Дьявольская удача

I. Не стригите в море ни волосы, ни ногти, иначе несчастья прольются на режущего. Иззи резал всё, что душе угодно, — свои части тела, чужие — с тех пор как впервые ступил на борт корабля сорок четыре года назад. Он служил с рыжеволосыми мужчинами (и одной рыжеволосой женщиной тоже, двойная, блять, угроза) и однажды убил дельфина, чтобы не сдохнуть от голода. Иззи никогда не учился свистеть, но, если бы он умел, он бы не держал рот на замке из-за суеверий. Он сам управлял своей судьбой, придавая ей нужную форму, когда требовалось, так что, если он захотел бы носить одежду мертвеца или переименовать корабль на ходу, Иззи бы так и сделал. Пусть карма попробует его остановить. Однако, спустя пару месяцев их пребывания на Возмездии, Иззи был убеждён, что пришла пора платить по счетам. Очевидно, множественные плевки в лицо суевериям на протяжении всей жизни наконец привели его к единственному, всепоглощающему проклятью. Стид, мать его, Боннет.       — Скудоумный придурок! — прорычал Иззи, но слова его подхватил ветер и бросил в бушующий шторм. А сам он, наверняка, будет следующим — это был бы подарок блядской судьбы, только бы свалить с этого корабля. Он говорил Боннету, что надо успеть пришвартоваться до темноты, переждать стремительно приближающийся шквал, но этот болван лишь твердил о том, как важно верить в свою команду и что-то ещё в том же духе. Эдвард ни в чём не отказывал Боннету, даже ради спасения собственной шкуры, так что получите, блять, и распишитесь: они попали в худший шторм, который только видывали Карибы, по прихоти Малыша Боннета. Которого даже не было на палубе, вот же бесхребетный кретин.       — Иззи! Даже сквозь дождь и ветер Иззи услышал голос своего капитана — единственный проблеск здравомыслия посреди хаоса. Конечно же он услышал. Его имя на губах Эдварда было благословением, всегда, и, хотя Иззи и не верил в силу чёрных кошек и разбитых зеркал, сила Чёрной Бороды была безусловной. Иззи едва мог увидеть его в темноте, опустившейся на корабль, но ему и не надо было. Силуэт Эдварда у штурвала невозможно было проглядеть, а едва заметный намёк на жест уже сказал Иззи всё, что ему следовало знать. Он начал пробираться к якорю, надеясь создать им достаточное сопротивление, чтобы снизить скорость и совладать с управлением. Не хватало пережить шторм, только чтобы потом врезаться в сраную– Сраную… Что? В голове у Иззи резко опустело, когда мир внезапно накренился, корабль выскользнул из-под ног с тошнотворной, переворачивающей желудок скоростью. Инстинкт взял своё, и он согнул ноги в коленях, ожидая удара о палубу после особенно мощной волны, но полотно океана перед глазами внезапно превратилось в небо, а корабль… Как там оказался корабль? Столкновение с водой выбило мысль прямо из его головы. Иззи распахнул рот, инстинктивно и чертовски глупо, и он наполнился солёной водой, в ответ на что желудок мгновенно взбунтовался. Пару драгоценных секунд он просто давился, всё его тело сфокусировалось на дыхании, телу не было важно, над водой он или под. Когда к конечностям вернулось чувство — внезапная ледяная вспышка, словно сотни ножей впились в кожу разом, вгрызаясь вглубь через сухожилия и кости, прямо в его чёртову душу, — Иззи забарахтался в нелепой пародии на движения, которые видел некогда у профессиональных пловцов, но верх и низ уже перестали существовать. Мир превратился в мешанину серого, иногда в поле зрения мелькала его собственная бледная рука. Левая, естественно. Правая всё ещё была в перчатке, и, хотя всё в Иззи от лёгких до пальцев ног горело ледяным огнём, он вдруг стал твёрдо уверен, что остальное его тело просто исчезло. Всё, кроме этой руки, уже поглотила тёмная вода, так зачем же сопротивляться? Была и какая-то его часть, отдававшаяся эхом словно издалека, кричащая делать что-нибудь. Двигай ногами. Вскинь руку. Поищи ебучий буй. Но голос этот тонул в шуме в его ушах, да и если бы он мог как-нибудь, невозможно, вырваться на поверхность — кто бросит ему спасательный трос? Тошнотный Иззи, кружась, погружается в глубины океана, и все машут ему на прощание. Эта картинка вырвала из груди смешок, и в горло хлынуло ещё больше соли. Я умираю, подумал Иззи с неожиданной, жестокой ясностью. И сразу следом: Наконец-то. А потом: Эдвард. Это успокаивало: мир перестал так сильно вращаться, конечности отяжелели и уже почти не дёргались. Вот так оно всегда и должно было быть. Израэль Хэндс, умирает на службе у Чёрной Бороды, величайшего пирата, которого видали моря. И не важно, что он так и не добежал до якоря. Эдвард найдёт другой способ выровнять корабль, увиливая от смерти, быстро, как змея. Это было в его натуре — выживать, — и он справится, как справлялся всегда, будет Иззи с ним или не будет. Это ранило, немножко. Осознание, что Эдварду он не нужен. Но не то чтобы это было новое открытие. Просто было бы приятно умереть, не вспоминая об этом. Хотя бы я увидел его напоследок, подумал Иззи. Он ревностно жалел, что дождь скрыл картину, но и этого было достаточно: силуэт Эдварда, движение, должно быть, его волос, и имя Иззи, выкрикнутое с уверенностью, что он отзовётся. Иззи ухватился за эту картину, когда море серого потемнело до чёрного, затуманивая зрение по краям. Это было очень закономерно: Эдвард, как последнее, что он увидит в жизни. Представлять своего капитана в воде перед собой, возможно, даже с улыбкой… Конечно же, миру было поебать на спокойствие Иззи. Изображение Эдварда внезапно исказилось, рассеялось, и Стид, мать его, Боннет показался перед глазами, его бледное, надутое лицо, словно призрак, явившийся по его душу, чтобы преследовать его или затащить в ад. Адреналин наполнил Иззи всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы наконец забиться, закричать, укусить ужасное существо, отобравшее у него всё… а потом, так же внезапно, эта энергия исчезла. Океан подхватил свой трофей, и Иззи пошёл ко дну, поддаваясь темноте с одним последним выдохом. Он уже не чувствовал очень даже настоящие руки, обхватившие его подмышками, или голос, говорящий: «Оставайся со мной». *** (Конечно же, ему и не надо было это слышать. Реальность была такова, что у Возмездия было два капитана, один из которых только что отдал Иззи приказ. Всё действительно было так просто.) II. Эдвард Тич, на берегу бросивший клич. Мама ему говорила, что он родился под счастливой звездой, а когда она была в игривом настроении, то подмигивала и шептала, что это стоило песка в местах, о которых не говорят. Он был ребёнком моря и, естественно, он обязан был с уважением относиться к своей второй матери. Для Эда это было так же легко, как дышать. Даже легче. Он покрыл кожу чернилами, чтобы отгонять злых духов, и от этого приятно тянуло в груди, как и от вида стаи дельфинов, следующих за ними по пятам. Он плевал перед каждым путешествием и щедро плескал вином, окрашивая доски, пока запах не пропитал дерево навечно. Эд даже помог родиться ещё одному ребёнку моря на борту у Хорниголда. Ну, если считать за помощь разогревание воды, но он считал, что заткнуть придурков, возмущающихся о женщине на корабле, тоже чего-то стоило. Невезение? Пф. Он держал на руках крохотного рыжеволосого младенца и шептал: «Мы с тобой, приятель? Мы счастливчики». Эд знал, что суеверия правдивы, потому что спустя целую жизнь на море судьба подарила ему Стида Боннета. И Эду никогда не приходило в голову, до этого момента, когда Стид лежал на палубе насквозь промокший, что это подарок не только ему. — Поднимите его! Слова вырвались хрипло, но Эд мгновенно понял. Выругавшись, он принялся распутывать на Стиде верёвку, которую тот обвязал вокруг талии, а Клык уже перекидывал другой её конец через открытую дверь. Они не обращали внимание на дождь, заливавший теперь нижние палубы, когда обматывали верёвку вокруг лодыжек Иззи, один раз, два, три, пока она наконец не взялась. Айван, Пит и Люциус вцепились куда смогли, и вчетвером они подняли Иззи в воздух с отчаянным усилием. Эд уже ждал его там, прижал ухо к груди Иззи. Ничего. — Чёрт, — прошептал Эд. — Из? Давай же, приятель. Худшее позади. Теперь тебе надо проснуться. — Продолжай говорить, — сказал Стид. Он выглядел ужасно, с него капало, он дрожал до стука в зубах, но он поднялся на ноги и указывал остальным поднимать и опускать Иззи по его команде. И они слушались, не жалея рук. Эд наблюдал с заторможенным удивлением, как Стид расправился с рубашкой на груди Иззи, стянул её до локтей и, шатаясь немного, начал бить его по обнажённой спине между каждым поднятием. Пока они трудились, Эд шептал любые глупости, которые только приходили в голову: про кошек, про чернила, про новую саблю, которую так ему и не подарил. Всё ещё ничего. — Ну же, Иззи, — пробормотал Стид. Он ударил ещё раз, сильнее, отчего пошатнулся всем телом. — Я запрещаю тебе умирать, я ой как на тебя разозлюсь… — а потом Стид опустил взгляд на Эда, склонившегося на полу, обхватившего руками лицо своего первого помощника, и паника в глазах Стида напугала Эда куда сильнее, чем неподвижное тело Иззи. Не то чтобы он планировал. Эд не планировал. Кракен был существом, которое выныривало из глубин тогда, когда меньше всего его ждёшь, нанося удары щупальцами, почти не тревожа воды — слишком поздно, даже чтобы закричать, не то что убежать. В одну секунду он вёл пальцами по щекам Иззи, а в другую он вскочил, хлестнул рукой с хлопком настолько громким, что можно было спутать с громом. Он наблюдал, отстранённо, как голова Иззи мотнулась в сторону. Со вскриком от неожиданности Люциус ослабил хватку, и Иззи упал на палубу, неестественно разбросав руки и ноги. — Израэль, — прорычал Кракен. — Очнись. Тот подчинился, рывком. Вода хлынула из его рта одним чудесным кашлем. — О, слава Богу, — сказал Стид. Он уже переворачивал Иззи на бок, устраивая его так, чтобы он не захлебнулся снова. Эд — просто Эд — почувствовал, как подломились его колени, и зашипел словно дикий кот, когда больная нога врезалась в палубу. Взгляд Стида метнулся к нему. — Так, — сказал он, сжимая в пальцах подол рубашки. — Клык, Айван — отнесите Иззи в мою каюту. Осторожно, пожалуйста. Люциус, помоги Эду. Баттонс? Где Баттонс? — Здесь, капитан! — он помахал им сверху, стоя у штурвала. Взгляд его, устремлённый в океан, медленно переместился на развидневшееся небо. — Я с ней справлюсь, не беспокойтесь, — за ним Джим отдавал приказы Питу, пока Крошка Джон и Олуванде управлялись с парусами. — Прекрасно. Фрэнчи — горячую воду. Таракан — что-нибудь лёгкое поесть. Бульон, если у нас есть. — И чай, — сказал Таракан, уже направившийся в сторону лестницы. Он бросил на троицу взволнованный взгляд и легонько сжал руку Стида. Стид сжал в ответ. Они быстро переместили Иззи вниз и выдворили остальных. Всё это время Эд не сводил взгляд с груди своего первого помощника, наблюдая за заметным — хотя пока и неровным — движением. Он опустился на диван и смотрел, как Стид принялся снимать с Иззи ботинки. — Мы трое сейчас те ещё красавцы, — пробормотал Эд. Его колено болело ужасно, со Стида на ковёр уже натекла небольшая лужа, но он всё же улыбнулся, и, чёрт, как же Эд был рад этой улыбке. — Бывало и похуже, — сказал он. А потом улыбка сползла. — Но я боюсь, что для Иззи не всё ещё позади. Ты можешь раздеться? Медленно, Эд пошевелил ногой, пробуя колено. Выбираться из кожаной одежды не было весело и в лучшие дни, но, — Да. — Отлично. Только тогда Эд понял, что в какой-то момент Иззи остался без рубашки, а сейчас Стид сосредоточенно лишал его остальной одежды. Правильно. Какой был смысл в спасении засранца, если он сейчас умрёт от холода. — Ох, Иззи будет без ума от этого, — сказал Эд, тоже стряхивая свои ботинки. Они собрали кучу из одежды в углу, подальше от Стидовых книг, и вытащили из гардероба все одеяла, которые нашли, и одно тёплое пальто. Стид не рассчитывал делить с кем-то кровать, когда проектировал корабль, да ещё и с двумя людьми, но в данном случае теснота сыграла им на руку. Эд занял место у окна, принимая на свою спину сочащийся оттуда холодный ветер. Иззи они зажали между собой, спиной к груди Эда, головой у Стида под подбородком. К тому времени как появился Таракан с чаем и супом, Иззи начал дрожать, и они все выдохнули с облегчением. — Я дам остальным знать, что у нас ещё есть шанс убить его самим, — сказал Таракан, широко улыбаясь, и Эд со смехом отмахнулся от него. Стид, однако, хмурился. Тыльной стороной ладони он легко касался губ Иззи. — Мне не нравится его дыхание, — сказал он. И тогда Эд услышал: тихое дребезжание, появляющееся на каждом выдохе. Он инстинктивно прижал их обоих ближе. — У нас же есть аптечный сундук, да? — Есть, но я едва ли знаю, что ему давать. — …так. Долгое мгновение Эд просто смотрел на них, бледных, мрачных, более похожих между собой, чем оба они когда-либо смогут признать. Одна только мысль о реакции Иззи, если бы он такое сказал, — да или Стида — согревала Эда гораздо сильнее, чем их маленькое гнездо. Он откинул волосы со лба Иззи нежным движением. — Чёртов идиот, — пожурил он. — Какого чёрта ты творишь, вываливаешься за борт? Стоит отхлестать тебя за то, что так напугал своего капитана. Обоих капитанов. Плевать, как хорошо Стид выглядит в роли спасителя– — О, прекрати. — –это не стоит твоего утопления. Эд почти ждал, что Иззи отдёрнется от прикосновения, проснётся и начнёт негодовать о недостойности их положения или о том, что цель его существования не в том, чтобы «Стид, мать его, Боннет» хорошо выглядел — как если бы он мог. Что угодно, кроме как лежать, неподвижно и тихо. Чёрт, Иззи Хэндс не был тихим ни дня в своей жизни. — Таракан явно знает, что делает, — вздохнул Стид. Он сделал глоток чая, неудобно опершись на один локоть, чтобы не пролить. Глаза его, однако, так и не покинули Иззи. — Я хотел свернуть ему шею утром, когда он ныл про шторм, ведь он прекрасно знал, что мы его не избежим, но теперь… — Теперь, если засранец не умрёт, ты прикончишь его сам? — Именно. Эд фыркнул. — Я уже сколько лет так думаю. —…а он об этом знает? А знал ли Иззи? Что он был единственным благом, которое Эд вынес из службы под Хорниголдом, самым ярким сокровищем, которое ему и не пришлось красть, потому что, Господи блять Боже, Иззи сам предложил всего себя с самого начала? Что выбрать его первым помощником было самым простым решением в жизни Эда? Что хотя пираты — двуличные подонки, готовые вонзать ножи друг другу в спины по малейшему поводу, Эд подставлял Иззи свои незащищённые участки — буквально и образно — уже гораздо больше десяти лет, даже не задумываясь, что это может стать его крахом? И, чёрт возьми, может оно и станет однажды, но Эду плевать. Иззи был константой, абсолютно больной, абсолютно выводящей из себя константой, от которой Эду было не избавиться, как не избавиться от больного колена. — Он знает, что нужен мне, — прошептал он. А затем он вскинул голову, внезапно испугавшись того, как это прозвучало. — И ты тоже мне нужен, Стид, я не– — Я знаю, — и, чёрт, он как будто действительно знал. На лице у Стида было странное выражение, нежное недовольство, просочившееся в то, как он небрежно подоткнул одеяло вокруг плеч Иззи. — Эд, Калико Джек продержался на моём корабле два дня, несмотря на вашу с ним дружбу и ваши долги друг перед другом. Ты правда думаешь, что я оставил бы Иззи, если бы не хотел его здесь видеть? Точно. Эд улыбнулся. — А он об этом знает? — спросил он, наслаждаясь лицом Стида, недовольным от повторения его же вопроса. И тогда Иззи резко вздрогнул, инстинктивно сжимаясь в клубок, и это напоминание о его плачевном положении стало достаточным ответом. Дождь был таким плотным, что Эд даже не увидел Иззи, только услышал крик Джима о том, что человек за бортом. Чёрт, он не представлял, как Стид его заметил, да ещё и доплыл до него, но он хорошо их разглядел, когда Олу тянул их на борт: Стид, воплощение твёрдой решимости, и Иззи– Иззи выглядел так, словно Стид его вовсе не спасал. — Это просто холод, — сказал Стид, будто прочитав его мысли. — Заставляет делать безумные вещи, ну или мне так сказали. Утром всё будет лучше. Ну-ка, — он осторожно заставил Иззи распрямиться и уложил руку Эда ему на грудь. Прижимаясь ближе, Стид положил свою руку прямо поверх Эдовой так, что они лишь слегка пересекались. — Я хочу следить за его дыханием, — прошептал он, часто моргая. — Если он перестанет… — Я тебя разбужу, — сказал Эд. — Капитан всегда держит первый пост. — Я тоже капитан, — но Стид уже засыпал, слова его запутались во влажном беспорядке волос Иззи. — Конечно, приятель. Но какой смысл в со-капитанстве, если кто-то не может немного поспать, а? Риторический вопрос, если учесть, что Стид уже заснул, последствия собственного прыжка в воду наконец нагнали его. Любовно фыркнув, Эд сместил одеяло на них двоих, оставляя себе пальто и теперь уже чуть менее ледяное прикосновение ног Иззи. У него было много мыслей, чтобы занять голову в ночи вроде этой, но сегодня они возвращались к кошке, которая перешла ему дорогу много месяцев назад, за считанные часы до того, как он впервые услышал о Джентльмене-пирате. Конечно же, по левую руку от него всегда стоял Иззи, ему она тоже перешла дорогу. И отлично. Несчастному засранцу пригодится любая помощь. *** (Люциус заглянул в каюту меньше чем час спустя, не пугаясь блестящих из темноты глаз или того, как в защитном жесте конечности обвили своё сокровище — как щупальца. Он только помахал, оставляя на столике свою находку и задорно улыбаясь. — Может мне нарисовать вас? — прошептал он. — Возможно, мой единственный шанс. Иззи дёрнулся вероятно от смеха, прокатившегося сквозь него от Эда, но лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Люциус тихо закрыл за собой дверь, выходя). III. Стид никогда не придавал особого значения суевериям, но он давно уже решил, что иногда они не повредят. Мальчишкой, когда не единожды на ужине он старался сидеть прямо с саднящими рёбрами, он бросал через плечо соль, пока не видел отец, надеясь, что это его защитит. Но, как Стид выяснил, это только добавляло слугам работы, а этого он совсем не хотел. Но всё-таки он считал, что хуже не станет, если он будет придерживаться некоторых правил, пока они никому не вредят. Соль он больше не трогал, оставлял на тарелке, но вокруг зеркал и трещин на каменной кладке дорог был осторожен, а под лестницами, если честно, ему ходить даже не приходилось. Когда его интерес к приключениям сменился с песков Египта на открытое море, Стид начал запоминать морские поверья чуть ли не с большим усердием, чем таблицу умножения; с большим желанием так точно. — На тебя бы немного чернил, — пробормотал однажды ночью Эд. На тот момент они уже пару недель как делили кровать. — Настоящие пираты обязательно набивают татуировки. В полусне, вымотанный, Эд говорил не всерьёз, Стид знал. По крайней мере, он не планировал критиковать. Он восхищённо отзывался о коже Стида чуть ли не с тех пор, как они встретились: мягкая, безупречная, изысканнее любого фарфора. — Не поменял бы тебя ни за что на свете, — сказал он другой ночью, так же сонно. И всё равно с замечанием Стид был согласен — у всех пиратов должны быть татуировки, — и если Эд и удивился, когда он попросил набить ему маленькую подкову на запястье, то это никак не отразилось на последовавшем поцелуе. Именно эта рука нашла Иззи в тёмных водах, когда Стид уже отчаялся его поймать. Был ли это какой-то знак? Возможно. Возможно нет. Хотя в самом же деле, что плохого в том, чтобы однажды поверить в лучшее? Это ведь довело их досюда. Стид думал, что на этом всё. Вот так прижавшись друг к другу до утра, он задремал с твёрдой уверенностью, что шторм наконец миновал. А потому с огромным неудовольствием он проснулся под настойчивым прикосновением Эда. Все язвительные замечания испарились из его головы, когда он услышал. — Ты сказал разбудить тебя, если он перестанет дышать, — сказал Эд, глаза его были широко распахнуты. Он скинул с Иззи одеяло. — Он дышит, но– — Да, — согласился Стид. «Плохо», вот что осталось недосказанным. Где-то посреди ночи хрипы превратились в чудовищный свист и кашель, который сотрясал Иззи целиком. Стид позволил себе мгновение паники, всего одно, когда он увидел, как хрупко выглядит человек перед ним, как он совсем не подготовлен для такого… а потом Стид взял и отбросил мысли в сторону. Он уже делал так, когда покидал свою семью, когда возвращал своих заложников, когда просил Эда остаться. И, чёрт побери, он может сделать это и для Иззи. Не потому, что засранец этого заслуживал. Но если бы все они получали только то, чего заслуживают, Стид, пожалуй, был бы сейчас очень несчастен. Очень, да. — Оставь одеяло, — сказал он, снова заворачивая Иззи. — Ему не стоит снова мёрзнуть. Он может дышать, ему просто нужно помочь прочистить лёгкие. Позови того, кто там сейчас на вахте, и ещё одного– нет, двух человек. Скажи им, что нам нужно наполнить ванну такой горячей водой, как только возможно. И пусть закрывают дверь, когда уходят. Нам нужен в основном пар. — Понял, — Эд смотрел на него с выражением лица, застывшим между восхищением и недоумением. Его взгляд метнулся обратно к Иззи, когда он закашлялся совсем уж жутко. Нахмурившись, Стид приподнял голову Иззи и рассеянно стёр с его губ капли мокроты. — Пар. Ты в этом уверен? — Мои книги уверены. — Сойдёт, — пробормотал Эд. Он пошатнулся, когда опёрся на больную ногу, выругался, благодарно похлопал ближайший книжный шкаф и вышел за дверь. И заголосил так громко, что разбудил явно больше двух членов команды. Стид закатил глаза, и толика напряжения отпустила его. Иззи же, наоборот, был напряжён как струна. — Так, поднимаемся, — с кряхтением Стид смог усадить Иззи вертикально, и, хотя его дыхание моментально улучшилось, кашель был нехороший. Стид прислонил его к себе, осторожно надавил на грудь, стараясь расслабить мышцы. — Я догадываюсь, что не так ты хотел провести эту ночь — я, кстати, тоже не мечтал окунуться в воду, — но нам обоим надо вести себя как взрослые люди и приложить– Иззи? Его голова опустилась на плечо Стиду, прежде чем глаза распахнулись, являя горячечный мутный взгляд. — Что за нахуй? — проговорил он. В голосе не было злости, только растерянность, и Стид на секунду развеселился от того, что первой реакцией Иззи было, конечно же, выругаться. Иззи, кажется, хотел сказать что-то ещё, но его прервал приступ кашля. Стид, не задумываясь, провёл ладонью по его затылку. — Не нервничай. Ты на Возмездии. Эд только что вышел. Ты свалился за борт, и нам пришлось– Иззи? Иззи! Он, честно, чего-то такого и ожидал, но не настолько агрессивного. Стид догадывался, что пробуждение больным, голым в объятиях человека, которого ты вроде как ненавидишь, приведёт не к самой достойной реакции, но Иззи брыкался так яростно, что причинял больше вреда себе, чем Стиду. Никакие слова не достигали его ушей, как не помогло и отпустить его, дать немного пространства. Стид забеспокоился сильнее, когда ладони Иззи внезапно метнулись к шее, царапая с таким отчаянием, что под ногтями показалась кровь. Стид как раз пытался удержать его, когда появился Эд. — Хей, мы на– о чёрт. Из? Твою мать, Из, вот– вот! Стида бесцеремонно отпихнули в сторону, и Эд поднёс что-то к самому лицу Иззи. Это было серебряное кольцо, Стид не сразу его узнал, пока не разглядел получше. Иззи носил его на галстуке и… о. — Вот оно, — медленно, успокаивающе проговорил Эд. — Оно свалилось, когда мы– блять. Оно просто свалилось, но Люциус его подобрал, так что прекращай вести себя как безумец, лады? Отлично ты отплатил Стиду за спасение жизни. И тут же вся паническая энергия, охватывавшая Иззи, испарилась. Его взгляд мгновенно стал облегчённым, а затем снова начался кашель, и Иззи сложился пополам, практически падая Эду на колени. Цокнув и в очередной раз выдохнув: «Твою мать, приятель», — Эд потянулся в сторону и отложил кольцо обратно на стол. Он встал, неловко переминаясь. — Подарил ему, когда сделал первым помощником, — прошептал Эд так, чтобы его услышал только Стид. — Это была ебучая шутка, понимаешь, типа это как брак? Я был в жопу пьян, а он всегда был таким невероятным упрямцем. Я приказал ему носить его, где-то после шестой кружки, и, ну… — он почти беспомощно махнул рукой. — Ты знаешь, как этот засранец относится к приказам. Стид знал. — В общем, там ванна готова. — Я очень рад это слышать. И в этом он не соврал. Стид может и был дворянином, но сложа руки сидеть никогда не любил. Хорошая книга и вкусная еда были наименьшим, что могло его занять, иначе он начинал загоняться и, если верить Мэри, никому это не нравилось. Ванна означала занятие, работу, что-то, на чём можно сфокусироваться, и Стид предпочитал это куда больше, чем нависать над Иззи, пока тот пытается выкашлять лёгкие на пол. Губы Стида скривились от мысленной картины. Покачав головой, он сменил своё одеяло на тёплый халат, пока Эд шептал Иззи — что-то о том, что Стиду придётся его нести, потому что у Эда больное колено. О… ну. Раз долг зовёт. К его удивлению, донести Иззи до ванной оказалось относительно просто — по сравнению с остальным, по крайней мере. Это только доказывало, насколько плохо тот должен был себя чувствовать (или, возможно, что ещё Эд нашептал ему), потому что он только сжал зубы и отвернул лицо в сторону, когда Стид поднял его. Пожалуй, в каком-то смысле обострение болезни было на руку. Было довольно сложно волноваться о чём-то ещё, даже о Стиде Боннете, когда само дыхание стало таким непосильным. — Такое однажды было с моей Альмой, — неожиданно для себя сказал Стид, не уверенный, говорил он это Иззи или Эду, шедшему за ним по пятам. — Она была такой независимой девочкой — да она и до сих пор, полагаю — и закатывала истерику каждый раз, когда мы пытались с ней нянчиться. У нас тогда не было гувернантки, Мэри гостила у сестры, а я… ну. Я тогда не особо уделял внимание детям, куда меньше, чем следовало. Это я к тому, что милая, упрямая Альма очень сильно простудилась и отказалась кому-либо об этом сказать, а неделю спустя она разбудила весь дом кашлем, — Стид покачал головой. — Бронхит. Ужасная вещь. — То есть это оно? Бронхит? — Эд немного запнулся на незнакомом слове. — О нет. Оно слишком быстро развилось. Я не доктор, но я представляю, что, если вдохнуть морской воды столько, что перестаёшь дышать на время, последствия должны быть довольно серьёзными. Стид не знал, кого Эд заставил разогреть и натаскать воду, но ему стоило выразить им особую благодарность, поскольку с заданием они справились на отлично. Кто-то даже додумался скрутить у порога полотенце, чтобы пар не вышел через щель под дверью. Когда они её открыли, их окутала волна жара, от которой, парадоксально, Иззи снова начал дрожать. — Стул, наверное, — сказал Стид, и Эд уже подвинул ему стул. Они усадили Иззи над бортиком ванны, придерживая с обеих сторон, когда он сложился пополам. Стид не мог не заметить, как вздрогнул Иззи, когда он сжал его предплечье, даже несмотря на то, что минуту назад он нёс его на руках. Пар, кажется, наконец помог. Иззи продолжал кашлять, но звучало уже не надрывно, как от нехватки дыхания, а словно ему действительно было что откашлять. Неприятно, но более предпочтительно. Они долгое время сидели молча, пока Иззи не поднял голову и не взглянул на Эда, намеренно игнорируя Стида. От пара его волосы завились, приподнимаясь с глаз, и, хотя у Иззи несомненно был жар, Стид не стал бы сбрасывать его вид на болезнь. Что-то далёкое было в его взгляде. Другое. — Я уже в порядке, капитан, — голос Иззи прозвучал слабо и… пусто. — Простите за неудобства. Я буду на ногах с первым звоном. Это было сказано небрежно, чтобы его оставили в покое — это Стиду было ясно как день, — и Иззи снова уставился на воду в ванной, качающуюся от движения корабля. Стид вспомнил внезапно, как сложно было заставить себя носить платки на шее после того, как его чуть не повесили. Или как, когда Люциус ткнул его в бок, даже спустя месяцы после ранения, вдоль позвоночника всё равно пробежала неприятная дрожь. Интересно, подумал Стид, чувствует ли Иззи сейчас то же по отношению к воде. Но он знал, что спрашивать не стоит. Забавно, впрочем: раньше Стид никогда не прислушивался к здравому смыслу. Он не был уверен, что стоило начинать. — Мы никуда не уйдём, — заверил он, надеясь прозвучать ободряюще. Он сразу понял, что сказал что-то не то, как только Иззи резко, чуть не упав, обернулся к нему, обратив наконец на Стида всё своё дикое, горячечное внимание. — Я тебе говорил отъебаться, — прошипел он, и в попытке избежать его взгляда Стид сосредоточился на руках Иззи. Они сжались на одеяле, в которое тот был завёрнут, и дрожали так сильно, что с ними дрожало и всё, что выше, заканчивая щеками. Должно быть, он очень сильно сжимал зубы. — Я почти утонул? Вот это блять новости. Это риск, с которым пираты — настоящие пираты — встречаются каждый блядский день, и нам не нужна тупая пижонская паровая ванна, чтобы с этим справиться, — Иззи махнул на упомянутую ванну так резко, что разрезал бы её пополам, будь в его руке меч. — Мне не нужны твои подачки, Боннет, и я уж точно, блять, не свяжу себя долгом с твоей изнеженной, напудренной, дворянской душонкой. Спас мою жизнь? Это не делает её твоей. Я тебя не просил. Никто, блять, тебя не просил–! — Я просил. Стид не осознавал, что Иззи кричит, пока не заговорил Эд, и эти два слова были такими тихими, что заставили их замереть так, как не заставил бы окрик. Рука Эда переместилась на затылок Иззи, и Стид вспомнил вдруг рябую дикую кошку, которая сновала по их двору, когда он был мальчишкой, шипя на всех, кто смел на неё хотя бы глянуть. Стид не знал, что это была именно кошка, пока весной она не разродилась котятами, и он стал часто видеть её с каким-нибудь котёнком, зубами взятым за шкирку, на дороге от поместья к конюшне. Стида завораживало, как малейшее прикосновение высасывало всю энергию из буйных детёнышей. Они вяло болтались в хватке матери, чуть ли не мурча от собственного положения. Сейчас именно так выглядел Иззи, как будто прикосновение Эда было наказанием, которым он почему-то не мог не упиваться. — Я просил Стида тебя спасти, — сказал Эд, сжимая руку, пока дыхание Иззи не сбилось. — Он лучший пловец на корабле, его… как ты там сказал? Изнеженное, напудренное, дворянское происхождение об этом позаботилось. Частные уроки, да, Стид? Он кивнул, не решаясь разрушить чары, каким-то образом наложенные Эдом. — И, блять, — продолжил Эд, — я ведь даже не просил, правда? Стид был в безопасности, в каюте, когда я сбежал вниз, вопя, что ты свалился за борт, а он вскочил быстрее пули. Едва остановился, чтоб верёвку завязать вокруг себя, а потом ни на секунду не сомневался, не медлил ни секунды. Мне не надо было его просить, Из… но я попросил бы. И, ты же в курсе, как я отношусь к Стиду, да? — он встряхнул Иззи, его голова качнулась вперёд-назад. — Я хочу услышать ответ. —…да. — Отлично. Значит, ты думаешь, я позволю ему рисковать жизнью ради кого-то? Иззи тяжело дышал, дрожа всем телом, и, хотя он очевидно хотел ответить — рот его распахнулся вокруг беззвучного слова, — ни звука не вышло из его горла. Стид поймал взгляд Иззи и совсем не удивился настороженному, расчётливому огоньку в его глазах. — Правильный ответ «нет», — мягко сказал Стид, не способный больше смотреть на его тщетные попытки. — Эд не может решать, ради кого я стану рисковать жизнью — а я стану ради любого члена моей команды, — но это включает и тебя, Иззи. Ты часть моей команды. Я знаю, что между нами нет тёплых чувств, но реальность такова, что мне нужен Эд, а Эду нужен ты, — он пожал плечами. — Мне кажется глупым продолжать так, разорванно, когда мы могли бы просто соединить два конца. — Как круг. — Мм, скорее треугольник, милый, но, я думаю, он уловил мысль. Честно говоря, не было похоже, чтобы Иззи улавливал хоть что-то. Он смотрел куда-то за плечо Стиду, то обмякая, то вздрагивая. Кажется, Эд теперь поддерживал большую часть его веса. Наконец, когда казалось, что он уже ничего и не скажет, они услышали слабое, прерывистое: — Я не нужен ему. Иззи говорил так, словно Эда здесь больше не было, но он и не Стиду это говорил. Разом вдруг охватив, осознав половину всего разговора, они двинулись слаженно, как единое целое: Эд притянул Иззи к себе на колени, а Стид последовал, поддерживая на нём одеяло и смахивая волосы Иззи с лица. Его ладонь замерла у Иззи на щеке, и то, как он качнулся навстречу — инстинктивно, с закрытыми глазами, источая в равной степени ярость и потребность, — стоило всех трудностей на пути к этому моменту. — Возможно, «нужен» — не самое подходящее слово, — прошептал Стид, пальцами смахивая влагу с его лица. Пар, они могли списать это на пар. — Могли бы мы жить без тебя? Наверняка. Хотели бы мы? Вовсе нет. Изысканные вещи — это не только кашемир и фарфор, знаешь ли. Много что делает жизнь достойной того, чтобы её прожить, и я тебя уверяю, несмотря на все сокровища на этом корабле, за ними я и не подумал бы нырять. Эд согласно замычал, пальцами обводя ухо Иззи. Это вырвало из него короткий вздох.       — Дело в том, Стид, что я не уверен, что Иззи мог бы жить без нас. Немного не в его натуре, знаешь? — Ничего страшного. Всего лишь значит, что Иззи придётся очень постараться, чтобы соответствовать нашим нуждам. Или желаниям. Ты же справишься, Иззи, правда ведь? Подчинишься своим капитанам? В ответ они получили рваный кивок, а потом тонкая нить, державшая Иззи всё это время, лопнула. Он не столько плакал, сколько задыхался, впав в ступор, и Эд с удовольствием принял его вес на себя, укачивая Иззи в объятиях. Стид же был доволен тем, что держал ладонь на макушке Иззи, в его волосах, предоставляя противовес, удерживающий их троих на месте. — Мы от тебя такие сложные штуки будем требовать, приятель, — сказал Эд полушутливым тоном, — начиная с того, чтобы ты не вскакивал с первым звоном. Стид, не поможешь мне с моей ношей, м? — Конечно, милый. Вместе они донесли Иззи до кровати и уложили между собой, как прежде. Стид понимал, что проблемы, которые строились всю жизнь, не решаются за одну ночь, но сейчас им было достаточно того, что Иззи позволил держать себя в объятиях, вздрагивая гораздо реже, чем тянулся за прикосновениями. А пара вовремя брошенных комментариев о том, что надо продолжать следить за его дыханием, однозначно помогла. — Кстати, — пробормотал Эд уже отяжелевшим от усталости голосом. Он прижал дрожащего Иззи ближе и ногой потянулся дотронуться до Стида. — Если кто-то из вас, придурков, ещё хоть раз окажется за бортом, я покажу вам Кракена, поняли? Стид хрюкнул, но не упустил того, как Иззи торжественно кивнул в подушку, им обоим. Отлично. Стид не знал, действительно ли удача на их стороне в этой ситуации, но а что если и нет? Ну, тогда им придётся разобраться самим. *** (Спустя четыре дня Иззи смог вернуться к облегченным обязанностям по кораблю. Одеваясь, он перебрал украшения Стида, морщась от их вычурности. Он наконец выбрал простое, серебряное кольцо без всяких ненужных завитушек. Кивнув, Иззи нанизал его под кольцо Эда и завязал галстук).