Антон А ты им понравился. Некоторым даже слишком
Алексей Ревнуешь?Антон Ещё чего?
Алексей Слушай, может, раз ты уже знаешь, кто я такой, перейдём в другой мессенджер? Поудобнее хорнета А то, пока я общаюсь с тобой, какой-то Максим настойчиво шлёт мне свои дикпики, а я ведь ненароком могу ошибиться чатом)) Антон почти видел через экран телефона, как Арсений ухмылялся, отправляя это сообщение.Антон Пиши свой номер, найду в телеге
*** Антон искренне любил свою подготовленность в плане секса. Раньше он чаще всего надеялся на партнера, но, когда подсел на эти одноразовые встречи с Хорнета, поменял своё отношение. Ведь никогда не знаешь, поедешь ли ты после пар к себе домой или останешься у кого-то в гостях. Поэтому парень всегда имел при себе презервативы и пару тюбиков смазки (на случай, если партнер не захочет шоколадную). Ну, и периодически брал с собой любимый чёрный тканевый пакетик, на содержимое которого разорился с новогодней повышенной стипендии — не каждый день тебе просто так университет дарит чью-то месячную зарплату (ну, ладно, не просто так, ради этой стипендии Антону пришлось закрыть сессию на все пятерки и вписаться во все мероприятия университета за год). Антон эту пробку выбирал достаточно долго, лазал по разным сайтам, читал характеристики, а потом дрожащими от предвкушения пальцами забирал у курьера чёрный пакет. Он помнил тот момент, когда приятная бархатная, немного тяжелая пробка впервые оказалась внутри него — такая идеальная, ровно по очертаниям тела. А когда Антон наконец-то нашёл подходящие для пульта батарейки, то впервые в жизни ощутил настолько яркий оргазм. Он не дотронулся до себя ни разу, извиваясь на кровати от пульсирующей вибрации, от того, как кончик упирался в простату, а когда в глазах резко потемнело и горячая сперма растеклась по животу, эта чёрная матовая подружка стала для него ближе Кузнецовой. Да, Иру он тоже любил, но Ира такого не умела, уж извините. Антон часто вставлял пробку перед свиданиями, но пульт обычно оставлял дома, не хотелось давать такую власть над собой малознакомым людям. Но когда он только начал общаться с Арсением, ему почему-то захотелось довериться. Антон планировал поехать к нему прямо из лагеря, но — о боже, как удачно — они встретились раньше. И мысль использовать его любимую подружку не покидала Шастуна с их с Арсением утреннего рандеву. Поэтому сейчас он тихо прошмыгнул в дом, чтобы залезть на самое дно сумки и нащупать тканевый мешочек. Закусив губу, Антон тихонько достал пульт, включил минимальную скорость, и пробка в его руке тихонько зажужжала.Антон Шастун Арсений Сергеевич, а вы же придёте сегодня к нам на дискотеку?
Арсений Попов Я же говорил, что можно просто Арс. Я сильно там нужен?Антон Шастун А мне нравится по имени-отчеству. У меня есть для вас сюрприз. Думаю, понравится
Арсений Попов Какой?)Антон Шастун Весьма интересный. Приходите. Я буду вас ждать
Убрав телефон в карман, а пробку обратно в сумку, Антон шумно выдохнул, чувствуя, как загорелись щеки, а член начал напрягаться от предвкушения вечера. — Что ж, Арсений Сергеевич, давайте поиграем, — пробубнил парень себе под нос и, одернув край худи, вышел из комнаты. Осталось только дождаться вечера. *** Когда Антон был куратором, дни тянулись намного быстрее, чем обычно, потому что расписание было забито — отрядное время, подготовка к дневной игре, обед, опять отрядное время, потом общее мероприятие, потом ужин, потом опять отрядное время, дискотека и вот уже свечка и спать. Но когда он стал организатором, оказалось, что день может окончиться, не начавшись. Единственные свободные минутки, чтобы покурить или сходить в туалет, были пока все ели. Все остальное время приходилось носиться по лагерю, как в жопу ужаленный, чтобы решить чьи-то «супермегаважные вопросы жизни и смерти». То кто-то из первокурсников расшибет голову во время упражнения на доверие, то в столовой сегодня подают гречку, а на неё у кого-то аллергия, и надо быстро думать, чем кормить человека (приходилось отдавать свои запасы), то нужно что-то распечатать, то полетела аппаратура, то гости на вечернюю дискотеку приехали раньше срока, а им некуда кинуть вещи и вообще «покажи, что тут в лагере, в конце концов два года назад тут был последний раз». И поэтому, когда наступило время ужина, Антон наконец-то, впервые за весь день, смог присесть (упал на надувной матрас в киношке) и открыл очередную банку энергетика — со счета он сбился уже во втором часу. — Тох, живи, немного осталось и пойдём отдыхать, — рядом приземлилась Ира, ничуть не стесняясь затягиваться прямо в помещении чьей-то одноразовой электронкой. — Хочу набухаться и уснуть на неделю. Антон лишь что-то промычал в ответ, блаженно растягиваясь на матрасе и прикрывая глаза. Если он просто бегал сегодня по всему лагерю, то Ира, походу, вообще осилила ультразвуковую скорость — она даже успела съездить за едой в черту города, чтобы кураторы и организаторы не подохли с голоду, ведь на них порций из-за количества людей просто не хватало. — Ир, меня будто трахнули. Я и забыл, какой это пиздец. — Тебя трахнули ещё утром, так что не возникай, — хихикнула девушка, пихая Антона в бок. — Бля-я, — протянул парень, прикрывая лицо руками. — Я ему с утра так ничего и не писал же, а уже вечер. — Так в чем проблема? Напиши сейчас, скажи, мол, некогда было, я думаю, раз он сам этим в студенческие годы занимался, то должен понять. — Думаешь? — отнимая ладони от лица, спросил Антон. — Мне кажется, он считает, что я просто с ним поебаться хочу и все. — А это не так? — Нет! — воскликнул Шастун, садясь на матрасе, от чего тот противно заскрипел по линолеуму, а затем уже тише добавил: — Ну, то есть, он мне типа понравился. Я бы может даже… — Шаст, тсс, ты хочешь с ним замутить? Вот прям отношения? — девушка заправила прядь волос за ухо и отхлебнула из банки Антона. — Я не знаю, Ир. Это же не только от меня зависит. — Это да, но ты сам чего от него хочешь? — Я… Это, блять, сложно, — Антон снова упал спиной на матрас, закрывая лицо руками. Он хотел отношений. Наверное, даже хотел их с Арсением, но понимал, что у мужчины может быть совершенно другая точка зрения. Он его, блять, преподаватель (хотя самого Арсения это не сильно волновало, когда он согласился на фото антонова члена), и сам же не раз об этом успел упомянуть. «Пока лапал и прижимал к стенке в гамусе, ага», — подумал Антон. Он не мог залезть к Арсению в голову, не мог прочитать мысли и мотивы, не знал, чего именно стоит ожидать, а спросить боялся, потому что не хотел слышать отказа. И это тридцатитонным грузом давило на плечи. Антон все-таки хотел бы попробовать построить нормальные отношения с Арсением. А Арсений… А Арсений просто хотел секса. И самое ужасное было то, что сейчас, лёжа на этом матрасе, в бывшем кинозале советского лагеря, за чертой города и подальше от обычной жизни Антон был согласен и на такой исход. — Ир, пообещай мне, что, когда все закончится, мы завалимся ко мне, включим «Сумерки» и набухаемся, — сказал Антон, отнял руки от лица и потянул Иру за рукав кофты. — Я очень хочу отдохнуть. А с Арсом… будь, что будет, не впервой. — Шаст, — грустно протянула девушка, падая в объятья. — Если захочешь, можем ещё марафон «Беременна в 16» устроить. Кринж — лучшее лекарство. — Хочу, — обнимая Иру крепче, ответил Антон уже чуть веселее. — И вообще, нахуй нам с тобой эти мужики? Мы и вдвоём прекрасны. Девушка засмеялась, когда Антон сжал ее в объятьях и поцеловал в макушку. Они ещё пару минут лежали так в тишине и думали каждый о своём, пока их молчание не нарушил чужой голос. — Опа, а чем это вы тут занимаетесь? Ир, а ты разве там не со Стасом в дом два играешь? — воскликнул Серёжа, заходя в киношку. — Серый, иди в зад, я ни с кем ни во что не играю, — даже не дёрнувшись и все также продолжая обнимать Антона, ответила Ира. — Там мелкие ещё более мелких повели на отрядки, Лёха ушёл аппаратуру настраивать, а наши все курить пошли, вас просили позвать. Идёте? — Да, сейчас подойдём. Серёжа кинул на них последний взгляд, ухмыльнулся и вышел. — Тох, попробуй с ним поговорить, — сказала Ира, садясь и заправляя волосы за ухо. — И не надумывай себе его мысли. Лучше узнай напрямую. — Словами через рот? — ухмыльнулся Антон, довольно потягиваясь. — Словами через рот. И вышла, оставляя Антона в киношке одного. Обычно он много и часто обдумывал свои действия, решал, как ему лучше поступить, что сказать и так далее. Но сейчас голова была совершенно пустой. Ира всегда говорила нужные и правильные слова, а вот прислушивался ли к ним Антон — дело десятое. Но сейчас почему-то очень захотелось прислушаться. Ведь надумывать он может многое, размышлять о мыслях другого — тоже, но действия самого Арсения тоже говорят немало. Он же явно не просто так прижимал его к стенке, не просто так написал, зная, с кем общается. Он же реально с самого начала понимал, кому шлёт свои эти ужасно сексуальные фотки. А если бы не хотел, то не проявлял бы такие знаки внимания. Эти мысли Антону очень нравились, но поговорить им все равно было нужно. Только чуть-чуть попозже. До курилки он дошёл спустя минут пять после Иры, когда организаторы вовсю обсуждали Арсения (а кого же, блять, ещё) и его речь на линейке открытия. — Серый, а ты знаешь эту историю? Ну, которую Попов рассказывал? — спросила Оксана, затягиваясь почти докуренной сигаретой, видимо, уже не первой. — Ясен хуй, — кивнул Серёжа и сделал глоток из уже неизвестно какой по счету банки. — Это он про мой первый творч выезд говорил. А этот чувак — мой одногруппник был. — Нихуя, а подробностями поделишься? Его реально числанули? А то я только слышал такие угрозы, а на деле так никто их в жизнь и не воплотил, — Стас аж весь поднапрягся. — Ну, да, числанули, а куда б они делись, та турбаза до сих пор в слухах вся. Про это даже статью написали, мол студент чуть не утонул во время студенческой самодеятельности. Шуму было пиздец. — Так, а хули мы об этом не слышали, — затягиваясь, возмутилась Ира. — Так у нас и ректор не дебил, замял это все, его отчислил, он в армейку попиздил, отслужил, вернулся, устроился в какую-то ебаться-невъебаться контору и сейчас в Москве живет, у него там сеть кофеен или барбершопов, не помню. Я даже иногда жалею, что меня вместе с ним не числанули, глядишь не торчал бы на кафедре за пятнадцать тысяч в месяц. — Ч-чего? — все тут же выпучили глаза, а до Антона дошло не сразу, хотя оно и понятно — он тоже, своего рода, жираф. — Так это ты тот второй был? Охуеть. — А почему раньше не рассказывал? — поджала губы Оксана, туша бычок о фонарный столб, обклеенный теми самыми картинками с болячками с пачек сигарет. — А вам это зачем? Ну было и было. Хотите лучше историю расскажу, как на одном выезде, где я уже оргом был, а Арс тогда гонял, ну как я с вами сейчас, чисто для прикола, он набухался и пошел в коттеджный посёлок, который тут недалеко, за добавкой? — Бля, гонишь, что ли? Конечно, хотим. Антон переступал с ноги на ногу, предвкушая, как будет потом скакать вокруг Арсения и приговаривать «а я знаю секретик», и как тот будет пытаться узнать, что же такого Антону известно. Как будет его щекотать, выведывая правду, как будет угрожать отшлепать. А потом прижмёт своим телом к кровати и… Картинки в голове Антона замигали слишком яркими всполохами, от чего парень судорожно выдохнул, инстинктивно оттягивая край худи, и доставая новую сигарету, под косым взглядом Иры. Антон тоже уже думал, что немного (много) поехал на этом человеке. Но узнать чью-то тайну никогда не будет лишним. Даже если у них ничего не сложится. — Да история хуйня, на самом деле, — ответил Серёжа, вытащил язык и слизнул последние капли из банки, сминая ее и замечая удивленные взгляды. — Чего? Я за экологию, а так их проще перерабатывать. — Ой, бля, — протянула Ира и театрально закатила глаза. — Эколог хуев. — Иди в сраку, сладкая, — мило улыбнулся Серёжа и продолжил. — Ну, мы делали выезд, перваки разошлись спать, а мы решили там тихо-мирно бухнуть, заранее закупились пивом и водкой, а этот хуй голубоглазый откуда-то вытащил бутылку текилы. И почти в одного выжрал. А он водку в принципе не пьёт, не любит, только в коктейлях, — Антон слушал настолько внимательно, что уже почти был готов взять листок, ручку и начать записывать, что, как и в каких количествах употребляет Арсений, вплоть до марки и года розлива — мальчик помешался. — И он вот ее выжрал, бухой был в зюзю. Хотя я до сих пор больше грешу на ту траву, которую Максон привёз, я Арсу говорил, что не надо, а он очень попробовать хотел. Ну и короче, он обдолбался с двух тяг и разговаривал с куллером. Причём я не пизжу, реально разговаривал, там прям диалог был, который, походу, только он один и слышал. Ну, короче, кукуха у него знатно тогда поползла. Маша, ну, бывшая моя, пошла со мной вместе его укладывать после того, как он с этим куллером посрался, покрыл матами и заявил, что он на него обижен и пусть больше к нему за помощью не обращается. Да, Стасян, ту же белку, походу, словил, — Серёжа хмыкнул, наблюдая, как Стас покрылся красными пятнами, потому что сам делал пару раз также — они даже на видео это записали, чтобы потом показать, потому что тот изначально отказывался верить. — А знаете из-за чего поссорились? Арс ему школьную физику объяснял, а тот, походу, не соглашался, что все в мире так устроено, — Ира, откровенно и больше не сдерживаясь, заржала, больше не прикрывая рот рукой, а Антон сложился пополам, представляя, как серьезно Арсений спрашивал у куллера законы Ньютона и показывал правило Буравчика. — Се-серый, пизда-а-а, — задыхаясь от смеха, ответил Антон и заново заржал. — Вот это сейчас весело, а тогда — нихуя. Мы думали, все — потеряли пацана, он больше не наберёт. Готовы были скорую вызывать, стояли с Машей за дверью комнаты и думали, насколько сильных пиздюлей получим. — Получили? — вытирая слёзы, спросила Оксана. — Ты погоди. Мы, короче, стоим, сиськи мнем, не в буквальном смысле, правда, а ведь могли бы! И тут из-за двери «бум», мы сначала не поняли нихуя, открываем, а там пусто и окно нараспашку, — Серёжа обвёл красные от смеха лица друзей взглядом и продолжил. — Он решил, что ему было мало, и ушатал через окно на поиски добавки, как сам потом говорил, а на деле попер за приключениями на жопу. Антон невольно добавил у себя в голове, что на такую охуенную жопу трудно найти приключения под стать. — Нашёл? — Слава богу, нет, как и мы его, сначала. Он упиздил в коттеджный посёлок рядом с турбазой, но, к счастью, был слишком угашенный, чтобы до кого-нибудь доебаться. Нашли мы его у чьего-то дома, гладящим забор и упрашивающим пустить внутрь. Ира снова заржала, явно пытаясь сопоставить образ очень-строгого-и-требовательного-преподавателя с Арсением, который обнимает забор и говорит: «ну пусти, ну пожалуйста, тебе жалко, что ли?». — Так что не думайте, он на самом деле не хмырь, отрывался раньше попизже вашего. — Это… то-очно, — похрюкивая от смеха, ответил Антон. Ему нравилось осознавать, что Арсений — не строгий, а очень даже милый, что он веселый, что они похожи. И от этого такое тепло разливалось внутри, и очень хотелось прямо сейчас завалиться к Арсу в комнату, обнять и уснуть прям там. Но мыслям пока что не суждено было сбыться — в кармане завибрировал телефон. Шастун смахнул экран, немного разминая затёкший от смеха рот и увидел сообщение от Димы. Дмитрий Позов Тох, здарова, у меня к тебе вопросАнтон Шастун Да?
Дмитрий Позов Ты помнишь Катю? Ну ту, с которой мы в Грине познакомились?Антон Шастун Таааак
Дмитрий Позов Короче, я ее на дискач с собой позвал к вам, можно?Антон Шастун Так ты ж уже позвал
Дмитрий Позов Ну, это чтобы без сюрпризов было)Антон Шастун Поз?
Дмитрий Позов А?Антон Шастун Только в кустах не ебитесь, тут прохладно ночью
Дмитрий Позов Иди нахуй, роднойАнтон Шастун И я тебя
Шаст и не заметил, что пока переписывался, ребята уже успели завести новую тему про столовскую еду и отсутствие в этом году булочек с сахаром, потому что Валентина Витальевна тем летом ушла на пенсию, а кроме неё такие никто не делает. — Так, это все, конечно, круто и классно, но у нас там дискотэ-э-эка намечается, Лёха уже все приготовил, скорее всего, пора, бандиты, и нам собираться. — Кстати, про это, нужен ещё один бейджик гостя, — Ира закатила глаза, а Антон лишь послал ей воздушный поцелуй и побежал к домику. *** Как и каждый год, дискотека в «Искре» проходила в так называемой «железке» на краю плаца, которую украшали организаторы под тематику заезда. Сама железка представляла собой что-то вроде огромного гаража со сценой у одной стены и огромной танцплощадкой на всей остальной территории. Ну и естественно, каждая дискотека не обходилась без стартин. Каждый отряд должен был за час после ужина подготовить свой танец и презентовать его на вечере. Кураторы делали то же самое, как и оргсостав, но пока все дружно репетировали, товарищи организаторы прогнали свой танец один раз, Ира махнула рукой, кинула «похуй, спляшем», и отпустила всех немного отдохнуть в оставшиеся полчаса. Кураторы тщательно репетировали танец в железке, Серёжа смылся в свою комнату — на правах почти самого старшего на заезде он всегда требовал себе отдельную — Стас ушёл помогать Леше со звуком и светом, а Оксана с Ирой встретили гостей и пили с ними чай в киношке. Антон же, быстро написав Ире «Спасибо», побрел к домику, заходя сначала в своё крыло и убирая тот самый тканевый мешочек с пробкой и бутыльком смазки в карман худи, а потом заворачивая за угол домика, чтобы собраться с мыслями для разговора и покурить в тишине. Правда, этого он сделать не успевает, слыша хруст веток под окнами преподавателя. — Ты снова ленишься выйти за территорию? — раздался совсем рядом тихий мужской голос. — Ой, кто бы говорил, Арсений Сергеевич, — ответил Антон, разглядывая лицо мужчины, тускло освещённое тлеющей сигаретой. — Сами же тут курите. — А ты бы хотел, чтобы меня тут не было? Антон почти услышал, как тот ухмыльнулся, от чего у парня слегка подкосились ноги. И резко появилось желание сцеловать эту ухмылку. — На самом деле я хотел написать. Нам бы поговорить. Хотя я понимаю, что рано, но надо. Мы же уже даже трахались, а лично так ни разу и не поговорили, вот. И я подумал… — Антон, — сказал Арсений серьезно, а горячая (даже слишком для такой холодной погоды) рука накрыла ладонь, что во время этой речи так и норовила стукнуть одному из них по лицу. — Что случилось? — Я, — Антону было неловко — да что уж там, если бы красные от смущения щеки могли освещать пространство, то он был бы самым ярким фонарем в этом лагере. — Я вам нравлюсь? — Да, — без доли сомнений, без капли иронии в голосе, ого, это было неожиданно. — А к чему такие вопросы? Антон разглядывал их сцепленные руки, то, как Арсений мягко поглаживал большим пальцем выступающую косточку кисти, как обводил ее, слегка нажимал. И это так успокаивало. А ещё и этот ответ — прямой в лоб, как выстрел. И он решился. — У нас могло бы что-то получиться? Не сейчас, но может потом? — Антон поднял голову, встречаясь взглядом с такими полюбившимися уже глазами. — Антон, — Арсений выдохнул, беря и вторую руку парня в свою, сжимая. — Ты же знаешь, что я хочу. Я ясно это дал понять, пусть и не словами. — Но? — Но ты — мой студент, — Антон услышал в голосе сожаление, такое явное, что сердце сжалось. — Я не говорю нет, я говорю, что нам нужно время. Обоим. — А если бы мы не были знакомы в реальной жизни, а просто познакомились в интернете? Тогда могли бы? — Антон, — Арсений протянул руку и коснулся кончиками пальцев щеки парня, выдыхая. — Я не сказал нет. Мой курс продлится у вас полгода. Если за это время ты не передумаешь, я готов. — А если вы передумаете? — Знаешь, когда я понял, что вляпался? Когда ты завалился весь такой наглый ко мне на пару и, даже не удосужившись на меня посмотреть, пошёл к своему месту. А когда я тебя остановил, и ты наконец-то поднял на меня свой взгляд, меня будто током стукнуло. В тот вечер, когда мы начали общаться, я хотел найти кого-нибудь на ночь, потому что только и думал, что о тебе. О студенте! Не мог вообще никак выкинуть из головы, — Арсений улыбнулся уголками губ, а Антон так заворожено слушал, чтобы уловить каждую деталь, и не мог поверить, что это вот тут, в реальности, происходит. — А потом увидел твой пост и как-то само собой и сообщение написалось и общение завязалось. Я даже имя там поменял, чтобы ты не подумал на меня. И когда ты ответил, я ощутил себя школьницей, которая по уши влюбилась. Знал бы ты, как я боялся, что ты узнаешь, что Алексей — это я. Боялся, но продолжал с тобой общаться. И потом ты узнал, не оттолкнул, а наоборот. Я никогда не испытывал таких чувств, какие испытываю с тобой. Антон, я точно не передумаю, я уже в тебе погряз. Антон забыл, как дышать, но в голове, как в детской игре «пол — это лава» голоса кричали «Арсений — это воздух», поэтому в следующую же секунду он накрыл такие мягкие и приятные — почти родные — губы своими, прижался ближе, чувствуя дикую потребность почти слиться с этим человеком, и ощутил крепкие руки, обнимающие за спину. Арсений был в него влюблён, прямо как в кино, с первого взгляда. Как в тех самых ромкомах, которые они так любили смотреть с Ирой, а теперь и сам Антон — главный герой. Герой на героине, а Арсений — его личный сорт. Антон целовал нежно, но напористо, оттягивая нижнюю губу, хватаясь за плечи и путаясь пальцами в волосах. Этот поцелуй говорил ярче любых слов, описывал все их чувства, он был таким нужным и важным, что хотелось кричать. Арсений цеплялся за Антона. Он не был больше этим строгим преподавателем, он был простым человеком, который хотел схватиться за своё счастье и не отпускать его никогда. Да и сам Антон хотел того же. Темные ветки скрывали их от посторонних глаз, вдалеке был слышен смех студентов, но как же им обоим было в этот момент на все плевать. Им хотелось наслаждаться каждой секундой, когда чужие губы ласкают собственные, когда языки переплетаются, немыми жестами говоря невысказанные ранее слова. — Арс, — на секунду отрываясь, прошептал Антон, заглядывая помутневшим взглядом в глаза напротив. — Я тоже в тебе погряз. В следующее мгновение губы Арсения снова накрыли его собственные уже более требовательным и страстным поцелуем. Мужчина прижал Антона к стене домика, прижимаясь всем телом, и горячие пальцы дотронулись до кожи под тканью худи. Сдавленный стон потонул в поцелуе, когда рука опустилась к резинке штанов и скользнула вниз, сжимая голую ягодицу. — Антон… ты, блять… ты пиздец… — оставляя влажные поцелуи на шее, прошептал Арсений, крепче сжимая тело в своих руках. — Ты слишком… — Арс, — на выдохе произнёс Антон, снова целуя, но слегка отстраняясь. — Подожди. — Почему? — смущенно и будто реально не понимая, спросил Арсений. — Потому что подожди. У меня сейчас мероприятие, и лучше я оторвусь от тебя, пока могу, — сказал Антон, прислоняюсь своим лбом к чужому. — Хотя я и пиздец как сильно не хочу этого делать. В подтверждение своих слов Антон отстранился, от чего ягодицу, опустевшую без чужой ладони, обдало холодком даже через ткань, и легонько, почти невесомо, поцеловал мужчину в нос. И как бы сильно он ни был влюблён в Арсения-отшлепаю-за-плохое-поведение-Сергеевича, такое состояние преподавателя с мягкой улыбкой, гусиными лапками морщинок и легким румянцем на щеках нравились Антону ничуть не меньше. — Я приду на дискотеку, кстати, — обнимая парня за талию, сказал Арсений. — Хочу посмотреть, как ты танцуешь. — Не получится, — хитро улыбнулся Антон. — Я слишком деревянный, поэтому с самого начала забил на репетиции, хотя никто все равно не был против, чтобы я не участвовал. — Ну, не знаю, как в танцах, но в постели ты вообще не деревянный, — Арсений ухмыльнулся, а лицо Шастуна мгновенно залило краской. — Иди в жопу, — смущенно опуская взгляд, шепнул парень, легко толкая Арса в плечо. — Я бы с радостью, но ты говоришь, что у тебя мероприятие, поэтому давай отложим на сегодняшнюю ночь. — Ну, А-арс, — протяжно выдохнул Антон, пряча взгляд, но все равно улыбаясь. — Да, именно так, но с бóльшим энтузиазмом, пожалуйста. Антон смущался, но сам плохо понимал от чего, потому что за всю свою половую жизнь делал в постели такие вещи, о которых некоторым подумать страшно. Но с Арсением он краснел от каждой его фразы с намёком, чувствовал жар от каждого прикосновения — это было что-то совершенно новое, непонятное, но пиздец желанное. Антон очень хотел попробовать это самое «новое», поэтому, недолго думая, убрал одну руку с груди Арсения и запустил ладонь в карман, сжимая тканевый мешочек. — Арс, я.. помнишь я говорил о сюрпризе? — заглядывая прямо в глаза, спросил Антон. — Помню, — совершенно спокойно, но уголки губ все равно дрогнули в ухмылке. — Так вот, я… — начал парень, распутывая веревочки и нащупывая небольшой, размером с большой палец пультик. — Вот, я… И вот примерно в эту секунду Антон подумал, что все это выглядит ну очень странностремно, и вообще, зачем он решил делать это перед дискотекой? Хотя тут ответ очевиден, потому что секс ему может обломиться прямо на ней, не в смысле, что прямо на танцполе, а в смысле, что во время. Потому что все будут танцевать, все заняты, Антон улизнёт под предлогом больной головы или ещё что-то, скажет, что ушёл отлеживаться, а на самом деле уйдёт облизываться (на тело самого сексуального в мире преподавателя). Ладно, план неплох. — Ты что? — Короче, держи, — Антон сунул пульт в руку Арсения, краснея пуще прежнего (и от чего только?), зажимая его в кулаке и опуская взгляд в пол. — Только не смотри пока! — И что же это? — заглядывая в глаза, которые Антон так отчаянно тупил, спросил Попов. — Это… Короче, сам потом поймёшь, мне, типа, бежать надо, — Шастун мямлил так сильно, что Арсений, кажется, почти сразу догадался о содержимом своего кулака. — Хочешь поиграть, сладкий? — полушепотом прямо над ухом, да ещё и с такой хитрой улыбочкой — боже, за что? Ещё секунда, и Антон не выдержит. — Кхм, я все, я пошёл, — уже разворачиваясь на пятках в сторону спасительного света за углом домика, пробубнил парень, но Арсений свободной рукой схватил за запястье, припечатывая Антона к стене. Кажется, на секундочку из Шастуна весь его дух вышел, член стоял колом — хоть предлагай Ивану Грозному на нем крестьян наказывать — так сильно, что аж больно. Больно хотелось потереться им о бёдра мужчины напротив, в синих глазах которого морские бесы устроили пир. Антон невольно дёрнул тазом и шумно выдохнул, когда к нему прижалось чужое тело, заставляя почувствовать лопатками все неровности деревянного домика. С тихим, гортанным рыком в его шею впечатались губы, кусая нежную кожу. — Сегодня ночью я жду тебя у себя, — горячим шепотом прямо за ухо. — И чтобы игрушку свою тоже прихватил. — Хорошо, Арс…сений Сергеевич, — кажется, Антон только что обнаружил в себе новый кинк — кинк на злого Арсения — он был готов прямо там упасть перед ним на колени и выполнить любую его просьбу. — Молодец, Антон. Люблю, когда меня слушаются, — облизав мочку уха, сказал Попов, от чего парень почти заскулил. — Нравится, когда с тобой обращаются грубо? — хмыкнул, прикусывая кожу на подбородке. — Мгм… Антону не просто нравилось, Антон был готов кончить только от этого дыхания и укусов на шее и от крепкой хватки, в которой было его запястье. Антон умирал от желания, а Арсений лишь ухмыльнулся на это и сделал шаг назад, выпуская парня. — Иди пока. Я займусь тобой ночью, — хрипло проговорил Арсений, а Антон тут же сорвался с места. Ему срочно надо было привести голову в порядок. И тело. Да, тело в первую очередь. — Арс, — почти оказавшись возле спасительного угла, Антон обернулся и был готов поклясться, что у Попова глаза блестели в темноте, как у кошки. — Делай так почаще. И убежал, натягивая капюшон на голову, чтобы скрыть красное лицо. Он достал из кармана телефон, игнорируя общий чат, и быстро отправил подруге сообщение.Антон Шастун Ир, до дискача ещё минут 15, плюс пока все соберутся, я в душ быстро. Не теряй
Ирина Кузнецова Шастун, ты охуел? Но сообщение осталось без ответа, потому что «извини, Ир, у меня тут проблема». В конце концов, они без него за эти пятнадцать минут не умрут, а вот он без холодного душа подохнет точно. Поэтому, спешно залетая в комнату за полотенцем и игнорируя какой-то вопрос Стаса, Антон пулей пронёсся к двери душевой комнаты, запираясь изнутри на щеколду и кажется, только сейчас выдыхая. Как? Как у него получается быть таким вот? Говорить такие слова? Арсений точно не с этой планеты, он неземной, он небесный. «Как и его ориентация» — всплывает в голове Антона. Ладонь тянется к паху, накрывая и сжимая через плотную ткань свободных штанов, и немой стон вырывается из горла. Антону надо подрочить. И в душ. Но сначала подрочить. Спешно стягивая с себя одежду и обувь, Антон не успел даже подумать, как член оказался в руке, а тело в душевой кабине. Он провёл по всей длине пару раз, прикусывая предплечье, чтобы не застонать, и вспомнил те блестящие, полные возбуждения глаза, что так внимательно разглядывали антоново лицо. В голове все билась фраза «Я займусь тобой ночью». Ночью, блять, займётся он. Ну уж нет, Арсений Сергеевич. Антон упёрся лбом в холодную плитку на стене, завёл руку за спину, сжимая ягодицу так, как это делал Арсений буквально пять минут назад, и шумный выдох вырвался из грудной клетки. Мысли каскадом ярких всполохов высыпались из головы, и он кончил в кулак, проводя по члену ещё пару раз, размазывая горячую сперму и капая себе на ноги. Он не помнил, когда последний раз кончал так быстро, да ещё и до огонёчков перед глазами. Вау. Антон рассчитывал не на ночь с Арсением, он хотел его прямо сейчас. Мечтал ощутить в себе, на себе, слиться с ним воедино. Он чувствовал себя наркоманом, которому срочно нужна доза. И скоро он ее получит. Сегодня у него будет секс. Пиздец. С Арсением Сергеевичем. Вдвойне пиздец. В детском лагере на территории универа. Пиздец мирового масштаба. Вода приятно охлаждала палящую кожу, но не смывала дикого желания. Антон отодвинул тонкую клеенчатую штору и потянулся к худи, доставая из кармана заветный мешочек и маленький бутылек смазки, который в спешке тоже умудрился прихватить. Да, ночь с Поповым провести он хотел (желательно, не одну), но эта ночь начнётся немного раньше. Антон знал, что пятнадцати минут для тщательной подготовки ему будет мало, но он и не с таким справлялся. Однажды пришлось мыться и растягиваться в душевой университетского бассейна, куда Антон пришёл среди пары младшего курса. А так как он понятия не имел, какие там душевые кабинки (без окон и дверей, так сказать), делать все нужно было крайне быстро. Тогда он управился, кажется, минут за десять, правда ему показалось, что прошло больше часа, потому что каждый раз, когда кто-то выходил из бассейна в туалет, ему приходилось быстро вытаскивать из себя пальцы и вставать почти вплотную к стене. Стояк в мужской душевой, если он не водопроводный, — дело весьма неприятное. Но вкус адреналина он тогда почувствовал будь здоров. И, что странно, ему это понравилось. Поэтому сейчас в душевой, закрытой на хлипкую щеколду, Антон стоял с оттопыренной задницей, раздвинутыми ногами и краснел до глубины души. Но как же ему было охуенно в этот момент от переполненной эмоциями чаши внутри (ну, и собственных пальцев тоже, не забываем). Он медленно вытащил их, чувствуя каждой клеточкой грустную пустоту внутри, и налил на руку ещё смазки, вернул обратно за спину, провёл по ложбинке и легко скользнул внутрь. Он представлял внутри себя чужие пальцы, хотя те и были чуть толще, вспоминал влажный язык Арсения, когда водил вокруг входа, слегка надавливая. И член, даже не смотря на несколько минут назад случившийся оргазм, снова начал вставать. Не, так не пойдёт. С тихим стоном сожаления Антон вытащил пальцы, беря пробку в руки, предвкушая ее приятную тяжесть внутри, уже почти ощущая, как она будет растягивать стенки, и щедро полил на чёрную бархатистую поверхность смазку. — Су-ука, — Антон проскулил это себе в предплечье, заводя руку за спину и направляя, надавливая, вводя в себя. Колечко мышц приветливо раскрылось, впуская в себя предмет и тут же стянулось обратно, от чего у Антона чуть-чуть помутилось в глазах. Хорошо. И было бы также хорошо, если бы за шумом, стоящим в ушах, он не услышал трель телефона. Антон знал, кто звонит, и прекрасно понимал, каких пиздюлей может отхватить, если не возьмёт. Поэтому, наспех вытирая руку, вытащил из кармана мобильный. — Шастун, еб твою мать, ты где, сука, шляешься? — Ира почти кричала в трубку. — Это что, вода? Ты совсем оборзел? Если через две минуты я не увижу тебя на плацу, я отрежу тебе член, чтобы нечего было дрочить на Ар… — она запнулась. — Короче, ты меня услышал. А я своё слово всегда держу. И сбросила. А нет, вот он — пиздец мирового масштаба. Смыв смазку с рук, Антон схватил полотенце, вытираясь почти реактивно, но стоило ему сделать шаг из кабинки, как идея вести мероприятие с пробкой в заднице показалась максимально провальной. Вот только вытащить ее он уже не успеет, потому что Ира и правда всегда держит своё слово. Поэтому он медленно натянул одежду, стараясь не делать слишком резких движений, потому что не дай бог, и вышел из душевой, чувствуя ползущие по шее красные пятна. Как он дошёл от домика до железки, Антон не помнил — все внимание было сосредоточено на собственной заднице и ее содержимом, как бы отвратительно это ни звучало. Ира, как и обещала, сразу после приветственной речи и их танца, отвела Антона за кулисы маленькой сцены и покрыла таким матом, о существовании которого до этого момента сам Антон даже не догадывался. А тот все также стоял, краснея и стараясь не двигаться лишний раз, чтобы не простонать, когда пробка задевала простату, и собственный член в штанах призывно дергался, требуя внимания. — Шастун, ты пиздец ходячий, у нас дискотека чуть весь план не сдвинула. — Ну, прости, — прошептал Антон, оттягивая руками карман худи по вполне понятным причинам. — Я же успел по итогу. — А ты нахуя вообще в душ пошёл прямо перед мероприятием? Мог и после, тем более, это дискотека, все равно потеть, — уже мягче спросила Ира. — Я… — начал было Антон, но услышал, что играющий трек закончился. — Давай потом, мне на сцену нужно. Антон взял микрофон со столика за кулисами и вышел, обращая внимание веселящейся толпы на себя. — Эй, вы готовы зажечь этот лагерь? — и пока все радостно кричали «да», Антон старательно сдерживал себя, чтобы не пошутить очень чёрную шутку. — Тогда прямо сейчас я объявляю на нашем танцполе баттл. Кто станцует лучший импровизированный танец, получит приз. Начнём с кураторов — Лиза, Макс, приглашаю. Диджей, дай нам звук! Антон прокричал это как раз в тот самый момент, когда пробка внутри него отдалась легкой вибрацией — первая скорость, он знал. Голос предательски дрогнул на последних нотах, а тело обдало огнём — прямо, сука, из задницы. Шутка про горящую жопу сейчас крутилась в голове и была как никогда актуальна. Антон почти упал за кулисы, опираясь рукой о стол и ища глазами Арсения. Тот стоял в углу, прямо возле входа, опершись о стену и скрестив руки на груди. И ухмылялся, приподняв одну бровь. Отблески стробоскопов делали его лицо ещё красивее — хотя, казалось бы, куда больше-то? Антон был счастлив, что конкретно в эту минуту на него всем совершенно наплевать. Ира о чем-то говорила с Лешей, походу, советуя музыку, толпа студентов веселилась на танцполе, а Антон вот умирал за кулисами, вцепившись в стол и чувствуя внутри себя уже более сильную вибрацию. Она останавливалась секунды на две и включалась заново сладкой, приятной, горячей пыткой. Телефон, видимо, решил поддержать свою матовую подружку и тоже завибрировал в кармане. Арсений Попов Признайся, Антон, ты хотел, чтобы я так сделал, поэтому и отдал мне пульт. Тебя же заводит, если кто-то может увидеть Антон признал, да. Но не написал этого, а только сильнее оттопырил зад, мечтая дотронуться до изнывающего, истекающего смазкой члена. В этот момент вибрация прекратилась и прилетело ещё одно сообщение. Арсений Попов Я помню твоё фото из аудитории Пиздец. Антон дрожащими пальцами набрал ответ и, кажется, прокусил себе губу.Антон Шастун Я хочу сейчас
В голове все кругом, взгляд не особо фокусировался на деталях, а Антон был уже на грани между жизнью и кончить. Он выдохнул, протянул руку к кулисе и заглянул за неё, высматривая Попова, но его нигде не было. — Шаст, все хорошо? — Ира положила руку парню на плечо. — Да, то есть нет. Я пойду подышу, заменишь меня? — пытаясь говорить без фальшивых от дрожащего голоса нот, ответил Антон. — Иди-иди, ещё обмороков не хватало мне тут. Кивнув, Антон поплёлся к заднему (иронично) — со стороны кулис — выходу из железки. Но стоило парню сделать шаг на спасительный воздух, как его тут же схватили за локоть и затащили за угол, прижимая к стене здания. — Дрянной мальчишка, вставил пробку перед дискотекой, думая, что я не захочу с тобой поиграть? — горячий шёпот обжег ухо. Антон хотел застонать, но его рот накрыла широкая ладонь, вторая же так собственнически и так правильно легла на ягодицу, сжимая сквозь ткань. Тяжелые ветви деревьев и темнота вокруг скрывали их от посторонних глаз, но перспектива быть пойманными заводила не меньше мужчины рядом. — Нравится возможность быть застуканным? — укус прямо в мочку. — Хочешь, я трахну тебя прямо тут, пока ты будешь стонать себе в руку, зная, что твои друзья прямо за этой тонкой стенкой совершенно ни о чем не подозревают. В этот момент пальцы Арсения прошлись по ложбинке, нащупывая пробку через ткань и слегка надавливая. Антону показалось, что он отключился от мира на мгновение, потому что в глазах потемнело, а дыхание сперло, будто он был под водой. Он захлебывался собственным возбуждением. — Хотя нет, я не хочу, чтобы ты себя сдерживал, хочу услышать каждый твой вскрик, каждый стон, каждый шлепок по твоей нежной коже. Пойдём в комнату, — Арсений мягко прикусил кожу на шее, убирая руку Антона ото рта и потёр пальцем покраснение. Пиздецпиздецпиздец. — У меня есть ключ от общей душевой, — на выдохе выпалил парень, наконец открывая глаза и смотря напрямую в лицо Попова. Арсений хмыкнул, провёл ладонью от шеи к губам и произнёс: — Такой милый, но такой грязный. Антон поплыл окончательно. Он был готов прямо сейчас рухнуть Арсению в ноги и молиться, как никто и никогда не молился ни одному богу ни в одном пантеоне. Но планам не суждено было сбыться, потому что Арсений притянул Антона к себе за талию и потащил из кустов в сторону столовой (и примыкающей к ней общей душевой), принимая заманчивое предложение. — Шаст, ты как? — Ира выбежала из железки. — О, Арсений Сергеевич, здравствуйте. А вы тут откуда? Антон было хотел отскочить от Арсения, но тот лишь ближе притянул его к себе. — Я так-то с вами приехал, — пошутил Попов и, улыбаясь, опустил свободную руку в карман штанов, нажимая кнопочку на пульте. Антон простонал, хватаясь за плечо Арсения и чуть слышно прошептал «сука». А этот дьявол даже виду не подал. — Ир, я пойду полежу. Мне как-то нехорошо. — А я провожу. Отдыхайте, прослежу за ним, — мило улыбнулся Арсений, отключая вибрацию. У Антона шум в ушах стоял такой, что Иру он услышал не сразу, только через пару шагов в сторону плаца. — Шаст, точно все норм? — А? Ага, мне полежать надо, и все пройдёт. — Будь осторожнее, — кинула Ира и убежала обратно в железку, оставляя их вдвоём. Идти и стоять, кстати, Антон мог и самостоятельно, хотя колени предательски подгибались. Но с кем не бывает. «А вот ни с кем, потому что, ты, Шастун, один такой гениальный. И с пробкой в жопе тоже один», — вспыхнула в голове мысль и тут же погасла, стоило им зайти за угол столовой и остановиться у входа в общую душевую. Антон тупо пялил на ручку, пока до него не дошло, что надо бы открыть. Доставая из кармана штанов небольшую связку ключей — от душевой, столовой и киношки, — он трясущимися от предвкушения руками попытался попасть в замочную скважину, которая сейчас, будто наглотавшись микстуры из Страны чудес, уменьшилась раза в два. — Давай я, — мягко обхватывая своей ладонью чужую, сказал Арсений и забрал ключи. Внутри было темно, на удивление тепло, и пахло сыростью и хлоркой, как в бассейне. Антон сделал шаг в помещение и тут же потянулся к выключателю, чтобы зажечь свисающую с потолка лампочку — единственный источник света, — но чуть-чуть не успел. Арсений грубо и резко притянул его к себе, с напором целуя и прислоняя к холодной плитке. Он прижимался безумно близко, и голова кружилась от желания и нехватки кислорода. Мозг Антона отключился окончательно, как только он почувствовал на шее зубы, прикусывающие и оттягивающие кожу, и застонал так сладко, что Арсений замер. Он посмотрел на лицо парня, едва различая в темноте очертания скул, но был готов поклясться, что тот сейчас был нереально красив в своём возбуждении. — Арс, дверь, — прошептал Антон, слегка надавливая на грудь Арсения, чтобы тот отстранился. Он кивнул и отошёл, запираясь изнутри и поворачиваясь туда, где должен был стоять Антон. И ровно в эту секунду с легким треском загорелась бледная лампочка, едва освещая небольшой предбанник с одной лавкой, крючками для одежды и зеркалом. — Не самое удобное место для первого раза, не находишь? — улыбнулся Арсений и обвёл помещение взглядом, задерживаясь на зеркале. — Зато интересное, — Антон прикусил губу и поддел края худи, стягивая его с себя. Если бы освещение было чуть ярче, Антон увидел бы, как потемнели арсовы глаза, но он услышал только судорожный вздох и тихий, гортанный рык, когда тот почти подлетел, сгребая молодое тело в охапку. — Шастун, ты какой-то пиздец ходячий, — прошептал Арсений, кусая за мочку уха и тут же зализывая, спускаясь на шею. — О да, я знаю, — хихикнул парень, вспоминая слова Иры и поддевая пальцами края чужого свитера. — Я так тебя хочу, пиздец просто. — Ты уверен? Вот прям точно? — Арс, я был готов согласиться на твоё «трахну тебя в кустах у железки», ты вот серьезно сейчас спрашиваешь? Но ответа нет, точнее есть, но не словами. Антон никогда не любил целоваться, его это не привлекало от слова совсем, не заводило, не возбуждало и остальные «не», но Арсений порушил весь его привычный жизненный уклад. Он смог перевернуть его жизнь с ног на голову и обратно. Антон влюбился, как дурак. В Арсения, в его улыбку, в его шутки, в его руки и губы. Он потерялся ещё тогда, пару лет назад, когда решил, что беспорядочные половые связи — то, что ему нужно, а тут вот нашёлся. И сейчас он, кажется, по-настоящему счастлив. Антон выдохнул, когда горячие ладони — как и тогда за домиком — оказались под резинкой штанов на ягодицах, запустил пальцы в темные волосы, прижал ближе чужую голову, целуя жадно и ненасытно. Да, раньше он ненавидел целоваться. А сейчас готов продать душу, лишь бы всегда иметь возможность ощущать на своих губах губы Арсения. Футболка полетела на пол к худи, а за ней и темный свитер, возвышаясь небольшой кучкой, и горячая кожа сводила с ума. Если бы в душевой были окна, они бы запотели от жара, который охватил два прижимающихся друг к другу тела. Поцелуи кружили голову похлеще любого алкоголя, который Антону посчастливилось попробовать за свои двадцать один год жизни, чужие широкие ладони так правильно ощущались на обнаженной коже, что хотелось скулить от наслаждения. И он скулил. Когда Арсений сжимал его задницу, едва-едва впиваясь короткими ногтями в тонкую светлую кожу. Когда кусал ключицы и тут же зацеловывал место укуса. Когда впервые облизал соски, дуя на влажную кожу, и тут же, снова обдавая жаром, накрыл один своими губами. — Арс… Антону было хорошо. Пиздецки хорошо, чуть ли не до потери сознания. А когда Арсений присел перед Антоном на корточки и положил руки на резинку штанов, тот был готов кончить только от этой картинки. Ну, и от пробки в заднице, которую хотелось как можно скорее заменить чем-то более весомым. Арсений стянул чужие штаны вместе с трусами, снимая и обувь Антона, оставляя его в одних носках с улыбающимися орешками. Да, Арс уже видел его голым, трогал, но сейчас это было другое. Антон почти физически чувствовал его взгляд, изучающий, жадный, как будто перед Арсением сейчас не Шастун стоял, а девятое чудо света. И именно от этого уши, лицо и шея Антона покрылись красными пятнами, сливаясь со свежими укусами на ключицах. — Арс, не смотри так, — парень потупил взгляд. — Как? — на выдохе. Господи, за что? — Вот так. Арсений встал, приподнимая голову Антона пальцами за подбородок и целуя очень нежно и легко. Затем приобнял за талию и подвёл к зеркалу. — Я не могу на тебя не смотреть, потому что ты прекрасен, — сказал Попов, кончиками пальцев проводя по ребрам, обводя пупок и спускаясь вниз к подвздошным косточкам. Антон не мог оторвать взгляда от своего тела и мужских рук на нем. Он смотрел, задержав дыхание. Сердце тоже, кажется, пропустило пару ударов. Арсений стоял сзади, прижимаясь животом к спине Антона, и восхищенно разглядывал отражение. А затем резко прижал его бёдра к своим, проезжаясь жесткой ширинкой и задевая пробку. Гортанный стон отразился от стен комнаты. — Я хочу, чтобы ты смотрел в зеркало. Хочу, чтобы видел, как прекрасно твоё лицо, когда ты кончаешь, хочу, чтобы запомнил каждую эмоцию, каждую секунду из этой ночи, — тихий, горячий шёпот на ухо, и капля смазки медленно стекла по стоящему колом члену Антона. Он никогда в своей жизни не был так сильно возбуждён. Никогда. — Хорошо, — одними губами ответил Антон, откидывая голову на плечо и позволяя поцеловать себя. Арсений провёл рукой по животу вверх, задевая сосок и положил руку на горло, слегка сжимая. Антон любил быть инициатором в постели, любил заводить и играться, но сегодня все бразды правления над процессом и, собственно, над ним самим вручил Арсению. Сегодня Шастун — тряпичная кукла в руках опытного кукловода. И ему так это нравилось, что сносило голову. Арсений легко надавил на горло, сжимая и выбивая из груди Антона хриплый выдох, а другой рукой провёл по талии к ягодице, касаясь пробки. — Как тут со звукоизоляцией? — прошептал мужчина, обхватывая пальцами плаг, и слегка потянул тот на себя — Антон застонал, прикрывая глаза и цепляясь за руку Арсения. — Будем считать, что все хорошо. Антон на грани, Антону так хорошо, что аж плохо. А когда Арсений отпустил его шею и сел на корточки, с нажимом надавил ладонью на поясницу, заставляя прогнуться и опереться о стену по бокам от зеркала, и обхватил пальцами пробку, чуть-чуть вытягивая, колени Антона предательски подкосились, и в глазах запрыгали сверкающие мушки. Арсений знал, что делать и как доставить больше удовольствия, поэтому вытащил пробку наполовину, растягивая мышцы, и широко лизнул. Антону в это мгновение показалось, что его задница — оголенный нерв, настолько остро и ярко его пробили ощущения — точно пуля в лоб (в жопу). — Заведи руку назад, — попросил, хотя скорее, приказал Арсений. — Вытащи ее, а когда скажу, снова вставь. Антон послушно отлепил одну руку от стены и нащупал пальцами край пробки, поддевая и осторожно вытягивая. Тихий писк вырвался из его горла в тот самый момент, когда мышцы начали стягиваться обратно, но язык Арсения оказался быстрее, заменяя пробку собой. — Сука, — прошипел парень, сильнее прогибаясь и насаживаясь на чужой язык. Арсений, видимо, очень любил делать римминг, потому что так, как он орудовал языком, не умел никто из бывших партнеров Антона. Мужчина как-то мучительно медленно обводил стенки внутри, вытаскивая язык и снова ввинчиваясь, облизывал, пошло хлюпая слюной, и Антон помимо невъебического удовольствия ощущал себя самой грязной шлюхой на свете. Его, абсолютно голого, с таким желанием вылизывал мужчина, который ещё даже не полностью разделся. Арсений ещё раз обвёл языком по кругу, выскальзывая и наблюдая, как от сжимающегося ануса к его рту тянется слюна. Охуительно красиво. — Вставляй, — Антон завёл дрожащую руку за спину, направляя кончик во влажное от слюны колечко мышц. — Медленнее. Я хочу видеть, как в тебе исчезает каждый ее миллиметр. На последнем слове Арсений почти перешёл на тихий гортанный рык и сильнее сжал ягодицы Антона, раздвигая. Картина перед ним была восхитительная: красный, немного пульсирующий анус; бледная, тонкая кожа; его руки, сжимающие худые ягодицы, и чёрная матовая пробка в длинных пальцах. Этот кадр определенно заслуживал премии AVN Awards. Арсений не мог отвести взгляда от того, как анальные мышцы растягивались под напором и сжимались обратно. Он слышал стон сверху и знал, как красиво открыт у Антона рот, что тоненькая ниточка смазки тянется от члена к полу под силой притяжения. И ещё знал, что очень хочет Антона, так сильно, что собственный член дергался от каждого громкого вздоха парня. Арсений вытащил из кармана брюк пульт, стягивая их вместе с бельём, наконец-то, с себя, кидая к остальным вещам, и прислонился своими бёдрами к чужим. То, как удобно член располагался в ложбинке, мутило сознание. Антон двинул тазом, проезжаясь по члену и сам же застонал, когда пробка коснулась простаты. — Арс, умоляю, — проскулил Антон, выгибаясь сильнее и расставляя ноги шире. — Я тебя пиздец хочу. — Хорошо-хорошо, — пробубнил себе под нос Арсений, хватаясь за чужие бёдра и потерся членом между ягодиц. — Но сначала я хочу немного поиграть. Сначала Антон почувствовал чужую руку на своём члене, потом услышал звук кнопки на пульте, а потом увидел перед глазами фейерверки. Не настоящие, конечно, а метафорические, но в тот момент он плохо понимал, где реальность, а где вымысел. Все смешалось в единую жужжащую картину удовольствия, краски стали ярче, но размазаннее, ощущения острее и приятнее, звук глуше. Антон услышал стон и лишь спустя мгновение понял, что это его собственный. Ему никогда и ни с кем не было так хорошо, он даже не знал, что его голос способен на такие высокие ноты, а тело — на такие изгибы. Арсений прижимался крепко, водил членом между ягодиц и ненароком задевал жужжащую пробку, чувствуя приятные волны вибрации собственным телом. Он наблюдал в зеркало за Антоном, видел как тот закатывал глаза, чувствовал, как в руке дергался чужой член и хотел смотреть на это бесконечно, и как-нибудь они точно такое устроят. Но не сегодня. Сегодня Арсений мечтал сделать все сам, без игрушек и какой-либо дополнительной стимуляции. Сегодня Антон только его. — Бля-бля-бля, Арс, я сейчас кончу, подожди..— проскулил Антон, впиваясь (ну или пытаясь впиться) ногтями в плитку. Арсений в ту же секунду тыкнул на пульт и убрал влажную от естественной смазки руку с чужого члена. У Антона подкосились ноги и сбилось дыхание. И румянец выступил на щеках, такой очаровательно милый, что в данной ситуации смотрелся максимально неуместно. Арсений не выдержал, наклонился и, повернув голову Антона за подбородок, легко коснулся губами красной щеки. — Ты невероятно красив сейчас, — прошептал он. Арсений стоял чуть поодаль, гладил нежную, светлую кожу на ягодице парня и ждал, когда Антон даст знак, что можно продолжать. Тот едва заметно кивнул, с трудом разгибая ноги и закусывая губу, и Арс не стал медлить ни секунды. Он подцепил пальцами пробку, вытаскивая ее со звонким хлюпом и бросая в кучу одежды вместе с пультом — точно останутся следы от смазки. Колечко мышц легко сокращалось и так хотелось снова обвести его языком, но Арсений понимал, что Антон вряд ли выдержит, поэтому лишь провёл пальцами, собирая вытекшую изнутри смазку (Шастун, видимо, влил в себя полфлакончика, когда вставлял пробку), и мягко вошёл сразу двумя. — Я так понимаю, ты прям старался перед дискотекой? — ухмыляясь, хрипло спросил он, оглаживая другой рукой ягодицу. — Нравится? — Антон повёл бёдрами, насаживаясь на пальцы и закусил губу, чтобы снова не застонать. — Даже очень. Антон любил прелюдию, любил, когда его гладили, когда делали массаж, любил, когда растягивали, хотя он обычно всегда делал это перед сексом сам. Но сейчас он мечтал не о пальцах внутри себя, сейчас он хотел вполне такой внушительный и ощутимый член. Он понимал, что Арсений не хотел сделать ему больно, поэтому растягивал медленно, аккуратно, очень мягко, но Антон уже настолько сильно был готов, что ещё чуть-чуть, и он сам кинет Попова на пол, оседлает и поскачет аки заправский жеребец. — Арс, блять, да трахни ты меня уже! — чуть ли не прокричал Антон. И это стало последней каплей, Арсений потянулся к карману собственных брюк, забирая презерватив, и откинул куда-то в сторону лавки упаковку, раскатывая латекс по члену. Толчок получился более резкий, чем мужчина планировал — он хотел быть нежным и аккуратным в их первый раз, — но стон Антона порушил все планы. А когда тот ещё и бёдрами навстречу повёл, насаживаясь глубже, у Арсения сорвало все предохранители. Если вы хоть раз заходили в категорию «Жесткое порно» на PornHub, то вполне себе можете представить, какие звуки стояли в помещении. Какофония шлепков кожи об кожу, стонов и всхлипов, рычания и скуления — все то, чего по всем канонам просто не должно быть в детском лагере. Но кому какое дело? Арсений вбивался (и это даже не фигура речи) в тело парня с таким остервенением, будто это был последний секс в его жизни. Пальцы, сжимавшие бёдра, точно оставят после себя яркие синяки, кожа в месте соприкосновения двух тел покраснела, и Арсения вело от этого цвета, от жара и узости, от звуков и чужого дыхания. Арсений тонул. В одну секунду одна рука отпустила бедро и резким шлепком приземлилась на ягодицу. Громкое и сочное «Ахх» сотрясло стены душевой, и Арсений увидел в отражении, что Антон прокусил губу до крови. И только он хотел чуть-чуть замедлиться и спросить, все ли хорошо, как Антон почти крикнул, задыхаясь в собственных стонах: — Ещё. И Арсений сделал. Шлепнул и толкнулся, наблюдая за реакцией через отражение, и встретился взглядом с Антоном, в глазах которого читалась такая похоть, что даже в аду бы перекрестились. Арсений с вожделением и жадностью рассматривал и запоминал каждую секунду, мечтая когда-нибудь записать это на камеру. Он желал быть с этим парнем не только в данный момент, а, желательно, всегда. Стоны становились громче, отскакивая, словно теннисные мячики от стен и проникая в кожу. Арсений, как демон, питался ими, но не мог насытиться. Он толкался резче, шлепал сильнее, и яйца поджимались от неописуемого удовольствия наконец-то случившегося секса. Антон уже почти вжимался лицом в зеркало, пачкая его сочащейся из члена смазкой и оставляя влажные облачка пара в районе собственного рта. Он царапал стену вокруг, и выгибался сильнее, желая стать с Арсением единым целым. В ушах резко зашумело, в глазах потемнело, и Антон с немым стоном кончил, моментально обмякая в руках мужчины, не в силах устоять на подкашивающихся ногах. Белёсые потеки спермы на зеркале, поскуливающий и подрагивающий от оргазма Антон в руках и сокращающиеся вокруг члена мышцы ускорили Арсения, и тот в три толчка излился в презерватив. Чёрные мушки залетали перед глазами, грудь вздымалась от недостатка воздуха, а Антон все также тихо поскуливал в объятьях Арса. Попов прижался грудью к спине парня, мягко целуя в лопатку и шепча на ухо что-то о том, какой Антон потрясающийневероятныйохуенный, а затем плавно отстранился и снял презерватив, чтобы ничто не мешало упасть на груду одежды и потянуть за собой парня. Тот рухнул моментально, тихо ойкая, когда холодные эглеты на худи коснулись ещё горящей и саднящей от шлепков кожи на ягодицах. Антон все ещё немного постанывал и так глупо улыбался, касаясь обнаженного бедра Арсения своим. В ушах все ещё шумело, кислород в крошечном помещении закончился напрочь, но Антону было так плевать на это, потому что в данную секунду он прижимался к груди Арса, гладил его ногу, а мужская рука мягко покоилась на ягодице, потирая большим пальцем красные следы от ладони. — Арс, это пиздец. — Что? — спросил мужчина, улавливая в голосе испуганные нотки — Антону точно не понравилась его грубость в процессе. — Я впервые кончил без рук, — как-то глупо хихикая, ответил Шастун, наклоняясь и кусая Арсения за сосок. У того аж от сердца отлегло. Нет, Антону понравилось, даже очень понравилось, и от этого Арсу стало так тепло. Он обнял парня крепче, чмокнул в макушку, а потом до него дошёл смысл слов. — Погоди. В смысле впервые? — Ну, у меня никогда не получалось, чтобы с кем-то и без дрочки в процессе кончить. Только когда я сам, но и то один раз только было. Арсений медленно осмотрел лицо Антона, и улыбнулся. Сейчас он, наверное, самый счастливый человек на этой планете, и не из-за слов о сексе, а из-за человека, который прижимался к его боку и пальцами гладил ногу. Антон для него — лучик света в темном царстве, и пусть Арсений боялся темноты только в детстве, сейчас Антон ему катастрофически сильно был нужен. Нужнее еды, воды или даже воздуха. Потому что дыхание он умел задерживать на минуту, а без Шастуна и секунды не протянул бы. И только Арсений набрал в грудь воздуха, чтобы это сказать, как услышал чужой шёпот. — Арс, я не хочу ждать семестр. Я просто не смогу, — ответил Антон, смотря в стену напротив. — Не смогу без тебя. — Антон… — Нет, выслушай. Пожалуйста, — поворачиваясь к Арсению всем телом, сказал парень. — Я влюбился. У меня никогда такого не было. И я не про секс, хотя секса такого тоже никогда не было, — Антон накрыл своей рукой арсову, переплетая пальцы. — Я понимаю, что ты боишься, что я куда-то съебусь, но поверь — это не так. Вся моя жизнь вела меня к этому вот моменту. Возможно, природа меня геем сделала лишь для того, чтобы я мог быть с тобой. Арс, я в тебе готов утонуть. Умоляю, не отталкивай. Давай попробуем. — Хорошо. — Чего? Вообще Антон не рассчитывал, что Арс так быстро согласится. Он был готов зачитать целую речь о своих плюсах, приготовить презентацию с картинками, графиками и списками по типу «Почему Шастун Антон Андреевич и Попов Арсений Сергеевич должны быть вместе» и аргументами в количестве не менее ста штук. А тут такое быстрое и спокойное «хорошо». Арсений Сергеевич, это как вообще понимать? — Хорошо, говорю. Давай попробуем. — Серьезно? — Да. Антон глупо хлопал глазами, а потом наклонился и, прошептав в губы «пасибапасибапасиба», быстро чмокнул. Антон рассматривал улыбающегося, расслабленного и довольного Арсения и не мог поверить, что это не сон. Тогда он был счастлив на девяносто девять и девять процентов, а сейчас точно на все сто один. Хитро сверкнув глазами, парень сощурился и сказал: — А это значит, что я теперь абсолютно легально могу остаться на ночь у тебя? *** — А где Шаста носит вообще? — Стас, возмущённо пыхтя, откинулся на спинку стула, зевая. — Ему плохо вчера стало, Попов его увёл с дискача, — ответила Ира, не отрываясь от ноутбука. — А куда увёл? — В смысле? — Ира наконец-то подняла взгляд, осматривая ребят. Вчера после дискотеки они решили не проводить стандартную свечку с разбором полетов, и все разбежались по комнатам, договорившись встретиться пораньше утром. Поэтому сегодня, едва стрелка часов перевалила за шесть, вся команда, зевая и вливая в пустые желудки огненный кофе, сидела в киношке. — Ну, в комнате его не было ночью, я думал он тут спал, но тоже мимо. Ира поклялась себе в тысячу первый раз прибить Антона за его дурацкую привычку проебывать все на свете. — Ну да, я же сказала, что его Попов увёл. У него же в крыле две комнаты. Вот в одной он сам, а в другой Шаст, — протараторила Ира. — А нахуя? — Ты меня жопой слушаешь? Я же говорю, ему плохо стало. Стас, вот скажи, ты бы ушёл с дискотеки, чтобы сидеть и следить за Шастом? Не думаю. Мне тоже нельзя было — за вами, оболтусами, следила весь вечер. А Арсений Сергеевич все равно свободен был, вот и вызвался. Ира знала (догадалась), что Антон вчера чувствовал себя более чем прекрасно. И что Арсений его увёл не банки с горчичниками ставить, но она же хорошая подруга, поэтому никому кроме неё знать об этом было не обязательно. — А зачем его в преподавательское крыло-то класть тогда? — Господи, за что ты мне такой вообще? — Ира нахмурилась и потёрла переносицу. — Надо было его в вашу комнату, чтобы Попов за ним через окно ухаживал. А общались бы они через стенку азбукой Морзе, как в тюрьме. — Ой, иди в жопу, — Стас глотнул кофе, поставил кружку на пол и упал на матрас к сопевшей там Оксане. А Ира в этот момент искренне молилась, чтобы не оказалось, что кто-то вчера что-то заметил или услышал. Потому что покрывать Шастуна перед друзьями — одно, но, если об этом узнают первокурсники, проблемы могут быть и у Попова. Она снова уткнулась в ноутбук, проверяя пост с фотографиями перед отправкой и печатая в беседу, что всем, кто ушёл курить, через две минуты надо уже быть тут. — Значит так, три новости, — сказал Серёжа, вваливаясь в киношку. — Первая — я ненавижу вставать рано. Вторая — в душевой нашли упаковку от презика. Третья — тот, кто, там трахался, не залетит, так что мы чисты. Секунду Ира просто смотрела куда-то сквозь Матвиенко, а затем со стоном отчаяния упала лицом на сложённые руки. Сегодня она точно кого-то убьёт. А этот кто-то сейчас мирно посапывал, уткнувшись носом в грудь ее, блять, преподавателя, и ни о чем не подозревал. Девушка схватила со стола телефон и перешла в нужный чат, чтобы написать одну емкую, понятную всем фразу, а после выдохнула и улыбнулась. — Итак, что у нас сегодня на повестке дня, не считая секса в общей, сука, душевой? *** Антон потянулся, крепче обнимая Арсения, и приоткрыл один глаз. И ровно в этот момент телефон пиликнул от оповещения. Яркий свет экрана больно ударил в лицо, и Антон сел на кровати, выпуская мужчину из объятий. Глаза медленно привыкли, и на экране ярко загорелась одна единственная фраза: Ирина Кузнецова ШАСТУН, БЛЯТЬ