На пути к свободе

      Жизнь заставила его быть чёрствым. Ещё с ранних лет он познал все прелести Подземного города. Леви знал, что если он хочет выжить, то ему надо всё брать в свои руки. Ему приходилось драться, воровать, кормить и заботиться о себе самостоятельно. Рядом не было никого, кто мог бы постоять за него. Маленький мальчик сам должен был драться с судьбой, буквально выгрызая своё право на жизнь. Многие ситуации открыли ему глаза на этот мир. Леви закрыл своё сердце на долгие годы, огородившись толстой стеной, никому не доверяя и никого не подпуская. Но всё изменилось, когда он встретил Её.       Маленькая, напуганная, столь беззащитная, что больше походила на побитого щенка, чем на ребёнка. Леви мог пройти мимо в тот день и даже не обратить на неё внимания, но что-то заставило его остановиться. Он давно скрыл все свои эмоции, заперев на замок, но почему-то в тот момент что-то внутри него встрепенулось. Незнакомое чувство, которого раньше никогда не было.       Возможно, это была жалость. А может быть вина? Леви не знал, что в тот момент заставило его остановиться и посмотреть на Анну. Но он знал точно — она была единственным человеком, который вызывал в нём чувства.       Он был скуп на эмоции и думал, что больше не способен что-либо чувствовать. Что он больше никогда не познает ни страха, ни скорби, ни сожаления. Ни один человек не будет способен вызвать в нём гнев или другие эмоции, но как же он ошибался.       Каждый раз, когда он смотрел на Анну, в нём просыпалось что-то новое. Или всё это было нечто старое, что он позабыл? С Анной он всё испытывал будто в первый раз. Сожаление. Неприязнь. Раздражение. Беспокойство. Переживание. Заботу. Симпатию. А затем уже любовь.       Когда произошёл тот момент, когда он влюбился? Леви не знал, когда он обрёл такие чувства к этой девушке. Возможно, сначала это была родственная любовь, дружеская, а затем уже переросла в нечто большее. Влюбился ли он в неё, когда они встретились вновь спустя столько лет? Он не знал, но точно мог сказать, что в тот момент впервые увидел в ней по-настоящему взрослую девушку.       Она больше не походила на уличного сорванца. Её лицо приобрело более женственные черты, голос стал мягче и мелодичнее, скорее даже завораживающим, а тело перестало быть тонким и бесформенным, а приобрело аппетитные формы. Теперь он мог смотреть на неё как на прекрасную представительницу слабого пола. И это его раздражало.       Леви считал, что не имел права так жадно смотреть на Анну. Он не смел позволить себе видеть в ней симпатичную девушку. Каждый раз, встречая её, он твердил себе, что она друг. О ней надо заботиться, оберегать, помогать и ни в коем случае не смотреть в другом ключе. Но… он не мог. Каждый раз он проигрывал в этой борьбе. И каждый раз злился на самого себя за то, что его безразличие и самообладание куда-то пропадали рядом с Флоренс.       С другими он вёл себя по-другому. Он был холоден, жёсток и непоколебим, но стоило на горизонте появиться Анне, как происходила трещина. Одного взгляда на неё хватало, чтобы почувствовать, как в груди сжимается чёрствое сердце. Он всеми силами пытался не показать этого. Старался не поддаться желаниям и не дотронуться до неё, почувствовать пальцами мягкость кожи.       Она начала сводить его с ума. Леви не мог перейти ту границу, что выстроилась между ними. Он был её защитником, но не более. Возможно, человеком, который её оберегал на протяжении многих лет. Страшим братом? Наверное, да, именно так он думал, поэтому не мог позволить себе что-либо поменять.       Но каждый раз, смотря на её губы, он ощущал себя иначе. Аккерман сдерживался, чтобы не подойти и не поцеловать. Он стойко держался до последнего, но в итоге всё равно не выдержал этого натиска. Тогда он понял, что, возможно, его чувства были взаимны. Понял, что Анна тоже ощущала нечто подобное и видела в нём мужчину, а не просто друга.       Первый с ней поцелуй он запомнил на всю жизнь. Возможно, будь у него календарь, он даже отметил бы этот день как самый запоминающийся. На самом деле, он предполагал, что его сердце не может стучать быстрее и сильнее, но он ошибся. В момент, когда Анна села ему на колени, его сердце готово было разорваться на части. Выпрыгнуть и жить отдельной жизнью, так как его тело просто не могло больше выдержать.       Он боялся что-либо сделать. Боялся прикоснуться и позволить себе лишнего. Леви не хотел пугать свои напором Анну, так как знал, какой нежной и ранимой она была. Она была особенной, и к ней нужен был другой подход. Аккерман не желал действовать как с другими женщинами, которые у него раньше были. С ними он не церемонился, желая выпустить свой пар, но с Анной он хотел поступить по-другому.       Этот момент был неизбежен, но Леви думал, что сможет максимально оттянуть его и дать Анне привыкнуть к нему и свыкнуться с его присутствием. Он не желал торопиться, предполагая, что для начала надо хорошо подготовиться, но стоило Флоренс сесть на него, как у него просто сорвало крышу.       Желание было столь сильным, что он готов был потерять рассудок. Леви никогда не ощущал таких эмоций. Ему будто скрутили все внутренности, а затем вспороли живот. Аккерман еле сдерживался, чтобы не наброситься на Анну и не взять силой. Он так её хотел, но каждую секунду мысленно говорил себе о том, насколько она хрупка и как с ней надо быть нежным. Он твердил себе каждый раз, когда её губы касались его кожи, и каждый раз забывал об этом, когда чувствовал давление её зада на свой пах.       Всё произошло так стремительно, что он не понял, как они оказались в кровати. Он словно в бреду трогал её тело, крича самому себе остановиться и не давить на Анну. Она только пережила сильный стресс, потеряла своего родственника, и её надо было успокаивать не таким способом.       Где-то в глубине души Леви отдавал себе отчёт, что таким образом она хотела выплеснуть все свои эмоции и сбежать от реальности. Возможно, она могла пожалеть о своём скороспешном решении, но Аккерман уже находился на той стадии, когда он не мог взять себя в руки и всё это прекратить. Он пошёл на поводу своим эмоциям и сделал то, что от него требовалось. Что они оба желали в тот момент.       На самом деле, он даже боялся представить себе этот момент. Каждый раз, когда его фантазия уходила в запретные места, он возвращался в реальность. Аккерман не позволял себе думать о том, как они с Анной окажутся в одной постели. Он даже боялся всё представлять, так как знал, что тогда не сможет избавиться от этой навязчивой идеи.       В тот момент, когда они лежали после соития в постели, переплетённые телами, он думал о том, что не зря запрещал себе об этом думать, так как знал, что тогда это случилось бы многим раньше. Ощущая рядом с собой хрупкое женское тело, у Леви возникало ещё больше необходимости защищать Анну.       Он держал её в своих объятиях, смотря на то, как ресницы слегка подрагивают во сне. Флоренс полностью доверяла ему, сладко уснув у него на груди. Его рука поглаживала её по плечу, иногда добираясь до длинных распущенных волос. Они были очень мягкие, шелковистые, и в них хотелось зарыться носом.       Леви не знал, как описать всё то, что он чувствовал, лежа в одной постели с Анной, ощущая её тёплое тело. Наверное, это и было то самое счастье, о котором говорили. Аккерман чувствовал себя расслабленно, удовлетворённо и одновременно с этим воодушевлённо. Он наслаждался каждой секундой. Наверное, именно поэтому он не хотел засыпать, продолжая впитывать в себя каждое мгновение, проведённое с Анной.       Слушать её дыхание, чувствовать её кожу, смотреть на умиротворённое лицо. Леви готов был наслаждаться этим целую вечность, но он понимал, что не мог позволить себе лежать так несколько дней. Он хотел бы не вылазить из постели и наслаждаться Флоренс из раза в раз, показывая ей все прелести секса. Мысль о том, что он был у неё первым, ещё больше приносила удовольствия. Каждый раз, когда он думал, что пора вставать и идти на задание, он вспоминал её тонкие ноги, которые обхватывали его бёдра.       Желание всё послать к чёрту было очень велико, но Леви желал для них лучшей жизни. Он не мог каждый день подвергать их опасности, занимаясь грабежами и воровством. Его отношения с военной полицией всё больше напрягались, и его уже давно начали искать. Аккерман хотел поскорее убраться с этого грязного места и обрести свободу. Обрести дом на поверхности, где они счастливо будут жить с Анной.       Это была его мечта.       Но чтобы прийти к этой мечте, ему нужно было кое-что сделать. Поэтому, несмотря на все свои желания, он встал с постели и стал собираться. Он нехотя попрощался с Анной, видя, как у той стоит страх в глазах. На тёмных ресницах начали образовываться слёзы, и Леви осторожно смахнул их рукой. Он не хотел видеть, как она плачет, поэтому прикрыл глаза и осторожно поцеловал.       Их поцелуй был нежным, но долгим. Оба влюблённых не хотели отлипать друг от друга, предпочитая увеличить время, проведённое вместе. Аккерман желал развернуться и вернуться в дом, а не стоять на пороге, но не мог. Поэтому он первый разорвал поцелуй.       Он видел, с какой болью его провожала Анна, поэтому, не в силах этого вынести, отвернулся. Через плечо он пообещал, что скоро вернётся, но рядом с сердцем почему-то кольнуло. Стараясь не брать это в голову, Аккерман ушёл, даже не оборачиваясь. Он шёл навстречу к новой жизни, думая о том, что в скором времени вернётся за Анной. А после они выберутся на поверхность, найдут себе небольшой домик в деревне и заживут, как самая настоящая семья.       Когда-нибудь это должно было произойти.       — Почему ты один? — послышался голос за спиной.       Леви обернулся, выскользнув из своих мыслей, и посмотрел на Фарлана, который залез на крышу. Парень задорно улыбнулся и даже не изменился в лице, когда Леви встретил его хмурым взглядом и непроницаемым лицом. Чёрч, отряхнув руки, подошёл к своему другу и сел рядом.       Крыша под его весом нисколько не заскрипела, стойко выдержав двоих. Облокотившись на руки, Фарлан запрокинул голову и посмотрел на звёздное небо. Мерцающие огни отразились в его глазах.       — Вдвоём веселее наблюдать за этими звёздами.       Леви лишь скосил взгляд на друга, а затем так же поднял голову и посмотрел на чёрное небо. Быть снаружи и наблюдать за звёздами было прекрасно, но это чувство он хотел бы разделить с Анной. Он желал, чтобы она ощутила такую же эйфорию, очутившись на поверхности, что и он. Ощутила прохладный свежий ветер, который обдувает лицо. Лёгкий аромат зелени и цветов. Леви хотел многое ей показать в этом мире.       — Я не наблюдаю за ними, — недовольно ответил Леви, положив руку на одно колено.       — А что ты тогда делал тут один ночью на крыше? Все давно спят.       Скосив взгляд, он мельком посмотрел на Чёрча, обдумывая, стоит ли с ним делиться. Но Фарлан, прекрасно зная своего друга, понял всё сам. Он усмехнулся, лёг на крышу и закинул руки за голову.       — Ей бы здесь понравилось, — задумчиво произнёс Чёрч. — Эти звёзды завораживают. Да всё здесь завораживает, если честно. Этот мир совсем другой.       — Анна никогда не была на поверхности, — вдруг тихо произнёс Леви. — Ей и правда здесь бы понравилось.       — Как думаешь, мы скоро сможем её вытащить оттуда?       — Надеюсь, — хмуро ответил Леви.       Каждый день он думал о том, что оставил её там одну. Аккерман постоянно винил себя за то, что проходили дни, а они так и не могли выполнить задание. Он не знал, сколько ещё пройдёт времени, прежде чем они наконец-то смогут вытащить из Подземного города Анну.       — Хочешь поговорить о ней?       Фарлан повернул голову, задавая этот вопрос, а Леви скосил на него недобрый взгляд. Парень тут же понял, что его друг не хочет об этом разговаривать, поэтому прыснул и усмехнулся. Повернув голову обратно, Чёрч вновь посмотрел на звёздное небо.       — Знаешь, о чём люди говорят на поверхности?       — О чём? — без особого интереса спросил Леви.       — О приметах, — усмехнулся Фарлан. — Они верят в какие-то потусторонние силы и судьбу. Какие-то приметы ещё, поверья, представляешь? Например, чёрная кошка к несчастью или ещё всякая ерунда.       — Бессмыслица какая-то, — фыркнул Леви.       — Но почему же? В Подземном городе ведь тоже такое есть? Просто у нас другие поверья.       Леви задумался и вспомнил, что у них было поверье про бабочку, которая спускалась в Подземный город. Однажды, много лет назад, они застали одну из бабочек с Анной. Какое она тогда желание загадала?       Сердце Леви в очередной раз сжалось при упоминании Анны, а его настроение стало ещё паршивее, чем раньше. Он тихо выдохнул, чувствуя тяжесть в груди.       — К чему ты вообще об этом вспомнил?       — Просто посмотрел на небо и вспомнил кое-что о звёздах, — ответил задумчиво Фарлан. — Только позавчера слышал об этом.       — И что именно?       — Говорят, когда звезда падает, надо успеть загадать желание, и тогда оно точно сбудется.       — Падает? — недоверчиво спросил Леви.       — Да, звёзды, оказывается, падают, — с улыбкой ответил Фарлан. — Не представляю, как это, но очень хочется на это посмотреть. Тем более вдруг желание и правда сбудется.       Леви с сомнением посмотрел на своего друга. Ему слабо в это верилось, но всё же он перевёл взгляд обратно на небо и стал смотреть. Он вглядывался в темноту, наблюдая за каждой звездой. Какие-то звёзды светили ярко, мерцая различными цветами, какие-то были еле заметными. Но никто не двигался с места.       Между мужчинами повисла тишина, и каждый погрузился в свои мысли, но их взгляды были прикованы к небу. Неосознанно для себя Леви стал ждать падающую звезду. Возможно, он не верил во всё это, но он ожидал, когда хотя бы одна звезда покачнётся и начнёт двигаться по чёрному небу.       У него было желание. Но он не знал, суждено ли было ему сбыться, так как проходили часы, а звёзды всё так же оставались неподвижно висеть в небе. Словно говоря ему, что его желание было несбыточным.