***
— Теперь он мёртв. Кая, застыв, сидела с пустым взглядом, Люк не мог понять, о чём она думала. Однажды она сказала, что какую бы черту Люк не пересёк, она примет его. Были ли эти слова ещё актуальны? — Пол бы не одобрил, — прошептала она, — но и мы поклялись отомстить не ради него. Месть нужна нам самим. — Ты сожалеешь? — А ты? — Кая подняла голову, вглядываясь в его лицо. — Тебе пришлось убить родного отца. Люк тяжело сглотнул. Перед глазами встала фигура в серой тюремной форме с тёмно-багровой полосой через всю грудь. Мёртвые глаза не смотрели с осуждением, в них навеки застыла усталость от продолжительных пыток. И улыбка облегчения, которой не было в реальности. Он мог бы стать мучеником в глазах повстанцев, если бы те узнали о последних днях его жизни. Та клятва в медбоксе, куда они с Каей попали после его срыва, определила его последующий путь. Люк помнил, как жаждал уничтожить всех повстанцев, особенно тех, кто был причастен к смерти его друга. Он хотел, чтобы за ним тянулся след из их крови, и этот полыхающий огонь не вязался с хладнокровным убийством Бейла Органы. Он ведь мог тогда остановиться, он полностью отдавал отчёт своим действиям, и это хладнокровие пугало. Кого ещё он может так просто лишить жизни? — Я сделал это так просто. Я обещал тебе выжечь их всех. У нас есть шанс разбить всю их структуру одним выстрелом, но я не уверен, что эта тактика себя оправдывает. Будут последствия. — На Альдераане погибли невинные, — Кая подсела ближе к Люку, кладя руку ему на плечо. — На Явине их не будет. Позволь Таркину довести начатое до конца. — Ты предлагаешь уничтожить целую планету. Люк хмуро посмотрел на неё. Кая предлагала совершить это безумство, просто переложив ответственность на другого человека. Очистить таким образом свою совесть, но вот уж за что, так за совесть он не беспокоился. Создав станцию, Империя вышла на совершенно другой уровень доминирования, и Люк сомневался, что офицерам хватит адекватности, чтобы разумного использовать такое оружие. — Я хочу, чтобы эта война уже наконец-то закончилась. И если будет нужно, я сама нажму эту хаттову кнопку. — Это всё только усугубит. Война разгорится с новой силой, но теперь к ней присоединятся до этого нейтральные системы. Не всем, знаешь ли, хочется жить под страхом уничтожения. Это насилие не оправдает себя, оно не остановит войну. И не вернёт нам Пола. — Я здесь не ради Пола, — она устало провела руками по лицу. — Ладно, ты прав. Но на войне всегда льётся кровь. Почему именно мы должны соблюдать границы морали? — Всему своё время. Я не смогу повлиять на приказ Таркина, как бы оно мне не нравилось, последнее решение за Императором. Он остановит его или поддержит, но я поддержать его не могу. Не после того, что он сделал. Кая не ответила. Теперь, когда эмоции поутихли, Люк видел, каким был психом. Вот она черта, она проходила перед ним прямо сейчас: он продолжит жить так, как прежде, и однажды станет не Вейдером, на которого ровнялся, а Таркиным. Грёбаным психом без границ, взорвавшим целую планету. Может Бейл был и прав. Пора остановиться. Они мстили за Пола для самих себя. Пора начать идти «ради», а не «против». — Одна жизнь, — прошептал Люк. — Я заберу одну жизнь в уплату Альдераана. И это будет последнее насилие во имя мести, которую я совершу. Пора что-то менять. Но на одну это жизнь у меня ещё есть право. В отражении в иллюминаторе его глаза загорелись жёлтым.***
— Кто ты? Голос прозвучал настолько близко и неожиданно, что Лея подпрыгнула на месте, озираясь, но не увидела никого. Вокруг всё грохотало, отвлекая от собственных мыслей: технику готовили к битве. Империя уже подступала — на борту Сокола нашли маячок. И всё же у неё оставалось несколько минут, чтобы передохнуть впервые с момента покупки Р2. Решив, что ей померещилось с усталости, Лея прикрыла глаза, разминая шею. — Откуда ты появилась? И снова этот голос, прозвучавший над самым ухом. На этот раз Лея не смогла его проигнорировать, начав вертеться во все стороны и разглядывая всех людей вокруг, но никто не находился достаточно близко. — Кто ты такой? — прошептала она себе под нос, не особо рассчитывая на ответ. — Это ты! Лея с Татуина. — Ты! — Лея шокировано распахнула глаза, узнавая обладателя голоса. — Как? Почему я слышу тебя в своей голове?! — Я погрузился в медитацию и обнаружил новые узы Силы. Кажется, я тебе не очень нравлюсь, но теперь мы связаны. Меня зовут Люк. Голос в голове звучал нахально и уверенно, Лея раздражённо стиснула зубы. Стоило закрыть глаза, как она снова увидела его, с пугающим спокойствием убивающего Бейла Органу. Один взмах светового меча — и человека не стало у неё на глазах, а убийца, будто назло, улыбался, продолжая доводить её до грани даже на расстоянии нескольких световых лет. Будь он здесь, она бы точно не удержалась и проехалась бы по его физиономии. — Я не понимаю… Лея настороженно обернулась, убеждаясь, что никто не обратит внимания на её разговоры с самой собой. На её благо все были слишком заняты подготовкой к битве, чтобы следить за ней. — Я тоже. Последнее, о чём я ещё планировал сегодня узнать, это о новых узах с пока не вступившей в силу одарённой, которую видел раз в жизни. Что в тебе такого особенного? — Не знаю, мне всё равно, — огрызнулась Лея себе под нос. — Проваливай из моей головы. Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Бен упоминал что-то про узы между форсюзерами, но если они не сформировались даже между ними, то откуда взялись тут? Ещё связей с ситхом ей не хватало, будто и без него было мало проблем. — Проваливать из твоей головы? И зачем же мне это делать? — промурчал в голове голос. Лея устало потёрла глаза. Она провела слишком много времени на ногах, и сил на словесные перепалки было слишком мало. Никто не мог сказать, сколько минут им ещё оставалось, ей бы хотелось побыть наедине с собой и своими мыслями без посторонних, поэтому она просто слабо прошептала: — Уйди. Прошу, уходи. Ты и так ведь скоро будешь здесь с целым флотом. — Нашли-таки маячок? А Таркин так надеялся сюрприз вам сделать. Таркин… Его подозревали в руководстве Звездой Смерти. Лея выпрямилась, уставившись затвердевшим взглядом в одну точку. — Это он ведь отдал приказ? Ты был там в тот момент? — Был. — Как тебе спится? — Скажу, как посплю. Лея прикрыла глаза, сосредотачиваясь на внутренних ощущениях. Должна быть причина, почему узы возникли именно с ним. Она начала снова прокручивать их разговор в камере, пытаясь понять Люка. — Ты же не согласен с действиями этого человека: я видела это ещё там, в камере, ты и сам согласился со мной. Почему не остановил его? — Ты права. Надо было взять меч и снести ему голову. Меня бы за это расстреляли на месте, я бы подставил своего наставника перед Императором, но это ведь всё ради высшего блага, верно? — Ты пожертвовал жизнями миллиарда невинных, — голос зазвенел от еле сдерживаемой злости, — ты просто струсил. Люк замолчал. Сердце сжалось от подступившей злости, которая принадлежала не ей. — А ты — дура, сражающаяся за людей, которых знаешь меньше суток. Руководство Альянса идёт по головам точно так же, как и Империя. Единственная разница между ними — в легитимности и перспективе, которых у повстанцев нет. — «Ними»? Ты себя ни к кому не относишь? Мне плевать, кто прав, а кто нет: войны ведутся тысячелетиями. Но за свою семью я порву любого, даже если это будет имперская машина. А если ты встанешь у меня на пути, то и тебе достанется. Моя рука больше не дрогнет. — Мне жаль твоих родных, я понимаю твои чувства. Когда убили моего друга, я поклялся уничтожить виновных, что и сделал — ты сама видела. Впереди мелькнуло пятно. Лея вскинула голову, сталкиваясь взглядом с ярко-голубыми глазами, которые чуть ли не припечатали её к месту. Люк стоял прямо перед ней, будто настоящий, но его здесь быть не могло. Неужели это их связь позволяет им видеть друг друга? Лея настороженно подошла к миражу, не решаясь прикоснуться, и недоверчиво спросила: — Он убил твоего друга? Месть — так вот, что она наблюдала там, в камере. Не просто казнь, а холодную месть, до которой Люк дорвался. Что ж, это она могла понять. Может, у них и получится до чего-то договориться? Надежда была, пусть и слабая. — Он отдал приказ. Как выяснилось перед его смертью, он ещё много чего сделал, — в глазах Люка пробежала тень. — Но после всего пережитого смерть стала для него освобождением, а не наказанием. — Ты пытаешься оправдать себя? — Ни в коем случае, — Люк покачал головой, испытующе глядя на неё. — А что насчёт тебя? Как ты будешь оправдывать себя, когда впервые убьёшь? — Не думаю, что смогу это сделать в таких же масштабах, как вы. Ты снова будешь стоять в стороне и не вмешиваться? Станция вот-вот выйдет из гипера, и он будет на ней. Время сомневаться в своих решениях и в своих целях прошло, она должна была просто идти вперёд, не сворачивая с пути, на который уже встала. Это лучшее, что она могла сделать. Действовал ли Люк по такому же принципу, или он действительно верил, что выбрал лучший вариант? — Ты можешь предотвратить гибель Явина. Передай нам чертежи, тогда Альянс отделается малой кровью. — Малой кровью? — Лея горько усмехнулась. — Нас расстреляют без пыток — это ты называешь малой кровью? Она даже не хотела рассматривать такое бесчестное предложение о мире — предложение предать и обесценить смерти всех, кто отдал свои жизни за эти планы. Смерть Бена. Смерть Ларсов. Лея прекрасно понимала, что стоит Вейдеру спуститься на планету, как тут начнётся бойня. Люк предлагал не сопротивляться и сдаться, позволив расплачиваться за мятеж тем, на кого падёт выбор главнокомандующего или Таркина, а после спокойно разойтись по домам. Если от домов что-то останется. Лея представила дымящуюся ферму и два обугленных тела. Она скорее на себе взрывчатку к реактору пронесёт, чем примет это предложение. Люк и сам не верил в свои слова, просто пытался в последний раз решить конфликт мирно. Теперь он будет биться в полную силу, и даже несмотря на их необъяснимо крепкую связь она не могла убедить его присоединиться к ним. Люк не был жертвой пропаганды, он видел всю ситуацию и принял выбор осознанно. Лея поджала губы: непонятно почему, но ей хотелось, чтобы он был на её стороне. — Они спали, когда ваши устроили налёт на Лотал, — тихо произнёс Люк, нарушая образовавшуюся тишину. — Повстанческие истребители устроили обстрел казарм ночью. Как ты это оправдаешь? Ты во всём этом всего несколько часов и не знаешь ничего ни про Империю, ни про Альянс и с радостью бросаешься с головой в чёртову битву, но по факту ты просто оказалась не в том месте не в то время. — Как и вся моя семья? — Лея наклонила голову, глядя на него опустевшим взглядом. — Они были простыми фермерами, никогда не лезли ни к повстанцам, ни к имперцам, честно выполняли свою работу. А мой отец? Он был героем войны, а твой учитель просто убил его! Последние слова она прорычала, еле сдерживая слёзы злости. Связь с родителями, которых она никогда не знала, болталась, как обрубленная нить. А теперь ещё и начала кровоточить. Любое напоминание о жизни, которую она могла бы иметь, но лишилась из-за ситха, поднимало в ней детское чувство несправедливости, заставляющее стискивать руки в кулаки. — Твой отец был джедаем? — Я бы всё отдала, чтобы он был простым навигатором, как мне говорили, тогда он может быть был бы жив, — прошипела сквозь стиснуты зубы Лея. — Но, да, он был джедаем, — она взяла в руки сейбер, крепко сжимая его. — Когда я впервые его включила, то почувствовала себя… непобедимой. Мне захотелось отомстить за его смерть, поставить Вейдера на колени, спросить, глядя в глаза, ради чего он это сделал. Я хотела увидеть в его глазах осознание, страх и сожаление. Но потом я подумала: есть ли что-то более бессмысленное? Вейдер стольких убил, что имя Энакина Скайуокера спустя столько лет для него уже едва ли что-то значило, если он его вообще помнил. Лея прижала меч к груди, не веря, что произнесла всё то, что кипело в ней последние дни. Она бы ни за что не призналась в своих чувствах Бену, опасаясь, что он их осудит, ведь Кеноби описывал джедаев совсем не такими мстительными. Ей было стыдно за то, что снова и снова она прокручивала в своей голове эти грязные мысли, но этого стыда было недостаточно, чтобы протрезвить её. — Ты — дочь Энакина Скайуокера? «Теперь ему придётся вспомнить», — подумала Лея. Люк расскажет Вейдеру, и однажды, когда они встретятся, она не будет для него очередной мятежницей. Эта мысль воодушевила, но всё же Лея не хотела возвращаться в то состоянии, в котором находилась после побега с Татуина. Она найдёт в себе новые источники силы для борьбы, и теперь они не будут произрастать из ненависти и страха. — Ты говоришь, что я не понимаю, во что ввязалась, но мне это не так уж и важно: ты прав — война есть война. Я буду бороться не за идеалы, а за память своей семьи. Люк уважительно кивнул, отворачиваясь. — Я тоже буду бороться за свою семью. Жаль, что нас раскидало по разные стороны. И всё же, хоть мы и противники, я дам тебе одно наставление: месть — не путь для джедая. Ты можешь говорить, что отказалась от неё, но я знаю, что это не так просто. Он посмотрел на неё в последний раз и исчез, оставляя одну.***
Холод от пола пробирался под промокшую от пота рубашку, вызывая озноб. Случившийся сеанс связи отнял слишком много сил, и теперь, будучи истощённым, Люк не хотел вставать. Организм медленно восстанавливался, вызывая покалывания по всему телу, из-за чего трясло ещё сильнее. Он резко сел на полу, передёргиваясь от неприятных ощущений, и напряг мышцы. Изо рта вырвался глухой смех. Лея — его сестра, та самая сестра-близнец, пропавшая девятнадцать лет назад. Он и не надеялся найти её так скоро, но Сила связала их прочными узами, стоило им только столкнуться. Тихий смех начал истерично рваться из груди, и Люку пришлось зажать губы ладонями, чтобы хоть как-то сдержать себя. Что дальше? Мон Мотма окажется его матерью? Палпатин — его дед? Хотелось закричать на всю вселенную: «Давай! Вывали уже всё, что у тебя есть!» — потому что ещё немного, и он сорвётся. Люк сгорбился пополам, давясь рвущимся из него то ли смехом, то ли рыданием — он и сам не понимал. Он яростно ударил кулаком по полу, вкладывая в удар всю свою злость: на Бейла за то, что врал всю жизнь, на Вейдера за то, что отстранился сейчас, когда был больше всего нужен, на Таркина, на несговорчивую Лею, на весь этот треклятый Альянс, да даже на самого себя! Каждое его решение, принятое с момента вступления в академию, Люк воспринимал так, что это — последний шаг за грань, пути назад уже не будет. Но всегда находился ещё более радикальный вариант, и сейчас он чётко видел, какой следующий шаг ему придётся предпринять. Теперь пути назад уже точно нету — этого самого «назад» уже просто не существует. Всё, что он может и должен, — это довести начатое до конца. Никаких сомнений, он должен верить себе и Императору. Хотя бы притвориться. На мостике Звезды Смерти его встретили настороженно. Люк не представлял, как выглядел со стороны, но наверняка видок у него был впечатляющий. Ни Таркина, ни главкома поблизости не наблюдалось, хотя до выхода на орбиту Явина оставались считанные минуты. — Коммандер. Адмирал Мотти подошёл к протеже Вейдера, осматривая того с подозрительностью, на которую, впрочем, Люку было плевать. — Где Таркин? — Задержан по приказу Императора. — Свяжите меня с мостиком Опустошителя. Мотти нерешительно помялся, прежде чем кивнуть связистам. Над круглым столом появилась голубая голограмма Оззеля. — Где лорд Вейдер? — Милорд в составе Чёрной эскадрильи будет прикрывать станцию, — спокойно ответил адмирал. — Кто ещё принимает участие в оборонительной операции? — Только Чёрные. «Бред», — Люк встряхнул головой. Вейдер рвался в бой, чтобы выплеснуть накопившиеся за последние дни эмоции, он сам говорил, что частенько так делает, но у них не было никакой достоверной информации о количестве противников. Ему понадобится прикрытие, которое Вейдер, как обычно, проигнорировал. — Поднимите Вахнера, Томаса и Риола — пусть их эскадрильи вылетят на поддержку основной группы. — Коммандер? — Оззель посмотрел на него таким взглядом, будто ослышался. — Эта станция слишком важна для Империи, чтобы оставлять её защиту всего лишь одной эскадрилье, пусть это и Чёрные. — Боюсь, что я не могу исполнить ваш приказ, коммандер, — Оззель выделил последнее слово, намекая на низкое звание Люка. Он выглядел раздражённым тем, что едва вступивший во флот мальчишка явился сюда качать права, но не посмел подать вида, холодно глядя оппоненту в лицо. — Боюсь, что вы обязаны это сделать, адмирал, — едко улыбнулся Люк. — Император своим распоряжением передал управление станцией и Опустошителем мне. — Всё так, адмирал, — к ним подскочил Пиет, держа в руках деку. — Мы только что получили приказ. Оззель пробежался глазами по тексту приказа, после чего с небольшой заминкой выдавил: — Хорошо. Я подниму эскадрильи. Люк выдохнул, что, хотя бы тут беда миновала: ещё пришлось бы доказывать свои права высшему офицерскому составу. Интересно было бы посмотреть на это со стороны. — Объявите боевую готовность. Мы летим не на переговоры. Разрешаю действовать по ситуации. Если на Явине расположена основная база, то их встретит немалая огневая мощь. Но их техника хуже — списанные или угнанные истребители — и это даёт имперским пилотам большее преимущество. В Чёрной эскадрилье собрались лучшие, они одной группой смогут ликвидировать несколько десятков противников, но если повстанцев будет во много раз больше, то их просто задавят числом, а Люк не хотел рисковать никем. На мостике стояла мёртвая тишина, от которой начинала кружиться голова. Люк смотрел в огромный иллюминатор, с трепетом ожидая выхода на орбиту. Сегодняшний день станет поворотным: ранее подпольная война с повстанцами теперь выльется в полномасштабную гражданскую войну, каких не было со времён войны клонов. У повстанцев не хватало вооружения и людей для полноценного военного флота, но они всё больше и больше оказывались загнаны в угол, а Люк знал, что именно в таких ситуациях разумные становятся опаснее всего. Повстанцы будут биться яростно и отчаянно. Они уже были готовы пожертвовать всем. А чем был готов пожертвовать он? Порой Люку казалось, что он мог бы отдать свою жизнь ради чего-то стоящего, для него смерть не была худшим исходом. Но точно не сегодня. Сегодня он сделает всё возможное, чтобы вытащить Вейдера из пекла, в которое тот так рвётся, и сохранить то подобие мира в Империи, которое ещё есть. Вытащит сестру из того недоразумения, в которое она вляпалась. А там — по ситуации. — Мотти, — адмирал подошёл к нему, ожидая, — готовьтесь поднять щиты, как только выйдем из гиперпространства. Мотти отвёл взгляд в сторону, обдумывая приказ. В его глазах мелькнула тень недовольства, но он не позволил себе проявить неуважение, сдержано отвечая: — Боюсь, что не смогу выполнить ваш приказ, коммандер. Нам понадобится вся мощность, чтобы успеть зарядить орудия. — Не дурите мне голову, это задержит перезарядку не более чем на полторы минуты. Нас будут прикрывать эскадрильи, но если повстанцам будет достаточно одного точечного выстрела, то этого может оказаться недостаточно. — Эти полторы минуты могут стоить нам десятка наших солдат, — вскипел Мотти. — Ошибка может стоить нам сотни тысяч экипажа станции, — флегматично взглянул на него Люк, — и я не отдам приказ о взрыве планеты без одобрения Императора. — Одобрение есть, — адмирал протянул ему деку. — Получили как раз перед вашим приходом. Слова адмирала ударили по Люку хлыстом. Значит, Палпатин всё одобрил. Люк нахмурился: зачем тогда было заменять им Таркина, тот бы так и поступил. Он бы точно не оставил от Явина живого места. Чего Император ждал от него? С мягким толчком станция вышла из гиперпространства, замедляясь напротив Явина. На одной из его лун расположилась повстанческая база, как раз за планетой, вне видимости станции. Люк ожидал, что они выйдут в самое пекло, уже устроенное здесь Вейдером, но вокруг было поразительно спокойно: ни одного истребителя, только они и огромный газовый гигант, занимающий собой всё обозримое пространство. Сейчас он не только прикрывал повстанцев от них, но и давал им время, чтобы зарядиться. — Щиты подняты. Люк кивнул, завороженно глядя на поверхность Явина, вдоль которой они его облетали. Свет был приглушён для лучшего обзора в иллюминаторе. Люк глубоко вдохнул, чувствуя, как волнительно сжалось горло от затишья. Вейдер мелькнул на краю восприятия, посылая ему импульс — мастер вышел из изоляции. Он пойдёт в бой с чистой головой. — Время до выхода из тени Явина? — требовательно произнёс Люк. — Шесть минут, сэр. Шесть минут на принятие решения. Одобрение Императора — приказ или прикрытие? Люк тяжело задышал: от этого выбора зависела его собственная жизнь. Он не умрёт так глупо. Шесть минут… Да пошло оно всё! — Установите мощность выстрела на средний уровень и усильте щиты, — хладнокровно приказал Люк. — Не высовываемся, пока орудия не будут заряжены. Передайте эскадрильям не приближаться к поверхности четвёртого спутника, их задача — прикрывать станцию. Писк локаторов прервал затишье — лёгкие повстанческие истребители облетели Явин и вышли на линию атаки. Они будут стараться не допустить выхода Звезды Смерти из-за планеты. Люк посмотрел на панель: две группы по десять человек. — Ни в коем случае не опускать щиты, — нахмурился он. — Вы так уверены, что они представляют угрозу? — Мотти скептично посмотрел на него. — У них на руках чертежи, — тяжело взглянул на него Люк. — Они знают обо всех уязвимых местах. В конце концов, какой идиот полетит на истребителе против огромной станции? У них есть план, и они будут дохнуть как мухи, но сделают всё, чтобы исполнить его. Чёрная эскадрилья разбила половину с первого захода. Люк не мог видеть из иллюминатора, как корабли разлетаются на части, но гнилой запах смерти наполнил всё вокруг. Не отвлекаться. Люк передёрнул плечами, сосредотачиваясь на Силе. Из-за своих размеров станция была маломобильна, но турболазеры делали своё дело, и гарнизонные командиры защищали свои сектора, не ожидая приказов с мостика. Сейчас, пока перезарядка не завершилась, его присутствие здесь было чисто формальным. Пять минут. Пять минут — и всё закончится. В Силе царил хаос: её сминало болью, страхом, яростью и агонией. Вейдер был там, в самом центре, он, сосредоточенный на цели, прорезал собой ряды противника, как раскалённый меч. Люк наблюдал, за тем смертоносным искусством, которое он вытворял, сидя за штурвалом, и молился, чтобы Лея не столкнулась с ним нос к носу. Четыре минуты. Пролетевшая мимо Вейдера вспышка привлекла внимание Люка. Он проследил, как эта маленькая звёздочка уверенно направляется в его сторону. «Лея», — поражённо подумал он. Люк не мог отдать приказ не трогать её и не мог позволить ей приблизиться к станции. Он сжал кулаки, понимая, что не хочет её смерти. Один за другим гаснущие красные точки на сканере заставляли его напрягаться всем естеством в страхе, что их твёрдые, как металл, узы оборвутся. Его родная кровь — для него это слишком много значило. Они ведь близнецы. — Прошу, не делай этого, — прошептал Люк внутрь себя, зная, что она его услышит, — просто уйди с дороги, и я позабочусь о твоей безопасности. Он не особо верил, что Лея его послушает, тем более — ответит, но всё же услышал у себя в голове яростное: — Замолчи. Я вас всех уничтожу собственными руками! Три минуты. Люк чувствовал на щеках слёзы — они были не его. Лея, давя рыдания и стиснув зубы, прорывалась сквозь линию обороны имперцев. Она не обращала внимания ни на кого, ведя истребитель на одних инстинктах и видя перед собой только лишь цель. — Ты убьёшь себя. — Прекрати говорить со мной, — ломающимся голосом произнесла она. Её истребитель затрясся из-за задевшего обшивку выстрела. Люк с трудом разделял себя, стоящего в тишине на мостике Звезды Смерти, и Лею, находящуюся в кабине истребителя в самой гуще боя. Его спокойные эмоции мешались с той мешаниной чувств которая овладела Леей, впервые оказавшейся в битве. Он видел огненные цветы взрывов крестокрылов, вспыхивающие тут и там, и он видел мирно проплывающую мимо поверхность Явина. Две минуты. Люк чувствовал её руки на штурвале как свои собственные. Находясь на эмоциях, Лея была открыта как никогда прежде. Люк мягко повернул истребитель, уводя их от очередного выстрела. — Убирайся! — закричала она. — Прочь из моей головы! Как же ты уже достал меня! — Да успокойся же ты, дура! — прикрикнул на неё Люк. — Ты влезла в самое пекло, убирайся оттуда или я вытащу тебя сам. — Обо мне не беспокойся, — злобно прошептала Лея. — Делай свою работу, а я буду делать свою. Она с уверенностью банты направила истребитель прямо в лоб летящей ей навстречу эскадрилье. Спокойная поверхность Явина начала сменяться чернотой космоса. Одна минута. Лея пробилась. Один единственный истребитель вырвался из остальной кучи и, уходя ото всех выстрелов, стремительно полетел в сторону станции под удивлёнными взглядами побелевших командиров. — Остановись, — Люк умоляюще прошептал ей. — Это же всё бессмысленно, ты ведь и сама прекрасно понимаешь. В ответ она лишь сдавленно всхлипнула, сильнее сжимая штурвал. Истребитель полетел ровно над экватором станции, направляясь в конкретную точку и игнорируя огонь всех башенных орудий. Ещё немного. Небольшая заминка, и пальцы жёстко вдавили спусковой крючок, открывая огонь по цели. — Щиты…? — на выдохе произнесла Лея. Люк покачал головой, прижимая её к себе в Силе. Небольшая точка на сканере на краю станции исчезла, когда истребитель разбился о щиты станции. Лея, оседая на пол, была в его руках, на мостике. — Огонь. Зелёный луч ударил прямо в Явин IV, и огненный контур, расползаясь во все стороны, пополз по поверхности планеты, уничтожая всё на своём пути.