Иллюзия новой надежды

      Люк стоял напротив иллюминатора в одном из коридоров Звезды Смерти и смотрел за новообразовавшимся астероидным полем. Станция находилась на достаточном расстоянии, чтобы её не повредил поток осколков, но, может, оно и к лучшему: не хотелось бы увидеть тела среди обломков планеты. И хоть с борта станции обломки выглядели, как куча камней, это было ни что иное как кладбище.       Поднявшаяся в Силе волна так сшибла Люка с ног, что он до сих пор не мог прийти в себя. Никакие щиты не спасли. Чужие боль и страх затопили сознание настолько, что в какой-то момент стало трудно сепарировать от них своё личное я, и от воспоминаний до сих пор потряхивало.       Ещё и Вейдер, как назло, не выходил на связь: Опустошитель не отвечал ни по каким каналам, как бы Люк не пытался дозваться. Позднее выяснилось, что Таркин перекрыл доступ ко всей внешней связи на станции. Он, наверное, надеялся, что, отсрочив разговор с Императором, сможет выиграть себе время и достать и чертежи, и повстанцев, но в итоге сделал себе только хуже.       В такой растерянности Люк не был никогда в жизни. Руки чесались пойти и придушить Таркина, но он понимал, что таким образом не получит ни возмездия, ни удовлетворения. Назойливая мысль о причине произошедшего крутилась в голове, но Люк отгонял её как мог, чтобы банально выжить в образовавшемся хаосе. Своим поведением Таркин наводил на мысль, что приказ не санкционировали, но могла ли такая верная прежде пешка пойти на столь серьёзное решение без толчка сверху? Если нет, то теперь он, совершив, по сути, военное преступление, игнорировал самого Императора. А если да... Тогда проблемы были не только у него, но и у них всех.       Раньше губернатор обладал безусловным иммунитетом, находясь под полной защитой Палпатина, но в любом случае, он совершил ту самую роковую ошибку, которая поставила его перед плахой. Наверняка приказ о казни уже лежал на столе у Императора. Таркин был живым мертвецом.       Он хотел связаться с Вейдером. Ему это было необходимо. Люк чувствовал, как его самоконтроль ослаб, и он срочно нуждался в своём учителе, который помог бы взять в руки бушующие эмоции. Он чувствовал себя бомбой, которая могла в любой момент подорваться, и из последних сил сдерживался. Ему нужен был Вейдер, который пусть и жёсткими методами, но прижмёт его к ногтю и вправит мозг на место, пока не случилось непоправимого.       Однако от него до сих пор не поступило никаких вестей. Главком покинул станцию ещё до взрыва и отвёл от неё Опустошитель, оставаясь на почтительном расстоянии от Таркина, которого терпеть не мог. Он не отвечал даже по ученическим узам, перекрыв их. Подобное поведение было не в его характере — ситх делал всё, чтобы укрепить их связь. Сейчас она могла бы помочь им обоим: Люк не сомневался, что произошедшее и по нему ударило.       Но, к сожалению, он не мог даже вернуться на Опустошитель из-за изоляционной политики Таркина, и единственным человеком, с которым он мог поговорить, был Бейл Органа, которого тоже оставили на станции, переведя в тюремный блок. Разумеется, идти на душевную беседу он не спешил — его реакция на сына могла быть абсолютно непредсказуема.       Проскочившая о Бейле мысль заставила с силой сжать кулаки, после чего на внутреннем стекле иллюминатора появилась тонкая сеть трещинок. Люк сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, стараясь успокоиться. Он хотел задушить их обоих вместе с Таркиным, даже зная, что их смерть уже ничего не отменит, просто чтобы выплеснуть этот бушующий гнев, из-за которого хотелось биться головой об стену.       «К хатту! — подумал он. — Если Таркин так не хочет, чтобы кто-то или что-то покинуло станцию, то пусть попробует меня остановить».       Люк развернулся, направившись в ангар. Флагман Вейдера находился далековато от станции, но лучше он проведёт пару часов в шаттле, чем ещё хоть минуту здесь. До этого новая и «чистая» станция теперь воняла смертью.       Отряд штурмовиков, направлявшихся туда же, перерезал путь. До конца смены оставалось ещё несколько часов, и такое количество солдат в коридоре вызвало подозрение.       — Капитан, — окликнул старшего из них Люк. — Что за суета?       Солдат с оранжевым наплечником подошёл к нему, отдавая честь. Люк был младше по званию, но, будучи приближённым к главнокомандующему, пользовался определёнными привилегиями, которые действовали даже вне Опустошителя.       — Задержание, коммандер. Мы перехватили грузовое судно, вошедшее в систему Альдераана, по приказу гранд-моффа Таркина.       — Почему он приказал задержать этот корабль?       — Он приказал задерживать все корабли, подлетающие к системе.       — Понял, — кивнул Люк, отпуская капитана.       Штурмовик вернулся к своим солдатам, а Люк, пропустив их вперёд, пошёл на верхний ярус, откуда открывался вид на ангар. Таркин надеялся, что украденные чертежи сами прилетят к нему в руки, что больше походило на агонию, чем на взвешенное решение, но что-то на краю подсознания казалось Люку странным, он чувствовал, что с этим судном действительно что-то могло быть не так. Одарённые доверяют интуиции.       После обыска офицер отчитался по внутренней связи, что корабль пуст, а команда эвакуировалась ещё до задержания, но Люк прекрасно чувствовал, что там оставался кто-то живой. Скорее всего, эта развалюха принадлежала контрабандистам, которые имели потайные места для груза, где могли и сами спрятаться. Он не особо удивился раздавшемуся в один момент изнутри корабля грохоту, когда туда вошли техники для осмотра. Двое штурмовиков, оставшихся для охраны захваченного корабля, пошли внутрь, но с ними произошло то же самое.       Когда в ангар вышли двое в штурмовой броне, Люк мог только прошептать:       — Что за цирк…       Если на одном броня сидела ещё сносно, то второй солдат выглядел, как ребёнок, стащивший у родителей одежду. Любой уважающий себя офицер в лучшем случае посчитает своим долгом остановить это безобразие и потребовать объяснений, но похоже, что самих чужаков ничего не смутило, они твёрдо вознамерились пойти на обследование станции.       Когда по трапу спустились ещё двое из их компании, Люк побледнел: его совершенно не смутил вуки, который мог разорвать человека на части, проблема была в старике в джедайской робе, который цепко осматривал ангар. Он заметил его, задержав взгляд, а после отвернулся; по неясной причине этот джедай не беспокоился, что их обнаружат.       Люк понимал, что не сможет пока дать отпор. Этот старик может и выглядел внешне немощным, но в Силе он светился ярко. Судя по возрасту, он был из тех, кто пережил чистку, а не обучался обрывочно после того, как почти всех опытных джедаев вырезали. И при Ордене наверняка был не меньше, чем мастером. Не его, Люка, уровень, что они оба понимали. Вейдера на станции не было, он мог чувствовать себя здесь как дома.       Нарушители не хотели привлекать к себе лишнее внимание. Была только одна причина, почему они могли здесь оказаться: из-за Альянса. Джедаи не испытывали никакой любви к Империи, что вполне объяснимо, их присоединение к повстанцам ожидаемо, а если так, то они здесь из-за Бейла Органы.       Взгляд Люка затвердел. Он не хотел отдавать его никому, а эти неизвестно за чем явились: спасти или убить. Люк костьми ляжет в схватке с этим джедаем, но не позволит отцу сбежать или пасть смертью храбрых. Его не волновал вопрос правосудия, он выбрал месть повстанцам. А их бездомный Альянс лучше подрубать с головы, пока он не набрал силы.       На Звезде Смерти Люка не обладал такими правами доступа, как на Опустошителе, но его на удивление без проблем пропустили в тюремную секцию, где содержался бывший король Альдераана. Когда Люк вошёл в камеру, тот сидел на полу, безвольно облокотившись спиной о стену и протянув перед собой ноги. Казалось, он постарел на несколько десятков лет за каких-то пару часов. Он расфокусированным взглядом посмотрел на вошедшего.       — Зачем ты пришёл? — прошептал он потрескавшимися губами.       Люк закрыл за собой камеру и сел напротив отца, внимательно его осматривая: от былой королевской статности вообще ничего не осталось, неаккуратно повисшие седые волосы и глубокие морщины стёрли любое благородство. Если там, на мостике Звезды Смерти, стоя перед Таркиным, он находил в себе силы, чтобы держаться, то сейчас он представлял собой абсолютно сломленного человека.       — Спасаю тебя от твоих спасителей, как верный сын.       Бейл никак не отреагировал внешне на последнюю фразу, хотя Люк почувствовал сожаление. Он думал, что, пока эта группа повстанцев шастает по станции далеко отсюда, они будут сидеть в тишине, но неожиданно Бейл нарушил молчание.       — Я подбросил монету, и она упала не той стороной. А я слишком поздно это понял…       Из-за дрожащего шёпота он выглядел так, будто сходил с ума, но в его словах крылся смысл, который Люк не мог понять. И что-то внутри твердило ему, что этот смысл был важен.       — О чём ты?       — Я хотел наследника, а получил… сам видишь, что я получил…       — И ты винишь в этом меня? — Люк не удержался от ироничной ухмылки. — Моя лояльность Империи обеспечила бы Альдераану в будущем иммунитет, но ты всё испортил, и теперь слишком поздно думать о его будущем. Как оказалось, абсолютно неважно, насколько планета нейтральна, если её правитель — один из самых ярких противников Императора.       Было в этом разговоре что-то, напоминавшее их старые споры, когда Люк предупреждал Бейла об опасности его подпольных встреч, а Бейл Люка — об опасности сотрудничества с Империей. Может, они оба довели ситуацию до такого критического состояния? Люк видел себя с позиции отца, который прожил всю жизнь при Республике, пропагандировавшей демократию как основу всего, и который теперь едва ли мог принять Империю даже со всеми её достоинствами. В его глазах он был подростком с промытыми имперской пропагандой мозгами, который не замечал творящегося вокруг кошмара. Видел ли Бейл того Люка, который вырос при Империи? Да и какой теперь смысл гадать, кто кого и как слышал. Гибель Альдераана могла бы сплотить их, но вместо этого старый конфликт только обострился. Люк больше не питал надежд на примирение.       — Я всегда думал, как бы всё сложилось, если бы я выбрал девочку, — Бейл откинул голову, возведя глаза к потолку.       — Какую ещё девочку? — напрягся Люк.       — Твою сестру.       Люк непонимающе уставился на Бейла, который продолжал пустым взглядом смотреть в потолок, и хотел взять его за плечи и хорошенько встряхнуть, привлекая к себе внимание. Суть разговора приобретала нелицеприятные краски, и осознание уже начало сдавливать Люка в кокон.       — У вас разница меньше минуты была. Когда мы решали, куда вас спрятать, я подумал: «Мальчик. У меня будет сын. Наследный принц Альдераана», — Бейл пожал губами. — В моей голове это звучало очень гордо. Это была случайная мысль, ведь мы с Брехой хотели девочку… Надо было её брать.       Бейл покачал головой, игнорируя неверящий взгляд сына. Приёмного сына. Сила не лгала: Бейл Органа говорил правду. Паника сдавила горло Люка, который не был готов к этой правде, но почти сразу её выместила режущая грудь злость.       — «Надо было её брать»? Мы что, котята какие-то?!       — Она, наверное, пошла в мать, — пожал плечами Бейл, сделав вид, что не услышал вопроса. — Или взяла лучшее от обоих родителей. Ты, — он наконец посмотрел ему в глаза, — воплощение всего худшего, что в них было.       — Я даже не знаю, кем они были, — сквозь зубы выдавил Люк.       — В те времена я восхищался ими обоими, — Бейл выдавил из себя слабую улыбку. — Они сражались за Республику, кстати. Знаешь, когда я понял, что ошибся? Тебе было года три, я радовался, что у меня растёт такой умный сын. Ты действительно был умнее своих сверстников, всегда тянулся к чему-то новому, а я так гордился, что ни в чём не отказывал. Когда ты впервые поднял игрушку с помощью Силы, я испугался, потому что инквизиторы просеивали миры в поисках выживших джедаев, но я ждал чего-то подобного и смог скрыть произошедшее. Но когда ты использовал Силу против человека… Это была твоя гувернантка. Я не знаю, что она сделала не так, но когда я пришёл, то застал её последние вдохи. Это было так похоже на то, что делал Вейдер, что воспринимать тебя как прежде с тех пор я не мог.       Люк слушал его, не перебивая. Он не помнил этого момента и вообще почти не помнил раннего детства, но перед глазами, будто видения, вспыхивали образы тёмной комнаты, ребёнка и женщины в белом на полу. Это была игра сознания, а не воспоминания, картинки казались слишком чёткими, он не мог этого помнить, тем более не мог видеть себя со стороны. Но Бейл не врал. Люк бы распознал ложь, но он не солгал ни разу. Его слова были такими же искренними, как и сожаление.       — Сдал бы сразу инквизиторам и не мучился бы.       — Может и стоило.       Люк презрительно скривился и посмотрел на сидевшего на полу Бейла. Его уже не волновала своя дальнейшая судьба, а может он её даже принял в своём худшем варианте.       — Ты знаешь, почему я стал преданно служить Вейдеру? — Бейл отрицательно покачал головой. — Несколько месяцев назад лотальская ячейка обстреляла местный гарнизон. Кто отдал приказ?       — Я, — не задумываясь, ответил Бейл. — Необходимо было отвлечь внимание дежурившего в том секторе.       Люк снял с пояса меч, сжимая его. Бейл мазнул по нему взглядом, а потом посмотрел безразлично на Люка, мол, давай, сделай. Это было то, ради чего Люк и преклонил колено, и его уже не волновало даже если Таркин отправит его под трибунал за убийство: месть есть месть.       Из-за закрытой двери послышался шум. Раздались бластерные выстрелы, заглушенные рёвом вуки, а после всё стихло.       — Это мои спасители? — с лёгким любопытством спросил Бейл.       Люк перехватил сейбер, вспомнив, что ещё есть парочка нерешённых вопросов.       — Кем были мои родители?       — Я уже говорил.       — Кто? — нетерпеливо надавил Люк.       — Твой отец ещё жив, — Бейл равнодушно повёл плечами. — Его когда-то звали Энакин Скайуокер, сейчас он известен как Дарт Вейдер, — он горько усмехнулся, качнув головой. — Я не удивился, когда ты выбрал его сторону.       Люк отпрянул от него, не поверив услышанному. Звучало, как плохо продуманная шутка, но Бейл не врал, и у Люка начало складываться ощущение, будто он сходит с ума. Как такая ситуация вообще могла случиться?       Двери, искрясь, открылись, и в камеру влетел штурмовик с бластером наперевес. Точнее, это был один из тех диверсантов в броне штурмовика, которая болталась на нём, как на чучеле. Люк раздражённо окинул его взглядом, кивнув в сторону Бейла и небрежно бросив:       — За ним?       Солдат неуверенно кивнул, и Люк, включив сейбер, одним движением руки полоснул им по груди Бейла. Из-под шлема вырвался шокированный возглас, явно принадлежавший девушке, которая сразу же вскинула бластер, но Люк, махнув кистью, вырвал оружие из её рук. Они стояли, ожидая дальнейших действий друг друга: она — из опасения, он — из любопытства.       — Нам будет проще разговаривать, если ты снимешь шлем. Он всё равно тебе не по размеру.       Девушка стянула с себя шлем, яростно откидывая его в сторону. Она выглядело примерно того же возраста, что и Люк, и с яростью на него смотрела. Он выключил сейбер, вешая его на пояс.       — Зачем ты убил его?!       — Зачем ты спасаешь его?       В коридоре снова началась суета — штурмовой отряд пришёл по тревоге, и теперь тем, кто должен был стоять на стрёме, приходилось отстреливаться от всё прибывающих солдат. Девушка повернулась в их сторону и хотела уже броситься туда, но Люк Силой закрыл камеру, отрезая ей путь.       — Лея!       С той стороны начали стучать. Люк с усмешкой посмотрел на девушку, которая прижалась спиной к двери, затравленно глядя на него.       — Значит, Лея? Приятно познакомиться.       — Пошёл ты! — вмиг ощетинилась она.       — Зачем ты пришла сюда? — Люк холодно повторил свой вопрос, строго глядя на неё. — Ты его знала?       Лея переводила растерянный взгляд с него на лежачее рядом тело, не зная, что ответить, и Люк понял, что, нет, знакомы они не были. На убийцу эта девчонка не походила, на спасительницу — тем более, поэтому причины её появления здесь казались ещё более странными. Люк выжидающе смотрел.       — Кто ты такой?       — Ты напала на штурмовика, украла его броню и незаконно проникла в охраняемый тюремный блок, устроив тут перестрелку, — Люк демонстративно окинул взглядом следы от выстрелов. — Это я должен спрашивать, кто ты такая.       — Лея, — выдавила она сквозь стиснутые зубы.       — Информативно.       Люк не мог её осуждать за то, что она злилась: он убил человека у неё на глазах, не каждый бывает морально готов к такому. По глазам было видно, что Лея пыталась хаотично сообразить, как ей поступить дальше, но пока не могла ничего придумать. Она понимала, что не может просто броситься на оппонента с голыми руками. Не после того, что увидела.       — Он был безоружен! — негромко воскликнула она. — Я не понимаю, за что…       — Было за что, — жёстко отрезал Люк. Он наклонил голову, прислушиваясь к звукам за дверью. — Мы подождём, пока твоих друзей перебьют, или ты сдашься сразу?       — Я не сдамся так просто. Я с Татуина.       Лея вздёрнула подбородок, будто гордилась этим фактом, но едва ли тут было чем гордиться. Для Люка, как и для большинства жителей центральных миров, Татуин был одним из тех мест, про который говорят: «На тот свет проще и безопаснее».       — Сочувствую.       — Себя пожалей, — она посмотрела тело Бейла, — любое зло возвращается стократно.       Люк чуть не рассмеялся. Это было настолько непосредственно, что он, привыкший к прагматичности окружавших его людей, еле удержался. Призывы к добру всегда в его глазах выглядели смешно, в основном потому, что люди, произносившие их, явно лицемерили. Но тут было иначе — Лея действительно верила в свои слова. Люк даже находил это очаровательным — то, что она была готова биться, не имея никакого преимущества кроме высоких моральных ценностей.       — Так может мне обратиться к свету и раскаяться?       — Я бы не поверила в твои раскаяния.       — А во что бы поверила?       Лея сощурилась, смерив его взглядом. Она, несомненно, была умнее сельской простушки, на которую была похожа, но её взгляд на мир был слишком упрощён. Люк захотел показать ей другую сторону, но Лея пока что была слишком враждебно для этого настроена.       — Ты ситх? — подозрительно спросила она, глядя на его висящий световой меч.       — Пока нет.       — Пока?       — Пока, — успокаивающе улыбнулся Люк. — Так во что бы ты поверила?       — Сдайся, — не задумываясь ответила Лея. — Выведи нас отсюда, сложи оружие и признайся в своих преступлениях. Но ты этого не сделаешь, — она покачала головой, улыбнувшись, — потому что ты сейчас просто издеваешься надо мной.       Люк широко улыбнулся, согласно покивав.       — Что поделать, тут бывает скучно. Если что, это, — он показал пальцем на тело Бейла, — не является развлечением.       По какой-то причине девчонка завладела его вниманием. Она не проявляла агрессии, хоть и смотрела крайне подозрительно, но даже находясь в проигрышном положении, она будто примеривалась, пытаясь подобраться ближе с помощью слов. Люку это даже доставляло удовольствие — подпускать её.       — Почему ты сражаешься за Империю?       — А почему ты за повстанцев? — Лея приподняла бровь, сказав таким образом, что не ответит раньше него. — Аргументы подобрались не в вашу пользу, и смерть моего друга из-за ваших стала финальным аккордом при принятии решения. А ты? Потеряла кого-то из-за Империи?       Губы Леи задрожали, но она быстро взяла себя в руки и, отведя взгляд, слабо кивнула:       — Мою семью.       — Мне жаль, — Люк осторожно шагнул к ней, — эта необъявленная война длится уже давно, и если не остановить всё сейчас, то она вот-вот разрастётся до галактических масштабов. Представь, сколько…       — Остановить? — перебила Лея, посмотрев на него с открытой враждебность. — Так же, как вы остановили Альдераан? Вы так всю галактику заткнуть планируете? Это же безумие!       Люк дёрнулся, глядя не неё с перекошенным лицом. Разрывающаяся планета встала перед глазами, и он встряхнул головой, отгоняя видение. Гибель ещё одного мира стала бы катастрофой, Люк бы не допустил уничтожения даже Альдераана, если бы от него хоть что-то зависело, но в тот момент он был бессилен.       — Я согласен, — прошептал Люк.       — Не подходи, — Лея отшатнулась, увидев, что он сделал ещё один шаг навстречу, хотя за ней была дверь и отступать было уже некуда. — Я не верю ни единому твоему слову.       Ругань, доносящаяся из коридора, стала ещё громче. Люк решил, что пора заканчивать с этим бесполезным разговором, и уверенно двинулся к Лее.       — Мне плевать, чему ты веришь или не веришь. У меня есть к тебе парочка вопросов, и я получу на них ответы, согласна ты или нет.       Дверь со свистом и искрами открылась, и оттуда повалил густой дым, в котором то и дело вспыхивали бластерные выстрелы.       — Уходим! — послышался мужской голос.       Лея дёрнулась в сторону выхода, но Люк успел схватить её за локоть, притягивая к себе. Штурмовики рано или поздно доберутся до тех в коридоре, он не будет рисковать головой единственной, кто может знать местоположение базы. Лея начала вырываться, она пыталась стучать по нему свободной рукой, но никакие её попытки не принесли ей успеха. Люк попытался надавить Силой, чтобы успокоить её, но получил неожиданный эффект: Лея на секунду замерла, глядя в никуда, после чего зажмурилась, и следующее, что Люк помнил, это то, как он отлетал к противоположной стене.       Сила. Лея оказалась одарённой! Люк, нахмурившись от боли после столкновения со стеной и падения, повернул голову, замечая, что она уже сбежала. Выстрелы стихли — вся их компания ушла, а дверь была закрыта, и, скорее всего, заблокирована снаружи. Люк встал на ноги, подходя к ней и пытаясь открыть: результата ожидаемо не было, его действительно заперли в камере.       В камере вместе с телом отца, которого он убил своими руками. Облегчение наконец настигло их обоих. Взмахнув мечом, Люк исполнил свою месть, закрыл долг. Он поклялся и свою клятву исполнил, пусть теперь и придётся за это отвечать. Сейчас он смотрел на тело, только начиная осознавать, что же всё-таки сделал. Бейл лежал в изогнутой позе, через всю грудь проходила прожжённая полоса. Люк наклонился к нему, переворачивая на спину и укладывая прямо, тёмные глаза застыли, глядя в потолок. Люк сел рядом, закрывая ему веки и кладя руку на то место, где раньше билось сердце.       — Я бы хотел проклясть тебя в посмертии, но ты за последние дни отмучил свои грехи, — Люк наклонился, целуя холодный лоб. — Спасибо за всё, что дал мне. Но твоё наследие умрёт вместе с тобой.       Умиротворение. В камере стояла абсолютная тишина, даже за запертой дверью не было слышно ни шороха. У Люка не оставалось времени на траур, но позволить себе пару минут скорби ему было необходимо. Пусть этот человек не был самым близким в его жизни и умер от его же руки, он не мог не признать, насколько он сильно повлиял на его жизнь и его личность. Уже скоро придётся заняться своей работой, но сейчас Люк хотел посидеть здесь в тишине.       Отдых — слишком большая роскошь. В открывшуюся дверь влетели штурмовики во главе с новым начальником тюремного блока, который озадаченно смотрел на спину молодого человека, сидящего перед телом заключённого.       — Вы поймали нарушителей?       Люк встал, поворачиваясь к офицеру. Тот, увидев, кто перед ним стоит, подобрался, стараясь скрыть волнение. Про протеже Вейдера слышали почти все во флоте, но встретиться с ним вживую мало кто горел желанием — кто знает, может они действительно похожи. Пожелтевшие глаза обвели всех присутствующих, останавливаясь на мужчине в тёмно-серой форме в ожидании ответа.       — Нет, сэр, — дрогнувшим голосом ответил офицер. — Они ушли по мусоропроводу. Их отлавливают.       — Лорд Вейдер и губернатор Таркин уже оповещены о проникновении?       — Не знаю насчёт милорда, но губернатор знает, — Люк кивнул, проверяя свои узы с Вейдером, который продолжал держать их перекрытыми. — Простите… это сделали те нарушители?       Офицер неуверенно смотрел на мёртвое тело человека, которого им приказали охранять и наверняка прикидывал, какие для него будут последствия.       — Нет, это сделал я.       Люк бросил последний взгляд на Бейла и вышел из камеры, оставив ошарашенного офицера позади. Потом, всё это можно будет решить потом — и не выходящего на связь Вейдера, и разошедшегося Таркина, и повисший над его шеей трибунал. Сейчас необходимо было поймать ту ниточку, которая свяжет их с повстанцами и приведёт к украденным чертежам. Люк надеялся, что хотя бы об информации от разведчиков с Татуина Вейдер бы сообщил ему, но либо никакой информации не было, либо по какой-то неясной причине ситх решил изолироваться.       Татуин… Стремительно направлявшийся к ангарам Люк резко встал, округлив глаза. Эти повстанцы, они ведь не просто могли вывести их на чертежи… Что если чертежи уже были у них? Люк сорвался на бег, надеясь перехватить их корабль до того, как Таркин позволит повстанцам сбежать.       Пронзившая станцию волна холодной тьмы чуть не сбила его с ног. Вейдер прибыл на Звезду Смерти, и он пылал ненавистью. Люк поспешил к нему, но когда вылетел в коридор, то чуть не столкнулся с тем джедаем, сражавшимся с его мастером. Он с удивлением наблюдал, как обычно бьющийся с яростью ранкора Вейдер наносит осторожные удары, эту картину даже дуэлью назвать было нельзя.       Люк не рисковал подойти ближе: Вейдер не хотел, чтобы кто-то вмешивался. Джедай выглядел уверенно, будто не сомневался в своей победе, что только сильнее бесило Вейдера, который уже начал терять терпение и наносить всё более яростные удары. Когда старик сложил оружие и подставился под удар, ситх даже не успел среагировать, перерубая его напополам.       Люк сделал осторожный шаг, с удивлением глядя, как тело растворяется под коричневым плащом, но громкий возглас из ангара быстро переключил его внимание. Лея. Он рванул в ангар, но перекрытие захлопнулось прямо перед его носом, и ему не оставалось ничего, кроме как достать сейбер и начать плавить метал, вырезая себе проход. Вейдер, будто очнувшись от оцепенения, отодвинул его и одним мощным ударом Силы выбил проход.       В ангаре уже было пусто.