Мой телохранитель хочет меня убить

Я иду по темной улице, чуть скользя подошвой кед по мокрым от дождя пешеходным дорожкам. Он идет за мной, держа зонтик. Я слышу его тяжелое брутальное дыхание. Я чувствую, как он улыбается в очередной раз, ощущая свою власть надо мной. Но он по-прежнему сдерживает себя и не осуществляет задуманное. Я его пешка, он мой господин. Нет, он не мой отец или брат, он мне даже не опекун. Он — мой телохранитель, которого заботливый папочка приставил к моей персоне, чтобы тот следил за каждым моим действием и оберегал. И у нормальных людей так и происходит, к тому же, обычно телохранители подчиняются своим хозяевам. Но у нас с Данте другая игра, у нас свои правила. И я следую им, как покорная раба. Мне нравится это. Я не страшусь смерти, ибо знаю, что когда-нибудь она заберет меня в свое черное царство теней, поэтому добровольно подпускаю Данте к себе довольно близко. Он, конечно, думал, что я буду трястись, как тонкий лист, и побегу рассказывать все папочке, но я не из робких, и это его явно зацепило. Быть может, поэтому наша игра все еще не окончена? — Данте, держи же его получше, я начинаю промокать, — бросила я ему, не поворачиваясь и не останавливаясь. Он промолчал, чуть подправив положение зонта, и продолжил следовать за мной. Дождь усилился, я стала уже хлюпать по лужам, пуская брызги во все стороны. Мы вышли на прямую дорогу, ведущую к дому, где жила вся наша семейка — папа, я, Данте, пара служащих и мой чудесный и красивый лабрадор Бяка. Бяка — потому что вечно совершает гадости, особенно в моей комнате — переворачивает, раз в неделю точно, всё вверх дном. Зато я каждую неделю, в определенный день, делаю генеральную уборку. Машины неслись мимо нас, озаряя желтым светом и оглушая звонкими сигналами. Я уже практически без сил плелась по дороге, Данте практически беззвучно шел за мной, меряя широкими шагами улицу. Наконец, мы дошли до двери. Меня тут же огрел ледяным порывом по лицу ветер, взмахнув вверх мои длинные волосы. Я выругалась и окоченевшими руками достала ключи. Распахнув дверь, мы оба поскорее зашли в дом. Нервный папа уже давно ожидал нас на первом этаже у винтовой лестницы с позолоченными перилами, сложив ладони вместе перед собой. Он всегда делал такой вид, будто крайне спокоен, хотя в его глазах отчетливо были видны злость и раздражение. — Почему так долго, юная леди? — Ну, извини, пап, вечеринка затянулась. Ты же знаешь Ханну, она часто делает сюрпризы, — улыбнулась я и, подойдя к отцу, поцеловала его в щечку, от чего он растаял. Не умел он долго злиться и обижаться. — Ладно, иди наверх и ложись поскорее спать. Тебе завтра в колледж. Я махнула Данте рукой, и мы стали подниматься наверх. Подойдя к ванной комнате, я развернулась к нему лицом. Чертов красавец, статный, широкоплечий, стройный, с грубыми и четкими чертами лица, колючей щетиной и карими глазами. Он взирал на меня, усмехаясь, его губы были подернуты нахальной улыбкой, он желал моей смерти сейчас, как никогда. — Задушишь меня сейчас или утопишь в ванной? — Негромко спросила я. Он вывернул мысленно мою душу наизнанку и, насилуя меня глазами, прошептал: — Не в этот раз. Я приготовил для тебя кое-что поинтереснее, Аналэйн. Я подарила ему счастливую улыбку и, хлестнув волосами, пока разворачивалась к ванной, распахнула дверь. Он остановил меня, схватив за талию. Проведя рукой по наружной части бедра вниз, а затем вернув руку обратно на левый бок, он приподнял кофту, оголив часть тела, сильно сжал пальцы и вцепился ногтями в кожу, причиняя мне боль. Через пару секунд он отпустил меня и чуть подтолкнул в ванную комнату. Я прошла вперед и захлопнула за собой дверь. Чуть постояв у входа, я услышала, как он, простучав ботинками по гладкому полу, удалился в сторону моей комнаты.