Сгоревшие сказки

Если пройти под растянутой над проспектом рекламой строящегося кинотеатра и юркнуть в один из так похожих друг на друга дворов, можно напороться на чудо. Каждый день мимо него проходит множество людей. Опаздывающих на работу и никуда не спешащих, старых и молодых, трезвых и не очень, живых и мёртвых. И очень невнимательных. В подъезде пахнет землёй, краска на стенах давно облупилась, под одинокой лампочкой вьются проснувшиеся комары. У решётчатого окна сидит баба Глаша – суровая, закалённая старым временем вахтёрша. Она до сих пор следит за порядком в живом уголке и протирает портреты вождей. Её начальник не возражает. У него слишком много других забот. Мимо бабы Глаши просто так не пройти, будь ты хоть трижды официальное лицо. Перед ней бесполезно трясти бумажками, сверкать погонами и улыбкой. И не дай Бог достать хрустящие денежные купюры. Это оскорбит бабу Глашу до глубины души. А в таком состоянии она берётся за метлу. Знакомиться с метлой, которая тоже помнит старые времена – дело малоприятное. Но в невзрачную старую пятиэтажку мало кто заходит. И ещё меньше народу выходит из неё. Иногда люди ошибаются домом – бдительная баба Глаша указывает истинный путь. Иногда коммивояжёры улепётывают от заиндевелых прутьев советской метлы. А иногда гости робко называют заветную фамилию: тогда вахтёрша щурится, заправляет седую прядь в платок и указывает на лестницу. Ступени её ведут бесконечно вниз. Это, конечно, только так кажется. В доме всего пять этажей, но большая часть здания скрыта под землёй. Впрочем, и это иллюзия. С тем же успехом этот дом мог бы стоять посреди пустыни или на дне океана. Сторожевая Башня всегда остаётся Сторожевой Башней, ни больше и ни меньше. Никто не знает, сколько в ней этажей. По вторникам их может быть всего шесть, в следующий четверг – семнадцать. Потому их и не считают. Если приноровиться, в нужное место попасть всё равно не сложно. Нужно просто прислушиваться к интуиции. Или спросить дорогу у снующих туда-сюда работников – благо, их тут немало. Так просто не угадаешь, чем они заняты. Так просто не угадаешь, кто они и откуда взялись. По коридору идёт мужчина. Голова его покрыта серебром седины, тёмный плащ развевается на ходу. Ты не знаешь, но он умеет читать людей, как открытую книгу. Все знают его как Сэмюэля, старого-доброго Сэма, Спасителя драконов, Говорящего с крысами. Он заворачивает за угол и исчезает в библиотеке. У одной из полок, рядом с кучей книг, сидит юноша. Его не заботит холодный пол. В руках у него раскрытая книга, на страницах чернеет «…и жили они ДОЛГО и СЧАСТЛИВО». Глаза его закрыты, он клюёт носом – засыпает прямо во время чтения. В этом нет ничего удивительного, потому что его зовут Аврор, и давным-давно озлобленная фея прокляла все веретёна в его стране. Прямо над библиотекой раскинулся этаж, который напоминает редакцию журнала в последний день набора. Здесь столько перьев, шума и движения, что хочется тут же убраться подальше. Но появляется она, и приходится задержаться. Высокая, в деловом костюме и с незажжённой сигаретой в зубах. Длинные чёрные волосы заплетены в косу и змеёй вьются по полу, заваленному бумагами. Суета тут же прекращается, работники – крылатые, хвостатые и человечные – возвращаются на места, сдавленно шепча имя начальницы. За ней закрепилось прозвище «Шиза», но сейчас никто бы не осмелился даже подумать о нём. Она выстукивает каблуками какую-то затейливую восточную мелодию и идёт наверх. По Жёлтому коридору, в котором толпится народ. Сегодня всех слепленных богиней людей Жэнь эвакуируют из-за Двери с изображением глиняных человечков. По Зелёному коридору, в котором хлопает сломавшаяся Дверь. Из неё то и дело выскакивает золотой мячик, а следом пытается выбраться лягушка с маленькой короной на макушке. По Берёзовому коридору, в котором играет баян и льётся медовуха. Довольные гости возвращаются за Дверь с горящими угольками и черепами на кольях. Их провожает рыжеволосая женщина. Она чуть прихрамывает, а на голове у неё крылатый шлем, сдвинутый набекрень. Одна нога у неё костяная. По Тёмному коридору, в котором навечно поселились тьма и Безымянный бог. Прямо к кабинету директора Сторожевой Башни, Ивана Сатоена де Сезама, а ныне и военного генерала. Который, впрочем, не справляется со своей работой. Скрипят створки, Шехеразада входит в кабинет мужа. Последовать за ней не удастся, уж очень у неё чуткие уши. Но это и не нужно. Башня огромна. И вместе с тем невелика. В Башне хранятся Двери в сказочные миры, в Башне сортируются ключи к этим Дверям, в Башне живёт множество сказочных беженцев. В Башне специальные отряды уходят за Двери и исправляют сломанные сказки. Такая уж работа. Кто же их сломал? Да и как? Откуда вообще взялись все эти Двери и ключи? Кто додумался открыть первую Дверь и прогуляться по сказочным дорогам? Слишком много вопросов, мои дорогие. А вопросы нервируют бабу Глашу. Ждать – трудно, но терпеть прутья советской метлы – ещё труднее. Что стоит знать – так это об одном маленьком отряде, который ютится на минус-втором этаже. С них взяли привычку начинаться наши истории. И эта не исключение.