определённую кнопку, кивает кареглазый, ощущая нарастающее в салоне тепло, — Но я буду вынужден сразу уехать. — Скажи честно, это как-то связано с вашими недавними приключениями? — спустя несколько секунд молчания подает голос Шульц, останавливаясь у лифта. — Почти, — в голосе на секунду была услышана нотка печали, которую у Мёрдока не получилось скрыть, из за чего наступило гробовое молчание. От Сорвиголовы редко можно было услышать нечто иное и поэтому стало невероятно тревожно за этого идиота. Криминальный авторитет, на заднем сидении которого сейчас валяется парень, которого он не просто невзлюбил, а по своему обыкновению, возненавидел. У Шульца именно по этой причине (и ещё по многим другим) возросло недоумение, страх за напарника и даже друга. — Ты уверен, что мне не стоит знать его имя и фамилию? — вероятно, отходя подальше от людей и соработников, прерывает тишину доктор. — По телефону такие вещи не обговариваются, — кареглазый сбросил звонок сразу же, как только увидел мигание коповских авто неподалёку. Вполне вероятно, именно эти машины ехали в сторону заброшенного здания. Взгляд его превратился в сплошной лёд, из за адреналина Мэттью сжал руль со всей силы, не отрывая глаз от двух проезжающих мимо машин. — Что произошло? Всё в порядке? — Мелани продолжила бы задавать вопросы, если бы мужчина не применил свой фирменный взгляд, после которого люди замолкали за секунды. Он знал, что ведёт себя совсем не по хорошему, в обуви, даже не разувшись, двинулся к минибару, достал оттуда старый виски и откупорив пробку, прижался губами к горлышку бутылки. Несколько глотков едкой жидкости обожгло горло, но, черт возьми, это ощущение не сможет сравниться с тем, что Мэтт чувствовал тогда в душе. Хотелось отключиться навсегда и не думать о срыве, не думать о том, что совсем неподалёку стоит запуганная жизнью девушка, переживающая за своего парня, которого сейчас оперируют врачей десять, минимум. Кажется, Мелани прочитала его мысли, и её взгляд переметнулся в сторону, а потом вернулся обратно, к подавленному и одновременно обозлённому лицу. Она неуверенно сглотнула сгусток слюны, вставший поперёк горла, Мэттью казалось, что она не дышит. Что она боится сделать шаг и не хочет попасть под горячую руку. Но в молодой голове что-то щёлкнуло, она будто только сейчас заметила, что его руки были по локоть в крови, во всех смыслах этого предложения, а костяшки разбиты, будто он избивал ими стену минут пятнадцать. Неуверенно сделала шаг, смотря на реакцию, которой не последовало. Стеснительно прошла к шкафчикам и, встав на носочки, дотянулась до аптечки. Мёрдок наблюдал за ней из под лобья, чувствуя, как алкоголь начинает действовать на организм. Или это был не алкоголь? В его голове было слишком пусто, чтобы думать о таких мелочах. Или не мелочах? То, как она к нему прикасалась. Слишком осторожно, даже нежно. Не так, как это часто делала Электра, которая понимала, что после оздоровления последует нечто более интересное. Поэтому она могла торопиться, могла сделать неприятно, хотя для криминального авторитета это вошло в привычку, у Мелани получилось надломить стойкий лёд с помощью своих неторопливых движений. Её руки подрагивали, но это не мешало ему, пьяное сознание чуть не высказало всё, что думает. «...Не волнуйся, мне не больно...» Это единственное внятное предложение, которое продолжало крутиться на языке авторитета. Он действительно не хотел, чтобы она переживала, ведь это и правда было не больно. — Нужно закапать глаза.. — он словил её взгляд, голубые глаза всего на мгновение показались ему слишком красивыми, ведь она почти сразу опустила их на свои подрагивающие руки. Эти же руки установили голову правильно, а не так, как он изначально закинул её назад. Слишком нежные, чтобы быть гонщиком. Так ему привидилось. Он не хотел представлять её человеком, способным разбиться в щепки из за неудачно выбранной дороги или неправильно поставленной скорости. Или он искал причины, чтобы она не была таковой? Мэтт не мог оторвать взгляд от её лица, находивщегося через чур близко. Будучи пьяным ему хотелось целоваться, как никогда раньше, поэтому заживающие от побоев губы стали следующей целью, которой он не достиг. Ведь Мелани слишком быстро ретировалась, захватив с собой приятный запах кофе и оставляя всего немного, чтобы мужчина успел насладиться этим ароматом. Допивая первую бутылку авторитет не сразу додумался о добавке. В минибаре уже совсем ничего не осталось, но пьяная голова отчаянно намеревалась вспомнить хоть чуть-чуть, как-то они с тем парнем, Теодором вроде, подпили два стакана из уже открытой бутылки. Это было несколько часов назад, поэтому в следующие минуты кареглазый принялся выискивать эту запрятанную Лучиком, заветную булылку. И он её нашёл, перерыв все шкафчики, что были на кухне. Видимо, Мел не особо хотела, чтобы последние припасы на чёрный день у неё отбирали и запрятала одну бутылочку куда подальше. Но на тот момент Сорвиголове было плевать, он хотел забыться, совсем не на долго. И это у него получилось, особенно после выпитой за минут двадцать, второй бутылки виски. Просыпаясь от осторожного, и, казалось, совсем не ощутимого прикосновения. И то, что за тем последовало, просто вводило в ступор. Мэттью вглядывался в лицо подруги, пытаясь найти там хоть что-то фальшивое. Неужели они с братом такие разные? Винсент за последнее время показал себя не в лучшем свете, стал слишком жесток и безразличен к родным. А Мелани, в свою очередь, изменилась. Три недели назад он мог открыто сказать, что ненавидит её всей душой, за острый язык, за свои слова и выговоры в его сторону, она угрожала ему. Угрожала, приставляя пистолет к собственной голове, чтобы спасти какого-то там бармена. «Она из за него так сильно изменилась?» Не давал покоя вопрос. Конечно, голубоглазой девушке, вполне себе, можно поучиться манерам, но не нужно. Эти манеры в подозрительных ситуациях могут спасти её от драки. Она умеет поставить на место или заставить задуматься, а после ретироваться очень быстро, не доврдя ситуацию до бойни. Мёрдок в какой-то степени уверен, что она часто думала о том, чтобы убить обидчика. Но никогда не давала волю этим желаниям. Например, блондинка-выскочка на той гонке, за оскорбление Винсента, Мелани во всей красе убийства, готова была совершить необратимое. И иногда, конечно, её голову посещают странные мысли, например, притронуться до спящего человека, который явно всю ночь не просыхал. Думалось Мэтту, что эта нетрезвость стала причиной внезапного порыва страсти между ними. Он надеялся на это, ведь никаким образом не хотел брать на себя ответственность за двадцати двух летнюю девушку. Для него, почти девочку. Тридцать девять лет и двадцать два года - огромная разница между людьми, испытывающими к друг другу не просто дружеские чувства. А учитывая тот факт, что у этой самой девочки есть парень, за которого она стоит горой - в таком случает лучше вообще не вникать в их отношения, да и в свои желания, порывы, во всю эту хрень, заставляющую держать себя в руках, чтобы не испугать. Но он увидел страх в голубых глазах, когда вернулся от Электры, которая дала ему пощёчину, надумывая себя главной женщиной для этого человека. Мэтт знал, что она думает о его слишком плохой стороне, готовой на удар посвящённый женщине. Никогда, даже в самых страшных снах он не позволил бы себе такого. И она должна была это понять, но, видимо, была слишком шокирована происходящим. А выходя из подъезда, почувствовал на себе пристальный взгляд, поднял голову, увидел торчащий силуэт из знакомого окна и лишь сжал челюсти, закуривая сигарету, на ходу прыгая в свою машину за руль, предварительно нажав на кнопку ключей. Он не показал себя джентльменом перед Элли, не хотел вообще никак с ней бороться, а просто послать нахуй, но этого не вышло, ведь тёмноволосая решила поступить совершенно по другому. — Я не хотела бы устраивать скандал, но, чёрт возьми.. Мэттью, она выглядит на пятнадцать, ты в своём уме? — возмущённо заговаривает Начиос, садясь на место рядом с любовником и закрывая дверь. Мужчина молчал, открывая окно и стряхивая туда остатки тлеющей сигареты, — Ты хоть что-то скажешь или будешь строить из себя такого важного? Ей правда пятнадцать? Господи.. даже не верится, что ты пошёл на это, неужели меня тебе совсем не хватает? – уже более спокойно, но не менее интенсивно продолжает, видя, как сжимаются его руки на руле, как через плотно сжатые губы просачивается вонючий дым, — Ужас какой-то.. А этот шрам, – не припоминая на собственном теле ни одной царапинки, начинает фыркать, совершенно не зная всей ситуации, – Выглядит ужасно, шрамы не красят девушек. У меня создалось впечатление, что шрам на её щеке заслуженный, слишком уж она много позволяет себе... — Заткнись, – криминальный авторитет одним движением остановил автомобиль, до сих пор движущийся на трассе, где была почти пустынная тишина. Он быстро оказался совсем рядом с её лицом, зажимая одной рукой нижнюю челюсть, не позволяя сказать хоть слово. Стала ощутима хватка когтистых лап на запястьях, но ему было абсолютно плевать на силу, с которой она надавливала на грубую плоть, — Ещё одно слово в её сторону - и ты лишишься языка, — свободная рука до того покоилась на ее затылке, доставляя достаточно сильную боль, чтобы женщина поняла, насколько сильно перешла черту. Мёрдок отстранился, как только ощутил, как просачивается кровь сквозь маленькие ранки от её ногтей, даже не взглянул на эти ранения, продолжая вглядываться в её лицо, прожигая дыру в черепе. — Я поняла, — замечая как тлеющая сигарета прожгла небольшую дырочку в пластиковой насадке от машины, и то, как голыми руками он подхватывает горячую хрень и сжимает кулак, незначительные остатки выкидывая в открытое окно. Он не мог найти ответа на этот поступок, не мог найти оправдение этому странному порыву, желанию оторвать жгучий язык, который посмел произнести что-то в сторону Мелани. Она ведь не заслужила этого шрама, который останется у неё на всю оставшуюся жизнь, если не захочет сделать операцию. А она не захочет, он знает, поэтому как никогда пытается защитить подругу, или, уже не просто подругу.