Любовь со вкусом крови

— Антон, тебе пора домой, — пытаясь перекричать громкую песню, напомнил Попов. — Да ну! Три часа дня всего-то. — Вот именно. Время для питья ты неподходящее выбрал. — Я вас это ебёт? — в край наглеет мальчик. — Не меня ебёт, а я ебу, — с ухмылкой проговорил ничего не понимающему Шастуну. — Очень смешно, Арсений Сергеевич. — Да хоть спасибо скажи за то, что держусь не перевоспитать тебя. На то уже имеется несколько веских причин, — как бы не угрожая, а предупреждая, говорил врач. — Напугал, — закатывая глаза, выразился подросток. — Дим! Блять! Вставай, медведь, ты ебаный! — толкая друга в плечи, повышает голос юноша. Но всё прахом. Позов только отвернулся, дальше посапывая. — За жаргоном следим немного, барашек. — Сам ты баран! — запивая горе пятистами граммами, противоречит Шастун. Оксана и Ира уже лобызались. Ну. Как бы. Даже не стеснялись. Лера до сих пор не вернулась из туалета. — Окси, Ир, ну хотя бы постеснялись.. — напоминает о своём присутствии Антон. — Ну, ты же не постеснялся со старшим человеком трахаться, — медленно и, путаясь, говорила Кузнецова, дотрагиваясь до подбородка Сурковой, дабы прервать на немного поцелуй. — У нас ничего не было, — осуждает старший. — Всё ещё впереди, Арсений Сергеевич, — подмигивая врачу, сказал Шастун. «Придурок малолетний» — раздражённо подумал Сергеевич. — А теперь, слушайте сюда. Если вы сейчас же всей своей дружной шайкой не съебётесь отсюда к чертям собачьим.. здесь неподалёку сидит ваш классный руководитель. Стоит мне рассказать и.. — Да поняли мы, поняли, — нервно прожигая Арсения взглядом, прекратили целоваться девчонки. Антон затих, принимаясь искать Леру. Оксана и Ира пытались разбудить Диму. — Лер? Ты.. тут.. это.. как его.. в порядке? — поинтересовался зелёноглазый, медленно открывая туалет в дверь. — Да блять. Меня потрепало не по-детски. А так всё в порядке, — сообщает блондинка, сидящая на ледяном кафеле. — Там это.. Арсений Сергеевич сказал по домам идти. Типа в баре есть классный руководитель, он нам пизды вставить может. Так что погнали отсюда, — помогая подруге встать, рассказывает кудрявый. Дима был, как огурчик. Будто всю дурь из него вытрепали, оставив только мозг. Рядом стояли любительницы собственного пола. Бодрые. Весёлые. Масленые. Подле них располагался Арсений, недовольно посмотрев на вышедшудую пару и поглядывая на наручные часы. Всё вышли на улицу, кроме врача. По-видимому, он с кем-то о чём-то договаривался. — Всё, ребят. Давайте по домам. Я тоже вас очень люблю. До завтра, — с каждым словом закрывая глаза и глотая концы слов, цитировал подросток. Дима, Оксана и Ира попрощались с Шастуном и дружненько пошли домой. Позов, пошатываясь. Лесбиянки, целуясь. С Антоном осталась Лера. Она облокачивалась на плечо надёжного друга, трудно дыша. Из здания наконец вышел Арсений, тут же начиная волноваться, после чего задал вопрос: — Лера, с тобой всё хорошо? — Да, блять! Просто ахуенно! — У тебя, вероятно, отравление. Не пей больше так много. И не пей вообще. «С хуя ли такая забота. Не понял.» — опровергающе подумал Шастун. — Ага, до свидания, — отворчаваясь и уходя домой, прорычала голубоглазая. — Ну, вот, мы и остались вдвоём, — играя бровями, прикалывается подросток. Старший, делая руколицу, тяжко вздыхает и задаёт вопрос: — Как твои родители относятся к алкоголю? — интересуется Попов. — Очень негативно. Убьют, если в таком виде заявлюсь домой. Но в принципе, как-то похую. На улице лишний денёк прожи.. — Антон, ты серьёзно? Сидеть на улице богатому человеку? Я, конечно, понимаю, что мнение твоих родителей тебе дороже, но чувство собственного достоинства тоже должно быть. — Не волнуйтесь. Всё под контролем. Всё же материальное состояние никак не влияет на место жительства, или нравственные качества человека. — Самый умный, мать твою. И что? Ты серьёзно планируешь плутать по улицам, словно бездомный, спать на лавочках по ночам? Круто, Шастун, круто! Что я ещё могу сказать. — А хули вы меня осуждаете? Будто бы у вас есть идеи получше.. — Звучит, как вызов, но да. Есть идея получше. — Просветите меня. Интересно понаблюдать. — Поехали ко мне. От такой резкости Антон даже резко отпрыгнул от Попова. Ну. Это. Звучало. Как бы. Двусмысленно. «Ха. Подумал всё-таки.» — про себя проанализировал Арсений. — Признайтесь. Вы — педофил? — остерегаясь лишних движений старшего, отходил дальше юноша. — Совсем нет. Это всё для твоего сохранения, — разрушая ошибочные представления Шастуна, выговаривал врач. — У меня дома уютно, тепло, безопасно. Живу один, пока что. Можешь переночевать. Нам всё равно завтра обоим рано вставать. Тебя родители на порог не пустят, а по улицам шастать ты не будешь. — А вы каждый день несовершеннолетних к себе домой возите? — опять подмигивая, то ло шутит, то ли нет парень. — Антон, блять! Не спорь со мной. Это плохо кончится. — Почему именно «кончится»? — снова шалит мальчик. Арсений устало закатывает глаза, судорожно выдыхая. — Эх, молодёжь, — только и выдаёт старший, осматриваясь по сторонам. — Эх, старики, — играя с нервами Попова, вздыхает он. — Скажи «спасибо», что ты ещё несовершеннолетний, ведь я не вправе заниматься твоим воспитанием, — глаза врача холоднеют до такой степени, что этот мороз разливается по всему телу Шастуна. И он тут же замолкает. — Ну, так что? Поехали? «Да чё за магия, нахуй. Только что был супер-конченным-мудаком, сейчас же супер-легкомысленный-мудак.» — агрессивно подумал Антон. — Нет. — Почему? — Теснить вас буду. — Не будешь ты меня теснить. — Всё равно нет. — Почему? — Меня в машине укачивает. — Тогда, давай пешком. — Нет. — Почему? — Мне лень. — Тогда, давай на велосипеде. — Я не умею управлять. — Я буду за рулём. — Вы нетрезв. — Тогда я тебя понесу, — абсолютно спокойно выдаёт Попов, не стесняясь. Шастун покраснел, тут же сагрессировал от такой наглости и воскликнул, заикаясь: — А! Э! А! Нет! Идите нахуй! — Антон, ты меня бесишь, — закатывая глаза, трудно вздыхая, заявляет врач. — Чё, ты ломаешься, как тёлка студенческая? — На слабо хотите взять? — Я и не собирался брать тебя, — смеётся Попов. «Вот же мудак конченный!» — подросток невинно опустил голову вниз, думая думу свою. — Ну? Чего замолчали? — не давая парню фору, продолжает старший. «Хлебовозку свою завали, а то её завалю я.» — скрежет зубами кудрявый, не осмеливаясь озвучить свои мысли. Мало ли. Чё этот Арсений сделать может. — Значит понесу, — заключает Сергеевич, не давая права слову Шастуна. Антон хотел было протестовать, но его — огромную шпалу — уже успели закинуть за плечо. — Отпустите! Что вы себе позволяете! — начинает брыкаться подросток, но Арсений и дальше ровно, не торопясь, идёт. — Всего лишь чуть больше того, что позволяешь себе ты. Не волнуйся, я недалеко тут живу. Два квартала и вот он, мой дом. — Да отпустите меня уже! Я вам не тёлка! — еле спрыгивая с плеча силача, возмущается высокорослый. — А ломался именно, как она, — взмывая брови, произнёс старший, разведя руки в разные стороны. Антон держал руки на собственной тонкой талии, сведя брови к переносице, недовольно взирая на голубоглазого. «Ну, что за ребёнок?» — мысленно закатив глаза, размышлял старший. Стоило Арсению взглянуть на проезжающую машину, как Шастун тут же испарился. Но вовсе не испарился, а сбежал. Неподалёку стояло несколько заброшенных и почти разваливающихся зданий. Это — действительно отличные места для пряток. — Ну, Антон! Ты серьёзно?! Какие прятки? Тебе сколько лет! — Стой, а если я тебя найду.. — Даже не надейтесь! — отчётливо выкрикнул подросток, не совсем давая понять Попову, где он находится. — Если я тебя нахожу, то мы идём ко мне домой, — предлагает(или нет)Попов, не услышав возражения со стороны ребёнка, сейчас же начинал искать несовершеннолетнего. Обыскивая каждый уголочек, Арсений не пропускал ни одну муху и прислушивался к каждому шороху. Заброшенные здания были небольшими, но уже пугали своей непредсказуемостью. Потолки были бетонными, полы тоже, стены тоже. Стёкол в окнах не было, или они были попросту выбиты. Если честно, Попова это место настораживало и даже пугало. Бродя внутри этих зданий, врач внимательно взирал по сторонам, дабы не упустить ни одну деталь и поскорее уйти отсюда. Вскоре Арсений нашёл Антона, он был в самом-самом последнем и дальнем здании среди других, ему подобных, но тот сидел на холодном бетонном полу, обхыватывая собственные ноги руками, упираясь в них головой. — Антон? — Всё в порядке, идёмьте к вам домой, — завершает юноша, медленно вставая с пола и не сразу посмотрев на старшего. Он шатался. Очень шатался. — Антон, с тобой точно всё в порядке? — наблюдая за подростком, усомнился Попов. — Да, коне.. — не успевая окончить фразу, Шастун резко падает, закрывая глаза. Врач еле успевает подбежать, дабы поймать юношу, чтобы тот не грохнулся, разбив себе что-нибудь. — Антон, блять!