***
Солнце заливало гряду каменных и деревянных двуножьих гнёзд, лежащих пред холмами, на гребне которых они замерли, любуясь морозным пейзажем. Гнёзда были причудливо раскинуты далеко друг от друга, с длинными пристройками заборов и пашен, занесенных снегом. Даже тут стоял запах сена, коров и овец — он расстилался по земле на многие поля вперед, хотя Буйство не видела его источников, скрытых в хлевах и амбарах. Ей было не по себе. Дыхание Буйства Реки подрагивало, она вглядывалась в широкие пространства Деревни, заискивая там маленькие фигурки котов, но это место казалось действительно безлюдным. — Где все? — Увидишь. — Ты клялся, что тут десятки котов. — Да, так. Его немногословность и постоянные недоговорки выводила из себя, но Буйство Реки словно не замечала этого в трепете пред неизвестностью. Эти два дня пути казались ей целой вечностью, но сейчас время будто двигалось напротив слишком быстро: Буйство Реки едва поспевала за собственными лапами, бегло несущими её через заснеженную Деревню. — Ты рада? — Я еще не видела ничего из тобою сказанного, — строго отрезала она. Буйству просто не хотелось, что бы этот бродяга многого о себе возомнил, или счел её наивной, хотя внутри она едва не дрожала, словно котёнок в предвкушении первой вылазки в лес. «Но я же слепо пошла за ним! Кто я тогда, если не наивная дурочка?» Пока Грим, сливающийся белоснежной шубкой с притоптанным снегом, шел вперёд тучным, но уверенным шагом, Буйство Реки куда медленее брела в его хвосте. Она с недоверием оглядывалась на двуногих, замотанных в накидные шкуры, порой даже останавливалась и отбегала, что бы один из них мог спокойно пройти мимо. — Ты чего? — спросил наконец белый котище, увидев как она в очередной раз прибилась к забору, глядя злыми от страха глазами на пробегающего мимо двуногого котенка. — Двуногие, — бросила она быстро, с презрением. — Это двуногие коров, — пояснил тогда Грим, — они мирные. — Вы кормитесь их подачками? — Нет. Буйство Реки замолкла, выжидая пояснений, но отец снова замолк. Невозмутимо попялившись на неё, он пошел вперед.***
Снег вокруг Алого Гнезда был заметно притоптан. Меж сугробов петляли широкие тропы двуногих, от которых мелкими ручьями расходились узкие тропы, принадлежащие котам. Буйство Реки осторожно прильнула к одной из них, кончиками усов ощупывая морозный снег. — Иди. — Куда? Тут тупик, — озадачилась она. — Вверх. Буйство Реки запрокинула голову. Шаткая на вид конструкция из старого металлолома, деревянных балок и оледеневшего снега опасной тропой вела наверх, к раскрытым створкам Амбара под самой его крышей. Грим подтолкнул её боком. — Вперёд. — Я не грозовая кошка, что бы карабкаться на такую высотень! — упёрлась Буйство Реки, поднимая шерсть дыбом. Отец взглянул на неё с доброй усмешкой, которая почему-то обидела её, и сам вышел вперед. Несколько прыжков по мусорным выступам, и его белая шкурка исчезла во мраке. Нехотя, Буйство запрыгнула следом. Конструкция под ней даже не пошатнулась — снег забил все щели, превращая груду мусора в устойчивый подъем. — Стой! — окрикнула она отца, запрыгивая ещё выше и наконец оказываясь на раме широкого окна. Перед ней был целый этаж из выцветевших досок, забросанный сеном и вещами двуногих, отчего-то ими не пахнущих. Тут стоял сильный запах котов: он так резко ударил Буйству Реки в нос, что она оглушилась им и не чуяла больше ничего прочего. Повсюду толстым слоем лежала пыль, что поднималась от движений Грима, взлетая в воздух и сверкая в лучах солнца, пробивающихся сквозь щели и раскрытые окна. Буйство спрыгнула в амбар следом за Гримом, и вдруг услышала кошачью речь там, внизу. Она припала к доскам, рассматривая первый этаж сквозь щели. — Что там? — Спустимся, когда закончится Вече общины. Буйство прищурилась, глядя как отец замирает у спуска, не решаясь спрыгнуть вниз на тюки сена. Расспрашивать его было бестолку — она сама подобралась к краю, впиваясь когтями в сухое дерево, но никого не увидела. Разве что голоса стали четче. — …голода и холода, по-прежнему могут обращаться к двуногим… — …остаётся за стариками и кошками-матерями… — …оберегать до прихода юного тепла!.. — …конфликты и междоусобицы… — …мыши соседних деревень… Она отошла. Медленно двинулась по вверхнему этажу, пытаясь подобраться к источнику звука сверху, что бы услышать больше. Вдруг, Буйство разглядела утоньшение в полу, из-под досок которого ясно проходило мяуканье говорящего. Она смело направилась к нему, встала на хрупкий пол, заглядывая единственным глазом в прорези щелей. Вдруг, её оглушил треск. Пол сперва неестественно выгнулся, а следом утянул её вниз вместе с шумно хрустящими досками и россыпью их щепок. Буйство Реки вскрикнула, когда опора ушла из-под её лап, крепко зажмурилась. Мир несколько раз провернулся перед глазами, сливаясь в плывущие пятна света, и она упала на лапы в кучу сена, так что оно разлетелось на несколько лисьих хвостов вокруг. Голос замолк. Буйство перекатилась на бок, начала отплевываться от иссохшей травы, налетевшей в рот. Она услышала, как вокруг неё начал подниматься шепот, сливающийся в гул. И стоило ей только поднять глаза, как она увидела кота, стоящего над ней на тюке. Ещё молодой, он в зверином гневе ощетинился, так что Буйство Реки впервые испытала страх перед чужаком с тех самых пор, как её похитили из леса. Она не успела заговорить или хотя бы принять угрожающий вид: рык деревенского кота громом прозвучал в амбаре. — Чужак! Всё пришло в движение. Десятки котов и кошек неравномерно спрыгивали с выступов, балок, тюков сена и нагромождений мусора. Кто-то почти бежал к углу амбара, другие неуверенно топтались в стороне, Буйство Реки разглядела в какофонии десятков шкур и кошек с котятами, что на пару с дряхлыми, старыми котами остались на своем месте. Она едва встала, пытаясь остановить напряженный взгляд хоть на ком-то, как вдруг мощный удар пришелся ей на спину. Некто тяжелый прибил её в сенную кучу, впиваясь когтями в плечи. Буйство Реки взревела под чужими лапами, но мягкий настил, в котором она тонула, не позволил ей сбросить напавшего. — Это темни! Тут должны быть другие! Немедленно осмотреть территорию! — зарычал молодой кот, но оказался прерван. — Спокойствие! Отойди, Валун. Лапа нехотя поднялась с её головы, напоследок проходясь когтями по шкуре. Буйство Реки выскочила из-под кота, ощетинившись и выгнув спину. Быстро закрутила головой. — Никаких приказов в нашем присутствии. Перед ней были кот и кошка. Мелкий и худощавый старик, выглядящий удивительно бодро для своего возраста, протянул к ней серую морду, из-под губ которой торчали ужасно длинные клыки, отросшие, словно у хищного грызуна. Буйство Реки не сдвинулась, но прошипела, когда старик потянулся к ней, что бы обнюхать. Те коты, что первыми пробились к толпе, предупредительно зарычали в ответ. Стоящая рядом престарелая кошка казалась медведицей на фоне старика, настолько была велика, и в её выражении играл вселенский покой. Она взмахнула лиловым хвостом, утихомиривая присутствующих. — Это не темень, — отрезал старик. Он строго взглянул на Валуна. Тот, в свою очередь, упёрто вскинул рыжую голову, намекая, что не собирается оставлять свои слова. — Кто ты, и зачем сюда прибыла? — снова поднял голос молодой бурый кот, первый заметивший пришелицу и напавший на неё. Ярость в его глазах будто объявляла вызов: Буйство Реки была готова защищаться, во что бы то не стало, и уже открыла пасть, как вдруг спасение само свалилось на её голову. — Иглогрив! Медведица! — раздался бас Грима. Белый гигант спрыгнул с балок вверхнего этажа и уже бежал к собравшимся. Старик и крупная кошка обернулись. В тот момент Буйству Реки бы стало чуть легче, если бы не взгляд Валуна, что продолжал сверлить её. — Медведица, — снова позвал Грим, подбегая к лиловой кошке и касаясь лбом её плеча. Воительница с удивлением заметила, до чего они были похожи: оба до ужаса огромные, с мелкими вислыми ушами и рыже-красными глазищами. — Ты вовремя вернулся, Грим! У нас чужак, — оповестил его в тот же миг Валун, бешенно размахивая хвостом. — Это моя дочь. Весь амбар вдруг замер, уставившись на белого бродягу. А в следующий миг, будто по команде, залился бормотанием, разговорами и шепотом, который даже не пытался быть тихим. Иглогрив уставился на Грима, и пусть его седые брови отражали такую же невозмутимую строгость, глаза под ними напуганно бегали от Буйства к её отцу. Все коты вокруг мигом подрастеряли прежнюю злобу, и смотрели на речную кошку с искренним детским интересом. Только Валун будто проглотил ежа: иначе его притупленную, потерянную морду было не описать. Буйство Реки ехидно усмехнулась под себя. — Вече окончено, — вдруг рявкнул Иглогрив, широко раскрывая пасть со странными клыками. Амбар не услышал его, занятый бурным обсуждением. Тогда Медведица, прикрыв глаза, повернулась к присутствующим, и её грубый голос громом разошелся меж деревянных стен. На секунду коты замолкли, после чего начали спрыгивать с насиженных мест и один за другим скрываться на втором этаже. Заскрипели доски, следом Буйство Реки услышала, как деревенские коты начали вести все те же громкие речи уже за стеной амбара. Валун, однако, остался на месте. — Ты можешь идти, — едко заметил Иглогрив. — Как ваша правая лапа, я обязан… — начал кот. — Помоги старине Бурелому дойти до своего двора, — оборвала его Медведица, улыбаясь молодому коту. Он помедлил, сверля Буйство Реки недовольным взглядом, но всё же повиновался и пошел прочь. Едва он скрылся из виду, Иглогрив тяжело выдохнул, сгорбился, теряя стать. Теперь он уже куда больше напоминал настоящего старика. — Что происходит, сын? — требовательно вопросил он, смотря на Грима снизу вверх. — Твоя внучка, — невозмутимо продолжил бродяга. — Что ты… — Меня зовут Буйство Реки, — взяла наконец слово воительница, недобро щурясь. Она нетерпеливо взглянула на стариков, и испугалась, увидев на морде Иглогрива ступор. Он взглянул на неё так, будто она мелела чепуху, на пару с Гримом. Но вдруг, Медведица встала с места, поднимаясь на тяжелые, крупные лапы, и подошла чуть ближе. Буйство Реки опешила, но не от её вида, а того покоя и нежности, что увидела в её глазах. Это были её собственные глаза — точно такие же, как тогда, до изгнания. — Мушка, — мурлыкнула вдруг Медведица. Глубокий, громовой голос вибрацией расходился по воздуху, хотя она едва открывала пасть. — Мушка, — вторил Грим твёрдо. Иглогрив растолкал их, приблизился. Снова подался вперёд — на этот раз с ещё большей опаской, но уже не встретил шипения, лишь напряженно раскрытые глаза и нахмуренный нос, расеченный крохотным шрамом. — Мушка, — опешил старик. Он попятился, и наконец его брови удивленно взметнулись вверх, — ты пахнешь… — Речным Племенем, — едко закончила Буйство Реки, в недоверии прижимая уши к голове. Грим и Медведица синхронно развернулись к Иглогриву: он замер на месте, неморгающим взором рассматривая Буйство Реки с лап до головы. Его хвост поднялся трубой, кот вдруг выпрямился и радостно расхохотался. Речная воительница отпрянула, когда тот подскочил на месте, вдруг превращаясь из старика в молодого кота. — Грим! Ты свалился на мою голову, прервал Вече и привёл мою внучку, всё это время пропадавшую в племенах?! — взвыл старик сквозь смех, — Что б ты провалился, о, предки! Иглогрив бросился к ней, ощупывая кончиками усов и обнюхивая. Буйство Реки едва справилась с тем, что бы не ударить его когтями — настойчивость старика показалась ей угрожающей. — Добро пожаловать домой, — прикрыв глаза, низко промурлыкала в усы Медведица, — милая. — Каким образом, Грим?! — прокрутившись вокруг Буйства Реки, взвизгнул Иглогрив. Кошка едва успевала следить за его движениями — он был слишком юрким и жизнерадостным для той хмурой развалюки, что стояла перед ней мгновение назад. — Случайно вышло, — буркнул Грим невозмутимо, садясь рядом с матерью. Иглогрив наконец остановился. Подтолкнул Буйство Реки в плечо — она снова в опаске вздрогнула. Её не покидало ощущение, что она в плену, а эта троица может в любой момент на неё накинуться. — Как ты говоришь, Мушка? — Буйство Реки, — отчеканила воительница. Иглогрив довольно прищурился, и его саблезубая морда вдруг стала даже забавной. — Имя, достойное кошки Речного Племени! — расхохотался он, самодовольно смотря то на Буйство Реки, то на Медведицу и Грима, — прошу тебя, расскажи! — О чем? — подозрительно прищурилась воительница. — О речном племени! Тучка! Как там Тучка? Буйство Реки опешила. Она не сразу нашлась со словами: откуда этим бродягам, живущим за высокими скалами, или ещё куда дальше, знать о их старейшинах? Воительница медленно отпрянула от старика и его семьи, тревожно помахивая хвостом. Чужаки словно задели её за живое. — Откуда вы знаете Тучку? — она снова ощерилась. — Тучка моя единственная сестра! — с нежностью ответил Иглогрив, кивая головой. — Я не видел её ни разу с тех самых пор, как стая ушла с лесных территорий. Как она, Буйство Реки? — старик вытянулся всем телом, будто нетерпеливый котенок, пока Буйство Реки пялила на него, из последних сил пытаясь скрыть удивление, что бы бродяги вдруг не подумали, что она расслабилась. — Ты был… — она неуверенно промолчала, прикусив губу и вскинув брови, — эээ… — Речным воителем, — мягко закончила Медведица. — Старшим воителем! — подправил её Иглогрив, распушив редкую седую шерстку на груди. — И ты ушел, — с отвращением произнесла воительница, оценивающе смотря на полосатую шубку, потрепанную старостью. — Ушел, — кивнул старик, — когда моё время пришло, и я оказался в палатке старейшин. Когда Медведица, — имя супруги он произнес с юношеской нежностью, — предложила мне уйти, я был тяжело болен, и не хотел, что бы племя кормило ходячий труп. Я думал, что смогу умереть где-то за лесом, вместе с ней, но предки позволили мне остаться с семьей ещё на пару сезонов! Взгляни, милая, что с этим потрепанным телом делает кошачья ласка! Старики коснулись лбами в мурлыкающем дуэте. Буйству Реки вдруг стало до неприличия стыдно — словно она, будучи ещё котенком, наблюдает за мурлыканиями родителей. Она взглянула на Грима, но тот был мертвенно безразличен, и только глупо улыбался, глядя куда-то в стену сарая. — Так ты брат Тучки? — Верно, мой окунёк! — услышав знакомое речное обращение, Буйство Реки подрасслабилась, — ты знаешь её? Конечно, знаешь, эта кошка переживёт весь наш род, клянусь Звёздным Племенем! Буйство Реки прищурилась в недоверии. Она хотела ответить старику, что Тучка никогда не рассказывала о якобы существующих братьях, но в тот же миг стыдливо осознала, что слишком мало общалась с старейшиной: с тех самых пор, как Буйство Реки стала оруженосцем, сказки милой Тучки перестали иметь для неё всякий вес. — Она здорова, — ответила воительница без былой дерзости и агрессии, однако, сдерживая любопытный взор старика, — развлекает котят целыми днями. — Она с юности любила котят, — закивал мордой Иглогрив, — заботилась о каждом комочке в племени! Будь у неё свои отпрыски, думаю, она бы с них пылинки сдувала. О, Буйство Реки! Сами предки отправили тебя сюда! — он снова расхохотался. Его смех, радостный и искренний, почему-то был Буйству Реки по ушам — до холода на затылке. Недолгое время, проведенное с бродягами, казалось ей скрипящей от ожидания вечностью, и когда с второго этажа послышался чужой окрик, она почувствовала, как с неё спала непомерная ноша. — Главы! — это был голос совсем незнакомого ей кота, — чужак на окраине! Мы убили его! Иглогрив и Медведица встревоженно обернулись в его сторону. Кот первым сошел с места, не оборачиваясь на Буйство Реки: напряженным, с поднятыми торчком ушами и деревянными лапами он пугал её куда меньше. Он вдруг полностью забыл про неё, и вне взгляда старика ей стало легче дышать. — Найди ей место, Грим, — чрезмерно холодным тоном попросила Медведица, спрыгивая с тюков сена вслед за Иглогривом. Буйство Реки проследила взглядом, как главы деревни скрываются на втором этаже и спрыгивают на снег за оледеневшими стенами. — Что это было? — спросила она наконец, когда вокруг повисла мертвая тиишина. Отец с легкой встревоженностью глядел куда-то в стену. — Мы сорвали вече. — Ты не говорил мне об этом! — выпалила кошка с упрёком. — О вече? — О том, что он был речным котом! — А ты хотела, что бы он был просто бродягой? Буйство Реки замерла на месте, скаля зубы. Она вдруг растерялась, но не могла позволить себе разжать клыков от злости и противоречий, нахлынувшей на неё, стоило только Иглогриву с Медведицей уйти. Её вдруг начало подташнивать. — Почему мы тут стоим? — рявкнула она, выбираясь из належи сена мощным прыжком. Отец спрыгнул на пол следом. Буйство Реки отшатнулась: ей было непривычно, что некто столь огромный находился так близко. Исключением, пожалуй, был только Полет Сипухи. — Хочешь посмотреть на труп? — предположил не без насмешки Грим, после чего они столкнулись взглядами. Буйство Реки не выдержала его напора, ощерилась и бросилась в сторону выхода, разгневанно размахивая грузным хвостом. — Я хочу держать всё под контролем, Грим!***
Несколько взрослых котов уже собралась на вытоптанной снежной пустоши, лежащей далеко за грядой гнёзд двуногих. Буйство Реки почувствовала запах крови издалека — в тот момент её бег заметно ускорился. Злой тон Валуна она тоже узнала сразу же — он был надрывистым, словно этот кот вечно ревел на кого-то в бою. — Я сделал то, что должен был! Они с Гримом прошли мимо пары деревенских котов, тяжело дыша после бега. Никто даже не потянулся к Буйству Реки, хотя только что эти же бродяги были невероятно встревоженны её появлением на вече: все были заняты спором, вдруг начавшимся прямо над маленьким черным телом, лежащим в пятне багрового снега. Буйство Реки подошла ближе, разглядывая неестественно раскинутые лапы бедолаги. Ему, по виду, было не больше двенадцати лун. — Валун прав, это был нарушитель, темень, и не важно, кто, — строго отрезал поджарый бродяга, стоящий рядом. Эти двое и ещё один патрульный с огромной важностью выдерживали взгляд Иглогрива, сверлящий их насквозь. Маленького дряхлого старика они будто уважали больше Медведицы, что возвышалась над всеми присутствующими, будто огромная мохнатая гора. — Привести его на допрос, вот, что вы должны были сделать! — ответил глава деревни строго, обходя патрульных кругом, — что подумают остальные, когда узнают, что ты убил его, Валун? — Деревне нет дела до убитых разведчиков темней, — ответил молодой кот, извергая из пасти облачка теплого воздуха. Иглогрив тяжело выдохнул. — О, предки! — взмолился он, продолжая наверстывать круги на снегу, рябящем розоватыми брызгами. Он обеспокоенно подошел к трупу, начал что-то бормотать. Медведица вовремя заметила его тревогу и поспешила прогнать деревенских. — Спасибо за вашу внимательность, Бук, Рёв. Валун, я найду тебя. Вы свободны. Коты нехотя разошлись, огибая Буйство Реки кругом. Ей показалось, что названный Рёвом бродяга коснулся усами её хвоста, но она не обернулась — вид мертвого тела вселял ей странную тревогу, не позволявшую оторвать от него взгляд. — Бедный Крыс, — вздохнул опечаленно Грим. Буйство Реки мнительно прищурилась. — Кто это? — Наш бывший охотник со двора Бурелома, его младший сын, — с вселенской тяжестью произнес Иглогрив, — он ушел к темням несколько лун назад. Это не первый раз, как его замечали за шпионажем. Но он ещё совсем юный кот, ты видишь, милая! — Кто эти темни? Все замолкли, будто перекладывая друг на друга обязанность ответить. Медведица поднялась первой. — Я расскажу тебе позже, Буйство Реки, — произнесла она тихо, — идём. Вы с Гримом устали, вам незачем принимать участие в похоронах. Крупная кошка поманила её хвостом. Буйство Реки пошла следом, проваливаясь по колено в снегу и ещё долго выкручивая шею в разглядывании места убийства. Почему все от неё что-то скрывают?