Запах Земли

      Питер решил выбирать людей для команды самым необычным образом. Он просто поставил перед каждым из них по кубику из поликарбоната. Тони за пару мгновений смекнул, в чем шутка, а вот прибывшие стажеры смотрели на него, как перепуганные совы, отупело моргали и крутили кубики в пальцах.       — Мы же физики.       — Инженеры, как мне казалось, разве нет? — он улыбнулся пареньку.       — Это кубик Да Винчи? — спросила рыжеволосая девушка.       Он кивнул. Девушка же быстро и довольно ловко перехватила один из длинных прутьев и вытащила его, затем так же вытащила и второй. Питер довольно закивал в ответ.       — Круто, развлеклись, теперь приступим к основной задаче.       — А это была не задача?       — Не, мне было просто интересно, кто тут самый большой задрот. А задачка вот… такая.       Он подошел к доске и начертил формулу. Тони видел эту формулу впервые и даже прищурился, а затем достал телефон и сфотографировал. Нет, он в самом деле никогда не видел ничего подобного. Что это? На закон физики было не похоже совсем. Ни на один из них. Питер положил черный маркер обратно на стойку и двинулся в сторону двери, проговорив:       — Кто сможет закончить, того я возьму в свою команду.       Дверь тихо щелкнула, а паренек двинулся вперед по коридору, Тони вновь посмотрел на формулу и вдруг вспомнил чужие слова:       Они оба были физиками. Практически как Мария и Пьер Кюри. Изучали структуру материи и полимерных частиц в реальности. Надеялись создать новое пространство. Почти создали, ну а я лишь поправил формулу и создал не пространство, а нечто другое. Таким образом мои родители всегда будут живы. Я верю в это.       Вот она, формула нового интернета, которую родители Питера придумали много лет назад, еще когда нынешний интернет только вставал на ноги. Идея метапространства, которого никогда не существовало, которое нельзя было пощупать и потрогать, но оно было зашифровано в этой формуле. Он создал новый интернет, затем собрал фабрикатор, который брал из метапространства чертежи, а затем и игрушку для голограмм, где Эдит жила и работала.       Старк двинулся вперед по коридору, на ощупь нашел ручку двери и, сев за стол, переписал формулу, стал её решать так же, как это делали стажеры. За несколько часов, множество проб и работы с Джарвисом, калибровки и выборки перед ним наконец предстало то, что и было новым интернетом: огромный шар с записанными кодами. Мозг Эдит, по сути. Множество отрезков, участков реальности, событий, действий людей.       Мужчина судорожно выдохнул. Питер никогда бы не поделился этой информацией, зная, что он мог её увидеть и что он же мог жадно пытаться её исследовать. Вот теперь Питер и правда ему доверял, подавая на блюде самое ценное, что у него было: знания своих родителей.       — Джарвис, поищи информацию о семье Питера.       — Есть, сэр.       Он привстал со своего места и выхватил из созданного облика программы маленький паззл формулы. Именно эти буквы и цифры оживляли процесс. Джарвис проговорил вдруг:       — Я нашел информацию, сэр.       — Рассказывай.       — Мэри и Ричард Паркеры лауреаты нобелевской премии в области физики. «Принцип Питера» был выдвинут Ричардом Паркером в начале двухтысячных. Его основная составляющая гласит: каждая субчастица стремится к максимальному сжатию и в определенный момент ведет к созданию новых субчастиц, таким образом создавая новые и новые вариации действий и реальности.       — Я не знал, что этот закон был создан его отцом.       — Мэри Паркер также занималась философией и механикой, на ее имя зарегистрировано свыше сорока патентов, большую часть из которых выкупили мелкие компании электромобилей, автооборудования и ракетостроения. Один из них принадлежит вам, сэр.       — Какой?       — Использование нитей накаливания в сжатии.       — Точно, я выкупил эти чертежи и потом доработал для использования репульсорной системы, — он пощелкал пальцами, — но это значит, что родители Питера должны были быть очень богаты. Эти технологии стояли огромных денег.       — Так и было, сэр.       — Полагаю, до аварии?       — Именно, сэр. Мэри и Ричард Паркеры отписали большую часть своих патентов на Питера Паркера, а так же счет в банке и остальное имущество. По законам штатов оно перешло в правообладание опекунов до совершеннолетия мальчика, но…       — Но?       — Мэй Паркер дала разрешение продать почти все патенты и имеющееся имущество для погашения долгов.       Тони болезненно насупился в ответ. На аукционе подобные чертежи и патенты можно было купить за копейки, Мэй, похоже, не была таким гением, как ее сестра, и очень нуждалась в деньгах, а Питер был еще слишком молод и наивен, в результате его многомиллионное наследие превратилось в «пуф» за каких-то пару лет.       Мужчина покрутил пальцами сложный мозг Эдит и так же его схлопнул в пальцах. Он не мог вернуть Питеру то, чем он обладал по праву рождения, но он мог помочь ему обрести нечто новое. Нечто своё, созданное не менее гениальным сыном своих родителей.       Он достал из кармана припрятанный бархатный футляр и приоткрыл крышку, разглядывая золотое кольцо с маленькой гравировкой. С одной стороны, он очень хотел сделать этот вечер особенным, с другой стороны, очень боялся, что мог напугать Питера, который только начал делать шаги в его сторону. Вдруг он спешил? Вдруг всё пойдет наперекосяк? Питер так много пережил и продолжал переживать даже сейчас, находясь рядом с ним.       Мужчина вытащил кольцо и покрутил его перед глазами. Одна его часть ужасно хотела, чтобы Питер принял его предложение, а другая жаждала дать Питеру украденные годы свободы. Он поджал губы и убрал кольцо обратно в футляр, а затем положил его в карман пиджака. Он должен был сделать всё честно и пусть Питер сам выбирает.

***

      Бокалы тихо загремели. Питер выглядел каким-то парадоксально веселым и смотрел на него с азартом, будто что-то замыслил.       — Ты чего такой довольный? — спросил Тони, устроившись поудобнее на стуле.       — Я придумал, как бы я мог не использовать твою карту, но при этом сделать тебе подарок.       — Подарок? Мне? — он коротко моргнул в ответ.       — Да.       Парень пододвинулся еще чуть ближе к столу, а затем вытащил припрятанную коробочку и проговорил с неожиданным весельем:       — Та-даааа…       — И что там? — Тони несколько растерянно оглядел квадратный футляр.       — Открой и узнаешь.       Пусть и крайне недоверчиво он выдвинул вбок крышку и заглянул внутрь коробки, с удивлением уставившись на часы, затем посмотрел на паренька и снова на часы. Нет, это были не часы от Форбса или от Армани, как он привык. Это были на вид самые обычные часы, похожие, скорее, на армейские, но парень провел пальцем по циферблату, и вот перед ним зависла основная панель задач Эдит, а рядышком у стола встала голограмма женщины.       — Та-даааа, — вновь проговорил паренек. — Это, конечно, не такие крутые часы, как обычно у тебя бывают, я их собрал по собственным воспоминаниям о том, какие часы носил Бэн, и встроил внутрь начинку Эдит, а она уже подружилась с Джарвисом внутри твоих протоколов. Еще они время показывают.       — Питер, ты же… — он тихо сглотнул, — ты же не хотел делиться этой технологией.       — Знаю, но я подумал и решил, что с тобой хочу поделиться ей. Вот.       — Я не могу их принять.       — Почему? Ты столько всего купил мне, но я не могу ничего подарить тебе?       — Вещи, которые я покупал тебе — это просто вещи.       — А разве не ты говорил, что с самыми любимыми людьми мы хотим делиться как можно большим?       — Да, верно.       — Ты делишься со мной, а я делюсь с тобой. Всё честно.       — Питер, — он тяжело вздохнул. — Ты ведь специально сегодня написал формулу нового интернета на доске, да?       — Я надеялся, что кто-нибудь сможет догадаться, как её решить, но никто пока так и не понял.       — Я её дописал.       — О, круто! — его глаза вдруг заблестели нежностью.       — А еще я узнал, что твои родители придумали принцип Питера, задали систему для репульсоров и имели сорок патентов. Даже были нобелевскими лауреатами. Почему ты не рассказывал об этом?       Его веселье вдруг сникло, и парень стал казаться куда более грустным. Он подтянул к себе меню. Тони обвел его долгим изучающим взглядом, всё еще питая надежду, что Питер расскажет. После пары минут долгих сомнений, терзаний и раздумий он наконец прошелестел:       — Я не хотел вспоминать об этом. Мне больно возвращаться к этому, больно говорить о них. Мои родители были чертовски умными людьми, я даже вполовину не так хорош.       — Чушь собачья, ты гениален, а не просто умен! В честь тебя твои родители назвали целый принцип в физике, это больше, чем просто любовь.       — Обо мне никто не говорил в газетах, как о тебе, потому что мои родители были просто обеспеченными и умными людьми, а их сын был омегой. Омеги не становятся великими. Мою маму травили всю её жизнь, только потому что она женщина и омега. Какой бы великой она ни была, если бы не мой отец, её бы даже слушать не стали. Я был маленьким, когда они погибли. Моя жизнь потеряла прежнюю безопасность, а когда умерли Бэн и Мэй, она перестала быть не только безопасной, она вообще утратила все краски. Уровень моего интеллекта никого и никогда не интересовал, ведь я, как и моя мама, омега. Пока отец придумывал новые концепции, принципы и работал с формулами мира, она сооружала ракеты, двигатели, работала с электроникой и билась с остервенением в глухую стену общественности, вырвала себе зубами нобелевскую, и они поехали на конференцию, собирались обсудить это с журналистами, физиками и всем миром. Жаль только, через два года вообще об этом забыли. Все только говорили: «Мэри Паркер, та самая, что разбилась на машине?»; «женщина физик, как это возможно?»; «всё это только благодаря её мужу, вряд ли она сама добилась таких вершин»; «омеге следовало сидеть дома и заниматься ребенком, бедный мальчик остался совсем один»; «глупый Ричард пошел на поводу у своей курицы жены» — я слышал это каждый день от соседей, от своих учителей, от одноклассников. Именно поэтому мы уехали в Техас, где никто не знал о Мэри и Ричарде Паркерах. Теперь можно мы закроем эту тему?       — Да, хорошо, — он тихо кивнул.       — Ты примешь мой подарок?       — Да… да… я приму его. Они прекрасны, спасибо, малыш.       Тони встал из-за стола, обошел его кругом и нежно прижался губами к чужим губам, крепко стиснув паренька под щеки, целуя его с невыразимой скорбью и нежностью. Еще пара поцелуев досталась виску и лбу. Питер смущенно улыбнулся и пробормотал:       — Да сядь ты, на нас люди смотрят.       — Пусть смотрят. Мне всё равно.       Мужчина тепло сжал его в своих объятиях, пусть даже ради этого пришлось опуститься на одно колено. Возможно более подходящего момента возникнуть и не могло бы для предложения, но сегодня он хотел эту часть отношений подать тихо и осторожно, так, чтобы все прочие не смотрели.       Он почти бессознательно убаюкивал Питера своим запахом и прикосновениями, пытался внушить, что рядом с ним он значим, что он в безопасности и совсем не имело значения — омега он, альфа или бета. Главное, что он Питер, которого Тони очень сильно любил. Парень уже начал краснеть и с тихим шипением проговорил:       — Прошу тебя, сядь, люди думают, что у нас тут какая-то драма разворачивается!       — Хорошо, я сяду, но при одном условии: ты тоже останешься сидеть, не рванешь наутек, не выпрыгнешь в окно и не ударишь меня чем-нибудь тяжелым. Ты просто будешь вести себя как разумный и взрослый человек после того, что я скажу тебе. Идет?       — Хорошо.       — Ты клянешься?       — Клянусь.       — Питер, пожалуйста, сделай то, о чем я прошу, иначе ты сделаешь мне очень больно.       — Ладно. Я буду сидеть.       Тони пусть и очень неохотно, но всё же вернулся обратно на свой стул и сел. Мужчина забрался пальцами в карман и осторожно вытащил коробочку, а затем поставил её на стол и стал планомерно придвигать вперед, в сторону паренька, когда крышка приподнялась, глаза Питера стали овальными. Он немо открывал и закрывал рот, таращась на кольцо, и, похоже, только силой воли удерживал себя на месте, а затем заставил себя сделать глубокий вздох и посмотрел на Тони с такой гаммой эмоций, что даже Старк не мог их до конца разобрать.       — Я знаю, что к тебе нужен очень особый подход и тут принцип «брать быка за рога» не сработает. Поэтому я не буду говорить тебе тривиальное: «ты выйдешь за меня?» Нет. Я спрошу тебя: «хочешь ли ты выйти за меня»? Ты можешь подумать, не спеши давать ответ и не волнуйся, даже в случае твоего отказа мы все равно будем вместе, просто я отодвину эту идею до тех пор, пока ты не будешь готов.       — Почему? — единственное, что выдавил Питер.       — Аналога не существует. Ты единственный такой во вселенной, и я хочу, чтобы люди смотрели на тебя не как на омегу, которую я держу возле себя, точно игрушку, а как на моего полноценного партнера, человека, равного мне и по статусу, и по интеллекту. Да, я не мягкий и не тихий, как Ричард Паркер, никто даже не сможет рискнуть открыть рот и сказать «он омега, его место дома». Я сам не позволю тебе просто так сидеть дома и выполнять работу домохозяйки, твой ум должен работать, служить людям и тебе самому. Я должен передать однажды кому-то свою компанию и умнее человека, чем ты, я не знаю. Ты должен вести людей в будущее, а я хочу тебе в этом помогать. Я хочу быть рядом и быть тебе надежной опорой. Предоставь свою защиту мне, и никто никогда не сможет открыть рот и вякнуть что-то грязное и неудобное.       — А если будут дети? Что тогда?       — Ты же, вроде, говорил, что детей у нас быть не может.       — Ну, да… ну, вроде как. Но вдруг что-то поменяется однажды?       — Однажды? — он улыбнулся украдкой.       — Ну да, вдруг я их захочу или… или… — он неопределенно замотал головой, — ты возьмешь суррогатную мать.       — В таком случае я занял бы себя новым интересным хобби. Сидел бы с маленьким чудом.       — А что тогда делал бы я?       — Работал.       — Ох… гм…       — Не ожидал? — он едва улыбнулся.       — Вообще-то да. Я… я… могу подумать насчет твоего предложения?       — Уже то, что ты не говоришь мне «нет», успокаивает меня. Так что, разумеется, я не против, я ведь сам предложил. Как идет сборка машины?       — Полным ходом, через пару дней уже будет готова, — проговорил он, потрогав пальцами коробочку.       — Забери её пока себе.       Питер тихо кивнул в ответ и осторожно подвинул футляр пальцами поближе к себе, а затем закрыл крышку и убрал в карман куртки. Какая-то часть Тони уже с весельем открывала шампанское и заливала выпивкой всё кругом. Это поведение паренька было практически то же, что «да».       — А почему ты завел речь о детях, учитывая то, что не можешь родить?       — Просто для справки, — он бросил быстрый взгляд в сторону Старка.       — Питер, если ты… ну…       — Нет, нет, никаких спиногрызов не растет внутри меня. Не волнуйся.       — Я не волнуюсь, я скорее грущу. Аналога подобному подарку придумать просто невозможно.       — И что бы ты чувствовал, если бы дети вдруг появились?       — Ооооо, это даже сложно представить. Счастье было бы самым меньшим из того, что я бы чувствовал. Дети от тебя это… — он непроизвольно расплылся в улыбке, а голубые глаза лихорадочно заблестели, — это сказочная грёза, невероятный подарок жизни. Больше мне было бы нечего желать.       Питер слегка потупился в ответ и потер пальцами в затылке. Он бы скорее назвал это катастрофой, ну, по крайней мере, еще совсем недавно назвал бы катастрофой.       — Закажи мне какую-нибудь гадость в этом дорогущем ресторане. Пиццу, например.       Он лениво двинулся в сторону туалета, закрылся в кабинке и достал из кармана треклятый тест. В последние пару дней он чувствовал себя необычно. Это наводило на разные мысли, и лучше было начать с самого простого. Мало ли, ведь у жизни бывают очень дурные шутки. Парень, бормоча под нос, распечатал купленный со своей карточки тест и принялся выполнять инструкции, а затем уселся на унитаз и, подперев рукой щеку, стал ждать результат. Минуты текли, сменяли друг друга, а затем тест показал положительное значение, и Питер покрылся зелеными пятнами, крупными и мелкими.       — О, я в жопе. Я в жопе. Я в жопе. Я в жопе, — бормотал он без остановки.       В голове сразу созрел истерический план. Так, если он выбежит отсюда так, что только пятки будут сверкать, то Тони мог сопоставить факты и сделал бы правильный вывод. Нужно было оставаться спокойным, дышать и продержаться пару дней без истерик и паники. В Испании наверняка были подходящие клиники, так что он уговорил себя решить этот вопрос тихо и без лишней огласки, а главное, не посвящая в эти вещи Старка, что грезил о детях, как некоторые грезят о яхте или дорогой тачке, или своем личном острове.       Питер встал с пола, привел себя в порядок, а затем выкинул тест и прошел к раковине, умылся, успокоился и со спокойным видом двинулся обратно к столику, выдавив из себя улыбку. Если Тони когда-нибудь узнает о том, что он сделал, его сердце будет разбито. Противный комок под горлом сжался, и губы предательски задрожали. Питер очень не хотел разбивать ему сердце, но и детей очень боялся.

***

      За эти два дня они почти не разговаривали друг с другом. Тони не давил, полагая, что Питер просто думал о предложении, на самом же деле парень, всякий раз закручивая гайки на боковинах, говорил про себя: «твою мать, твою мать, твою мать».       Он воспринял свой перелет в Испанию как идеальную возможность полностью удалиться от Старка и побыть с самим собой. Самолет с грохотом пошел на взлет, и его неожиданно начало укачивать. Питер дал себе новое обещание: он обязан разрешить эту проблему за пару дней, до прилета Старка, иначе потом возможности больше не появится.       — Ты плохо выглядишь, — тихо проговорила ЭмДжей, лежа в широком кожаном кресле.       — Меня укачивает.       — Тебя? Укачивает? Это что-то новенькое.       — Да, знаю. Ребята, есть разговор.       — О чем? Что-то случилось?       — Да. Мне нужно с вами посоветоваться, простите, что сейчас не интересуюсь вашими делами, переездом, но поверьте, на это есть причины. Новости две, и одна гаже другой.       — Студия классная, спасибо, друг. Теперь выкладывай, — кивнул Нэд и подсел чуть ближе.       — Тони сделал мне предложение.       Бокал из пальцев его подруги едва не выпал. Девушка лишь в последний момент поймала его и удивленно вылупилась на Питера, а парень продолжил загробным голосом:       — И я залетел.       — Ох, срань! Ты сорвал джекпот.       — Именно. Джекпот, — проговорил тот, глядя в иллюминатор. — Джекпот пиздеца.       — А Тони знает о том, что в тебе живет такой же мерзкий гад, как он сам?       — Нет, — просипел парень.       — Тройной джекпот.       — Именно поэтому я собираюсь до начала выставки без огласки посетить клинику. Благо, что никого в команду я так и не взял, так что никто, кроме вас двоих, не будет в курсе.       — Клинику? Ты с ума сошел? — отозвалась ЭмДжей. — Аборты на территории Испании не легальны.       — Но подпольные клиники никто не отменял.       — Хочешь, чтобы тебя грязными плоскогубцами скоблили?       — Да плевать, пусть скоблят.       — Питер, — вздохнула подруга, — я бы могла понять тебя, если бы тебе пришлось растить спиногрыза одному, я бы поняла, если бы Старк, как и прежде, оставался закоренелым психом, даже поняла бы, если бы ты был болен и тебе было бы противопоказано иметь детей, но ничего из этого списка тебя не коснулось. Тони сейчас напоминает кусочек нежной вафельки, и даже если ты не захочешь сидеть с маленьким паршивцем, будет сидеть он.       — Мммм... что-то подобное я слышал и от него, но это лишь слова. Где гарантии?       — Он взрослый альфа, не молодой мальчик, с кучей денег и хорошими мозгами, который обожает тебя. Вероятно, это и есть гарантия. Если он так носиться с тобой, то представь, что будет, когда появится ребенок?       — Папочка года. Самый чудесный, самый заботливый, самый щепетильный, — пробормотал тот.       — Вот именно!       — Вот только я не хочу, чтобы из меня наружу вылезло орущее чудовище, которое будет отравлять мне жизнь своим наличием.       Девушка лишь обреченно вздохнула в ответ и мягко закачала головой. В конце концов она могла настаивать сколько угодно, но только сам Питер имел право выносить окончательное решение.

***

      В кабинете пахло чистотой и свежестью. Красивые большие окна выходили на центральный парк. Он отпил из чашки кофе и откусил кусок пончика, довольно закачал ногой. Вид и правда красивый, даже роскошный. Ему так и не удалось в свое время занять эту точку, к сожалению. Дверь тихо приоткрылась, и на пороге остановился мужчина. Симпатичный. Он перевел взгляд на незваного гостя, вальяжно развалившегося в его кресле.       — Какого… — выдохнул прибывший.       Тони перевел на него ленивый взгляд, проговорил:       — Закат просто чудо, не правда ли?       — Это какая-то шутка?       — Едва ли. Шуткой является то, что человек вроде тебя имеет такой прекрасный вид из окна.       Мужчина ответил ему заинтересованным взглядом и скользнул чуть вбок, прошелся по кабинету, оглядел вальяжно развалившегося в кресле Старка, камеры в углу и даже свой компьютер.       — У тебя дрянные системы безопасности, смотри, ошибка на ошибке. Любой школьник вскроет это дерьмо, — в воздух скользнула проекция механизмов.       — Я могу узнать, что в моем кабинете делает великий Тони Старк?       — Всё довольно просто, — он пододвинул пальцами изображение, на сей раз обнажив кадры из игры.       — Я не понимаю, что это такое.       — Осборн, не прикидывайся. Твой сын умер на этой чертовой игре. За каким чертом ты это всё сделал?       — А доказательства у тебя есть?       — Одна птичка мне кое-что напела, но так как просто птички недостаточно для предъявления требований, то я подключил еще пару людей к этому делу и поискал сам. Знаешь, что я нашел?       Осборн прищурился в ответ, когда Тони повернул в его сторону монитор. На нем сообщения отображались разными цветовыми сегментами, кто-то выложил документы о нахождении разных людей.       — Ненадежные пароли обычно ведут к проблемам, а когда они еще и придумываются олухами террористами, то становится совсем смешно.       — Это необоснованное заявление. Нет никаких данных.       — А я уже все скачал. Все ваши переписки, документы, договоры. Этого полиции хватит, — тот прищурился еще сильнее, — а обиженный капитан ЦРУ будет в восторге.       Тони нырнул под стол, когда мужчина дернул с пояса пистолет. По кабинету прошли короткие выстрелы. Норман наклонился к столу, заглянул под него и, не обнаружив Старка, коротко покрутил головой. Сбоку раздалось щелканье. Он испуганно выдохнул от жесткого удара под ребра. Мужчина рухнул на пол и посмотрел в золотое забрало брони. В комнате раздался звук нагнетания репульсоров. Тони вытянул одну руку вперед, а вторую опустил открытой вниз, проговорив:       — Пистолет.       — Да что б тебя…       — Да, да, чтоб меня. Ох, не стоило тебе протягивать свои длинные лапы к Питеру.       — Ты ведь сам так часто говорил, что это не более чем ресурс.       — Верно, они и правда ресурс. Как нефть или газ, бесценный ресурс, обеспечивающий остальных теплом и пищей, именно поэтому к ним стоит относиться особенно бережно, ведь без этих ресурсов мы превратимся в кучку озлобленных дикарей. Мы можем измениться, но мы должны этого действительно хотеть. Только благодаря одной маленькой и очень умной омеге я не прострелю тебе голову, а отдам властям. Пистолет.       Тони навис над ним во всей своей суровости, закатное солнце полоснуло светом по красно-золотой броне, демонстрируя, что вместе с засыпающим над Нью-Йорком солнцем, заканчивалась и жуткая эпоха, полная притеснений и зла, ведь самое главное зло этой планеты покрылось мягким мехом, спрятало страшные зубы и очень хотело одного — чтобы один мальчик жил в безопасности, не боялся ходить по улицам, не терзал себя страхами жизни, не мучался от кошмаров и призраков прошлого. Тони обещал быть его щитом и он обязательно им станет.