***
Идея для Экспо, наконец, созрела. Сама собой, как вспышка. Парень поправил очки на переносице. На столе Гвен стояли цветы. Свежие. Питер бросил лишь короткий взгляд, постучал карандашом по листу, а затем глубоко втянул носом и наконец приоткрыл дверь с начатыми чертежами. Люди посмотрели на него с тихим, ленивым интересом. Парень помялся немного, прежде чем проговорил: — Мне… тут есть пара идей, я думаю, что нужно посовещаться. Мы отдадим выбранную разработку на рассмотрение и отправим на Экспо от команды. Ам… вот, — он прошел быстрой поступью вперед, к самому крайнему столу и нервно разложил чертежи. Один из парней тихо закивал, разглядывая быстро набросанные схемы построений, а затем перевел взгляд на Питера: — Это медицинское оборудование. Что оно будет делать? — Модифицировать гены. — То есть… — парень прищурился. — То есть люди смогут переписать собственный код. Они сами будут выбирать кем желают быть: бетами или омегами. Эти две системы похожи, но бетами быть безопаснее. — Но модификация генов — это ведь не только смена второго гендера. Это ведь и ускорение метаболизма, восстановление клеток и тому подобное. Рак, СПИД, даже борьба с ампутацией. Как мы всё это сделаем без экстремиса? — Я собрал свою собственную сыворотку, которая не нуждается в экстремисе, — лениво отмахнулся тот. — И как будет называться эта штука? — усмехнулся парень. Питер бросил взгляд в сторону стола Гвен и проговорил дрожащим голосом: — Аппарат Стейси.***
Тони наблюдал за ним сквозь стекло лаборатории. Парень, наконец, пошел на контакт со своей командой и сейчас о чем-то говорил, сидя за столом Стейси. Фото в черной рамке заняло почетное место у стены вместе с цветами, так, будто она могла наблюдать за ними и всё еще была частью их команды. Еще когда Паркер попросил перевезти фабрикатор сюда, в Старк Индастриз, Тони понял, что работа, наконец, началась. Тони потер пальцами квадратный реактор от старого Марка восемьдесят пятой версии. Питер улучшал его и сам становился лучше. Из статуса его мальчика, его омеги, он плавно перекачивал в его подопечного, а дальше, вероятно, в приемника. Старк невольно улыбнулся этой мысли и двинулся вдоль по коридору. У Питера должна была быть возможность побыть одному, чтобы наконец расправить крылья и вспорхнуть. Тони отчего-то был теперь уверен, что даже покружившись, налетавшись вдоволь, эта маленькая бабочка прилетит обратно и сядет на плечо, как та, что сейчас летала в коридоре. Мужчина вытянул руку навстречу маленькому голубому насекомому, и бабочка приземлилась на пальцы, сдвинула крылышки, показывая красивую лазурь на крыльях и вновь вспорхнула. Он столько времени стремился слиться с Питером в единое целое, казалось, именно потому, что чувствовал потребность составлять общий знаменатель хоть с кем-то. С тем, кто не должен был отвернуться, кто принимал и понимал его. Тони почувствовал странный укол у самого живота и потер пальцами кожу. Еще один странный спазм окатил его волной жара. Мужчина судорожно выдохнул. Такого с ним раньше не было. Странное ощущение. Жар побежал вверх по телу, забрался мурашками под воротник и сжался в спине. Он потянул пальцами тугой галстук в попытке втянуть порцию воздуха и открыл дверь собственного кабинета. Во рту скопилась слюна. Он, будто бульдог, помотал головой и плюхнулся за стол. Очень хотелось пить. Нет, такого с ним раньше точно не было. Метка на шее, оставленная чужими зубами, издавала жжение, а одежда обнимала, будто капкан, каждая долбанная нить ощущалась, каждый волосок на теле. Он потянулся к графину, налил воды в стакан и жадно осушил его. Жажда не прошла. Хотелось чего-нибудь соленого, хоть морскую воду пей. Дверь приоткрылась. Девушка на пороге удивленно оглядела его, ее зрачки плавно расширились. Омега тихо сглотнула: — Я принесла бумаги на подпись. — А? Да, хорошо. Девушка скользнула долгим изучающим взглядом по его лицу и плечам, пока не заметила покрасневшее пятно на шее, а затем тихо прокашлялась: — Вам бы домой, мистер Старк. — Что? Зачем? — тот, не поднимая головы, пролистал пару страниц. — Ну… ам… Он пролистал еще пару страниц, прежде чем поставил подпись и протянул девушке небольшую папку. Ассистентка перехватила её так, что зацепила чужие пальцы и отпускать их не спешила. Мужчина ответил ей хмурым взглядом. — Что-то не так? — Нет, всё в порядке, — она потупилась и отодвинула руку. Тони вдруг почувствовал запах, присущий лишь одному Питеру, и новая волна жара пробежала по венам, на сей раз рухнув в пах. Все остальное, казалось, перестало существовать: девушка, договоры, проблемы. Тони жадно проследил глазами за прибежавшим парнем. Питер что-то говорил, но он никак не мог сконцентрироваться, лишь наблюдал за чужой мимикой, жестами. Девушка смущенно скользнула из кабинета и плавно прикрыла за собой дверь до поворота замка. Кажется, Питер был чем-то очень увлечен. Во рту стало вдвое больше слюны. Питер был таким вкусным. Как соленые крекеры, Тони обожал крекеры, мог сожрать целую пачку в один присест. Мужчина шумно сглотнул. Питер же перевел на него долгий взгляд и слегка нахмурился: — Ты выглядишь странно. Что-то случилось? — Ты о чем-то говорил… кажется. Парень потянулся вперед, прижал руку ко лбу, и все нервные окончания обожгло. По телу побежала очередная волна мурашек. Старк жестко перехватил его за запястье и потерся щекой об ладонь, почти судорожно выдыхая. У Питера такая мягкая кожа, хотелось к ней прилипнуть, приласкаться сильнее, тверже, всем телом желательно. Он скользнул языком по открытой ладони, пахнущей маслом и железом, она такая приятно соленая. Мужчина низко замычал, обхватив пару пальцев губами, и принялся сосать, кажется, Питер снова что-то говорил. В голове шумела кровь, билась об стенки черепа. Интересно, можно ли всю руку в рот засунуть? — Тони! — куда громче проговорил парень. — Тони, очнись! Старк хрипло выдохнул и наконец выпустил пальцы из плена рта, перевел на него осоловелый взгляд. Его маленькое солнце было явно чем-то обеспокоено. — Тони, у тебя начался гон? — Кто? — он медленно моргнул. — Гон. — У меня никогда его не было. Я не знаю. — Не может такого быть, — он едва усмехнулся в ответ. — Гон бывает у всех, обычно начинается, когда у омег течка. Когда у меня она была, ты не чувствовал ничего странного? — Нет. Просто ты пах сильнее и ярче, мне хотелось быть рядом. — Ты что же, никогда не был в гоне? Не испытывал влечения? Боже, почему у него такие теплые, приятные руки? Тони прижал ее к своей шее у самой метки, там, где была железа, и стал толкать ладонь взад и вперед, натирая все сильнее трепетное местечко, пока воздух не стал тяжелее. Питер тихо сглотнул. — Тони, тебе лучше вернуться домой или зарегистрироваться в отеле, если нет сил ехать. Ты не сможешь работать в таком состоянии. — Это так приятно. Мне хочется, чтобы ты трогал меня, — он потянул парня к себе настойчивей. — Сядь ко мне на колени, обними меня. — Тони, давай пойдем в отель? Мы не можем остаться здесь. — Обними меня, обними меня, обними меня, — забормотал тот, перехватив его за вторую руку. — Побудь со мной. Сопротивляться было бессмысленно. Парень наконец забрался на чужие широко расставленные ноги, и Тони заскулил неожиданно жалобно. Вот так, быть ближе, чувствовать его каждой клеткой собственного до беспамятства влюбленного тела. Мужчина прижался носом к его шее, поймал в капкан объятий и широко потерся бедрами об задницу, давая в полной мере почувствовать вскипающее обожание и затвердевший у основания узел. Парень попытался хоть немного привстать, чтобы вразумить его. Тони низко захныкал и стал толкаться сильнее и жестче. — Нет-нет-нет, не отодвигайся. Мне так хорошо, когда ты рядом. Мне так жарко, так приятно. Ты так вкусно пахнешь, Питти. — Ты пытаешься трахнуть меня сквозь одежду, Тони. Собирайся, постараемся выйти отсюда незаметно, хотя как это возможно, если от тебя воняет едва ли не за версту. — Я не хочу, — он смял пальцами его спину, — останься со мной. — Давай вот как сделаем: я сейчас возьму свои вещи, спущусь вниз и буду ждать там, рядом есть отель, мы уже там ночевали. Я забронирую нам номер. Я буду весь в твоем распоряжении. Устроит? Тони поднял на него мутный взгляд и все же тихо кивнул. Осталось самое сложное, расцепить руки. Как только Питер встал и тепло покинуло его ноги, мужчина болезненно насупился. Все внутри отчаянно завибрировало от разрыва контакта, и глаза начало печь, его будто бросили. Питер, похоже, почувствовал это, вернулся назад, прижался к его губам. Старк ответил ему с жадностью, впился в приоткрытый рот, терзая его, практически трахая языком, задыхался от удовольствия. Парень попытался отлипить его от себя за плечи, но вместо этого оказался в новом капкане. Теперь уже парень всхлипнул. От этого звука внутри всё задребезжало. «Его мальчику нравится» — эта мысль подсветила в мозгу все синапсы, теперь он обязан был сделать всё от себя зависящее, чтобы нравилось еще больше. Старк потянулся рукой вниз, приласкал сквозь ткань брюк член. — Всё, всё, Тони. Я иначе не выйду отсюда, и тогда все кругом услышат, какие у нас с тобой отношения, во всей красе, так сказать. Потерпи немного. — Посиди со мной, пожалуйста. Мне так хочется быть ближе. Ты должен быть ближе. Сложно выпутаться из обожающих тебя рук, особенно, когда они еще и настолько уверенные, жесткие и даже властные, такие же, как губы. Питер выдохнул с хрипом, воля начала слабеть. Тони прижал его к столу, сталкивая на пол бумаги. Только Питер имел значение, только чтобы ему нравилось, чтобы он был как можно ближе. Мужчина перекинулся россыпью поцелуев ему на шею, стаскивая с себя надоедливый галстук. Парень посмотрел на него мутным взглядом. В прошлый раз, когда они занимались сексом на столе, Старк брал его, едва ли не как собаку, а теперь целовал и облизывал каждый дюйм чужой кожи под толстовкой, стремясь всё ниже. Альфа плавно опустился на колени перед ним и, стащив джинсы вместе с бельем до колен, с жадностью обхватил его член губами, стал так настойчиво и жестко сосать, что тут даже Иисус сдался бы. Парень развалился на столе уже беспомощно, зарылся пальцами в темные волосы и тихо всхлипывал, когда Тони насаживался особенно глубоко, жарко стискивая его задницу руками. Альфа с тихим хрипом перевернул его на столе и на сей раз с жадностью вклинился языком в колечко мышц, Питер пискнул в ответ. Тони так его еще никогда не ласкал. Да чего уж там, его вообще никто так не ласкал. Мужчина и сам начал задыхаться от дрожания паренька под ним, от его жалобных всхлипов. Он был слишком жестким, иногда недостаточно внимательным, чересчур доминировал. Альфа внутри него жалобно загудел, обвиняя всё более остервенело. Тони нежно скользнул руками под чужой живот, погладил мягкую кожу, пока соленая смазка наполняла рот, утоляя низкий животный голод. Старк приласкал пальцами напряженный член паренька, и Питер дернулся, выдавив неожиданно слабо: — Нет, нет, я так кончу. Я хочу тебя в себе, пожалуйста, Тони. Жар с новой силой завибрировал в животе, стянулся тяжелым крепким комком, и мужчина, наконец, оторвавшись от столь полюбившейся пятой точки, осторожно навалился сверху, приобняв паренька под грудь. Молния на брюках издала низкое «вжух», и тот медленно качнулся навстречу, плавным толчком погрузившись внутрь. В горле тут же застрял мягкий стон. Питер был идеальным. Внутри него определенно находился рай. Он заботливо подложил вторую руку под щеку паренька, чтобы тот не лежал лицом на твердой поверхности. — Тебе удобно? Тебе хорошо? Питер ответил ему низким стоном, стиснув за предплечье. Это распаляло куда сильнее. Мягкая дрожь прошла по телу, а древний зверь глубоко внутри вновь загудел, на сей раз от удовольствия. Толчки стали резче и глубже. Тони покрывал поцелуями открытую шею, облизывал метку на загривке и стал с новой силой его ласкать утягивая в оргазм. Омега содрогнулся под ним, кончая в ласковую ладонь. — Мой малыш, мой любимый Питти, — раздалось совсем хриплое. Ему пришлось собрать остатки распадающегося сознания в одну кучу и выйти чуть раньше. Узел тяжело набух у самого основания, и Тони заныл, сжимая член, кончая в крепкий захват пальцев. Всё нутро агрессивно сопротивлялось. Вот он, его милый омега, которого следовало присваивать себе вновь и вновь, а он отчаянно противился этому. Питер ведь не хотел детей, и кто он такой, чтобы заставлять его силой? Мужчина всхлипнул надсаднее, пока теплое семя продолжало скатываться вниз под давлением узла. Питер перевел на него осоловелый взгляд и тихо проговорил: — Что ты делаешь? — Я не могу тебя вязать, ведь ты не хочешь детей от меня, — замычал он, вновь содрогнувшись. — Я их и не могу иметь, ты ведь знаешь. — Сыворотка действует, ты восстанавливаешься. Может и… гмх. Тони толкнулся в кулак еще раз, а затем, наконец, выдохнул с облегчением и посмотрел на него мутным взглядом. Тело стало мягким и ватным. Пол был испачкан в семени, стол тоже. Вероятно, все-таки стоило потерпеть до отеля. Парень привел себя в порядок и следом принялся придавать подобающий внешний вид и Старку. Мужчина изучал его долгим взглядом и не сопротивлялся. — У меня не будет детей, не волнуйся, так что можешь… ну… знаешь, — прокашлялся парень. — Правда? — До этого ты как-то не беспокоился об этом. — До этого у меня не было гона, сейчас ощущения совсем другие. Я снова хочу тебя. Мужчина в последних попытках удержать парня рядом постарался перехватить того под бедра. Питер облизнул припухшие губы и хрипло выдохнул, пригрозив пальцем: — Внизу. Я жду тебя внизу. Потом он торопливо приоткрыл дверь и почти рысью рванул куда-то. Тони чувствовал странную слабость в ногах. Пришлось осушить еще один стакан воды, он обвел ленивым взглядом запачканный пол и стол. Тут следовало прибраться…***
До лифта он дошел на автопилоте. Когда двери приоткрылись, Тони нажал на кнопку первого этажа, услышал справа от себя тихий вздох. Ехать в лифте с омегами было определенно плохой затеей. Когда лифт щелкнул, Питер заметил провожающие его взоры. Мужчина же двинулся быстрым шагом навстречу и вцепился пальцами ему в плечо, будто парень был спасательным тросом. — Тебя бы сейчас с большим удовольствием попробовала одна из тех конфеток в лифте, — Питер коротко усмехнулся. — Кто? — он перевел на дальнюю часть коридора осоловелый взгляд. — О чем ты? — Поверить не могу, ты не заметил стайку красоток поедающих тебя глазами? — Я вижу только тебя, малыш. Под его тяжелым взглядом парень тихо сглотнул и, быстро перехватив мужчину под руку, двинулся с ним в сторону дверей, а затем и в сторону отеля. Альфа у стойки поморщился слегка и прикрыл пальцами нос. Вопросов, по счастью, не задавал, номерок постарался отдать как можно быстрее. Питер слегка улыбнулся ему. В лифте послышалась пара новых вздохов, уже скорее раздосадованных. Стоило ли говорить, что все это время Тони жадно разглядывал только своего омегу? Парень приложил ключ-карту к двери, как только им удалось выйти из лифта, и затолкал мужчину внутрь номера. Вот теперь можно было действительно расслабиться. Тут им не смогли бы помешать. Тони перехватил его под ноги и понес к кровати, мягкий матрас принял их с тихим «вжунь», пружинисто продавился. Тони вжал паренька в него, обнял едва ли не ногами в попытке всего обвить, задыхался, подставляясь под чужие руки, и вновь толкнулся бедрами вперед. Жмурил глаза от удовольствия и тихо поскуливал, когда парень отвечал на поцелуи требовательно, даже жарко. Мужчина сжал его пальцами сквозь ткань, приласкал член и мошонку, вызывая судорогу удовольствия. Тони потянул вверх бежевую толстовку и отшвырнул подальше брюки вместе с бельем и обувью, едва не сбил что-то стоящее в углу полетом кроссовка. — Ты так вкусно пахнешь, малыш. Он подмял омегу под себя, перевернул на живот. Парень тихо всхлипнул. Чертово маленькое божество, волшебное и до ужаса податливое. Старк теснее сжал пальцами мягкую кожу, массируя половинки, хлопнул, вырвав новый всхлип. Потрясающе. Новый хлопок промчался по комнате, жалобный стон заглушило куда более яростное рычание. Целовать его, любить его всем существом — единственная цель в данный момент. Тони пополз вверх, расчертил поцелуями спину вплоть до самой шеи. Любить его, действительно любить. Заниматься ей, а не просто трахаться. Он скользнул руками под плоский живот, слегка приподнял чужие бедра, скользнул в податливое тело вновь до судорог плавно. Впервые не хотелось куда-то спешить так, будто он опаздывает. Питер зажмурился, чувствуя внутри собственного тела проникающий и исчезающий жар, руки, что мягко ласкали грудь и живот, скользили взад и вперед в такт движений, трогали все, до чего могли дотянуться. Он повернул голову вбок, слепо нашел чужие губы, вот так же сплетаясь. Это определенно было что-то новое, что-то совсем незнакомое. Питер плавно перевернулся в объятиях. Мужчина столь же аккуратно вышел, потянул его за ноги наверх, прижался губами к ступням. Если бы у обожания были степени, то эта, пожалуй самая высшая её форма. Питер смущенно потупился. — Ну хватит, — пробормотал он, — мне как-то неловко. Старк усмехнулся странно весело, прикусил мягкую кожу возле пальца и, наконец отпустив ноги из плена объятий, привалился всем телом. Обжигающее тепло вернулось обратно, в самый центр тела. Тони плавно толкнулся, забрался пальцами в каштановые волосы, хрипло выдохнул: — Ты же знаешь, что я люблю тебя? — Ты, верно, хочешь, чтобы я умер от смущения, — он со всхлипом впился пальцами в чужие плечи. — Питти, а ты любишь меня? — Да, люблю, — пробормотал тот, уже нахмурившись. Мужчина ответил ему мягкой улыбкой, прижался к приоткрытым губам и двинулся куда сильнее, парализуя все внутри размеренными толчками. Говорить в который раз, что Тони готов был дать все что угодно, предложить всего себя и даже дать сверх меры, не более чем повторяться. Куда лучше было это наглядно продемонстрировать. Он перехватил паренька поудобнее, решил про себя измотать того до беспомощной изнеженности. Ему так нравилось, когда парень выпускал наружу все свои переживания, приоткрывал створки раковины и позволял себе чувствовать. Питер услышал в воздухе странный сладкий запах, который никак не мог обрисовать. Так пахнет, пожалуй, только свежая постель после тяжелого трудового дня: самое приятное чувство, когда падаешь в ее объятия, изнеженно вдыхая запах свежести и тепла в любимом доме. Вот так, должно быть, пахнет любовь. Он почувствовал глубоко внутри распирающее, странно обволакивающее ощущение тепла и коротко дернулся в руках от расползающейся дрожи, парень кончил себе на живот, так и не разорвав поцелуя. Тони привалился куда плотнее, тепло усилилось, перешло в жар, опаляя его глубоко внутри. Объятия стали жадными, такими, будто им хотелось срастись в один большой комок из рук, ног и губ. Расцепиться не представлялось возможным даже тогда, когда узел спал. Тони попросту не мог выпустить его из рук, а Питер и не хотел вылезать из них, только крепче обхватил мужчину ногами и сжал шею руками, утопая в новом поцелуе. Опыт не похожий ни на что пережитое ими прежде: Питером скорее из-за отсутствия опыта, а Тони из-за отсутствия любви к кому-либо. В какой момент нахлынул сон, было так толком и не понятно. Питер лишь почувствовал, что плавно проваливается в сладкие объятия дремы. Тони мягко улыбнулся, нащупал рукой одеяло рядом и потянул его наверх, укрыв их обоих, а сам толкнулся носом в мокрую шею, так маняще пахнущую теплыми полевыми цветами.***
За эти двое суток он превратился в нечто похожее на тирамису, изнеженно ласковое, едва шевелящее конечностями существо. Если до появления Питера секс приносил ему приятное кратковременное удовольствие, то сейчас нега длилась долгими часами, расползалась глубоко внутри, а чувство чужой близости, тепло от тела и прикосновений будто запечатывалось на коже. На его губах до сих пор ощущались чужие, на плечах и в волосах — прикосновения рук, а бедра будто стискивали острые колени, про член и вовсе можно было не говорить. Будь у прикосновений Питера визуальное сопровождение, хоть какой-то окрас, выдающий душевную и физическую близость, он бы весь был покрыт прикосновениями Питера и нагло солгал бы, если бы сказал, что ему не нравилось это ощущение. Если рабство, то только такое. Мужчина осоловело улыбнулся своим мыслям и зажал пальцами кнопку лифта. Он не стал будить Питера на работу, решив про себя, что предпочел бы увидеть его на пороге собственного кабинета крайне недовольным, возмущенно размахивающим руками и как чертовски приятно будет затопить это недовольство поцелуем и под каким-нибудь предлогом в виде извинений затащить того на ужин. У его ранней вылазки была еще одна цель — сейчас она лежала в кармане пиджака, спрятанная в маленькую коробочку чуть больше спичечного коробка. Мужчина погладил пальцами синий бархат упаковки и прищурился в новой улыбке. Лифт, наконец, щелкнул и приоткрыл створки. Тони лениво прошагал внутрь, оглядел всех присутствующих с этой же довольной улыбкой. Люди в ответ несколько удивленно переглянулись. Не то чтобы Старк обычно был хмурым и сердитым, нет, определенно нет, но точно никогда не выглядел таким странно счастливым, но это не единственное, казалось, что изменилось в нём. Было что-то еще, едва уловимое. Двери лифта вновь щелкнули. Первая, кого он увидел, была Пеппер. Женщина скользнула по нему привычным взглядом, почти ленивым, пристроилась сбоку, шагая вдоль по коридору, и проговорила: — Для Экспо почти все готово, мы перевозим наши разработки на место. — Отлично. — Остается только две команды, которые должны утвердить… — она тихо втянула носом, накренившись в его сторону. — У тебя новый одеколон? — Я провел двое суток в отеле, у меня при себе вообще одеколона не было. — Странно, пахнешь ты как-то по-другому. — По-другому? — он приподнял бровь. — Как? — Очень приятный запах, не знаю даже, как обрисовать. Теплый, какой-то мягкий, ты даже кажешься куда более располагающим к себе. У меня возникает желание тебя обнять, что само по себе странно. — Правда? — он улыбнулся веселее. — Хочешь меня обнять? — Да, — женщина почти невольно нахмурилась, — очень. — Ну можешь, если так хочется. — А это уместно? — Если обещаешь не лапать в непристойных местах, — он приоткрыл руки. — Нет, я все же… хотя… ну нет… ладно… пожалуй, — забормотала та. Пеппер неожиданно резко толкнулась к нему навстречу, будто магнитом ведомая, и глубоко втянула носом. Странное ощущение, раньше она такого еще не испытывала. Настроение стало лучше, парадоксально лучше. Пеппер почти нехотя отлипла от него и заправила прядь волос за ухо. Тони хохотнул: — Лучше? — Да, определенно. Разговор плавно вернулся в привычное рабочее русло, и, к удивлению Тони, этот случай за сегодняшнее утро был не единственным. На совещании его всегда слушали внимательно, но сегодня себе позволил улыбку даже вечно хмурый финансовый директор, дело шло быстрее и без лени. За обедом его непривычно активно окружали своим вниманием девушки омеги, то соль предлагали, то салфетку. Сказать, что он был несколько растерян от такого внимания, по сути значило ничего не сказать.***
Питер добродушно улыбнулся зашедшему в лифт блондину, между ними повисла неуютная пауза. Он перевел взгляд на табло и проговорил, поправив очки: — Вам наверх? Хотя о чем это я, разумеется вам наверх. — На самый-самый верх, — мужчина ответил ему улыбкой. — Мне нужна лаборатория инновационной механики. — Это моя лаборатория, — отозвался Питер. — Так это вы выдвигаете на Экспо медицинский аппарат? — Интересно, кто сболтнул? — Тони Старк, мы с ним старые приятели. Очень старые. Он так заинтересованно рассказывал о вашем проекте. — Когда же? — парень выдавил легкую улыбку. — Вчера. — Вчера? О, интересно. Весьма интересно. Эдит высветила красным шрифтом мелкие объекты, прикрепленные к торсу, с единой системой, идущей к рукам. Парень улыбнулся чуть более напряженно и забрался рукой в карман толстовки, нащупал пальцами реактор, проговорил почти елейно: — Я не буду показывать чертежей, если позволите. Это позволит избежать возможных проблем с правами на собственность. Он не успеет надеть броню незаметно. Какова вероятность, что они выживут в падающем лифте, даже если он будет захвачен в капкан брони? Питер был не таким крепким, как Старк. Нужно было выиграть время. Парень забрался рукой в другой карман и вытащил телефон, набрал короткое сообщение для Тони. Незнакомец тихо улыбнулся и проговорил: — Можете просто рассказать про концепцию. — Ох, ну что ж, — он коротко облизнул губы, — мы будем моделировать гены в телах самых уязвимых групп для коррекции и воссоздания тела. Это похоже на то, что делает принтер, только вместо бумаги и макетов живые клетки. — И для этого будет использоваться экстремис? — Нет, — он вновь сглотнул, поглядывая на табло, — база построена на воспроизведении тканей с помощью другой сыворотки. Напоминает то, что делали в «Пятом элементе». — То есть фактически человека можно будет воссоздать из пары кусочков генного материала? — он удивленно уставился на паренька. — Но это невозможно. Тони лениво замычал и забрался рукой в пиджак, вытащил телефон и прочитал короткое сообщение от Питера: «Я в лифте с психом, обвешанным взрывчаткой, вызывай спасателей и эвакуируй людей. Мы поднимаемся на этаж лаборатории». Старк рванул с места, бросив и совещание, и спонсоров. — Джарвис, Питер выходил из лифта? — Нет, сэр. Тони посмотрел на табло. Значит, он всё еще ехал. Какой шустрый мальчишка. Мужчина коротко облизнул губы и стукнул себя пальцами по груди. Красно-золотистая броня поползла вверх, обволакивая его тело тонкими частицами. Когда двери открылись, Питер удивленно посмотрел на Тони. Альфа рывком выбросил его из закрытой клетки и, будто дикий зверь, набросился на мужчину с неукротимой жестокостью. Тот в отчаянной попытке отбиться врезал по мягкому табло с цифрами. Двери захлопнулись, и раздался скрежет. — Джарвис, срывай тормозные протоколы! — Высока угроза взрыва, сэр. — Делай, что я говорю! Питер с испугом посмотрел на быстро сменяющие друг друга цифры и тихо сглотнул. Чтобы этот псих ни задумал, в закрытой шахте лифта взрыв логически должен был остаться законсервированным, но была одна проблема: Тони тоже был внутри. Парень повернулся в сторону выбежавшей Пеппер и проговорил: — Нужно предупредить людей внизу, чтобы они не подходили близко к лифту, а лучше вообще покинули холл! — Что происходит? — Тони в лифте с парнем, обвешанным взрывчаткой. — О господи, он снова взялся за своё! — она вытащила телефон и прижала его к уху, проговорив: — Хеппи, эвакуируй весь первый этаж! Грохот сотряс собой всё кругом, даже пол на их этаже. Двери лифта коротко фыркнули. В голову сразу полезли самые страшные мысли, и парень поймал себя на том, что не дышал. В голове стучала кровь, и вот, сидя по-прежнему на полу, он смотрел на эти чертовы двери и отказывался верить в происходящее. Неужели вот так могло всё закончиться? На глаза навернулись противные слезы. Парень тихо всхлипнул и опустил голову. Он вновь подверг опасности другого человека, он был виноват в этом и никто другой. — Что я слышу, ты плачешь? — раздалось из душки очков. — Неужто похоронил меня? Парень судорожно вскинул голову и осмотрелся по сторонам, остановив взгляд напротив высокого окна. Красно-золотой костюм завис в воздухе, едва слышался звук двигателей, в жесткой хватке стального локтя болтался их подрывник-неудачник. Картина будто из его далекого детства, когда Тони еще не успел превратиться в улыбающегося с транспарантов ублюдка. Крупные капли слез загородили собой всё происходящее. Был вот только этот расплывчатый красно-золотой силуэт и разделявшее их толстое стекло. Он, сидящий на полу, будто возле ног божества, и само божество. — Я запомнил про крышку лифта, видишь? — сказал Старк с улыбкой в голосе. — Через пару минут буду на этаже, только передам этого забавного кретина в надежные руки одного колдуна. Парень вновь проследил за ним взглядом и на негнущихся ногах приподнялся, а затем с терпением собаки стал ждать его в коридоре даже тогда, когда все прочие разошлись. Так же он в своё время ждал у двери родителей после конференции, а потом ждал каждый вечер Бэна именно потому, что однажды близкие люди не вернулись. «Щеночек», так называл его дядя на протяжении нескольких лет. В коридоре стало тихо, люди продолжили заниматься своими делами, будто ничего и не произошло, а он стоял и терпеливо ждал. Минуты тянулись, пока, наконец, двери соседнего лифта не приоткрылись. Питер повернулся и поджал трясущиеся губы, а Тони тихо улыбнулся и проговорил: — Хочешь меня убить, не так ли? Мужчина задохнулся от неожиданного прыжка своей любимой кобры. Парень повис на нём всем своим телом, обнимая руками и ногами, издал низкий жалобный всхлип. Вернувшаяся Пеппер и Хеппи с недоумением уставились на причудливую картинку. На них с таким же удивлением таращились и инженеры из группы Питера. Тони оглядел их всех с той же тихой улыбкой и нажал на кнопку лифта, двери с щелчком закрылись. Теперь они были только вдвоем, спрятанные в железном брюхе железной коробки. Старк перехватил паренька за подбородок и вклинился в соленые губы. Плевать на чужое возмущение и недовольство, вес имел только Питер и только он один. Поцелуй, затем еще один и еще, парень всё крепче сжимал пальцами его шею. — Никогда так больше не делай, — проскулил он между прикосновениями. — Для таких вещей есть спасатели! — Нет, малыш. Для таких вещей есть Железный человек, — он опалил его теплым взглядом и добавил куда ехиднее: — К тому же ты так отчаянно меня целуешь, что я просто обязан геройствовать. — Я тебя сейчас укушу! — В шейку, пожалуйста, — отозвался Старк, слегка отклонив голову. — Ты придурок! Ты кретин! Я передумал, я пну тебя! — Не, такое я не люблю. Может, сойдемся на шлепках? Пеппер прижалась к лифту ухом и прислушалась к возне и чужим воплям, а затем проговорила: — Что ж, можете расходиться. Всего лишь семейные разборки. Принимайтесь за работу. — А разве они семья? — О, они определенно семья, — хмыкнула женщина в ответ.