Василиса Васильевна
Я проснулась, когда услышала шаги у своей постели. Тихие, почти беззвучные.
В следующий миг горла коснулась ледяная сталь меча.
— Не шуми, — негромко предложил мужской голос. — Иначе у нас выдастся очень короткий разговор.
Замерла, чувствуя, как пылает лицо. Мало того, что мне угрожали смертью в собственной спальне посреди бела дня, так под легкой простыней я ещё и была практически голой.
Ну… не совсем голой. Переход отнял слишком много сил. Единственное на что хватило, это доползти до любезно выделенной Кощеем комнаты и стянув грязную одежду упасть в объятия Морфея, оставив на себе только короткую полупрозрачную сорочку.
Меч сдвинулся с горла, замерев у ключиц, и я разглядела лезвие чуть лучше. Древний. И, судя по всему, очень хорошая сталь.
— Вижу, я привлек твое внимание, — спокойно сказал мужчина. — Теперь можешь говорить. Говорить, но не кричать, Василиса Васильевна. Ведь ты не избавилась от этого имени.
Я судорожно вздохнула, рассмотреть его даже не пыталась. Плотно задернутые шторы создавали полумрак в комнате несмотря на яркое солнце, но черты его лица не были тайной. Слишком хорошо знаю каждый сантиметр. В любом лике.
— Почему не сменила имя и не сбежала? Впрочем, какая разница, — в голосе послышались стальные нотки. — Ты будешь отвечать на вопросы?
Прикинула свои шансы вылезти в окно. Увы, с отрубленной головой данное мероприятие слишком затруднительно. И дотянуться до миниатюрного, но весьма острого кинжала на бедре или ядовитых дротиков под подушкой не выйдет.
— Не хочу умирать, — дрогнувшим голосом сказала я. Глупо скрывать страх. Морок его чувствует. — И отвечу тебе на все вопросы.
— Недостаточно, — наконец сказал он. — Хочу быть уверен, что ты не солжешь.
В следующий миг лезвие меча стремительно взлетело, сверкнув в солнечном свете. Я не успела ни пошевельнуться, ни закричать: оно опускалось прямо на меня.
Он не убьет меня. Слишком любопытен и осторожен. Один мой крик — и брат выломает двери спальни, войдет и сломает Мороку шею. Он нужен королевству, а живым или мертвым уже не важно.
Лезвие едва коснулось щеки, оставляя тонкую саднящую царапину. И врезалось в матрас.
Выпендрежник. Страх медленно уступал место ярости. Этому ублюдку хватило наглости ввалиться в дом брата и угрожать. Такое в наших кругах не прощается. Он заплатит.
Остается только ждать малейшей ошибки, чтобы нанести ответный удар. А пока он кромсал несчастный матрас пытаясь произвести впечатление и запутать.
— Что тебе нужно? — прошептала я.
Негромкий смех.
— Ты все так же умело строишь невинную овечку. Могла бы построить шикарную карьеру.
Он не изменился. Издевался. Пухлые чувственные губы расплылись в знакомой ехидной улыбке.
— Может хватит? Хотел бы прикончить, убил бы спящей. Ты идиот если думаешь, что жизнь, которая по твоей милости стала моей, хоть как-то держит меня на этом свете.
Повисла тишина. Незваный гость молчал, точно обдумывая мои слова. Словно где-то внутри шевельнулась человечность.
— Тш-ш-ш, — лезвие скользнуло ниже, — не я, Василисушка, ты сама, — возвратилось к горлу, слегка надавливая, — выбрала этот путь. Мы могли бы быть вместе, свергнуть и править, но ты отказалась!
Я любила тебя, самодовольный ублюдок. Так, как только может любить женщина в первый раз. И, честное слово, могла бы сделать тебе счастливым. Если бы ты захотел…
— Отказалась, — сама удивляюсь сколько злобы может быть в голосе. — Ты предлагал убить единственного близкого мне человека и стать твоей приспешницей! Править, родной, ты собирался в гордом одиночестве! Я бы и так и так оказалась в земле — ты патологически боишься близости. Так почему не убил раньше?
Вопрос, мучающий не один десяток дней наконец нашел ответ в глубине синих глаз. Он убил. Только иным способом, более жестоким. Заставил умирать каждый раз, когда смотрела в глаза Кощею. От стыда, бессилия и чувства собственной никчемности.
— Василисушка, иногда жизнь в тысячи раз хуже смерти.
— Ты наглядно продемонстрировал!
Насмешливый взгляд голубых глаз прожег насквозь. Сейчас он больше не скрывался. Передо мной молодой мужчина лет двадцати пяти, аристократ до мозга костей и самый известный серийный убийца сказочного мира.
— Ненавижу, — искренности в одном этом большом, чем во всех амурных клятвах.
— Не взаимно. Итак, зачем ты здесь?
— Месть. Ты отнял мою жизнь, взамен я заберу твою.
Как назло в такие моменты начинаю дерзить, чтобы казаться храброй.
Короткий смешок.
— Глупо дерзить человеку, который держит кинжал у твоей глотки, — заметив, что я пытаюсь набрать побольше воздуха, чтобы закричать, мой
возлюбленный единственный враг надменно добавил: — кстати, братик твой не явится. У него дела поважнее есть.
Не смертельно. Дернула головой, пышные волосы разметались по плечам. Черт! Обычно я всегда заплетала их на ночь. А сегодня решила расслабиться. Если Морок догадается намотать их на кулак, мою смерть внесут в учебники по самообороне, как самую глупую в истории.
В следующий миг Морок резким, молниеносным движением распорол тонкое одеяло и ночнушку вместе с ним лишь едва пощекотав нежную кожу на животе и вытащил мой кинжал. Бросок — лезвие вонзилось в стену по самую рукоять.
Морок выпрямился, не скрывая интереса к обнаженному телу.
— Как интересно, — прозвучал холодный голос. — Девушка, которая умом, силой и хитростью превосходила любого профессора в нашем мире, похоронила будущее, влюбившись в злодея. Ты становишься жалкой. Где твоя непробиваемая находчивость? Настоящая ты попыталась бы завлечь меня в постель и перерезать глотку. Возможно, тебе бы это даже удалось.
Я молчала.
— Ты не жалкая девчонка. Так кто ты, Василиса Васильевна?
— А если ты ошибаешься? — из последних сил произнесла я. — И я все-таки кисейная барышня в розовых панталонах?
Ледяной смех.
— Очень вряд ли. Не слышал, чтобы кисельные барышни не орали, когда над их лицом машут мечом и тренируются по ночам. Ты по-прежнему в прекрасной форме.
— Тебе бы стояло придумать более гениальную речь, эта как-то не впечатляет, — огрызнулась я. — Дешево и насквозь пропахло твоими зловонными амбициями.
— Поверь, за много лет я успел… преуспеть в ораторском искусстве. Так ты приехала убить? Или помочь брату выследить беглую принцессу? Думаю, второе. Он ведь под таким предлогом приехал в Мышкин.
Его взгляд был почти ощутимым. Ужасно хотелось прикрыться ладонями: кружевное эльфийское белье не скрывало совершенно ничего.
Но вместо этого я все же подняла голову настолько высоко, насколько это было возможно:
— Тебя не должна интересовать цель его визита. Принцесса в скором времени вернется домой. Не впутывай в наше дело посторонних. Убирайся.
— В скором времени… Василиса, Как мило вы с братцем завуалировали «как только станет ненужна».
Морок. Язвителен, груб и просто не выносим. Какие цели он преследует знают только боги. Никто не знал его настоящего. Он прислужник тьмы и убийца людей. Я мечтала его выследить. Не зря говорится: берегись своих желаний.
Вот только вышло совсем наоборот.
— Может, сначала позволишь одеться? — хрипло спросила я.
Короткая усмешка.
— Меня твой вид вполне устраивает.
Сволочь!
— А меня нет!
— Потерпишь.
Морок смотрел абсолютном отрешенным взглядом и без малейшей насмешки. Никаких признаков желания, хотя плед ним лежала почти обнаженная женщина. Это задевало даже больше, чем сами обстоятельства. Он что, железный?
— Морок, зачем ты так упорно рвался в этот мир?
— Могу ответить, а потом убить. Такой вариант пойдет?
Промолчала.
Он сощурился явно ожидая какой-то подлянки со стороны бывшей любовницы. Пусть срок знакомства мал, но этого хватило, чтобы неплохо изучить его.
У всех есть слабости. Самый большой порок князя — самоуверенность. Он постоянно недооценивает врага. Мне было не сравниться с ним в бою: теперь это стало очевидным. Но мы не собирались драться, по крайней мере не в этот раз.
Я собиралась убивать.
Перевела взгляд на кинжал в стене.
— Ты кое-что забыл.
— И что же?
Я не вскочила — взлетела на ноги, ловким движением доставая из-под подушки второй кинжал и запас отравленных дротиков. Первое острой болью пронзило его плечо. Не убило, но порядком ослабило.
В голубых глазах мелькнуло что-то похоже на изумление и невольное уважение.
От следующего удара Морок увернулся. Я целилась в сердце, а распорола лишь край широкого рукава. Сделала ещё шаг, на что он недвусмысленно перекинул меч в руке.
Поздно. Лязг стали. Тихие ругательства и шипение, когда кто-то подбирался слишком близко. Смертельный вальс без правил. Растворялись друг в друге. Весь мир в миг перестал существовать, все казалось нереальным. Только тяжелое дыхание и острая боль.
Ступни коснулись нагретого солнцем подоконника. Ему удалось загонять меня в угол. Третий этаж, внизу асфальт — расшибусь в лепешку, если неудачно спрыгну. Благо думать об этом времени не останется.
Я не успела понять, в какой момент в руке появился ещё один меч. Подло и низко с учетом того, что в моих пальцах был зажат лишь длинный кинжал. Секунда и, повинуясь закону физики, стекло не выдержало свалившихся на его хрупкую долю приключений. С громким хрустом окно лопнуло, и я, вместе со своей острой стальной ношей, рухнула по ту сторону подоконника. Дежавю.
Мучительная боль волной прошлась по телу. Оборачиваться второй раз за сутки приравнивалось к самоубийству. Пару взмахов крыльев родили чувство, будто все тело истыкали мелкими иголками. Крылья не поддаются.
В отличии от меня Морок оборачивается быстрее, коршуном взмывая ввысь.
Последнее за что успел зацепиться мой взгляд — черная точка, таяющая в полуденном небе.
