Когда распускаются ландыши.

*** Три месяца назад, продолжение…*** … Слышали омеги рассказ папы и Нурика. И слова некрасивые вспомнили и стыдно стало так, что под одеялом спрятались. Надеются, что их там не найдут. Нашли… Джин и Нурик вытащили омег на свет божий. В комнату силком притащили. Для порядка отчитали. А потом похвалили. За смекалку и за храбрость. Отметили ловкие ручки и правильные действия. Долирий тоже внуков пожурил, но потом обнял и поцеловал в макушку каждого. А вот кому в глаза смотреть не решались омеги, так это альфам своим. Это же надо так опростоволоситься! Может и закончилась эта история, если бы Джин не спросил: – Я понимаю конечно, вы у меня впечатлительные дети. Но ответьте мне на один вопрос. Вы где таких слов нахватались, а? Разве я при вас выражался или отец? Омеги головы ещё ниже опустили. Ох и стыдно… Уже порадовались, что папа и брат их не сильно ругал, да и дедушка для виду пожурил. Думали, пронесло… ан нет. Не пронесло. Но ведь не зря в омегах смесь генов играет. Гордость волка им не позволяет себя обижать, а гены ведьмы так и вообще чудеса творят. За короткое время, что живут ведьмы в стае, эти с виду хрупкие омеги уже прославились своим неугомонным нравом. И откуда только в них что берётся! Осенью вся стая стояла на ушах, когда эти двое пропали. А эти двое всего-то навсего для зайцев морковку решили отнести. А как её зайцам вручить? Правильно, надо догнать. Вот и гонялись за перепуганными зверушками пока не заблудились. Ох и побегали тогда волки. Юнги и Чонгук в тот день поняли – им скучно жилось, ох и скучно! Альфы своих мальчишек просто обожали. Да и омеги всегда ласково смотрели, поэтому и шалости все прощали. Да и как за шалости принимать то, что омеги упущенное наверстать стремились. Они ведь не на просторах долины росли, а в поселении, где и порезвиться то нельзя было. Людям на глаза лишний раз старались не попадать. Хоть и было им немного обидно за то, что папа и дедушка Хеджин за ними строго следили, после недавних событий омеги поняли, на сколько папа был прав. Но зато теперь омеги отрывались на полную катушку. А всё спасибо Долирию. Вожак так дедом себя распробовал, что порой не омег, а альфу тормозить приходилось. Долирий им всё позволял: хотите на речку? Пожалуйста! Хотите на траве валяться? Пожалуйста! Хотите по горам полазить? Пожалуйста! Любые просьбы, пожелания – стоит только омегам протянуть: –нууу дедаа… и всё. Был вожак и нет вожака, есть только верный раб двух любопытных мальчишек. Сколько штанов перервали, сколько синяков получили. Юнги и Чонгук только и успевали, то с дерева снимают, то из воды вытаскивают. Но это пол беды. Вся стая однажды наблюдала за преинтереснейшей картиной как огромный волк весь в репьях, листьях и траве, с опухшей от укусов диких пчёл мордой, вёз на спине таких же разукрашенных, но довольных омег, в руках которых были соты с мёдом, честно отбитые в неравном бою у пчёл. В тот день нервно чесались не только Джин, Юнги и Чонгук, но ещё несколько волков, что попали под “горячее жало” диких пчёл, которые прилетели отбивать свои стратегические запасы. В общем весело было всем. Но то, что вожак был под “каблуком у внуков” не означало, что он перестал быть вожаком. Свои обязанности альфа ни на кого не перекладывал и так же строго со всех спрашивал. А на возмущения Джина и на просьбы Намджуна быть построже с Чимином и Тэхёном, только руками отмахивался и заявлял: – Мне надо наверстать годами упущенное. Не мешайте мне наслаждаться внуками. Хосок был на стороне альфы и только смеялся, когда Нурик или Джин жаловались Лие на то, что дед опять утащил детей на встречу приключениям. – Долирий всю свою жизнь положил на то, что всем жилось хорошо и спокойно, – Говорил альфа, – Пусть вспомнит каким он был в детстве, не всё же горевать. На его дороге было столько боли и скорби, эти мальчишки посланы небом за все его дела. Не бойтесь, альфа он правильный и не смотря на то, что потакает их прихотям, плохому не научит. И если нужно будет, спросит с них строго. Омеги затихали, но до следующего подвига. Так что после вопроса родителя, бунтовские гены волка заиграли в крови омег и Тэхён не удержавшись пробурчал: – кто, кто… деда! – Чего?! – голос вожака от удивления сорвался на писк, – Я?! Когда это я вас учил ругаться?! – Не учил, – Поддержал брата Чимин, – но сам ругался, а мы запомнили. Вот! – И прямо с гордостью выпятил грудь. Сидевшие альфы и омеги от такой наглости слова забыли и на несколько минут в комнате повисла тишина. Долирий прокручивал в голове моменты и пытался найти случаи когда он ругался, да ещё и при внуках. Но вспомнить сей позорный факт так и не смог. Он конечно же не ангел и мог на альф загнуть словом, но всегда это делал только в отсутствии омег и детей. А тут… такая наглая ложь! Не смотря на всю любовь к внукам в альфе вскипела кровь вожака. Долирий даже не слушал своего волка, который пытался его остановить. Грозно сдвинул брови и как рявкнет: – Да вы совсем страх потеряли?! Знаете ли вы, что бывает за ложь? Надо сказать, от возмущения альфы всем присутствующим стало не по себе. Но не Чимину и Тэхёну… Эти двое вскочили на ноги и с возмущением уставились на деда. – Мы?! Мы врём, да? Со стороны это выглядело комично. С одной стороны альфа, который покраснел от негодования. А с другой такие же возмущенные омеги. Стоят напротив друг-друга, перья распушили, глазами сверкают. Намджун понимает, что нужно вмешаться. Его дети переступили черту, высказали не уважение вожаку, обвинили в сквернословии. Это уже не шалость. Тут не просто наказание будет. Альфа встаёт перед отцом. За спину омег задвинуть пытается. Да не тут то было. У мальчишек правильности в крови больше чем у кого либо. Чувствует Джун, правы дети. Но и правду отца знает. Вожак никогда не повышал голос на соплеменников, не бранился почём зря. Все проблемы, любые споры голосом спокойным решает. А тут… Попал альфа между двух огней. Он за детей будет биться до конца, даже если это и отец его перед ним стоит. Поэтому альфа чуть рыкает. Глаза становятся злыми. Волк за своих детей горло грызть собирается. Джин и Нурик притихли. Им страшно стало. В воздухе пахнет холодом. Двое альф глазами друг друга убивают. Рычат уже, их волки за своё будут биться. Вожак честь свою защищать будет, а Намджун за детей. Юнги и Чонгук тоже вскакивают и рядом с Джуном встают. Тут уже не до церемоний. Альфы свою половинку в обиду не дадут. Долирий не понимает как поступить. Впервые вожак попал в такую ситуацию. И за оговор спросить должен. Но это же омеги, да ещё и внуки родные! Вот это ситуация… Нурик начал кашлять. Феромоны вожака воздух сгустили так, что кажется зима в комнате поселилась. – Отец, Нурику плохо от твоего гневагнева, – слова сына как ушат ледяной воды, альфа озадаченно головой трясёт. Видит, что омега сидит и за горло держится. Чихун к себе мужа прижал, по спине гладит и с укором на вожака смотрит. Тот понимает – перегнул. Хмурится, как это он контроль потерять умудрился? Стареет что-ли. Намджун недовольно на мальчишек оглядывается. Призвать к совести мелких шкодников надо. – Вы что несёте, а? Совсем от рук отбились. Идите в комнату, позже поговорим. – Никуда мы не пойдём, ясно?! – Чимин в позу встаёт. Он спокойнее брата, да и не спорит никогда. А тут… – Мы не обманываем. Мы правда слышали как де… вожак Долирий на лису ругался. Забыли? А мы нет. Он не только лису ругал, ещё и петуха. И вот тут стыдно стало не только всем присутствующим но и вожаку. Что-что, а память у волков отличная. И этот случай до сих пор вспоминают. Да и как забыть, если герой в доме вожака под печью живёт. ***несколько месяцев назад*** Осень пришла в долину. Раскрасила деревья в золото и пурпур. Торопятся оборотни. По прогнозам зима наступит раньше срока и будет снежной и морозной, поэтому альфы и омеги готовятся встретить непростое время для стаи. Альфы пропадают в лесах. Готовят дрова, запас карман не тянет. Хоть и с лихвой уже наготовлено, но кто знает сколько продлятся морозы. Поэтому лучше иметь больше, чем меньше. Да и помнят свои оплошности в первые года, когда только обживались в долине. Хорошо что с соседями повезло и стаи дружно живут, помогли, а ведь могли и помёрзнуть. Осенний загон дикого зверя прошёл отлично. Много мяса запасли. В ледниках составлены корзины с ягодами, мёдом, травами. Рыбой запаслись впрок. Вообщем к зиме подготовились на славу. И вот когда уже начались первые морозцы, в курятнике стали пропадать сначала яйца, а потом и куры. И что только альфы не предпринимали: и сторожили и в курятнике засаду устраивали. Воришку поймать не могли. Да и понять, как в сарай зверь попадает тоже не могли. Облазили всё. Ну нет лаза! А яйца пропадают и пропадают. Ох и злились тогда волки. А самое главное петух молчал. Обычно эта птица по любому поводу переполох устраивала. Так орал, что все альфы и омеги сбегались, а тут молчок. Придёт Долирий утром: то курицы недосчитывается, то яиц. Вот и не сдержался вожак, когда понял кто в курятник в гости приходит и как попадает. Ох и костерил он тогда лису… Правда придавить пакостницу внуки не дали. Пойманного зверя в клетку посадили. Теперь сидит довольная лиса и ребятню потешает. Совсем ручная стала. Оказалось, что лиса попадала в курятник через крышу. Из курятника выходила труба для очистки воздуха (отдушина), вот вокруг и было пространство. Небольшое, но худющей зверушке удавалось через неё попадать в помещение. Яйца она там же съедала, куриц умудрялась вытащить через дыру. А петух почему молчал? Так эта пакость ему колоски таскала. Подкупила одноглазого. Вот такая хитрая попалась. Лису поймали, в клетку посадили. Дыры вокруг отдушины закрыли. Все успокоились. Но не надолго. Новая напасть случилась – ласка. Та мудрить не стала, сделала подкоп и в курятник залезла. Вот тут-то наш петух повёл себя как настоящий хозяин и защитник. Такую бучу устроил. С лаской не на жизнь, а на смерть сцепился. Перья в хвосте потерял, крыло сломал, но куриц отстоял. Случился казус посреди ночи и прибежали альфы когда уже короткая бойня закончилась. Альф встретил петух, что стоял на дохлой тушке ласки, изрядно ощипанный, но непобежденный. Героя поместили в доме. Крыло через пару недель зажило и можно было возвращать Петю назад к наседкам, да вот беда – перо то зимой не растет почти, вот и остался победитель до тепла жить под печью. Долирий смотрит на внуков и… понимает, а ведь они правы! Ведь ругал же лису – ругал, да ещё как. А петуха ругал? Ругал. Да и по утрам, хоть не громко, но выговаривает птице, когда тот начинает орать ни свет ни заря. Вожак озабоченно затылок чешет. Правоту внуков принимает. Это надо же так опростоволоситься! – Вы это… правы вы дети. Я за своим языком в последнее время не слежу. Совсем старый стал. Извините меня старика. Я обещаю, ни разу больше не произнесу таких слов, даже при альфах. – И руки к мальчишкам тянет. Глаза у вожака виноватые. А зверь альфы выговаривает: – Я тебя останавливал?Останавливал. Но ты же не слышишь! Что с тобой стало? На детей ругаешься, Намджуна загонял. Что происходит вожак? – Внука ещё хочу, а эти двое даже не спят вместе! – брякает альфа и понимает, он это сказал не только волку. Это услыхали все присутствующие. От слов Долирия обалдели все. Чимин и Тэхён рты открыли и глаза их стали круглыми. Они и обиду забыли, так их ошарашил дед. Намджун рот открывает и закрывает, лицо покраснело. А вот Джин, напротив, побледнел. – Ну ты и выдал, – Нурик головой качает, – Отец, зачем ты так. – Да я… – альфе так стыдно, что сквозь пол провалится готов. – Джин… ты не подумай, я не… – Можно мне в комнату уйти? – Омега почти прошептал слова и голову наклонив, быстро скрылся в комнате, где спал вместе с сыновьями. – Сын… – вожак на Джуна виновато смотрит, – Извини, вырвалось. Я и правда не понимаю, почему вы живёте в разных комнатах. Ведь спали же вместе, почему Джин ушёл к детям? Я не спрашивал, считал что это ваше дело. Но разве вы не пара, разве Джин не признал тебя своим альфой? Что произошло? Я смотрю на вас, вы нормально общаетесь. Внуки уже почти самостоятельные, можно и подумать ещё о детях. Но вечером вы расходитесь по разным углам, а это не правильно. Да и вижу я, ты переживаешь. Неужели Джин передумал с тобой свою жизнь связывать. Если так, то негоже ему с нами жить. Он свободный омега и должен себе пару найти. Так положено. Если ты не заметил, все уже начинают шептаться. От омеги альфой не пахнет, это неправильно. Ведь на Джина могут заявить права и что тогда будешь делать? Отпустишь или… Понимает Намджун, придётся ответ держать. На него теперь с вопросом в глазах не только отец смотрит. – Не отпущу! – Намджун пальцы в кулаки сжал. – Не отпущу. И других к нему не подпущу. Я не знал как вам это сказать. Джин мне разрешения не давал, но видимо придётся рассказать. Надеюсь он мне простит это. Дело в том, что у них, у ведьм, совсем другие обычаи. Омегу с альфой соединить должна старшая ведьма. Где её взять, если Нурик младше. Я уже голову сломал, что делать. Шаман не подходит, он ведь даже не колдун. Вот мы и решили до весны подождать. Ведь когда распустятся ландыши, ведьмы своих сестёр встречают. Тогда и спросим благословения у них. Так что ты такими словами такими в адрес Джина кинул, которые несправедливы и обидны. Ему и так неловко с нами под одной крышей жить. Думаешь он не переживает. Ещё как. Но он скрывает все переживания… Привык к тому, что всегда скрыто жил. – Да что же это такое, а?! Опять я не прав. Может пора на покой мне? – альфа расстроенно на родных смотрит. Намджун к отцу толкается, обнимает альфу: – Нет отец, не пора. Ты ещё крепкий волчара, да и кто тебя отпустит. А Джин тебя простит. Он знаешь какой… Он самый… Слов не хватает у Джуна, он так любит своего отца, который сейчас в его руках понимание ищет и прижался как ребёнок. Сильному альфе можно быть слабым, но только с близкими и родными. К деду и мальчишки прижались. Гладят по спине, рукам. Слова ласковые шепчут и слёзки вытирают. Обещают больше не баловаться, лишь бы дед не огорчался. Нурик отца и братьев обнять пытается, да только рук не хватает, да животик мешает. Поэтому он отца целует и отходит в сторону лавки. Садится и с улыбкой слушает как альфы и омеги что-то бормочут. Пусть так свои чувства выплеснут. Будет легче жить. Юнги, Чонгук и Чихун в стороне держатся. Чихун правда с тревогой на омегу смотрит. Но тот только рукой махнул, всё хорошо и на Юнги с Чонгуком головой кивает. Чихун понимает, надо альф отвлечь, уж больно волнуются они. Ещё не хватало разборок с вожаком. Альфа друзей по плечам хлопает, начинает в сторону двери подталкивать. – Пойдёмте, дров что ли принесём. Альфы удивляются. Около печи дрова лежат, зачем ещё? Но всё же выходят. На улице дышать легко. Вечер укрыл плотным покрывалом долину и поселение. В домах светятся окна, плывёт вкусный запах над домами. Омеги хлеб пекут и на завтра еду готовят. Альфам в обход уходить, кому-то в лес на охоту, а кому и на рыбалку, вот и готовят омеги чтобы мужья и сыновья сытыми в путь отправлялись. Как-то так сложилось, что альфы встают раньше омег. Накидывают дрова в печи, воду приносят, да за скотом ухаживают. Омеги и дети встают позже, когда в доме уже тепло, но завтракают все вместе и потом только по делам расходятся. Альфы стоят на крыльце. В небо смотрят. Там высыпало столько звёзд… Красота… Воздух морозом насыщен и тихо звенит от лёгкого ветра, что задевает своими потоками ветки деревьев, да флюгеры тревожит. Те лопастями шелестят, тонкой слюдой переливаются. Красиво… Флюгеры, это от людей новинка-диковинка. Соседи-волки в людских поселениях на ярмарке приобрели и в стаю принесли, подарили. Теперь эти хрупкие вещички детей забавляют и направление ветра показывают. Очень хорошее изобретение. – Так за дровами идём или нет? – Юнги вопросительно смотрит на Чихуна, – Только куда носить то? Мы же натаскали столько, что на дня три хватит, в охрану только через два дня, зачем лишнее таскать? Мешают только под ногами. – Вот умный ты альфа, Юнги, но глупый. Не за дровами мы ушли, вас остудить вывел. Вы же своими феромонами не хуже Долирия давить начали. Защитники. Не хватало ещё чтобы и вы с вожаком в спор ввязались. Хватит с него ваших заноз, они вон как вожака завели. – Чихун в плечо альф толкает и усмехается. – Но мальчишки-то не промах. Ох и ушастые они у вас. Чувствую, не раз ещё наш Долирий впросак попадёт, ох не раз. Но вы должны омегам наши правила и законы рассказать. Негоже так с вожаком разговаривать, даже если он и их дед. С Намджуном я поговорю сам. Думаю, он со своей обретенной отцовской ответственностью не очень-то про наши порядки рассказывал. Поэтому такой конфуз и случился. Долирий и сам понял свою ошибку. – Всё равно он не должен был так рычать на моего Тэ! – Чонгук злится. – Он ведь знает, что эти двое врать не умеют, чего так кричать? Да и вообще, Джина обидел. Что с ним такое происходит? – Вот и ты вроде умный альфа Чонгук, но и ты дурень ещё тот. Да правду он сказал, внука хочет. – Так твой Нурик скоро родит, – недоумевает Чонгук, – Совсем недолго осталось, невтерпеж что-ли? – Да при чём здесь Нурик?! Вы совсем что-ли слепые, не видите какими глазами Джин на детей смотрит? Долирий хочет чтобы и у Намджуна с Джином всё наладилось. Он боится, что омега уйдёт из их дома вот и бесится. Мне Хосок по секрету рассказал. Долирий с ним поделился недавно своими опасениями. Да ещё Мисок… – Чего Мисок? – Того. Вокруг Джина круги наворачивает, да ласковые слова говорит. Намджун хоть в шутку всё переводит, но думаю что тоже переживает. Мисок, он альфа правильный, серьёзный. – Да ты совсем что-ли? – Юнги аж воздухом поперхнулся и закашлял, – Джин же ноги Мисоку лечит, ты разве не видел в каком состоянии у него культи. Да и старый он для Джина. Ты совсем что-ли! – Не совсем он и старый. Помоложе Хосока будет. А то, что у него ног нет, то не беда. Главное то у него функционирует. – Знаешь Чихун, ты говори, да не заговаривайся. Мы сейчас на сплетников похожи. Джин любит Намджуна, да и истинные они. Разве не видишь, метка-то не пропала. Это о многом говорит. А Мисок к Джину как к сыну относится, это я тебе отвечаю, точно. – Юнги не на шутку распетушился. – Я между прочим с Мисоком разговаривал и он знаешь что сказал? Сказал, что Джин для него святой омега и он сделает всё, чтобы тот стал счастливым. И между прочим он с Намджуном тоже говорил по поводу Джина и я сам слышал как он Джина сыном назвал. Так что выкинь из головы мысли пустые, Мисок Джину многим обязан, он его сына спас. – Да… что-то с нами всеми происходит странное, с тех пор как ведьмы в стае появились, – Чихун затылок чешет озадаченно, – Нас словно на изнанку выворачивает. – Я думаю, что ведьмы наши души от скверны чистят, – Произносит Чонгук, – вот обрати внимание, Чихун. Вроде мы как семья столько лет живём, а только недавно стали мыслями делится. Вроде все как один и поддерживаем друг друга, а только недавно стали более открытыми и свои эмоции не прячем. Заметь, даже спорить стали чаще с вожаком. Уважать не перестали, нет. Если правоту свою чувствуют – спорят и доказывают. Так ведь и должно быть, разве я не прав? Не успевает ответить Чихун Чонгуку. Другой голос ответил – прав. Ты прав Чонгук. Мы стали другими, с тех пор как пришли в стаю эти светлые омеги. Альфы дружно поворачиваются. За их спиной стоит Долирий. Он смотрит не со злостью или недовольством, да и силой свое не давит. – Прав ты Чонгук, – опять повторяет Долирий, – Джин, Чимин и Тэхён наши души от боли избавили. А может это долина на нас так влиять стала. Но с приходом омег у меня как пелена с глаз упала. Как я жил все эти годы? Не помню. Альфы неловко себя чувствуют. Понимают, что вожак их разговор слышал. И как они его не почувствовали? Юнги и Чонгук с появлением омег частые гости теперь в этом доме. Даже не гости – почти жители. Долирий хоть и строжился по началу, всё же ухаживать за внуками разрешил сразу. Он уверен был, что альфы ничего лишнего себе не позволят. А ведь и правда. Альфы омег по углам не тискают, словами их в краску не вгоняют. Только глазами жадно за каждым движением следят да работу омег на себя взваливают, те возмущаются конечно, а сами и рады. Ведь им тоже их избранники нравятся. Долирий же не слепой, видит переглядки и неловкие касания рук тоже видит. Видит щёчки розовые и глаза сияющие. Да чего греха таить, сам ждёт не дождётся времени когда внуков к камню священному поведёт. А сегодня он ещё раз убедился, что у внучков защитники серьёзные. Вон как феромонами своими навоняли. После ухода альф, Намджун в комнату к Джину ушёл. Нурик, Чимин и Тэхён травами занялись. Молодец всё таки Нурик, смекнул как сыновей от отца и деда увести. Долирий шагнул было в сторону комнаты, чтобы с Джином поговорить, да сын опередил. Попросил не тревожить пока омегу. Вожак понял, настаивать не стал. Вину свою загладить чуть позже сможет. Сегодня уж точно спать не ляжет, пока с омегой не поговорит. Ещё одно дело у альфы образовалось, надо поговорить с Юнги и Чонгуком. Всё же он их пару обидел. Направился на улицу и стал невольным свидетелем разговора. – Я ходить вокруг да около не люблю, да и не буду. Скажу как есть. Чонгук прав, мы столько лет в стае живём, а знаем о друг друге мало. Радуемся вместе, огорчаемся, рождение детей празднуем, ушедших провожаем… А по душам… по душам разговариваем крайне мало, да и редко. Вот появились среди нас омеги с даром удивительным, ничего особенного не делают, а дышать стало легче. Нурик сколько лет лекарем служит, а только недавно омеги свои тайные секреты стали рассказывать ему и Джину. А лечебница? Это же даже в голову не приходило, что можно так всё организовать. – Альфа замолчал. Потом поднял голову, в небо звёздное внимательно стал вглядываться. Нашёл звезду, что ярче всех светит, улыбнулся. Взгляд на альф перевёл. – Столько перемен случилось за короткий промежуток времени. Столько событий. Поймёте ли вы меня? Но я впервые за эти годы себя слабым и уязвимым почувствовал. И я этому рад. Представляете? Рад. Живым себя чувствую, нужным. Вот вы за мальчишками бегаете, а мне приятно. Намджун вокруг Джина вьётся, а мне неловко в этот момент рядом находится. Это ведь правильно? А волки наши. Они совсем другие стали. Зубатятся, спорят, настаивают. А я не злюсь. Сам себе удивляюсь. Ещё полгода назад загрыз бы того, кто слово поперёк сказал, но сейчас слушаю, соглашаюсь. Наверно всё же надо Намджуну место отдавать. Вот внуков с вами переженю и уйду на покой. Хватит… – Долирий не закончил говорить, замолчал. Опять на небо смотрит. По бархатному покрывалу лениво плывут облака. Они временами закрывают звёзды. Небо сегодня высокое, облака не делают его тяжелым. Отнюдь. Оно играет своей красотой, то как озеро глубоким кажется, то ручейком мелким, в котором все камушки как на ладони. – Вы не обижайтесь на старика, – опять вожак начинает говорить, – В дом идите. С мальчишками до утра попрощайтесь и домой отправляйтесь. Родители поди заждались. Чихун, ты давай Нурика забирай. А то он со своими травами свяжется, не оттащишь. Да и ему тоже надо отдыхать, весь день на ногах топчется совсем о себе забыл. А я к Джину пойду, надо извинится перед ним. Да и поговорить нам есть о чём. Альфы даже слово не успели вставить, а вожак уже спиной повернулся и в дом ушёл. Чихун только руками развёл, когда взгляд Юнги и Чонгука поймал. – Вот такой он, Долирий. Пришёл. Наговорил и ушёл. Но в одном не прав. Рано ему на покой. Намджун точно сказал, рановато вожак решил от своей должности избавится, да и кто его отпустит. Ладно, пойдём в дом. Наших омег надо по комнатам растащить. Шутка ли, сегодня трое новых членов стаи родились. Я даже представить боюсь как наши омеги устали. Это не воду и дрова носить. А на Чимина и Тэхёна не дуйтесь. Сами видели какие они были. Я себя помню когда первый отёл у коровы был, тоже в обморок грохнулся. Так это корова, а тут омега рожает, да ещё и волчица… Неее, я бы не смог так как наши омеги держаться, – И вдруг хихикнул, – А молодец Тэхён, ловко он вас подсёк! Надо его на охоту взять вместо вас, он точно уж зверя не отпустит! – И уже хохотал во весь голос. Альфы обиженно засопели. Ну сколько можно их своим провалом тыкать! Вот же отец, зачем рассказал этому хохмачу про их первую охоту? Им же было всего по двенадцать и тринадцать лет. Да и не охотились они тогда, просто увидели зайца и гоняли его по полю. Ну или он их… Ой, да какая разница… главное, что заяц от них ушёл. А отец взял и рассказал про это Чихуну, вот тот теперь и стебётся при удобном случае. Можно подумать сам сразу всё ловить мог. – Может хватит издеваться, а?! – Юнги не выдержал и засмеялся, – сам то когда смог зайца поймать, напомнить? А Тэхён и правда молодец. Меня так даже Чон с ног не валил, – Альфа хлопнул по спине брату, – Не обижайся, Гук, мы с тобой оба теперь благословение получили и от кочерги и от веника, а ещё от Долирия. Вожак то нас женить пообещал, а до этого только кулаком грозил. Так что бери в руки зад и пошли наших успокаивать. Твой не знаю, а вот Мини точно переживает, я в его глазах слёзы видел. Чонгук как только про слёзы услыхал, сразу все обиды из головы выкинул, да и не обижался он на подколки Чихуна. Знает же, что альфа только на едине над ними подтрунивает, да и не со зла. И самому всегда смешно. Как вспомнит их догонялки по полю и сколько репея из шерсти вытащили, так сам хохотать начинает. Они тогда не на волков были похожи, а на ежей больше: все в репее, листьях и траве. Казалось что нет ничего, чего боится альфа, а оказалось есть. Он очень боится слёз своего малыша. Стоит только просто грустную мордашку Тэхёна увидеть и всё… Сердце рвётся на части. Его малыш должен только улыбаться. А улыбка у него… Альфа расплылся в мечтательном оскале… Торопятся в дом альфы. Вечер глубокий уже. Омегам нужно отдыхать. Сегодня действительно день нелегкий был. Входят. За столом сидят омеги. О чём-то тихо беседуют. На столе навалены травы и цветы. Они уже просохли до той степени, чтобы можно было их в сборы собрать. Работа не трудная, даже приятная. На вошедших головы повернули. Нурик ласково на Чихуна смотрит, тот сразу же рядом садится. По животику рукой аккуратно провёл, в подставленную щеку поцеловал. Чимин и Тэхён головы опустили, щёки предательски краснеют. Стыдно омегам, они своих альф унизили. Где это видано, чтобы так веником лупить! Стыд то какой. В глаза смотреть боятся, а вдруг альфы не простят. Юнги и Чонгук сразу понимают состояние омег. Уж больно сладкий запах их стал приторно сладко кислым. Альфы к ним подсаживаются и молча начинают травки перекладывать. Сидят, молча по видам раскладывают, да исподтишка на омег поглядывают, не знают с чего разговор начать. Чихун и Нурик на эту картину смотрят и смех еле сдерживают, уж больно забавные лица сейчас альф и омег. Первым не выдерживает Тэхён. Он голову поднимает. На Чонгука смотрит. Пальчиками листики мнёт, нервничает. – Гукии…прости, а. Я не хотел так… не знаю что на меня нашло… я не хотел… – губы омеги задрожали, из глаз слёзы вот вот посыпятся. Чонгук ручки омеги перехватывает, пальчики тонкие в своих руках прячет, ласково на омегу смотрит: – Тэша, я не обижаюсь. Правда. Не плачь только, пожалуйста. Не надо. Ну честно, не обижаюсь. – Честно, честно? – Честно, честно! Правда не обижаюсь. Чихун вон сказал, что из тебя охотник отличный получится. Ты так ловко кочергу запулил, не всякий охотник так может, только это… больше не кидай, ладно? Немного страшно было. У омеги слёз как не бывало. Чихун его охотником ловким назвал. Чонгук не обижается, наоборот – восхищается. Но последние слова самые доходчивые. – Правда страшно было? – шепчет. И кивок получает. – Я больше не буду, правда. А на охоту возьмешь? Чонгук едва не застонал. Вот кто его за язык тянул?! Ляпнул не подумал. Теперь Тэхён с него не слезет. А Долирий? Да он ему голову открутит и хвост оторвёт если узнает про охоту. И как выкручиваться? Альфа на брата с мольбой смотрит. Тот хмыкает. – Тэхён, на охоту мы тебя возьмём. Но только когда тебе исполнится восемнадцать. А ещё надо с отцом поговорить, чтобы он тебя немного охотится научил. Иначе нельзя. Таковы правила. – А почему только Тэше на охоту можно? – голосок Чимина предательски звенит обидой. Его альфа с ним не говорит, а с братом. – Я тоже могу кинуть так же ловко. Тэша, скажи… – Может, – подтверждает омега, – Чимин, когда мы в поселении жили, белок из рогатки с деревьев сбивал. И между прочим попадал прямо в глаз! Альфы от удивления рты приоткрыли. Вот это новость. Таких подробностей об омегах они ещё не слышали. – Как это в глаз?! –Юнги от шока отошёл и на своего мальчишку уставился. Тот неожиданно язык показывает и демонстративно отворачивается, при этом бурчит: – Тебе какое дело куда, меня на охоту не берут. Альфа ловко к себе омегу разворачивает. В глазки заглядывает, по щёчке пальцем проводит. Омега млеет от нежного прикосновения, но вредничает и пытается отодвинуться. – Мини… не обижайся. Я тебя тоже возьму. Честно. Отцу про тебя расскажу, вот он удивится. Ты правда в глаз можешь белке попасть? – Омега кивает головой и уже не дует губы, улыбается. – Так, молодёжь, – Нурик хлопает негромко в ладоши, – Давайте-ка помогите нам травки убрать и по домам. Мальчишкам спать надо, хватит тут: правда – неправда! Давайте, давайте, пошевеливайтесь. – И начинает аккуратно пучки на тряпку чистую перекладывать. В шесть пар рук дело быстро делается. Вот и травка вся прибрана. Чихун в бок альф толкает, те понимают. Пора уходить. Да и видят, что омеги еле держатся, зевают и глаза начинают кулачками тереть. Милотааа. Омеги с альфами прощаются. Юнги и Чонгук за руки их держат, в глаза с лаской смотрят. Омеги с улыбкой нежностью одаривают. Альфы в душе время поторопиться просят. Им так хочется уже по настоящему прижать к себе омег и губы их попробовать. Терпение альфы, терпение… Скоро всё будет. Обещает время – альфы верят. Поэтому и ждать легко. Ну… почти легко. Альфы уходят. Мальчишки топчутся около двери в комнату. В комнате отец и папа, им неловко заходить. Что же делать?! Видя отчаяние на личиках внуков, Долирий решает сам разрулить ситуацию. После ухода Джина и после объятий вожака и омег прошло немного времени. Мальчишки быстро успокоились, а когда не увидели своих альф, даже обиженно губы надули. Но Долирий успокоил их словами, что альфы ушли за дровами. Омеги удивлённо посмотрели в сторону печи, в нише под которой были наложены запасы, потом на деда. Пожали плечиками, но не стали уточнять для чего носить дрова, если их и так предостаточно, поэтому уселись рядом с Нуриком за стол. Смышлёная ведьмочка знает как отвлекать омег от лишних мыслей. Тягу к цветам и травам сразу подметила и этим пользуется умело. Неторопливое это занятие – перебирать лекарственные травы. Здесь спешка ни к чему. Мало правильно сушить травы и цветы, самое главное таинство происходит тогда, когда начинают это богатство в лекарство превращать. Аккуратно, листик к листику. Цветочек к цветку. Разбирают в кучки раскладывают. А следующий этап – сбор. Тут главное не ошибится. Ведь травами не только лечат, можно и убить (это волкам знать не следует). Стоит только травками пошуршать Нурику, омеги тут как тут. Сидят, глазами сверкают. Столько узнали за последние месяца, им это нравится. А ещё им нравится, что папа всегда рядом сидит и ещё больше им знаний даёт. Омеги знают, что папа умный, но чтобы на столько! Джин знает всё о каждой травинке, о каждом цветочке. И не просто про лечебные свойства рассказывает, он и сказками и сказаниями делится. Иногда сам удивляется, когда в памяти то или иное всплывает. Но потом вспоминает слова матери, бабули и ведьм о том, что они его знаниями будут наполнять, сразу успокаивается. Только к небу глаза в такой момент поднимает и благодарит мысленно. За знания, за силу, за способность делится, за счастье своё обретённое. В этот раз омеги без Джина травками занимались. Немного грустно было от этого сыновьям, но Нурик их отвлёк шуткой и омеги улыбнулись. А потом пришли альфы. Мальчишкам стыдно за свой поступок, глаза поднять на пару не могут. А альфы рядом уселись, сомнения их развеяли, словами нежными успакоили. Легче стало. Вот только что за закрытыми дверьми происходит? Как там папа? Вожак подходит к двери. Мальчишек аккуратно отодвигает и костяшками пальцев осторожно стучит по дереву. Проходит минуты две, дверь открывается. В проёме стоит Намджун. – Сын, мальчишкам пора спать. Они могут войти? Альфа кивает и отходит в сторону, а сам не торопится комнату покидать. Загораживает проход, всем своим видом отцу показывая, что защищает своё. Вожак спокойно смотрит в глаза альфе и тихо произносит: – Зря напрягаешься, альфа, я не враг. Если позволишь поговорить с омегой, передай Джину, я жду его комнате. – Долирий разворачивается, медлит несколько секунд и уходит. Намджун видит спину отца. Альфа может повернуться к волку спиной только в случае доверия. Спиной показывают абсолютное доверие и уверенность в ненападении, только близкий друг может свою спину показать. Есть несколько мест на теле волка, которые особым значением обладают. Горло слабое место, если его телом своим закрывает альфа и омега, то никто такого волка не тронет. Спиной волк не повернется к другому, если абсолютно не уверен в преданности другого. Живот. Волк на спине лежит и живот открывает только тем, кого любит и доверяет. Поэтому Намджун понимает, отец не враг, его омегу не намеренно обидел и вину свою искупить хочет – на разговор зовёт. У него, у альфы разрешение спросил, значит парой считает. Хоть и задел его словами отец, всё же правоту альфы понимает и принимает. Ему и самому так плохо находится в разных комнатах. Альфа всё ещё помнит тепло лёгкого тела и аромат его волос и нежность маленьких ручек. Но Джун уважает обычаи и сам хочет, чтобы всё в этот раз было по правилам. Чтобы как положено, поэтому и терпит. Любит, страдает и терпит. Да и знает уже, что Джин на вожака не в обиде. Наоборот, омеге немного стыдно. Вожак свои мысли о сокровенном при всех высказал, а ведь омега по сути своей ещё невинен не смотря на то, что папой стал. Опять мураши по телу альфы поползли только от одного слова – невинный. Волчара глаза закатил, хихикает. Вот животное! Он то свою волчицу обнимает и облизывает, а альфа только за руку держит. Где справедливость?! Но и его зверь правильно поступает. Дальше обнимашек не идёт. Они должны ещё вдвоём выяснить откуда сущность у омеги звериная. Надеются, что ведьмы объяснят когда они на поляну придут. Осталось немного. Намджун подходит к кровати, на которой сидит омега. Джин слова вожака слышал, только как-то стыдно выходить из комнаты. И чего он ушёл? Ведь альфа постыдного ничего не сказал, а почему тогда такая реакция? Альфа опускается на колени, в свои ладони ручки омеги берёт. В глаза заглядывает. Но внезапно лицо его становится серьёзным. Альфа глубоко вдыхает аромат омеги, тот стал насыщеннее, ярче. Течка?! У его омеги предчечное состояние. Так вот почему такое настроение, а он то голову ломал, себя во всём винил. – Джини, – тихо говорит альфа, – Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? – А сам в глаза заглядывает. – Неет… – неуверенно тянет омега и морщится от внезапного спазма в животе, – только немного живот тянет, – просто устал. А альфа уже не слушает. Встаёт на ноги. Мальчишки в соседней комнатке, в ванной плескаются. Это ещё одно новшество в доме вожака. Теперь и во многих домах есть такие комнатки. В комнатах омег отделили по небольшому помещению, где разместили ванну, поставили умывальник. Теперь не надо омегам бегать в помывочную. С тёплой постели встал, помылся, оделся и идёшь покорять мир. Разве не красота? А на лето у альф вообще планы большие, дом ждёт перестройка большая, но об этом потом… Сейчас у альфы другие заботы, надо мальчишек предупредить и бежать за братом. Джуна начинает понемногу захватывать паника, волчара уже стоит на лапах. Воздух втягивает, глаза плёнкой заволакивает, ещё немного и сорвётся с поводка. Намджун в дверь стучит: –Мальчики, вам надо выйти и с папой побыть, а мне срочно отлучится надо, – и быстро покидает комнату. Альфа мимо отца несётся, по пути только бросает: – Не сегодня разговоры будут отец, – И только его и видели. Дверь только хлопнула и в комнате остался сидеть удивлённый вожак. Что-то произошло, раз так его сын резво ускакал. И куда это он так полетел? Что случилось? В комнату омег альфа не должен входить. Если раньше мог спокойно в комнату к мальчишкам ввалится и пообщаться, то сейчас нет. Там живёт пара его сына, это запретная часть дома – комната омеги, поэтому подождёт. Ведь раз так выскочил из дома, значит за Нуриком рванул. Раз за Нуриком, значит вариантов несколько: поранился кто-то (но кровью не пахнет, альфа бы сразу учуял), что-то разбил альфа (так если разбил, за веником бы бежал, а не за братом). Остаётся только… Течка! Точно. И вот тут альфа поступает так, как положено. Он быстро покидает комнату, уходит в свою спальню и плотно закрывает дверь. Сын сыном, а у альфы может голову так снести, что мало не покажется. Любой альфа в данный момент потенциальная угроза и волк своё будет защищать. Не хватало ещё чтобы вожаку зад надрали. Поэтому лучше затихнуть и не провоцировать. Долирий не боится Намджуна. Его силы хватит чтобы альфу уложить на лопатки. Доминант он сильный и ещё не встретился тот волк, который его осилит. Поэтому-то он до сих пор вожак. Как только почувствует силу сына, так сразу ему бразды правления и передаст. Не в страхе дело, а в уважении. Течная омега особая, хрупкая система которую берегут, холят, лелеют. Вокруг омеги альфа на цыпочках ходит, все её причуды исполняет. Для таких случаев даже поставили отдельные дома, где пара может спокойно пережить это тревожное и вместе с тем приятное, время. Поэтому, пока Джина туда не отведут, вожак из комнаты ни на ногой. Об одном будет только молится, чтобы Джина не в лазарет, а именно в дом отвели. Тогда с ним уйдёт Намджун. Тогда они могут и внучка зачать. Тссс… это секрет… Долирий к окну подходит, распахивает створки. Зима ли, лето, без разницы. Альфа каждый вечер окно открывает и со своей ненаглядной говорит. Сегодня небо необычно красивое. Звёзды словно алмазы рассыпались по бархатному покрывалу и мерцают. – Душа моя. Я всегда был честен с тобой, вот и сейчас… – вожак вздохнул. – Глупую вещь совершил твой альфа, душа моя. Обидел Джина… Не специально, нет. Свои мысли в слух высказал. Да только так сказал, что слова обидно прозвучали. Не ругай меня, сам знаю свою оплошность. Ты ведь сколько раз меня учила свои мысли глубже прятать. Говорила, что рано или поздно язык не слушает разум и когда приходит осознание поступка, остаётся только жалеть. Я сожалею. Очень. Надеюсь, что Джин разумный омега и поймёт мои слова. Ты же знаешь как я хочу счастья сыну и внуков ещё хочу. Жадный я стал, мне двоих мало. Нурик скоро тоже родит. Будет альфа. Откуда знаю? Запах появился у малыша, он пахнет сосновой смолой, такой сладкий, ароматный будет малыш. Жаль, что ты не услышишь, но я верю, что ты нас видишь, а значит и с малышами будешь знакома. А ещё, по секрету скажу, – альфа перешел на шепот, – У Джина случилась ваша проблема ароматная и я надеюсь, что наш сын не оставит это без внимания и вскоре мы сможем порадоваться и за них. Я вот о чём тебя попрошу. Ты ведь там, на небе, всех знаешь. Попроси ведьм, что с тобой рядом светят, разрешить Намджуну и Джину семью создать. Джун говорит, что без их благословения им нельзя жить вместе. Я так боюсь, что Джини от нас уйдёт, он ведь считается свободным омегой, пока не носит метку. Правда Намджун говорит, что это не произойдёт, но всё же… Ты ведь знаешь правила и обычаи. Подскажи мне, как поступить. Не дождался ответа вожак. Звёзды продолжали мерцать в вышине. Никаких знаков, ничего… Альфа вздохнул. Последний раз кинул взгляд на небо и закрыл окно. Лёг на кровать. Только глаза не закрыл, не будет сегодня сна у вожака. Душа волнуется, в груди наростает волнение и тревога и это не от того, что с омегой за стеной происходит. Долирию знакомо это чувство. Его волк почувствовал перемены, что случатся скоро. А вот что за перемены? За дверью слышно как хлопает входная дверь, пришел Нурик. Альфа слышит торопливые шаги сына и почти бег, Намджуна. Голоса слышит, они негромкие, тревожные. Через некоторое время опять топот и голоса… Дверь с грохотом закрывается. Тишина…Через несколько секунд в дверь спальни стук. На пороге стоит Нурик. Ведьма немного растеряна, волосы взлохмаченные. На омеге ночная рубаха и штаны, на ногах короткие сапожки, на плечах накинуто покрывало. Видимо омега схватил первое, что попало в руки и побежал сюда. За Нуриком возникает Чихун с недовольным лицом. В руках альфы тёплый полушубок, в который он ворча начинает кутать омегу. Но тот вырывается, к отцу подходит. Чувствует тревогу альфы ведьма, в глаза с вопросом заглядывает и обращает внимание на руку вожака, что потирает грудь. – Что-то опять щемит в груди, – поясняет вожак. – С Джином всё хорошо? Как там мальчишки? Где Намджун? – Вопросами забросал. – Нормально всё, – Нурик отмахивается от вопросов как от надоедливой мухи. – Намджун Джина унёс в дом на окраину. Если не будет тормозить, с омегой всё будет в порядке. Я на всякий случай отвар дал, у Джина ведь… – Нурик замялся, не зная нужно ли такими подробностями с отцом делится. Но решительно продолжил, ведь в данный момент перед ним не отец – вожак стоит. – У Джина оказывается не было течек всё это время. Это очень серьёзно отец. Так не правильно. Если природа распорядилась и подарила омеге такие моменты, значит так должно быть. А Джин заглушал в себе инстинкты отварами. Я его понимаю, там где он жил, это было опасно. Нельзя было себя выдавать, но теперь я не могу ничего гарантировать. Выдержит его организм такого удара или нет, будет зависит не только от него самого. Я домой схожу, переоденусь и вернусь. Надо отвары приготовить. Не те, что я Намджуну дал, другие. Мальчишки отнесут к вечеру. – Почему мальчишки? – Долирий нахмурился, – нечего их опасности подвергать. Ты прекрасно знаешь, что может произойти. Альфа в этот период всех врагами считает. Уж лучше я сам отнесу, он мне вреда не сможет нанести. А если кинется, смогу ответить. А мальчишек не трогай. Им ещё жить дальше. Омега тоже насупился. Надо найти правильные слова, чтобы до отца достучатся. – Послушай меня внимательно отец. Я не против тебя, но тебе туда точно идти нельзя. А мальчишки могут. Намджун их отец, он никогда не навредит своему ребёнку. Как бы разум не был затуманен, он узнает своих детей и примет от них всё, что они принесут. Но прежде чем я уйду скажи как мне как давно у тебя боли начались? – Да вот только сегодня, после того как по комнатам разошлись. – Значит ты не спал и снов не было. – Нет, – мотает головой вожак, не было. А почему это тебя так волнует? Ну расстроился, вот и сдавило. – Расстроился… ага… ну-ну… – больше ни слова Нурик не произнёс. Запахнул одежду и ушёл. За ним ушёл и Чихун, напоследок бросив тревожный взгляд. Альфа вспомнил последствия такого, первого приступа, что случится теперь?