up

• •

      Саша на одной ноге подпрыгивает, крутится всем телом, держит в руке любимый батончик Ани. Нервничает сильно, гул голосов расслабиться не даёт, а нужного в нём нет. Ещё нет. Саша в своём любимом свитере лишь спокойствие ищет, разноцветные узоры пожимают плечами — сегодня они не помогут. Только чёрный чай имеет свойство покой принести, а его, как назло, задерживают. Саша вновь тянется к телефону, игнорирует кучку подростков с цветами — и только откуда у них информация? — и сверяется со временем. Уже десятый раз за две минуты, стрелки часов издеваются, вместо шестидесяти секунд тут все триста, нет сомнения. Скудные оповещения, разносящиеся по всему зданию, информацию никакую не приносят, Саша от нетерпения круги наворачивает, шаги считает. Словно в первый раз — желание раздирает плоть и просит вырваться наружу.       Красный кружок в календаре высвечивается снежным парадом на улице. Даже погода, кажется, издевается, насылая на город белый ураган, из-за которого ничего не видно. Неудивительно, что люди с недовольным лицом крутятся вокруг, громко разговаривая по телефону или устраивая свои тела с принятием всей ситуации. Саша заламывает руки и пытается справиться с волнением. Аня совсем рядом, не надо перепрыгивать за ограждения, ждать свободных минут и сообщений. Аня близко — люди безликими становятся, а предвкушение со сердцем переговоры ведёт. Саша ногти в месиво превратить может, но отдёргивает себя каждый раз, когда рука тянется к губам, потому что Ане это не понравится, но она всё равно достанет пластырь из своей сумочки, аккуратно поцелует перед заклеиванием. Аня самый заботливый человек, которого Саша когда-либо знала. И это не потому, что они встречаются, фигуристка с самого начала такой была. Она после первого звонка первая написала, спрашивала, всё ли нормально. Это Аня уговаривала Сашу отправиться в больницу, когда температура студентки превышала норму здорового человека. Аня и еду заказывала, и открытки присылала (они развешаны у кровати на доске). Саша поверить в своё счастье не может, чувствует в маленьком пузыре удачу, о которой мечтать не могла.       Аня в менее километра от неё, остаётся немного подождать и всё. Саша сдерживает слёзы от переизбытка понимания, что вот, несколько минут и они увидятся. Никаких волн, затаскивающих на дно, никаких лесов с ветками и их попытками ударить по лицу, сбивая с пути.       На телефон приходит оповещение, красивое «принцесса» высвечивается на экране. Саша дрожащими руками пытается открыть сообщение, но останавливается. Что, если Аня передумала? Это мысль в голову пулей влетает, впиваясь в и так последние здравые остатки разума. Саша в ужасе от себя, сбежать хочет поскорее от всех людей, забиться в тёмной комнате и по нитки свитер разваливать. Эмоции бьются в неё шарами боулинга, звук громкий и, неожиданно, неприятный. В ней всё сразу перемешивается, стискивается, а затем расплёскивается. Это похоже на водоворот, из него выбраться сложно; мысли утягивают в пучину, где она недостаточно хороша. Что Аня поняла, что они не справятся, не смогут победить одного из боссов: расстояние. Потому что Саша так думала, она почти сдалась и свернула с дорожки, но Аня умоляла попытаться, голос крошила, и этот звук — худший, что она слышала. Саша себя винит в боли, каждый день по ночам изводится, тянется к блокноту и как мантру повторяет свои два слова, перемешивая с их признанием. Саша как-то шутит, что набьёт себе две татуировки с «не отпускать» и «я скучаю». Это наш символ любви, говорит она подруге.       Слишком много мыслей, слоняющихся без дела и толкающихся, Саша открывает диалог с нервным вздохом. Там всего-навсего фотография попугая на плече у какой-то девушки. Подпись «ты» лаконично завершает сообщение. У Саши смешок вырывается изо рта, а потные ладони норовят выпустить телефон из рук вместе с батончиком, уже помятым и тёплым. Саша глубокий вздох делает, прикрывает на несколько секунд глаза и замирает. Аня не бросит без слов, она не из тех, кто первый сбегает с тонущего корабля. Фигуристка поможет каждому, до последнего останется, пока Саша её на руках не вынесет.       Расстояние давится своей слюной, разочарованно разворачивается и отходит. Я вернусь, говорит оно, и не проиграю.       Аню не заметить нельзя, потому что от этой улыбки скрыться невозможно. Саша издалека её видит в толстовке и олимпийке с российским флагом. После награждения сразу к ней, к Саше. Это радует так сильно, что может сбить с ног, Саша секунду ждёт и даже не удивляется, когда глаза Ани цепляются за её. Словно в дешёвом романтическом фильме они находятся, все клише собрать могут.       Саша не ждёт, когда поклонники очухаются от своего восторга, и бежит так быстро, как лёгкие позволяют (всё-таки бегом заняться стоило). Аня на месте стоит, словно приросла к перетоптанной плитке, лишь сумка, упавшая с плеча, доказывает, что она жива.       У них тела прилипают друг другу, плоть к плоти, дыхание смешивается, и Саша себе не так представляла, потому что от удара они чуть ли не падают. Саша сдержаться не может, утыкается в родную шею и руками забирает тело себе. Всё сразу ничтожным становится, когда Аня тут. Они цепляются друг за друга, и Саша шмыгает носом — по-другому никак. Аня тут, не только в сердце, а в руках. Вся она здесь, и Саше плевать, что потом о ней заголовки с «загадочная девушка» будут, что интернет разорвётся в предположениях. Аня имеет смысл, только она в своей олимпийке, с золотой медалью на дне чемодана и с переполненным любовью сердцем. Саша отпустить не может, сколько угодно вырывать её могут — не получится. Но Аня шмыгает носом и говорит: — Я есть хочу.       Саша смеётся в шею, отстраняется и не может поверить в реальность происходящего. Это лучше, чем в первый раз глаза в глаза. Чёрный чай в сочетании с травой выглядит гармонично. Аня такая красивая, и мешки под глазами её красят, и слёзы тоже. Саша ничего прекраснее в жизни не видела. Объять весь мир хочется, подарить каждому холодному сердцу эту часть её счастья, потому что не должно быть людей без этого ощущения, которое телу жизнь придаёт. — Я люблю тебя, — говорит Саша.       Не так это планировалось, у неё были идеи, идеальное свидание, всё то, что по телевизору показывают. У Саши план составлен, расписан в мельчайших подробностях в блокноте, куплены билеты в театр, на спектакль который Аня хочет сходить. У Саши самое красивое место в городе записано и изучено, где народу мало, где закаты встречать надо. Всё романтично и красиво, как и подобает признание в любви, ведь Аня заслуживает этого. Не так должно было быть, не с уставшей от чемпионата и перелёта фигуристкой, в огромном аэропорту с тысячью людьми, шагающими рядом. Но Саша не может не сказать, потому что сейчас, когда Аня в её руках, это кажется правильным. И если это не то, что Аня чувствует, у неё есть возможность сразу же взять билет назад. Саша себя передёргивает от этих мыслей, сомнения в ней — жгучая неуверенность в своей полноценности. Их в перчатках удалять надо, выковыривать с корнем, дезинфицировать помещение и проветривать.       Лицо Ани в сорока сантиметрах, рот приоткрыт, а глаза в удивлении плещутся. У неё в уголке глаз слеза скатывается, а руки крепче сжимают плечи. Саша в этом чёрном чае, нет, в шоколаде всю свою жизнь видит. И, что самое главное — будущее, а без Ани оно без красок покрыто. — Я тоже тебя люблю.       Саше хочется её поцеловать, так сильно, что на физическом уровне руки тянутся к лицу, но вместо этого она утирает чужую слезу, Аня делает аналогично. Саша не думала, что эти слова так приятно на языке играются, а слышать их от другого человека ещё лучше.       Время для них не замедляется, кто-то подходит и просит сделать совместное фото. Саша отступать не хочет, ей кажется, что если отпустит, то всё исчезнет. Аня смотрит так, будто говорит, что пара минут ничего не изменят. Для Саши это внутренняя борьба, где проигравших не существует, но тем не менее она кровопролитна и эгоистична. Сейчас делить Аню с кем-то кажется противозаконным, её укрыть от всех людей надо, внести в свою комнату и не выпускать. Ведь в блокноте чёрным по белому сказано, клятвой на теле выведено, что Аню не отпускать. Ни за что, ни при каких обстоятельствах, вот просто просунуть свои руки под одежду и, зацепившись за талию, тянуть на себя. Впитать в себя всю, каждый вздох в теле оставить, каждое слово внутри вырисовать.       Аня целует в щёку и отступает на два шага назад, поворачиваясь к фанатам, руки Саши безвольно к хозяину тянутся, скрещиваются в замке. Ключ у Ани, у неё — всё.       Фигуристка с каждым фанатом фотографируется, обнимает и принимает поздравления и комплименты, но тело просится назад в родное кольцо рук. Это незаметно для не знающих, Саша сканирует каждое движение. Аня перед поклонниками извиняется, ссылается на усталость и, попрощавшись, вновь в тело Саши впивается. Они так простоять могут вечность, чувствуя дыхания друг друга на шее и плече. У Ани урчит живот, и это слышно даже сквозь шум от людей вокруг. Саша смеётся, забирает сумку и целует ладонь Ани в их скрещённых руках, которые обещают быть рядом.       Поездка в такси молчалива, им слов не хватает, чтобы выразить всё счастье нахождения рядом. Сцепленные ладони говорят громче слов, а улыбки на лицах не сходят даже из-за заторможенного движения из аэропорта. На улице всё также снежно и холодно, Саша переживает за лёгкую одежду своей девушки, но Аня прижимается ближе, кладя свою голову на родное плечо. Саша хочет сказать: — У тебя есть тёплая одежда? Как перелёт? Всё хорошо? Или — Я переживала, что ты не приедешь, что я всё разрушила. Спасибо, что развеяла мои сомнения, спасибо, что ты рядом. Но говорит: — Я так счастлива.       Аня плотнее прижимается, двумя руками цепляясь за Сашу.       Батончик не спасает от голода.

/|\/|\

      Аня с интересом рассматривает комнату, которую множество раз видела через экран телефона или ноутбука. Всё здесь на две половины разделено, часть Саши более сдержанна, чем у её соседки, которая флаг своей страны повесила на стене, завалила фотками, а на кровати учебники развалила. У Саши же порядок, Аня уверена, что девушка всё несколько раз переставляла, передвигала и убирала перед её приездом. На экране телефона всегда на столе были разбросаны разнообразные предметы: от нужных тетрадей до фантиков конфет и маленькой деревянной игрушки собаки. Её покупку Саша объяснила просто и со смыслом: «первая фотография, которую ты мне прислала, была собака, я увидела эту фигурку в тот же день и решила купить как напоминание о тебе». Аню эти слова тогда тронули сильно, может, именно из-за этого пса все её чувства выстроились в шеренгу и пошли в наступление. Сейчас у Саши комната из чистого порядка состоит, Аня, скинув с себя олимпийку, идёт к знакомому книжному шкафу, рассматривая все мелкие детали. Золотая медаль с гравюрой «лучшая пенсионерка», которую Аня прислала Саше на день рождения в шутку вместе с нормальным подарком, блестит на солнце, на нескольких книгах выглядывают разноцветные закладки. Мягкая игрушка медведя — МИ — взгляд на кровати цепляет сразу. На рабочем столе стоит одна фотография в обнимку с бабушкой в рамке, несколько документов в стопку сложены, настольная лампа стоит в углу. Всё так пусто, что Ане становится грустно, но она перестраивает свой взгляд на стену. У кровати висит большая доска с рисунками и фотографиями. Кроме расписания пар и кружков глаза цепляются за вырванный из блокнота листок с двумя словами, которые, казалось, были высечены множество раз. Аня подушечкой пальцев проводит по «Не отпускать». — Тебя, — тихо говорит Саша, встав за левым плечом.       Аня смотрит так мягко и нежно, что Саша не выдерживает, кладёт ладонь на щёку и тянет к себе, цепляясь губами. Саша скучала по этому, когда мягкие губы касаются её в невинном поцелуе. Целовать Аню — это ощущать прохладный ветерок в горящую погоду. Целовать Аню — это принимать любимую пищу после тяжёлого дня.       Желудок Ани бурчит из-за обиды, что его все забыли. — Пойдём, накормим тебя, — говорит Саша, отстраняясь.       Аня в недовольстве что-то бормочет, но следует к двери. — Я понимаю, ты горячая и всё такое, но на улице холодно, — произносит Саша, посмеиваясь.       Когда Аня бесцеремонно вытаскивает первую попавшуюся куртку своей девушки из шкафа, Саша не произносит ни слова, довольно улыбаясь, когда её вещь укрывает другое тело. Аня тянет руку, и, получив заветную ладонь, выходит за дверь.       Уже позже, когда животы наполнились, они лежат на Сашиной кровати, обнимаясь. Аня за всё время лишь пару предложений говорит, прикрывая глаза в любую возможную секунду и зевая. Саша от этого милого личика взгляд отвести не может, не прекращая счастливо улыбаться. Аня просит рассказать что-нибудь, утыкаясь в шею и щекоча дыханием. Саша говорит о плане, который составила для их встречи. Через полчаса, когда от Ани не слышны «угухм», Саша приподнимает голову, убеждаясь, что фигуристка погрузилась в сон, и следует её примеру.       Она просыпается от чужого напрягшегося тела, прижимается ближе, вырисовывая рукой узоры на плече, и сонно спрашивает, что случилось. — Мне приснилось, что я упала на льду и сломала ногу, — говорит Аня хрипло. — Сходи к мадам Помфри, — бормочет Саша, не пытаясь разлепить глаза, — она даст зелье.       Аня тихо смеётся, целует куда-то в шею и расслабляется.

| |

      Первый полноценный день они решают провести без людей вокруг, за окном белые хлопья продолжают своё представление, Саша холодные руки греет в горячем теле рядом. До последнего экзамена ещё неделя, а Аня слишком притягательна, чтобы тратить время на изучение материала.       Аня кидает в неё своей одеждой и говорит: — Надевай. Хочу забрать твой запах с собой.       Саша глотает слова, повинуется беспрекословно, снимая с себя футболку. Взгляд Ани по чужому телу косит ударом мяча об штангу, тут и до гола недалеко, но Саша слишком занята выполнением приказа (как просьба это не звучит), чтобы думать о том, чтобы покрасоваться своим телосложением. Футболка с пингвином вызывает улыбку, Саша в родном запахе задохнуться хочет, жаль, что нельзя его как переливание крови под вены ввести, навсегда в себе запечатать. — Я теперь также хочу, — говорит Саша.       Аня чувствует себя в небольшой комнате хозяйкой, открывает шкаф и вытаскивает первую попавшуюся футболку. — Не эту, голубую, — Саша кивает на рядом лежащую вещь. — У тебя какой-то пунктик на этот цвет? — спрашивает Аня, рассматривая футболку. — Какой человек, такой и цвет, — шутит Саша, улыбаясь.       Этой улыбке не прожить долго, Аня стаскивает с себя одежду и останавливается, наслаждаясь взглядом. Смерть из-за собственных слюней войдёт в топ нелепых случаев, Саша приоткрывает рот и замирает. Это не первый раз, когда они видят друг друга полуголыми, но сейчас всё по-другому. Тогда неловкость отделяла, недосказанность и страх, теперь преграды стёрты с помощью трёх слов, что слетели совсем недавно. — Я передумала, — у Саши голос хрипит, — ходи так.       Этого достаточно, чтобы сорваться с места, и преодолеть маленькое расстояние. Их тела созданы друг для друга. Они сталкиваются на полпути, Саша от прикосновения к родной плоти может раскинуться на полу бессознательно, но поцелуй не позволяет это маленькое прегрешение. Аня за плечи цепляется, другой рукой в волосах ищет поддержку. — Знаешь, — говорит Аня, чуть отстраняясь, — некоторые виды пингвинов поют и низко кланяться друг другу перед актом любви. — Мне спеть? — спрашивает Саша, целуя шею. — Может, позже.       И спасибо соседке, что по просьбе переехала ненадолго к подруге жить.

/\/\

      Пока Саша нежится в кровати и рассказывает о плане на предстоящий день, Аня разбирает вещи в поисках своих любимых тёплых носков, потому что, как бы правительство ни любило студентов, в комнате прохладно. — А вечером можем пойти в тот китайский ресторанчик или заказать что-нибудь сюда, — заканчивает Саша, листая блокнот. — Ты на все дни всё распланировала, да? — наконец-то вытаскивая носки и сразу же надевая их на себя, спрашивает Аня и получает гордый кивок. — Можно посмотреть?       Аня пристраивается рядом, забирая из рук блокнот. Саша внимательно следит за тонкими пальцами, листающими страницы. — Тут через каждое предложение «не отпускать» написано, — говорит Аня, поворачивая голову к Саше. — Ага, — гордо говорит девушка и получает поцелуй. — Куда-а?       Выскользнув из цепких рук, Аня шарит в своей сумке, находя такой же предмет и протягивает его Саше. — Вот мой, — говорит она, снова пристраиваясь рядом.       Саша в тишине просматривает страницы, замечая некоторые склеенные и помятые, пока не доходит до списка, где надо галочку ставить с выполненными частями. — «Попробовать на вкус»? — читает Саша и ухмыляется. — Дай-ка ручку, надо галочку поставить. — Я имела в виду губы, — говорит Аня, борясь со смущением. — Ну так ты и попробовала, — отвечает Саша, играя бровями. — Идиотка.       Саша растрачивает слова ради смущённой улыбки и взгляда полного обожания. Комплименты сыплются камнями с холма, влетая в тело фигуристки. Аня не ведёт счёт своим красным щекам, потому что после двенадцати за день записывать не хочется. Ей удаётся раз заставить Сашу покраснеть, но это было связано с её языком без употребления слов, так что не считается. Погода за окном меняется в положительную сторону, и, прекратив сыпать снегом на людей, небо проясняется. Они тепло одеваются и идут гулять. Саша рассказывает всё о достопримечательностях города, о которых вычитала незадолго до приезда своей девушки, и они делают сотни фотографий в разных местах и позах. Саша заставляет Аню сфотографироваться вместе на фоне плаката с изображением фигуристки, и эта картинка становится её любимой. — Одна ты — хорошо, а две — лучше, — говорит Саша, ставя фотографию на заставку телефона.       Они обедают в китайском ресторанчике, хозяин оказывается фанатом Ани, что, как кажется Саше, не удивительно. В свободное время этот милый старичок присаживается с ними и рассказывает истории и слушает чужие. Он не раздражает, разговаривает с ними менее десяти минут, дружелюбно пожимает им руки и делает скидки. Саша надеется, что он будет таким же милым, когда Аня уедет, и она будет приходить одна. «Когда Аня уедет» снова колет в коленях, пытаясь своего хозяина склонить к земле. Саша знает, что они вновь по кругу повторяют свои движения, как в прошлый раз, но с дополнительными бонусами, о которых она предпочитает никому не говорить. Если в первый раз было больно, то во второй раз… Саша боится не справиться с расстоянием, один раз она дала слабину и чуть не вылетела в кювет. Этой ошибки она совершать больше не хочет, но всё сложно. Потому что расстояние — преграда, которую не перешагнуть, особенно в их ситуациях. Аня говорит, что надо делать шаги друг к другу, и тогда всё получится. Саша целует рвано.       Они ссорятся на четвёртый день пребывания вместе, и Саша со злостью справляется плохо, ей надо пошвырять вещами, побить подушку или покричать. Аня за столько лет в спорте научилась себя контролировать. Скрываться за маской, когда надо, чтобы ни папарацци, ни поклонники не увидели её сломленность. Саша на вспышку похожа: ослепила и затихла. Аня разрешение себе даёт, только когда в одиночестве остаётся, садится на пол в пустом помещении и плачет. Саша ходит по кругу в комнате с сжатой челюстью, её тяжёлое дыхание разрывает опавшую тишину. Аня молча смотрит, сидя на стуле. Саше хочется выскользнуть за дверь и бежать, пока в лёгких воздуха не останется, а боль в сердце будет ощущаться не из-за слов. Аня впервые не знает, что сказать, как вырваться из неожиданных цепких лап правды.       Проходит минута, и Саша останавливается. Тишина в комнате разрушительная, словно они снова в гущу леса зашли, где от живой природы лишь изредка завывания цикады слышны. Саша прикрывает глаза и протягивает руку. Аня в объятиях выпускает злость, без слез в этот раз, без одиночества. Они шепчут друг другу слова с извинением, утыкаются в тела и успокаиваются. — Мне не нравится с тобой ссорится, — говорит Аня в плечо. — Согласна. Мне жаль, — повторят Саша, — я не имела ввиду те слова, ты… ты знаешь, когда я злюсь, то говорю грубости, но это не то, что я думаю. Прости меня.       Аня сильнее в горячее тело прижимается, пытаясь вытащить то предложение из своих рук, но оно пробирается дальше. Оно из сильной боли состоит, и его забыть долгое время не получится. Аня не может сдержать всхлип, потому что эта жестокость как капля на листе: будет пытаться намочить как можно больше бумаги. Саша сильнее в своих руках кутает, пытаясь избавить чужой разум от неверных слов. Она шепчет милости, признаётся в вечной любви и цепляется за тело, боясь собственных разрушений. Саша сказала: — Иногда мне хочется, чтобы ты сделала что-то такое, за что я бы стала тебя ненавидеть, потому что любить тебя больнее. Аня ответила: — С радостью предоставлю тебе такую возможность.

last chance to change your mind

      Аня даже в свой отпуск следит за питанием и фигурой, занимается спортом в комнате, пока Саша готовится к единственному экзамену, преподаватель которого отказал принимать сдачу досрочно. Это несправедливо, Саша злится на мужчину с проседью на висках, но заучивает каждую тему, изредка проговаривая вслух. Аня рядом в одном топе качает пресс, Саша специально садится к ней спиной, чтобы не отвлекаться, но каждые пять минут поворачивается, потому что от Ани взгляд отвести сложно. У неё фигура из обложек журналов с моделями, Саша ногой дёргает, пытаясь сосредоточиться. — Я могу уйти в зал, — говорит Аня, замечая состояние своей девушки. — Нет, — быстро отвечает Саша и кладёт голову на стол. — Просто бесит, что мне надо учить всё это, пока мы могли бы заняться чем-нибудь более интересным. — Может, тебе нужен стимул? — спрашивает Аня, подходя со спины.       Она кладёт свои руки на плечи, массаж в затылок отдаёт теплом. Саша выпрямляется и откидывается на спинку стула, так хочется выбросить все лекции в тетрадях в мусорку и уткнутся в Аню, но мужчина в очках с высокомерным выражением появляется рядом, стоит ей только закрыть глаза. Саша хочет стереть с его лица все грубые эмоции, оставив смирение в своём ошибочном суждении. Поэтому она целует руку Ани и возвращается к повторению материала.       Пока Саша погружается в подготовку, Аня делает обещанный пирог. Её знания английского (благодаря урокам Саши в том числе) позволяют в одиночестве закупиться в местном магазине всеми необходимыми продуктами. На кухне общежития тихо, большинство студентов либо разъехались по домам, либо готовятся к последнему экзамену. Аня всеми силами пытается не устроить пожар, поэтому готовит медленно, сверяясь с рецептом, хоть он давно заучен вдоль и поперёк. Она вежливо кивает парню, заходящему на кухню, и продолжает заниматься своими делами. — Я тебя здесь не видел раньше, — говорит он на английском, вытаскивая из холодильника контейнер с едой. — Я приехала к… подруге, — отвечает она.       Это «подруга» першит на языке и больше похожа на плевок, чем на слово. Аня жалеет, что на родине гомофобия распространена на подсознательном уровне, словно в детском саду преподают о неправильности любви. Ей бы хотелось рассказать всему миру о своей девушке, сверкать с ней на первых полосах спортивных журналов без оскорбляющих подписей, но этому не бывать в ближайшем будущем. И даже здесь, когда парень с золотыми волосами о ней не знает, она молчит. Её карьера зависит от репутации, а встречаться с девушкой ей точно не поможет в продвижении вперёд. Аня раздражается и чуть не сбивается в рецепте. — Твоё лицо кажется знакомым, — произносит золото, устраиваясь на стуле и открывая разогретый контейнер.       Аня пожимает плечами. — Ты же девушка Саши! — восклицает парень через какое-то время, фигуристка от неожиданности подпрыгивает на стуле. — Теперь я не удивлён, что она меня отшила.       Аня в непонимании морщит лоб. — Я подкатил к ней на вечеринке, а она сказала, что у неё есть девушка. А потом она всем показывала твои фотографии, так что несложно сложить два и два. — Чёрт, хотелось бы мне так любить, — произносит он чуть позже, не обращая внимания на отсутствие интереса к этому разговору от Ани. — Типо, она без ума от тебя. Без обид, я думал, вы расстались, поэтому снова попытался позвать её на свидание пару месяцев назад, когда она как побитый щенок ходила. Ну, мне грубо отказали. — А ты не сдаёшься, — бормочет Аня, разрывая салфетку. Пирог в духовке больше не страдает. — Ты помнишь, когда это было? Когда ты, хм, подкатил к ней? Снова.       Эта информация помогает ей сопоставить многое. Аня улыбается — Саша даже в горящем доме из сомнений не думала встречаться с кем-то другим, давать шанс.       Это приятно, но Аня понимает, что они застряли. Полностью впитались в мокрый песок, увязли в грязи, погрузились в болото — ещё много метафор, но суть одна: они связаны. Это должно приносить счастье, но Аня прикусывает губу, а от салфетки остаются лишь ошмётки. Самое просто решение — двигаться по дороге, пока кто-то из них не вылетит с трассы или пока они не доедут до финиша. Ане этот вариант нравится, но мысли не уходят. Возможно, думает она, было бы проще закончить всё сейчас.       А потом она смеётся. Золотой парень в удивлении отрывается от своей еды. Затем она плачет. Это сильно похоже на истерику, что случались раньше на соревнованиях и тренировках, когда стресс слишком велик для плеч. Аня качает головой и завывает, парень не знает, что делать. Его слова всё равно не долетают до неё, падая на стол рядом с разорванной салфеткой. Сотни таких, тысячи тащились в мусорку, когда Аня выпускала из себя всё, с голой кожей оставалась, без брони и притворной улыбки.       Саша появляется из ниоткуда (только после фигуристка поймёт, что золото пришло на помощь), скрывает в своих руках и шепчет успокаивающие слова. Саша и скальпель, и нитка, она и убивает, и спасает. Ане оттолкнуть её хочется, забраться под футболку и царапать. Аня не знает, что хочет. — Обхвати ногами, — просит Саша.       Аня делает, что говорят, цепляется ногами за талию, руки на шее пристраивает, утыкаясь куда-то в волосы. Саша несёт её в комнату, игнорирует помощь парня, спотыкается на месте, но идёт верно. Мышцы потом будут болеть, руки ныть, но сейчас это не важно. Аня давно больше не смеётся, всхлипывает и давится слезами. — Пирог, — говорит Аня, когда Саша сажает её на кровать. — Выключили.       Саша коленями встаёт на пол, руками водит по лицу, вытирая слёзы, и повторяет одно и то же: — Я рядом.       Ане хочется сказать, что это сейчас. А потом ужасы во снах, истерики в пустой комнате, срывы на тренировках. — Прости, — говорит Аня, когда успокаивается. — Тебе не за что извиняться, — Саша сжимает чужую ладонь и слабо улыбается. — Хотя бы за пирог. — Он не сгорел, так что у меня ещё есть шанс попробовать твоё произведение.       Аня вновь всхлипывает. — Расскажи мне, — просит Саша, приподнимаясь, чтобы поцеловать в лоб.       И Аня сдаётся, вырывает из себя всё, потому что так нужно. Это то, что делают пары: говорят друг с другом. Аня рассказывает о своих страхах, о будущем, которое совсем не радужное хотя бы из-за того, что она популярна. Ведает о тех неделях, когда Саша отстранилась, как было тяжело и что за этим последовало. Говорит о последней ссоре и о том, что думала также. Аня вскрывает все карты, сбрасывая скорость. Саша слушает молча, не выпуская руки из чужой. — Я знаю, — говорит она после, — я… что для тебя будет лучше? — О чём ты? — Продолжать нас или… я не знаю, может, взять перерыв, встречаться с другими людьми, а когда я закончу учёбу, мы бы могли… дерьмо, я не знаю. Я не хочу, чтобы тебе было больно. И если то, что произошло, — Саша окидывает головой вид Ани, — из-за меня… просто скажи, что ты хочешь? — Тебя, — говорит Аня сразу же.       Потому что так и есть, сколько бы страданий не приносило расстояние, Саша делает всё лучше. Каждый день, начинающийся с её улыбки, предвещает хороший конец. — Наверное, мне нужна была эта, — Аня сглатывает, — истерика, чтобы точно понять, что мне нужна ты. И если раньше я была уверена на 88 процентов, что мы справимся, то теперь на 98. — Вау, истерика плюс десять к уверенности, может мне тоже ст — ауч!       Саша потирает плечо и тает от улыбки напротив. — Тогда, — Саша делает глубокий вдох и на выдохе заканчивает, — вместе до конца? — Вместе до конца. — У меня скоро места на теле для воображаемых татуировок не хватит.       Когда они карабкаются вместе на вершину горы, помогая друг другу справиться с непогодой или камнями, падающими сверху, становится всё кристально чисто и понятно. Ведь они борются не только друг за друга, но и за себя.       А пирог самый вкусный в мире.

excitement

      К сожалению, Саша сдаёт экзамен не так, как она хотела, но всё равно на хорошую оценку, а удивление на лице преподавателя — хорошая награда за бессонные ночи. Аня дарит ей самый прекрасный поцелуй из всех возможных, и Саша счастлива. Они идут в театр, рассматривают экспонаты в музеях, пока погода милостиво цепляет снег в небе, не позволяя ему упасть. Саша ведёт Аню на то место, где должна была признаться в любви. И этот день-свидание один из лучших в их жизнях. Аня покупает в магазине браслеты, нажимая на которых чувствуешь вибрацию. Она много слышала о них, но всё не было возможности приобрести, и Саша касается его целый день, пока Аня идёт рядом. Фигуристке приходится переплетать их руки, чтобы Саша успокоилась (это не сильно помогает, потому что студентка жмёт носом).       Днём они смотрят все доступные достопримечательности, ездят на метро, утыкаясь друг в друга в час пик, создают шутки и смеются до боли в животе. Вечером они исследуют тела друг друга, смотрят Гарри Поттера («как это ты лишь раз смотрела фильмы?»), Саша рассказывает все хедканоны и обещает читать Ане книги, когда они снова разойдутся по своим углам в разных странах. — Может, мы рванём летом куда-нибудь на пляж, — говорит Саша, утыкаясь в шарф. — С радостью посмотрю на тебя в купальнике, — отвечает Аня.       Красные щёки — достижение, о котором Аня будет рассказывать каждому знакомому лицу.       Они идут на каток, потому что Саша не может сопротивляться своей девушке, но «если я сломаю себе что-нибудь, то это на твоей совести» всё равно вылетают изо рта. Аня единственная, кто разминается перед льдом, Саша теряется в шнурках. Они катаются на улице в парке, слабые хлопья придают романтическое настроение. Саша цепляется то за бортик, то за руки фигуристки, боясь упасть. Лёд жесток, от него синяки на коленях расцветают, как цветы по весне. Аня все свои знания выплёскивает, показывает, как надо стоять, как передвигать ногами. Первые полчаса они тратят на то, чтобы Саша смогла проехать пару метров без чьей-либо помощи. Аня подбадривает и целует в нос, держит за руки, подталкивает за спиной. Она не отходит далеко, стараясь наглядно показать, как надо делать. — Из тебя вышел бы неплохой тренер, — говорит Саша, когда у неё получается проехать круг без падений. — Уже представляю, как ты учишь маленьких детишек, такая милота! — Если бы они были такими же послушными, как и ты… — отвечает Аня, спиной катаясь рядом. — Ну, мой стимул — твои поцелуи. — Я не буду целовать чужих детей. — А своих?       Саша останавливается у бортика, поочерёдно приподнимая ноги и разминая колени. Аня стоит рядом, играясь с пальцами в перчатках. — Ты хочешь детей? — Не знаю, — Саша потирает ушибленную коленку, — ну, сейчас точно нет, но позже, лет так через пять. Представь наши мини копии, один серьёзный и рассудительный, а другой… — Раздолбай, — перебивает Аня, улыбаясь. — С моими разъездами… я буду плохой матерью. — Не говори так, я видела, как ты обращаешься с чужими детьми и мелкими фанатами, ты будешь крутой мамой. То есть, я буду крутой мамой, а ты оберегающей мамой. — Я, по-твоему, не крутая? — Аня скрещивает руки и пытается скрыть улыбку. — Крутая в своём стиле, — говорит быстро Саша. — Я не говорю, что нам сейчас надо заводить детей, когда мы, — Аня приподнимает бровь, усмехаясь. Саша лишь закатывает глаза, — ладно, я ребёнок, но позже, было бы здорово, не считаешь? — Думаю, я бы хотела мини себя, ведь с ней не будет проблем. — Прошу прощения?       Аня смеётся и отъезжает, зазывая Сашу к себе. — И почему я её люблю? — спрашивает девушка в пустоту, а затем рвётся вперёд.       После догонялок, где Саша чуть ли не целуется со льдом, она берет перерыв. Аня даёт себе волю, рассекая лёд. Саша смотрит и думает: она моя. И сколько угодно людей могут глазеть, снимать на камеру, подходить и хвалить, потому что в конце концов Аня глазами утыкается в свою траву. Это они только что обсуждали будущих детей, у них планы строятся, а другие могут лишь смотреть и восхищаться. У Саши все мысли из головы улетают, когда Аня парит на льду. Она танцует, прыгает, вращается, у Саши пар изо рта валится, а руки неожиданно дрожат. Аплодисменты со всех сторон разносятся. И студентка вновь поверить не может, что всё это для неё. — Как тебе? — спрашивает Аня застенчиво, подъезжая к бортику, где Саша всё это время стояла.       Выдавить слова не получается, Саша заправляет выбившуюся прядь за ухо и прижимает ладонь к родной щеке. Столько синонимов к «потрясающе», а подобрать нужное не выходит, поэтому она улыбается и говорит: — Ты лучшее, что у меня есть в жизни.       Аня целует, игнорируя людей в округе. Она целует нежно, но сильно, притягивая за талию. Саша удивляется, но отвечает с присущей ей горячностью, цепляясь одной рукой за плечо и делая шаг ближе. На коньках, с которыми она познакомилась менее часа назад. И, как подобает всем романтическим сценариям, Саша падает и тянет фигуристку за собой. Они несильно бьются, но Саша все равно стонет от боли в спине, благо шапка на голове смягчает удар. Ане же везёт намного больше: обосновавшись на своей девушке, она смеётся. — Взаимно, — говорит Аня, вставая со льда и протягивая руку. — В следующий раз мы пойдём в более безопасное место, — бормочет Саша.       Вечером она не будет жаловаться, когда Аня каждый синяк на теле покрывает поцелуями.

notepad

      В комнате тихо, Аня, закончив утреннюю тренировку, лежит на кровати, переписываясь с родными. Она шлёт маме множество фотографий с последней прогулки и иногда посматривает новости спорта, боясь увидеть то, что не понравится. Целовать Сашу на улице было глупо. Целовать после такого проката на льду, где внимание почти всех было обращено на неё — ещё глупее. Но сопротивляться желанию было невозможно, а эти глаза, что смотрели с такой безграничной любовью, унесли почву из-под ног. Аня не жалеет о своём порыве, но всё равно нервно крутит чёрную ручку. Впрочем, если бы их кто-нибудь сфотографировал, Марк бы об этом знал. Он всегда узнаёт обо всём первым, скрыть что-то от него невозможно. Поэтому, пока сообщение от него нет, всё хорошо. Аня успокаивает себя этим, пытаясь не думать о последствиях своей несдержанности. Саша должна скоро вернуться — она заканчивает смену в библиотеке. Только в этот день ей не получилось найти замену, Аня рада открывшемуся пространству, потому что слишком много всего навалилось.       Она прикрывает глаза.       Совсем скоро Аня вернётся домой и снова погрузится в тренировки и домашнюю рутину. Ещё немного и от Саши вновь останется лишь запах на одежде, сообщения и звонки через экран телефона. Вновь по кругу, шаг за шагом. Аня чувствует вибрацию на запястье и смотрит на браслет. Саша будто чувствует каждое покалывание в сердце и вызывает скорую. И Аня улыбается, отвечая тем же. Это будет несложно, думает она, теперь, когда они раскрылись полностью во всех планах, легче ехать по трассе на бесплатных дорогах. Будут и ямы, и плохая погода, но они меняют друг друга на водительском сидении, поэтому ничего не страшно. Аня впитывает в себя это: они справятся. Преодолеют все знаки, не превышая скорость, объедут выемы, не попадая в западню. А если колесо проткнётся, то вместе вытащат запаску и домкрат. Всё сделают, чтобы доехать круг, а затем снова и снова до финиша, где и кольца на безымянном пальце, и путешествия по миру, и победы вместе, и какой-нибудь загородный домик или квартира в небоскрёбе, и дети. Аня улыбается, представляя себе эту картину. До приезда сюда она и подумать не могла, что сейчас, раскинувшись на кровати в комнате Саши, она будет воображать себе их дальнейшую жизнь. Но эти мечты так прекрасны, что Аня тянется к блокноту (Сашиному, он ближе) и записывает всё, что приходит на ум.       Она погружается в будущее, исписывая страницы и выводя знаки вопроса, чтобы Саша потом согласилась или предложила другое. Аня внутри себя музыку счастья погромче делает, разрывает динамик и пританцовывает ногой. Мир ярче становится, когда она полностью и окончательно решает не съезжать с дороги. Они уже обе пит-стопы брали, время ехать только вперёд.       Саша заходит с радостной улыбкой и пакетом, Аня подзывает её к себе и тянет в поцелуй. — И тебе привет, — говорит Саша, отстраняясь. — Что делаешь? — Расписываю наш дом. — А? — Мы же съедемся, когда твоя учёба закончится. Вот я и пишу, что хочу в нашу квартиру.       Саша присаживается рядом, стягивая свитер. Даже эта маленькая вещь вызывает восторг. Аня в ужасе сжимает ручку: — Ты же вернёшься в Москву, когда выпустишься?       Они никогда это не обсуждали, Аня была просто уверена в том, что Саша вернётся домой. Но здесь столько возможностей, множество вариантов, фигуристка за эти дни в городе поняла, что тут для выпускников карьерный рост выложен золотой тропинкой от правительства. — Да, у отца есть друг, который давно зарезервировал мне место в своей фирме. Ещё я хочу быть ближе к бабушке, ну, и к тебе, конечно.       Саша разгоняет все страхи, и Аня расслабляется, закрывая блокнот. — Я прочла и записала на диктофон первую главу Гарри Поттера, так что ты сможешь послушать, когда будешь в самолёте, — говорит Саша, застенчиво крутя телефон. — Боже, ты можешь быть менее потрясающей?       Саша подносит палец к своим губам и задумчиво смотрит вдаль. — Ммм, нет. — Я люблю тебя, спасибо. — Я тоже себя люблю, эй! Это насилие над детьми!       Аня запрыгивает ей на колени и хватает за запястья, прижимая их к груди. — Ну-ка, ещё раз, кого ты любишь? — спрашивает Аня, целуя в шею. — Тебя? — Это вопрос? — Вообще-то, это манипуляция и… — Аня кусает за плечо, — да, я люблю тебя.       Саша смеётся, пока не затыкается в поцелуе в губы. Чужой язык врывается в рот, вырисовывая свои знаки. Одна её рука располагается ниже поясницы, а другая, забравшись под футболку, царапает спину. Аня от прикосновения стонет, отклоняя голову назад. Саша пользуется возможностью, россыпью целует оголившуюся шею. — Я люблю тебя, — произносит Саша, встречаясь взглядом с горьким шоколадом. — Так люби, — говорит Аня игриво.       Дважды просить не надо.

time's up

      На улице холодный ветер забирается в лёгкие, изнутри сражаясь с теплом. Саша поправляет шапку и подпрыгивает на месте, чтобы согреться. Аня рядом, устав бороться со сломанным замком в сумке, встаёт и обнимает траву. — Какое-то невезение, — бормочет она в ухо. — Просто вселенная не хочет отпускать тебя от меня, — говорит Саша, обнимая за талию. — И, возможно, сегодня не твой день.       Они слышат автомобильный гудок и поворачивают головы к подъезжающей машине. Золотая макушка радостно выскакивает со своего места и помогает забросить вещи в багажник. — Я так рад, что вы позвонили, — произносит он счастливо, — машина старенькая, друг только поменял колодки, но, не переживайте, домчимся как ветер! — Напомни, почему ты попросила его, а не вызвала такси? — спрашивает Аня, устраиваясь удобнее на заднем сиденье. — Не считая того, что это дешевле? Таксисты ненавидят в такую снежную погоду ездить в аэропорт. Мне уже рассказывали истории, где люди опаздывали на самолёт из-за этого. — О-о, — тянет Аня с притворным умилением, — ты не хочешь, чтобы я опоздала? — Честно признаться, я боюсь твоего тренера, — Саша с испугом смотрит на девушку рядом. — О чём вы говорите? — спрашивает золотой парень.       Аня закатывает глаза и смотрит на Сашу, приподнимая бровь. Корявая улыбка служит ей ответом и извинениями. Следующие пятнадцать минут они слушают разнообразные истории от водителя. Аня отключается от его разговора в одни ворота, хотя Саша изредка вставляет что-то, и думает о катке, неосознанно касаясь браслета. — Что такое? — спрашивает Саша, когда телефон золотого парня трелью пищит из куртки. — Думаю о том, что произошло на катке. Этот поцелуй может разрушить мою карьеру. — Прости, — говорит Саша, отпуская голову. — Это не твоя вина, — быстро произносит Аня, поглаживая щёку студентки. — Это я тебя поцеловала, и я не жалею об этом. Просто… — Страшно? — Немного. Если это вылезет, мне придётся делать официальное заявление, то есть лгать. Обидно, что я не могу о тебе рассказать миру. — Ну, когда мы переедем, скажем, в Канаду, ты будешь учить мелких фигурному катанию, а я стану шишкой в какой-нибудь компании, мы сможем держаться за ручки на улице, не боясь осуждения. — Тебе идут классические костюмы. — Мне идёт и твоя рука на задни—       Аня прижимает руку ко рту Саши, краснея. Благо, золотая макушка ничего не понимает, иначе Саша бы так просто не отделалась. — Ты сведёшь меня с ума. — Стараюсь, как могу, — приглушённо говорит Саша и облизывает ладонь. — Фу. — Вы такие милашки, — произносит золото, убирая телефон и поглядывая на них в зеркало заднего вида. — Я даже рад, что ты меня отшила, Саша. — Если он ещё раз к тебе подкатит, — тихо произносит Аня, улыбаясь парню, — я его убью. — Не буду тебе мешать.       Оставшуюся поездку они проводят в разговорах. Водитель с интересом слушает рассказ об их знакомстве и преодоление препятствий и вставляет восхищённые комментарии. Больше говорит Саша, раскладывает по машине шутки, и влюблённо смотрит на Аню, которая, прильнув к ней, впитывает слова с улыбкой на лице. — Я бы не выдержал, — говорит парень, сворачивая к концу пути. — Может, напишете потом свою книгу, когда справитесь со всем этим дерьмом?       «Когда» в сердце Ани размеренно дышит, сворачивается вокруг органа и греет. Никаких других вариантов больше не существует.       Аэропорт встречает шумом и снующими туда-сюда людьми, Аня в себе спокойствие находит, когда Саша за руку ведёт к стойке регистрации. В этот раз нет слёзных прощаний, попыток влиться в чужое тело, чтобы остаться навсегда. Аня краснеет от милостей, что от Саши пулемётной очередью влетают, пока она не отвлекается на проходящую мимо парочку стариков. — Чуть не забыла, — говорит Саша, ища что-то в кармане куртки. — Вот.       Она протягивает небольшой гладкий камень и смущённо улыбается. — Я люблю тебя, — произносит Аня, забирая камень из руки и притягивая Сашу в объятия, — и уже скучаю. — Я тоже. Люблю и скучаю.       Аня в самолёте постукивает по браслету, позволяя счастливой улыбке основаться на лице.       Саша в машине утыкается в футболку своей девушки, которую незаметно вытащила из сумки.       «Будущее» в блокнотах размеренно написано на всех страницах.