Штамм L0V3

      Потрепанный бело-голубой фургон вызывал приступ необъяснимого раздражения, возможно, потому что прочно ассоциировался с немытыми бездельниками-хиппи. Питер ловко просунул кончик проволоки за стекло и принялся проводить какие-то манипуляции с дверью. Я стояла рядом, держа в руках газовый ключ, найденный в одном из домов, и осматривалась по сторонам. Зараженных поблизости видно не было, но стоит всегда быть начеку. Замок наконец-то поддался, и Питер распахнул тяжелую скрипучую дверь, после чего полез к педалям.       — Ты знаешь, что нужно делать?       — Конечно, не беспокойся. — Его голос звучал глухо из салона автомобиля. Я задержала взгляд на его худой спине, обтянутой свитером, и ключ в руке вдруг показался особенно холодным и тяжелым.       Всего пара ударов. Сдержав приступ агрессии, я снова осмотрелась: никого, кроме нас двоих.       Кроме меня и него.       Я поморщилась, словно от боли. Нельзя так рассуждать, мы либо напарники, либо нет. В академии нас учили, что не всегда те, кому выпадет прикрывать нашу задницу, будут по совместительству теми, кого мы бы пригласили домой на День Благодарения. Но, так или иначе, напарник есть напарник, а жизнь полна неприятных сюрпризов, так что нечего ныть.       Спустя несколько минут раздалось приятное урчание мотора, будто мурлыканье огромного кота. Питер выглянул из фургона, совершенно счастливый и явно довольный собой. Следы увечий, что я ему нанесла, практически зажили, остался небольшой желтоватый развод на скуле.       — Приглашаю на борт, все работает.       Я осмотрелась по сторонам в последний раз и залезла внутрь.       Вопреки моим ожиданиям, салон выглядел аккуратно и совершенно не похоже на то, что я видела в старых фильмах: все сиденья на месте, никаких разноцветных пледов и свисающих гирлянд. Видимо, хозяева этого фургона использовали его таким, каков он есть. Я расположилась на переднем сиденье и бросила взгляд на два провода, торчащих из замка зажигания.       — Это вообще безопасно? — Такая конструкция не внушала никакого доверия: конечно, вряд ли мы взорвемся, но заглохнувший не вовремя мотор может обернуться для нас гораздо большими проблемами.       — Нет, но ничего другого у нас нет. — Питер излучал радость и оптимизм, явно не испытывая никакого беспокойства. Он аккуратно вывел автомобиль на дорогу, и мы поехали вперед в неизвестность. Фургон двигался не так быстро, как наша предыдущая тачка, но урчание мотора привлекало внимание только тех зараженных, что были в поле нашего зрения, так что, в целом, я считала, что мы ничего не потеряли, а даже приобрели: места в этом автомобиле было на порядок больше.       Спустя некоторое время мы оказались за городом, дорога вела нас мимо симпатичных лугов и полей. Я приоткрыла окно и вдохнула холодный воздух, чувствуя тревогу. Совсем скоро зима, а у нас так и не появилось постоянной базы, да и выживших мы до сих пор не встретили. Пройдет около месяца, и нас будут ждать беды похуже, чем куча ходячей гнили, самые главные враги человека: голод и холод.       — О чем ты думаешь?       Я повернулась к Питеру: он смотрел на дорогу, но явно заметил озабоченное выражение на моем лице.       — Думаю, какая же ты все-таки мразь. — Он дернулся от моих слов и как будто сник, не решаясь ничего ответить. Я устроилась на сидении чуть поудобнее и закрыла окно. — Зима скоро, не знаю, как мы будем выживать.       — У нас еще есть немного времени, успеем найти убежище.       — Да? У нас даже запасов нормальных нет, и я сейчас не про еду. Мы просто замерзнем и сдохнем.       Питер чуть нахмурился, не сводя взгляда с дороги.       — Я… размышлял об этом. Нам правда лучше выбрать какую-нибудь местность с деревьями, так мы сможем постоянно разводить костры и переждать зиму.       — Гениально. Идеи есть, Гриллз*?       — Придерживаемся старого плана, во всяком случае, машина у нас уже есть.       Я недовольно скривила губы и снова отвернулась к окну. Он был прав, ничего другого нам не оставалось, но мне не хотелось соглашаться с ним даже в такой мелочи. Это было нелогично и неразумно, но пересилить себя я не могла. Стараясь успокоиться, я подумала о родительском доме, о нашем персиковом саде. Почему-то вспомнился слабый сладковатый аромат крошечных розовых цветочков, что спустя время превращались в душистые розово-оранжевые плоды. Захваченная воспоминаниями, я не сразу заметила, что мы остановились. Прямо перед окном оказались бензоколонки.       — Почему мы остановились?       — Возьмем с собой немного, мало ли, что может приключиться. — с этими словами он открыл дверь и вылез из автомобиля, я, поколебавшись несколько секунд, подхватила ключ и последовала его примеру. Холодный ветер тут же ударил в лицо, я, прикрывая лицо от ветра, зашла внутрь магазинчика при заправке, Питер проскользнул вслед за мной. От ощущения близости его тела рядом с моим я отшатнулась, он поднял руки в примиряющем жесте.       — Я просто хочу найти насос, наверняка он где-то здесь.       — Насос. Ну да. — Я отошла подальше, в сторону стеллажей, напарник, осмотревшись, скрылся за дверью комнаты для персонала. Наверное, стоило предложить ему фонарик, но он был в рюкзаке, который остался в том внедорожнике, так что кое-какие вещи придется искать заново…       Ему и не нужен фонарик.       От осознания этого факта кровь в жилах будто заледенела: эти твари хорошо ориентируются в темноте, значит, и он тоже? Я тряхнула головой, стараясь отогнать пугающие мысли, и стала осматривать стеллажи. Разглядывая бесчисленные ряды различных снеков, мой взгляд остановился на автомате с сэндвичами, стоящем у стены. Подсветка не работала, разумеется, и за стеклом виднелись чуть вздутые упаковки, внутри которых лежали зарастающие плесенью сэндвичи. Почему-то при виде этой картины меня охватила какая-то смутная печаль. Зараза, может, и разная, но убивает одинаково, хоть человека, хоть кусок хлеба. За моей спиной раздался шум хлопнувшей двери, я развернулась: Питер вышел на улицу, неся в руках странного вида насос. Странно, что вокруг заправок не собираются выжившие, ведь здесь есть топливо, и постоянное хранилище для него. Да, общество определенно ждет энергетический кризис, ведь и общества, по сути, не осталось, да и некому больше добывать ресурсы. Но почему бы не собираться вокруг оставшихся крох?..       Я выскочила на улицу, чтобы поговорить с напарником, тот как раз закончил возиться c люком, вмонтированным прямо в асфальт возле колонок.       — Пит!       Он поднял на меня взгляд, выражая такую заинтересованность, будто мои слова — самое важное, что он должен услышать.       — Давай останемся здесь. Найдем генератор, будем собирать бензин и привозить сюда, — я развернулась, указывая рукой на поле позади заправки — места для посадок полно.       Он успел моргнуть всего один раз, как внезапное озарение подавил голос разума: здесь нет источника воды, места для проживания и припасов не так много, да и расположение прямо у трассы может сыграть с нами злую шутку, если у этих тварей окажется склонность к миграции.       — Ты же понимаешь все недостатки, правда? — Питер смотрел с легким сочувствием, будто считал, что мое предложение продиктовано усталостью или страхом.       — Да. — Я откинула со лба отросшую челку, чувствуя неловкость за этот странный порыв. — Просто не подумала.       Он явно хотел сказать мне что-то еще, но я, не слушая, развернулась и быстрым шагом вернулась обратно в магазин, будто его бетонные стены могли укрыть меня от этого чувства неловкости. Идиотская идея, в самом деле, и с чего меня вдруг переклинило…       Здесь я смогла бы от него сбежать.       Руки сами собой сжались в кулаки.       От проблем не бегают. Проблемы решают, иначе они никогда тебя не оставят.       …       Холодная вода приносила странное облегчение и создавала приятный контраст с неестественно теплым для осени солнцем. Я чуть провела ногой в воде, и стало еще холоднее.       — Роуз, ты будешь мыться?       Я удивленно вскинула бровь и повернулась к напарнику: тот уже скинул с себя свитер и собирался стянуть синюю футболку с длинными рукавами. Рисунок черно-белого сердца вызвал приступ необъяснимого раздражения: вроде бы мужская футболка, к чему это ребячество? Еще бы цветочки нарисовали…       — Серьезно? Думаешь, я еще хоть раз разденусь, пока ты ко мне ближе, чем в сотне миль? — При воспоминаниях о причинах такой реакции в груди расползлось гадкое, неприятное чувство вперемешку с яростью. Питер, видя мою реакцию, потупил взгляд.       — Прости меня, но ведь тебе надо мыться. Мне жаль, что из-за меня…       — Вот сейчас не пизди. — Я подошла к нему вплотную. — Тебе ни хера не жаль.       — Роуз, мне жаль, что мои действия обернулись для тебя такой травмой. Когда я делал… — Он явно с трудом мог подобрать эпитет. — все эти вещи… Я определенно не хотел, чтобы это причинило тебе боль и страдания.       Будто задумавшись, я медленно коснулась его груди, прямо там, где нарисовано сердце. Моя рука скользнула чуть ниже, к животу, я почувствовала, как Питер задержал дыхание, наблюдая за моими действиями…       …Но когда я резко схватила его и толкнула в воду, для него это оказалось полной неожиданностью.       Он сидел на мелководье, судорожно хватая ртом воздух, буквально через несколько секунд я услышала стук его зубов, перемежающийся с короткими, рваными вздохами.       — Приятного купания. Подожду в машине. — Развернувшись, я подошла к фургону и залезла внутрь. Конечно, я помоюсь, в конце концов, можно это сделать и в футболке, но определенно позже. Надеюсь, он там не сдохнет, вода не такая уж и холодная. Я равнодушно осмотрела приборную панель, увидев маленький значок в виде волнистых линий: обогрев салона. Ничего не трогая, я пробралась на заднее сиденье и стала ждать Питера.       Спустя несколько минут он вернулся, все еще стуча зубами от холода, мокрая одежда была брошена на одно из сидений. Он завел мотор и щелкнул переключателем, теплый воздух почти сразу стал наполнять салон. Через некоторое время стук зубов прекратился.       — Теперь — моя очередь. — Я перелезла к выходу из автомобиля. — Почую хоть один взгляд — и купание в озере покажется тебе раем, ты меня понял?       Он не стал отвечать вслух, ограничившись коротким быстрым кивком, я хмыкнула и вышла из машины, уличный воздух приятно охлаждал после тепла салона. И даже погрузившись в холодную озерную воду, пусть и в футболке и трусах, ощущения были намного лучше, чем в машине, как будто… свободнее. Несмотря на свою угрозу, я продолжала нервно оглядываться каждые несколько секунд, наблюдая за окнами фургона, но горящих синих глаз на бледном лице в них видно не было.       Он на меня не смотрел, в этом я была уверена. Но я все равно чувствовала его взгляд.       …       Спустя день, очередной городок приветливо встретил нас, не считая нескольких зараженных на самом въезде. Питер хотел было переехать их, но не рискнул, памятуя, чем это кончилось в прошлый раз, и просто объехал их. На тротуарах лежало много гниющих трупов, видимо, пораженных вирусом окончательно. Почему же эта зараза работает так странно? Почему некоторых убивает, а некоторые остаются…живыми? Я бросила быстрый взгляд на напарника и поежилась: по-моему, даже слишком живыми.       Мы объехали несколько магазинов, и запаслись едой и водой практически без потерь: неожиданный зараженный, напавший из-за угла продуктового магазина, порвал ворот футболки Питера, прежде чем тот смог оттолкнуть его, и я оборвала жизнь этого зомби несколькими ударами газового ключа. Спустя пару минут наша скромная команда наткнулась на симпатичный магазинчик «Все для сада». Мы обменялись с напарником горящими взглядами и тут же разбили стеклянную дверь и зашли внутрь: безобидный нож для резки травы в условиях апокалипсиса может стать весьма грозным оружием. Мы прошли вдоль стеллажей, я сняла с одного из них тяжелые садовые вилы.       — Выбрала себе оружие?       Питер улыбался и с каким-то странным умилением смотрел на меня, я направила вилы в его сторону.       — Насадить бы тебя, ублюдка эдакого. — Я явно шутила, но что-то было не так. Слишком близко зубцы были возле его груди. Слишком жестко звучал мой голос. В голове трепыхнулся смутный вывод: я не совсем шучу.       Вернее, совсем не шучу.       Пытаясь подавить свой сомнительный порыв, я вернула вилы на место. В любом случае, для постоянного оружия они слишком тяжелые, лучше выбрать что-то другое. В конце концов, я выбрала легкий топорик, его плотная ручка была очень приятной на ощупь и крепко лежала в руке. Питер же выбрал длинный, слегка изогнутый нож для резки травы. Глядя на то, как внимательно он осматривает серебристое лезвие, в груди шевельнулся какой-то неясный страх, будто бы я была жертвой, под чьими ребрами вскоре окажется этот клинок…       — Ладно, пошли на выход. Вроде взяли, что хотели. — Не глядя на него, я развернулась и вышла на улицу, буквально через пару секунд Питер присоединился ко мне. Вдруг его взгляд зацепился за что-то, и он резко вырвался вперед. Он присел на одно колено и внимательно осмотрел номер нашего автомобиля, я держалась на некотором расстоянии и ждала его вердикта.       — Посмотри. — Он плавно провел кончиками пальцев по двум единственным буквам: «R» и «P». Я приподняла бровь, ожидая объяснений.       — Первые буквы наших имен. Знаешь, может, в этом есть некий символизм? Мы нашли этот автомобиль, а до этого нашли друг друга? — Он взглянул на меня, в его улыбке было столько щемящей сердце нежности, что впору было заплакать от умиления, если бы я была влюблена в этого засранца хоть немного.       Я вздохнула и неспешно подошла ближе, Питер, будто чуя угрозу из-за сказанных им слов, напрягся. Наградив его еще одним вздохом, я чуть наклонилась к нему, он немного расслабился, видимо, решившись мне довериться.       Порой он слишком наивен.       Быстрое, сильное движение — и его голова с громким звуком впечаталась в решетку радиатора. Взгляд напарника помутнел, глаза закатились, и тело плавно осело на землю. Я смотрела на него, лежащего без сознания, и раздражение ушло без следа, в кончиках пальцев закололо от внезапного, окрыляющего понимания.       Я могу избавиться от него.       Двойственность чувств разрывала меня изнутри, терзая разум. Я могла бросить его здесь, вряд ли он найдет меня и вряд ли выживет один. Я буду отомщена за то, что он со мной сделал и получу обратно свою свободу. Автомобиль есть, припасы тоже, теперь у меня гораздо больше шансов справиться в одиночку…       Сердце тут же сжало в тиски от неприятного, болезненного чувства. Я представила, как бросаю его здесь, человека, который, несмотря ни на что, столько мне помогал, который не раз прикрывал мне спину и спасал жизнь. Бросаю и его, еще живого, находят эти твари и навсегда делают таким же, как они, обрекая на медленную гибель. Он — больной извращенец, это очевидно, но разве я бы предпочла быть мертвой, чем облапанной? Тем более, с той поры он ни разу не давал волю своим мерзким наклонностям, значит, он правда старается? И такой будет моя благодарность за его помощь и старания?       Мне хотелось самой приложиться головой об фургон, только чтобы не думать, не мыслить, не чувствовать.       Не выбирать.       Вместо этого я взяла себя в руки, подхватила его и потащила внутрь автомобиля. Тело казалось невероятно тяжелым и тащилось по асфальту с тихим шуршащим звуком. Дотащив его до нужной двери я, тяжело дыша, раздвинула ее и стала встаскивать бесчувственного Питера в салон. Капельки пота текли по лицу, когда я с трудом втащила его на сидение. От тяжелого дыхания фонарик немного подрагивал в моей руке, но я сумела проверить реакцию зрачков: я не сдержала раздражения, но определенно в мои планы пока не входило его убийство. Склера в инфицированном глазу выглядела странно в свете фонарика, графитно-серого цвета, словно небо перед ураганом. Отдышавшись, я перелезла за руль, завела мотор и поехала дальше. Питер открыл глаза только к рассвету, когда я остановила фургон возле зеленого знака с надписью: «Вы покидаете Юту».