***
Во рту было сухо, как в пустыне, а перед глазами все мелко рябило. — Я так и думал, что ты все же попытаешься удрать. Гоа, что ж, неплохое местечко для отдыха. Питер приоткрыл глаза чуть шире, заметил хорошо отглаженные брюки и пряжку ремня. Тони опустился ниже, выровнявшись с ним. Старк прищелкнул языком: — Ловко ты меня обвел вокруг пальца с помощью секса. Умно. Весьма умно. Пока я спал, провел за моей спиной через черные счета все необходимое, взломал протоколы на ноутбуке и даже умудрился снять наличку. Каким образом? — Перекинул деньги на незарегистрированный счет, — пробубнил тот. — Не будь я твоей надёжной спиной и защитой, тебя бы уже упекли лет на десять. Я возмущен и восхищён. Ты все продумал, браво. Как же ты не заметил жучок? Питер тяжело вздохнул и прикрыл тяжёлые веки. Все его тело напоминало кусок ваты от запаха смолы. Это было покрепче любого ошейника. Альфа явно злился, иначе бы в комнате сейчас так не воняло. Даже бабочки не летали. — И что мне делать с тобой? Запереть здесь навсегда? Повесить крепкий замок или в шею встроить маячок. Что хочешь, что предпочитаешь? Питер замотал головой. Теплая рука скользнула под подбородок. Тони тяжело вздохнул: — Ты убежал, стащил деньги, купил билет, взломал ноутбук, нарушил несколько законов в аэропорту, когда пересёк ограждение. Что если бы я не защищал тебя? Как будешь расплачиваться со мной за все потраченные нервы? Тот обречённо вздохнул в ответ. Садистская натура Тони определенно питала любовь к телесным наказаниям. Все тираны питали к этому любовь, как известно, вон, любого римского Цезаря можно взять, каждый первый испытывал сладостное удовольствие от таких развлечений. Мужчина присел рядом и похлопал себя по коленям. — Давай, ложись. Парень тяжело вполз ему на колени и совсем уж обречённо вздохнул. Рука Тони устроилась на его заднице, пальцы погладили сквозь ткань все ещё ноющую кожу. Питер тихо зашипел. — До сих пор больно, да? — Да. — Значит урок точно пойдет впрок. Рука примерилась к траектории удара, вновь утешающе его погладила, будто извиняясь заранее, а затем куда менее милосердно врезала по коже. Питер почти тут же сорвался в загнанный крик, перед глазами заплясали звёзды от острой вспышки боли. Это совсем не было похоже на то, что происходило раньше. Тогда шлепки лишь куда крепче подогревали, сбивали настрой или наоборот подгоняли, а сейчас это было настоящее издевательство. Рука рухнула снова, отчего мышцы сжались. Ещё одна удушающая вспышка боли промчалась по телу. Его будто стальной палкой били, а вовсе не мягкой рукой. Тони искоса посмотрел на него, примерился снова, врезав ещё сильнее, чем до этого. Парень под ним издал новый крик, вцепился зубами и руками в одеяло. — Терпи. Я испытал нечто похожее, когда понял, что ты обманул и удрал от меня. Рука в который раз хлестко проехалась по заднице, из глаз посыпались новые искры. Ещё один шлепок, совсем уж болезненный, вынудил его дернуться на коленях. Тони стиснул пальцами и без того ноющую задницу и спросил: — Ты понял, что не стоит строить козни у меня за спиной? — Да! — рявкнул тот, теперь уже пытаясь перевернуться на бок. — Убери руки. Я ещё раз спрашиваю, ты понял, что не нужно пытаться что-то провернуть у меня за спиной? — Да, — всхлипнул парень, коротко дернувшись. — Почему же не стоит этого делать? — Ты доморощенный козел с комплексом бога. Поэтому и не стоит. Тони вновь занёс руку, и Питер пошел на попятную: — Ты умнее, ты умнее меня. Ты знаешь все наперед. Я наивно полагал, что смогу обыграть тебя. — Чистой воды подхалимство. Я хочу не это услышать. Питер почти истерично начал думать и, наконец, выдавил из себя: — Ты хочешь защитить меня. Я ведь прав, да? Мужчина тихо прищурился в ответ. Парень облизнул губы и проговорил снова: — Я под твоей защитой. Когда ты рядом, мне ничего не угрожает. Однако, я хочу чуть больше свободы. — У тебя ее уже было столько, что ты убежал. С какой радости мне давать тебе ещё больше места для разворота? — Ну, ведь тогда я буду куда более послушным. Нам будет хорошо вдвоем, — он посмотрел почти заискивающе. — Я смогу чувствовать себя счастливым. Ты ведь так отчаянно пытаешься всех осчастливить, ну так вот, мне для этого нужно личное пространство. Ты позволишь мне нечто подобное? Тони с интересом посмотрел в его совсем бесхитростные глаза. Парень коротко поморщился, когда сел на жёсткие колени и обвил руками чужую шею. Эта хитрая задница определено знала себе цену и дешевкой, как все прочие, себя не считала даже тогда, когда использовала классические фокусы любой из омег. Питер прошагал пальцами по его плечу, мягко коснулся пальцем шеи и нырнул под подбородок, проговорив: — Я буду очень послушным. — Врешь, — осклабился мужчина. — Возможно, но я правда постараюсь. — Ты ведь понимаешь, что я все вижу? Не принимай меня за кретина. — Ну что ты, я и не принимаю. — И что ты хочешь от меня, хитрая зараза? — Ну, — он изобразил на лице тень смущения и коротко похлопал ресницами,— например, пару свободных часов наедине с самим собой, подрабатывать по вечерам. — Последнее исключено. — Но это ведь так важно для меня, — он вновь скользнул пальцами по подбородку, потерев короткий ёжик бородки. — Разве ты не пытался самореализоваться? — Зачем тебе самореализовываться? Ты все необходимое можешь получить напрямую от меня. — Чувство уверенности, социальная жизнь, люблю выпить пива после смены. — Мне нравится то, что ты единственный, с кем я могу играть не в салочки, а в шахматы. К тому же, похоже, я недооценил твои возможности и по ошибке приравнял к тому, с чем знаком. Обычно омеги не отличаются умом, но ты взломал мою систему. Улыбка Питера плавно сползла, и он попытался отодвинуться назад, уже предчувствуя, что дело запахло керосином. Он постарался осторожно слезть с чужих колен, руки куда крепче сжали за бедра, причинив новую вспышку боли. Парень тихо зашипел. — Вот как мы поступим, — с хитрой улыбкой проговорил Тони, накренив голову немного вбок. — Я позволю тебе работать в автомастерской, как ты и хотел. — Но? — Питер приподнял бровь. — Но также я хочу видеть тебя на стажировке в Старк Индарстриз. Хочу понаблюдать за тобой. Я трачу так много сил на то, чтобы искать людей с хорошими мозгами, а тут у меня под боком такой алмаз валяется без дела. — Ты предлагаешь мне работать в твоей корпорации монстров? — Настаиваю, — он коротко дернул бровями. — Иными словами, отказаться я не могу? — Можешь, но я бы на твоем месте подумал дважды. Возможности, которые ты можешь получить рядом со мной, гораздо больше, чем ты себе представляешь. Я бы мог подарить тебе целый мир на блюде, если бы ты пожелал взять меня за руку. Я даже готов оплачивать твою стажировку вполне официально. — Я должен поверить, что все так просто? Где подвох? — Подвох кроется на поверхности. Я хочу, чтобы ты подпустил меня ближе к себе и перестал кусаться. Мы играем не по разные стороны шахматной доски, хотя это состязание кажется довольно забавным. Итак, ты, я, подвожу тебя утром до института. — Нет, — он коротко мотнул головой. — Ты не понял, это не предложение. Я хочу подвозить тебя. Считай меня сентиментальным. — Утром? — Да, будем вместе вставать, — он мягко сожмурился, скользнув руками вверх по чужой спине, — завтракать, я буду тебя подвозить до университета. Очень миленько, как по мне. — Ты в курсе, что ты мне не папик, да? — Фу, как грубо. Я просто очень заботливый и предпочитаю охранять свое как следует, — Тони весело блеснул голубыми глазами. — Что скажешь? — Утром и только утром. Завтрак ты не готовишь, никаких поцелуев, обнимашек и прочей ерунды, в душ я хожу тоже один. — Я безобразно готовлю, — он тихо хохотнул. — Мы договорились? — Ну разумеется. Он проговорил это слишком добродушно приторно. Питер понял, что ничего из перечисленного Тони делать не намеревался, разумеется. Это очередная попытка его держать у ноги. Парень обреченно вздохнул в ответ и начал придумывать новый план. Старк куда более жадно обнял его под спину, уже борясь в себе с целым полком демонов. Одни были просто в экстазе от Питера и голосили с мысленной трибуны всякий раз, когда мальчишка его удивлял, а другие перешептывались в поисках истины и очередной засады. Мужчина судорожно выдохнул, когда парень качнулся на его бедрах, явно призывая к более активным действиям. Тони сжал его ещё чуть плотнее и прорычал у самых губ: — Я хочу, чтобы ты отсосал мне. На лице паренька вспыхнул короткий румянец, тот смущённо потупил взгляд. Демоны взревели снова, скандируя такой милой мордашке. Питер коротко кивнул и грациозно сполз вниз, устроился между широко разведенных ног. Старк прикусил губы, когда цепкие пальцы поддели собачку на молнии и вытянули ремень из шлевок. Будь у него в глазном яблоке объектив, он снял бы самое лучшее видео от первого лица. Тони довольно откинул голову, когда почувствовал, как горячий язык скользнул по основанию члена. Первый минет в жизни Питера и тот принадлежал ему. Все досталось только ему одному. Мужчина жёстко вцепился в каштановые волосы на его затылке. О, эти неуверенные движения и кроткие поцелуи. Господи боже, его даже самые опытные шлюхи так не возбуждали, как этот хитроумный мальчишка без толики опыта. Он опустил взгляд и стал жадно наблюдать за тем, как член наполовину начал исчезать в глубине красивых губ. — Посмотри на меня. Питер поднял на него свои оленьи глаза, и мужчина тихо всхлипнул. Это было самое красивое зрелище из всех, что ему доводилось видеть, самое роскошное. Кажется, он начал влюбляться. Тони сдвинул брови, на сей раз погладил парня по голове, пропустил между пальцев каштановые короткие кудри. Обида и злость улетучились столь же неожиданно и сменились жадным желанием заставить его изнывать от удовольствия, покрывать каждый миллиметр чужого тела поцелуями и вылизывать до скрипа, как мамашка кошка своего котенка. Старательно повторяя раз за разом одно и тоже. Тони потянул его наверх и до одурения сладко вклинился в припухшие губы, тихо забормотав между касаниями: — Моя маленькая Психея, ты мое личное божество. Поставлю тебе алтарь и буду молиться. К черту Моисея, к черту бога Иудеев.***
Теплые губы ласково коснулись щеки, и не менее требовательные руки плотнее сжали в капкане объятий, мягко выуживая его из сна. Питер замычал в ответ, уперся ладонью в противную усатую рожу и попытался его отодвинуть от себя, тихо пробормотав: — Никаких поцелуев. Никаких утренних обнимашек. — Ты так вкусно пахнешь, я начинаю понимать твоих подружек бабочек, Динь-Динь. — Не надо только меня опылять, — пробубнил тот, сильнее укрывшись одеялом. — Это пчелы опыляют, кретин. Бабочки пьют нектар. Могу ли я тоже немного выпить? — Лучше присосись к выхлопной трубе, это станет подарком для целой планеты. Питер коротко рявкнул от укуса в плечо и уже куда менее сонно уставился на этот дрянной будильник. Парень сердито нахохлился. — Я бы мог быть с тобой нежнее шелка, но ты сам вынуждаешь меня становиться сердитым. — Сказал мужик, заточивший молодого парня в своем замке. Где там твоя сраная роза? Я сломаю ее, и тогда чудовище в принца не превратится, а у меня не выработается Стокгольмский синдром. — Ты, кажется, остался без завтрака только что. — Да плевать, я все равно не люблю завтракать, — пробубнил тот в ответ, быстро двинувшись в сторону душа. — А зря, очень зря. Джарвис заказал отличные баварские сосиски. — Вот и соси свои сосиски в одиночестве, — рыкнул парень, захлопнув дверь. Тони невольно улыбнулся. Его план о том, чтобы сломать красивую игрушку, накрылся медным тазом. Теперь сожительство с этой вредной гиеной под одной крышей вызывало в нем совсем другие желания. Совсем незнакомые. Ему впервые хотелось узнать другого человека так же, как он узнавал в свое время науки. В душевой отчаянно гремели капли воды, они барабанили по матовой двери. Мужчина расплылся в еще более довольной улыбке и стянул с себя футболку и домашние брюки, а затем приоткрыл дверь под недовольный вопль паренька. Кажется, Питер надеялся, что если кинуть в него куском мыла, то это поможет. — Ой, ты кажется что-то уронил? — отозвался Старк, подняв скользкий кусок с пола с ухмылкой. — Ну-ка постой, кажется, ты забыл намылить самую важную часть тела. Как я вовремя подоспел.***
Парень нервно стучал ногой по полу машины. Ребята из университета спешили по своим делам, девчонки весело болтали. Он сполз по сидению вниз, проговорив совсем тихо: — Позорище… какое же позорище… При виде желтого ауди некоторые заметно оживились. Питер сделал пару глубоких вздохов и, наконец, схватил свой рюкзак, а затем буркнул: — До вечера. — Ничего не забыл? — Ээээ… спасибо? — тот нервно улыбнулся. Тони ответил ему куда более добродушной улыбкой и показал пальцами на собственные губы. — Слушай, тут тьма людей, твою тачку знает каждая бродячая собака, а стекла не затонированы. Ты правда хочешь… Рычаги блокировки коротко щелкнули. Тони посмотрел на него уже скорее выжидающе. — Ясно, хочешь, чтобы я тебя поцеловал при всех. Он накренился немного вбок и коротко клюнул его в губы, а затем потянулся снова к двери, подёргал пальцами рычаг и вздохнул: — Серьезно? Серьезно? — рыкнул парень. — Как в последний раз. Поцелуй меня так, будто это в последний раз. — Обычно покойников целуют в лоб, а не в губы. Помрешь, и я тебя всего расцелую с большим удовольствием. — Ты прекрасно понял, о чём я, остряк, — тот слегка улыбнулся. — Вперед, я весь твой. Питер вздохнул и, вновь отпустив рычаг, накренился вбок, перехватив его за затылок, жёстко впился в губы, толкнулся языком в приоткрытый рот, даже прикусил его. Тони задышал чуть тяжелее, перехватил его плотнее за загривок и потянул на себя, даже попытался усадить на колени. Парень взбрыкнул столь же неожиданно, поддел пальцами кнопку на руле и, наконец, приоткрыл дверь жёлтого Ауди. — До вечера. Все, давай, уезжай. — Нет, я приеду за тобой снова, заберу из университета. — Мы договаривались не так, — проговорил тот сквозь зубы с улыбкой. — А я хочу так. Хочу ещё один последний поцелуй, малыш. Хочу миллионы таких последних поцелуев. Парень поджал губы и коротко хлопнул вертикальной дверцей, а затем быстро прошел вперёд. Сзади послышались гудки. Он скрепя сердце повернулся, когда стекло опустилось и мужчина проговорил: — Удачи на парах, малыш. К его радости, Питер приобрёл такой багровый оттенок, что грозился вот-вот начать дымиться. Машина резко дернулась с низким рычанием и выехала вперёд. Парень поправил рюкзак на плечах и двинулся в сторону института под тихие хихиканья и шепот. Девчонки вообще не стеснялись его обсуждать. Парень столь же резко рявкнул, разведя руки в стороны: — Цирк окончен, расходитесь! Он с тихим бормотанием двинулся вперёд, вновь поправил лямку рюкзака и взобрался вверх по ступеням. Задница болела ещё сильнее, чем до этого, поэтому каждый долбанный шаг отзывался тянущей болью. Парень прошел в холл, почувствовав короткий тычок в плечо. — Эй, Паркер? Тут уже голосят о том, что тебя привез на тачке сам Старк. Что, отсасываешь ему за то, чтобы сидеть у ног? — А у кого отсасываешь ты, раз из пасти так воняет? — тот коротко втянул носом. — Ты что, нарываешься? — Ну и что ты мне сделаешь? Ударишь? — он двинулся вперёд, расправив руки. — Давай, прям здесь, в холле. Пусть все увидят, а потом тебя кто отделает? Твой наркодилер? Его жена? У кого ты торчишь, а? Его оппонент коротко прищурился и отступил назад, Питер сжал пальцы на манер сигареты, но явно подразумевал нечто иное. Томпсон потёр руки. — Давай, врежь ему. Он что-то знает о наших делах! — Да вы же все время обдолбанные, придурки, тут даже слепой бы заметил! — Врежь ему! — Правильно, врежь мне, давай! — он показал рукой на свое лицо. — Не стесняйся. Вот только, ты же говоришь, слухи ползут, будто я приехал на тачке со Старком. Итак, вопрос: как быстро твоя голова окажется в заднице вон того парня? — он показал рукой на его товарища. Парни неуверенно переглянулись и заметно занервничали. Питер подошёл чуть ближе, расправил руки шире и проговорил: — Ну что, драться-то будем? — Пошел ты… Паркер. Питер коротко улыбнулся, наблюдая за тем, как Томпсон скользнул мимо. До драки дело никогда не доходило, все всегда заканчивалось короткими словесными перепалками или бегом на короткие дистанции, но сейчас видеть на чужой роже досаду было просто сказкой. Питер довольно прошествовал по коридору в сторону нужной аудитории и сел на свое обычное место рядом с ЭмДжей и Нэдом. — Ты же улетел на Гоа! — отозвался его друг. — Ну, если я улетел на Гоа, то сейчас с тобой разговаривает мой почивший дух. Самолёт разбился на половине пути, а я по старой привычке продолжаю ходить в этот универ. Никто меня не видит, Нэд, только ты. Поэтому ни слова ЭмДжей, — шепнул Питер. Девушка коротко усмехнулась в ответ. Он же залез рукой в рюкзак и достал ноутбук. Нэд положил рядом с ним телефон, тот самый, что он ему оставил. — Ты ничего не расскажешь? — Нет, к сожалению. История короткая и довольно скучная, — он нырнул в рюкзак за мышкой и вздохнул почти тяжело. На дне рюкзака снова лежал контейнер. С фруктами, овощами, разумеется, и куском стейка. Это был рибай, судя по красивому цвету спинки. — Он тебя балует. — Он меня с ума сводит, — пробормотал тот.***
Питер постарался не закрыться рукой от любопытных глаз, когда его вновь встретил жёлтый Ауди. Пара бабочек скользнула по плечу Питера, тот коротко отмахнулся. Старк приоткрыл дверцу, и та элегантно поползла наверх, будто птичье крыло. Девчонки коротко запищали при виде мужчины. — Я соскучился, малыш. — Ты не видел меня пять часов и двадцать минут. — Это очень долгий срок, — он облизнул губы. — Я хочу поцелуй. — Я ещё в машину даже не залез. — Что ж, я смогу выдержать ещё пару мгновений. Питер тихо выругался под нос, сел на свое новое законное место рядом с водителем и потянул дверцу вниз. Когда она щёлкнула, Тони жадно опалил его голубым сиянием глаз. — Я жду. Уже целую минуту. Питер накренился в бок, коротко прихватил его за нижнюю губу и едва толкнулся языком в приоткрытый рот, а затем так же отступил, приподняв брови: — Хватит? Или мне нужно тебя трахнуть в рот, чтобы ты уже, наконец, успокоился? — Испытай удачу, попробуй выполнить нечто подобное. — Может тогда не здесь? — он накренил голову немного вбок. — А в каком-нибудь тихом закоулке, где можно опробовать нечто большее? — Хитрый мальчишка. Я бы повелся на твои манипуляции, если бы не знал, что это они и есть. Целуй меня. Здесь. При всех. Он тихо сглотнул, поглядев в лобовое стекло, где девушки с любопытством разглядывали их, кажется, даже щёлкали. — Через пару дней им надоест, новость перестанет быть щекотливой. А теперь давай, поцелуй меня, пусть у них будут красивые снимки на память. Питер обречённо вздохнул и стиснул его за затылок ладонью, вклинился в приоткрытый рот даже более жадно, чем утром. Тони не осталось ни дюйма для маневра или ответа. Его язык жёстко смяли, втянули в собственный рот и не менее требовательно принялись сосать. Мужчина, никак не ожидавший такой дикой прыти, невольно сдвинул брови и приоткрыл уже начавшие мутнеть глаза. Питер был неумолим. Он скользнул второй рукой вниз, сжал член сквозь ткань брюк прямо вокруг узла, выдавил из Тони задушенный стон. Питер медленно отстранился, коснулся напоследок его украдкой и проговорил: — Ну что ты стоишь, жми на газ, только, не задави никого. — Черт, идея про закоулок мне уже не кажется такой уж скучной. — Надо было раньше, а теперь всё, — тот прицокнул языком. — Настрой не тот. — Ты… маленький паршивец. Я же выдеру тебя. Ты ведь знаешь, что выдеру? — Тогда тебе тем более нужно отъехать куда-нибудь. Не будешь же ты еще более отчаянно позорить меня перед кучей людей, с которыми мне потом придется учиться дальше, правда? — он коротко захлопал ресницами. Тони вновь скользнул по нему взглядом и передвинул ручку коробки передач, машина с рычанием рванула с места, как дикая лошадь. Его снова окутал дурман смолы. Питер потер рукой шею, скорее, неосознанно, дурман, давивший его, как многотонная плита, на короткое мгновение померещился ему приятным запахом озона. Парень удивленно уставился на мужчину и тихо сглотнул. — Что случилось? Неужто все-таки хочешь в закоулок? — Нет, мне показалось, что ты симпатичный, но нет, лишь показалось. Освещение хорошо коснулось лица. Тони едва повернул голову и прищурился, глянув на него своими голубыми глазами, холодными, как вечернее небо. Питер поспешил перевести взгляд. Лучше уж было разглядывать тучи за окном, чем смотреть в эти глаза и ловить себя на идиотских мыслях. «Стокгольмский синдром» — быстро поставил он себе диагноз и, наконец, успокоился. Это не симпатия, даже не ее легкая тень. Это защитная реакция рядом с тем, кто держал его в плену.