***
— Что ты хочешь получить в подарок на день рождения? — Тридцать пять, осуди меня, но в этом возрасте такой праздник скорее напоминает обратный отсчет, а вовсе не весёлую вечеринку с тортиком. — И всё же? — не унимался друг. — Хочу увидеть чудо, удиви меня, ведь ты маг. Колдуны такое умеют, я знаю. Визави ответил ему ленивым взглядом, синяки под глазами и весь общий мрачный облик как-то мало напоминали собой добренького волшебника из сказки о стране Оз, скорее это какой-то долбанный колдун из фильмов Гильермо дель Торо. С щупальцами. — Брось! — отозвался Старк, разведя руками. — Одно маленькое чудо для меня. Только без кроликов, выпрыгивающих из шляпы. Тони услышал клокотание, и шло оно отнюдь не из чужого горла, а откуда-то из недр плаща, мужчина прищурился. — Это у тебя живот бурчит от голода? — Это у меня нервы звенят от негодования. — Ой, ну в самом деле… — Тони прошел вперёд и усмехнулся шире. — Ну хорошо, обойдёмся без чудес. Привези мне, не знаю, где ты там будешь? Привези с Альдебарана хумус. — На Альдебаране никто не готовит хумус. — Ладно, — вздохнул он. — Привези мне что-нибудь такое, чтобы я удивился, улыбнулся и сказал «вау». Привези мне какую-нибудь потрясающую омегу. На Альдебаране есть омеги? — Шутки шутишь? Думаешь это смешно? — Да ладно тебе, это же просто омега. Такой же товар, как нефть или сахар, печенье с молочком. Я развлекусь и буду безмерно тебе благодарен. — Омегу, значит? — Да, купи мне омегу, — Тони усмехнулся. — Сколько у тебя их было? — Пфффф, — он отмахнулся. — Много, очень много. Они ломаются слишком быстро. Бедняжки, наверное, быстро умирали на улицах города. — Ты ужасен. — Самую капельку. Так что, я могу рассчитывать на подарок? — Я постараюсь, — ответил ему маг, прищурившись, — но есть большая доля вероятности, что потом ты ужасно пожалеешь об этом. В самом деле пожалеешь. — С чего бы? — Потому что я знаю, что делают с человеком чувства. Иногда они делают из людей жутких монстров, а иногда, когда монстр уже есть, чувства превращают их в ручных причёсанных котят. — Загадками говоришь, Стрэндж. — Тридцать пять, Тони. Годовщина, а значит самое время начать все сначала. В который раз. Старк коротко рявкнул, когда из-под плаща на него посмотрели шесть пар темных глаз. Тварь, что пряталась там, явно была бы очень не против закусить им. — Это ты монстр, если уж судить согласно сказанному. Где же твоя красавица, что преобразит это чудовище? — Умерла, — он сузил глаза, а затем зашипел, уже как змея. — Миллионы и миллиарды раз. Ты не знаешь, что я чувствую, и не дай бог тебе узнать! — Больная мозоль, точно. Помню, помню, не наступаю. Он услышал шорох чужой одежды, в комнате запахло гарью, а парой мгновений спустя его старый товарищ испарился в коротком снопе искр, будто фейерверк. Тони остался один в своем доме, возможно, слишком темном, возможно, слишком пустом. Мужчина вытянул руку и несколько красных искр со звоном стукнулись о ладонь. — Позер. Тридцать пятый год его жизни проходил под скучным лозунгом: «Живи и будь живее всех, а если не получится, то просто выпей, замаринуйся, как огурцы в банке». Вот и сейчас он коротко кивнул сам себе, решив использовать эту аксиому на максимум. Мужчина прошагал вперёд к кухне, достал с полки свою вечную подружку бутылку и отлил в стакан янтарной жижи. Вечеринку должна была устроить его верная напарница Альфа Пеппер Потс, всё как всегда: много выпивки, много музыки, много грязи. В его мире не было места ни истинной красоте, ни святой наивности. Омеги, о которых Тони говорил с ехидной улыбкой, в самом деле предпочитали всякий раз сдаться. Та хрупкая природа, которой они обладали, ломалась под давлением чужого мерзкого характера. Хотя какая-то часть Тони была на самом деле уверена, что ими двигала примитивная и меркантильная природа, жалкое стремление присосаться к кому-то, зависеть и быть постоянно у ноги, будто декоративная собачка. Любая, даже самая прекрасная с виду омега очень быстро начинала чувствовать себя дешёвкой в этих нагловатых руках. Чувствовала себя так, будто ее в мазуте искупали до самой макушки, и ему это нравилось. Нравилось до скрежета зубов то, как в чужих глазах умирает желание жить. Сегодня он тоже надеялся повеселиться. Сломать очередную игрушку было бы просто волшебно.***
Он отмахнулся от очередного назойливого насекомого. Под днищем заскрипели поршни, парень оттер руки от машинного масла и вздохнул: — Что ж, кажется все, заводи двигатель. — Секунду, — ответила ему улыбкой девушка. Кудрявая шатенка повернула ключ в зажигании раз, другой, и наконец машина заурчала, как большой кот. Питер издал довольное улюлюканье и стукнул кулаком в протянутый кулак. Он был одинок по меркам обычных людей. У него не было ни семьи, ни парня. Только Нэд и ЭмДжей — вот его семья, вот они, любимые его люди. Втроём они жили в квартирке, которую делили на троих, где холодильник всегда был скорее наполовину пуст, чем полон. Работая в автомастерской, Питер старался каждый день выплатить хотя бы маленький кусочек долга своей умершей тети. Сегодня ему исполнилось двадцать три года. — Ненавижу запах масла, — буркнул Нэд. — Нормальный запах. Не петрикор, конечно, но сойдёт. — Петрикор? Это что-то на умном, — хохотнула девушка. — Расскажите, Питер, что такое петрикор? — Запах после дождя. Все говорят озон, но это некорректно. Петрикор пахнет той самой свежестью и жизнью. Обожаю его. — Научно, заумно, немного сентиментально. — Мой дом так пах после дождя, — он потёр пальцами затылок. — Я обожал его вдыхать. Чувство трепещущего восторга. Детские воспоминания, понимаешь? — Думаю, он хочет сказать, что это важная составляющая жизни — запахи. Насколько я знаю, часть воспоминаний в мозге связана именно с запахами. — Точно, — прищёлкнул пальцами Питер. — Так, я устала слушать эту заумную болтовню и поэтому…— весело протянула девушка, нырнув куда-то под сиденье, и вытащила маленькую коробочку. — Та-дам! — О, нет, нет. В самом деле? — Да, — она мягко сощурила глаза, — вот он. Ты ведь любишь подарки. — Все любят подарки, а кто не любит, лишь делает вид. Такова человеческая природа и… — Меньше болтовни, — она прервала его философскую тираду и протянула коробочку размером с небольшой коробок. — Но я… — Сейчас снова сядешь на любимого конька и как начнёшь нам тут всех греков цитировать. Не стоит. Избавь, — отозвался его приятель, пережёвывая сэндвич. Нэд тихо помотал ногой, лёжа на капоте старого, как говно мамонта, шевроле. Солнце ярко светило, игралось на синем кузове. Парень наконец принял коробочку. В воздухе сладко запахло маками, клевером и свежей травой. Похоже, Питер был взбудоражен и доволен, поняли друзья. Пара бабочек присела на его плечо. Уже обыденность, привычка. Он всегда притягивал этих насекомых к себе, как цветок или, быть может, как паук? — Что ж, ладно… Я знаю, что ничего не знаю. — Птолемей? — отозвалась девушка, глянув на Нэда. — Сократ. Точно говорю. Питер лишь украдкой улыбнулся в ответ и потянул на себя узкую белую ленточку с коробки. Лента была такая же дешевая, как и сама коробка, но это неважно. Обёртка никогда не имела значения, он знал это, но не от мертвых греков, конечно же. Приподняв маленькую синюю крышку, он обнаружил внутри лежащую бабочку из стали и микросхем, и издал умилённый стон. — Типа, дизайнерская штука, мы на коленке собрали. Дизайн вообще такой, согласись, брызнул краской на холст, и всё в экстазе. — Картина есть отображение чувств, мыслей и стремлений. Это, конечно, не микросхема, но микромир чужой души. Дизайн лишь одно из проявлений чужих стремлений и желаний, попытка уместить смысл в форму. — Слова художницы, чувствуешь? — Питер многозначительно закивал. — Я чувствую, что салями в этом сэндвиче мне потом выйдут боком. Питер вновь поглядел на бабочку, уже, скорее, любовно, а затем накрыл крышкой, на грязную футболку цеплять эту прелесть уж никак не хотелось. За спиной раздались тихие, но ровные шаги. Так обычно шагали долбанные роботы Старка. Услышав механический лязг, он повернулся по дуге и уставился на приближающихся болванчиков. Нэд быстро сполз с капота. — Питер Паркер? — механически проговорил один из отряда Альтронов. — Да? — неуютно отозвался парень, попятившись немного назад. — По нарушению статьи тридцать пять о несвоевременной оплате долга и задержании пени вы должны проследовать с нами в участок. — У меня отсрочка, произошла какая-то ошибка. — Для дальнейшего разбирательства о нарушении закона и написании опровержения вы должны проследовать с нами в участок, там мы составим с вами протокол, мистер Паркер. — Пит, — шепнул его друг, быстро отодвинувшись назад. — Давай убежим? Двигатель работает, нам не составит труда рвануть прочь. — И тогда мы нарушим еще какой-нибудь закон, а это значит, что долг вырастет. Я пойду в участок, напишу опровержение и подтвержу перевод, не волнуйтесь, все будет хорошо. — Не верю я этим железкам, от них нельзя ждать ничего хорошего, Пит. — Убежим и привлечём еще больше неприятностей. Это всего лишь маленький лист бумаги, а убежим — сядем на пару суток. Не волнуйтесь, я буду в порядке. — Уверен? — Да. Нэд неуверенно помялся, когда Питер прошел вперёд. Парень убрал коробочку в карман джинс. Пара маленьких бабочек рванула за ним, будто за феей. Раздался короткий скрежет, и ровные крылья разрезало пополам тонким лучом. Питер невольно нахмурился, поглядел на скользящий в воздухе силуэт умирающего насекомого, теперь уже лавирующего вниз, будто воздушный кораблик. Вот он мир, в котором не было места ничему миролюбивому. Все должно было быть под контролем экстремиса, а еще под контролем Тони Старка, в руках которого оказался сначала город, потом страна, а позже и весь мир. Тони добился своего, теперь планета была полностью защищена от всего опасного, но совсем была не защищена от него самого. Питер нехотя двинулся вперёд под конвоем солдат-роботов и лишь украдкой поглядел на своих друзей, в глазах которых застыло беспокойство и волнение. Питер забрался в грузовик и судорожно выдохнул, когда понял, что ехал не один. Здесь ровным рядком сидели другие омеги, и выглядели они, мягко говоря, не слишком счастливыми. На шеях блестели узкие полоски ошейников с номерами. Парень испуганно рявкнул и рванулся к выходу. В полумраке он заметил блеск стальных глаз, и шею что-то больно ужалило. — Нет! — взревел он, дёрнувшись в стальных руках робота. — Я не поеду на аукцион, я отдам долг! — Не препятствуйте задержанию, мистер Паркер. Соблюдайте протокол. Он дёрнулся снова, куда сильнее, но руки, как онемевшие плети, рухнули на металл, а голова стала вдруг свинцовой. Мир постепенно потерял четкий контур. — Соблюдайте протокол, мистер Паркер, — меланхолично повторил робот. — Это для вашего же блага. Мы за безопасность. Безопасность в мире, живущем под тотальным контролем одного человека, сродни идиотизму. Сократ бы плакал, если бы узнал, что все пришло именно к этому. Питер прикрыл тяжёлые веки и погрузился в глубокий сон.***
Вокруг было шумно, кто-то очень громко разговаривал. Отлипнуть от пола было очень сложно. Питер тихо потянулся вперёд и первым делом почувствовал, что шею что-то сильно стягивает. Он потрогал пальцами узкую полоску металла, на ней был выгравирован номер. Четыреста двадцать, кажется. Молоток вновь рухнул на стойку под тихие хлопки публики. Парень мотнул головой, осмотрел себя. Одежду оставили, слава богу, уже хорошо. Вот только его, будто животное, собирались продать без согласия. Он закрылся руками, когда клетку, в которой он сидел, озарил свет яркого прожектора. — Итак, лот под номером четыреста двадцать. Питер Паркер. Долг на данный момент составляет двести тысяч юнитов, поэтому стартовая цена будет составлять тысячу юнитов. Омеге исполнилось сегодня двадцать три года, анализы чистые. Образец здоров и будет неплохо вписываться в семью. Мальчик, можешь продемонстрировать свои феромоны публике? Питер схватился пальцами за решетки и коротко крикнул: — Это ошибка. Меня привезли силой! Выпустите меня отсюда! — он вдарил по решётке кулаком. — Как видите, — лениво отозвался мужчина у стойки, — характер у него боевой. По залу прокатились одобряющие смешки. Питер вновь судорожно выдохнул, он затравленно оглядел всех, кто сидел в первом ряду. Вот дама с веером и бокалом вина в руках, а вот мужчина с ленью во взгляде и странными синяками под глазами. Наверное, устал от жизни полной гнили. Питер вновь содрогнулся, врезал по решетке еще раз, а затем перевел взгляд на электронный замок и, облизнув губы, принялся пальцами набирать числа. — О, выбраться хочет, поглядите. Охрана, сюда, — прищёлкнул пальцами мужчина. В воздухе запахло луговыми цветами и свежей травой, и лень на чужих лицах плавно растаяла, особенно в лице мужчины с синяками. Тот странным образом оживился и даже позволил себе улыбку. Ряд роботов шагнул ровным маршем вперед. Питер затравленно глянул через плечо, вновь набрал цифры, и замок к неожиданности всех присутствующих вдруг щёлкнул. Среди публики прокатились испуганные крики, а парень тем временем рванул в бок, спрыгнул на ступени и побежал вперед, сквозь ряды сидящих в сторону выхода. Крики стали куда более пронзительными. — Сейчас мы все исправим, не волнуйтесь, уважаемые, — миролюбиво отозвался ведущий. Стивен тихо и заинтересованно замычал. В дальней части коридора раздались короткие выстрелы. Кажется, он только что нашел идеальный экземпляр. — Ладно, так, используйте план Б, — шепнул ведущий в микрофон, висевший на лацкане. Питер сбил по дороге пару столиков с едой и официанта, везущего закуску. Парень неумолимо рвался к дальнему выходу. Люди, до сей секунды миролюбиво обедавшие, так же, как и все прочие, испуганно взвизгнули, когда босой омега в обход общей дороги рванул напрямик, прямо через стол, стоявшей в центре. Он ненароком сбил бутылку вина и дернулся, вновь проговорив скорее нервно: — Простите, простите. По телу промчался болезненный заряд, мышцы противно сковало болью, и по помещению пролетел удушающе сладкий запах полевых цветов. Он рухнул на пол под удивлённые возгласы. Противные металлические руки потянули его наверх, а затем поволокли вперёд, будто он и не человек вовсе, а скорее олень на охоте. Питер тихо замычал, когда все вернулось к тому, с чего началось. Решетки вновь сомкнулись за его спиной, и он обречённо выдохнул, всё еще чувствуя короткие болезненные импульсы, пронзавшие тело. — Что ж, в связи с событиями, я думаю, можно опустить стартовую цену. Пятьсот юнитов. Кто начнет? — ведущий нервно улыбнулся и поднял молоток. Будь в зале хоть один сверчок, он бы разнообразил образовавшуюся тишину. Люди отупело смотрели в свои бокалы, кто-то предпочел пилить взглядом стену. Питер начал усиленно молиться о том, что его отпустят, ведь такая дикая омега мало кому бы понравилась. Парень зарычал, будто в надежде окончательно отпугнуть желающих. Это бы сработало, если бы только не одно «но». Одинокая табличка приподнялась повыше. Странный мужчина, которого он приметил в первом ряду, отчего-то хитро улыбался. — Тысяча юнитов, — ласково отозвался тот. — Тысяча юнитов раз, тысяча юнитов два, — ведущий поднял молоток, в зале по-прежнему царица тишина. — Три, продано мужчине в первом ряду. Стрэндж издал тихий довольный смешок. Этот смешок не обещал ничего хорошего. Питер отчаянно замычал и стукнулся головой об пол клетки. Быть может, это сон? Кошмар. Он должен был проснуться. Он очень надеялся, что вот-вот проснется.